Ну, привет, дорогая. Счастливо.
Перетопчемся как-нибудь.
6.
Эти строчки, как птичья стая,
разлетаются по листу,
словно где-то снега, растая,
присушили к себе весну,
словно эти слова сбесились
и порхать пошли, и летать,
вместо нормы своей: бессилья,
благодать неся, благодать.
И под солнечный щебет строчек
я читаю, как волшебство,
каждый знак твой и каждый росчерк,
даже точечку вместо "о".
Только капельку... ну, вот столько...
меньше щепочки от креста
я печалюсь, что слово "Ольга"
не стоит на краю листа.
В магазине сравнений шаря,
прихожу к убежденью я:
это слово - певческий шарик
в узком горлышке соловья,
это камень во рту Демосфена
на морском берегу крутом,
а у ног Демосфена - пена:
Афродиты родильный дом,
это Древняя Русь, варяги,
это Лыбидь, Щек и Хорив,
это Олины русые пряди,
это я, в них лицо зарыв...
Но щебечут, щебечут птицы,
по листу бумаги мечась...
Да слетит на твои ресницы
добрый сон. Добрый миг. Добрый час.
7.
Водка с корнем. Ананас.
Ветер. Время где-то между
псом и волком. А на нас
никакой почти одежды
лишь внакидочку пиджак.
А за пазухою, будто
два огромные грейпфрута,
груди спелые лежат.
8.
Уходи, ради Бога! совсем уходи!
Уходи, если хочешь... Но ты ведь не хочешь.
Ты сама посуди: не уходят средь ночи ж,
если страсть загрубила соски на груди,