Сердце наполнилось радостью. Это был Себастиан.
Он продолжил:
— Я себе место не нахожу после того, как ты уехал верхом с монахами. Что они от тебя хотели?
— Долго объяснять. С тобой есть кто-нибудь рядом?
— Только Кристофер, но он мой друг и ему можно доверять, — они уже отворяли вдвоем тяжелые ворота.
Я зашел на территорию замка. Где-то вдалеке лаяла собака.
— Привет Кристофер, я Девитт. Будет здорово, если ты никому не расскажешь, что видел меня сегодня ночью. В этом случаем мы с тобой точно выживем, — я протянул ему руку вглядываясь в его лицо.
Этого парня я видел впервые, но он производил впечатление надежного человека. Интуиция редко меня подводила.
Кристофер широкую улыбнулся энергично пожал мне руку и тихо ответил:
— Договорились. Буду держать язык за зубами.
Себастиан обнял меня как старого друга и сообщил, что Аарт ждет нас.
— Подожди сначала мне нужно кое-что забрать. Пойдем!
Я направился к сараю с мертвыми киллерами.
Себастиан отдал распоряжения Кристоферу, приказав никому не открывать ворота без него.
Кристофер ответил, что понял и уточнил, когда тот вернется.
Себастиан пообещал ему вернуться в караул, как только закончит дела со мной.
Догнав меня, Себастиан тихо рассказал, что следил за мной до тех пор, пока я не вышел с монахами за ворота.
Он напросился в ночную стражу, для того чтобы встретить меня.
В промежутке он успел рассказать Аарту про странное поведение Бартеля Тиельманса. Тот почему-то не шутку встревожился и решил не спать, дожидаясь меня.
Через некоторое время мы подошли к сараю, где я оставил старого художника Питера.
Дверь сарая была закрыта на амбарный замок.
— Ты не видел старика? Он остался в замке?
— Нет он выехал за ворота очень довольный, как будто кот обожравшийся сметаны. Покинул замок уже в мою смену.
— Разве ночью вы выпускаете людей?
— Нет, но он нам щедро заплатил, и я знал, что он не сделал ничего дурного. Его провожала Матильда, вдова гробовщика Хуутера, умершего пять лет назад.
Она плакала от умиления и махала ему вслед платочком.
— Вот это да! Плакала от чего?
— Видимо, у несчастной все это время не было ни одного мужика. И этот хитрюга, этот старый хрыч, воспользовался ее горем, — Себастиан улыбался, рассказывая мне про них. Он показал на себе ладонями большие женские груди.
— Думаешь он ее принудил?
— Нет, напротив! Сюда по ее довольному виду, скорее это она его принудила.
Я рассмеялся. Старик оказался страстолюбцем-террористом.
— Все получилось, как он просил, мясистая, веселая, та которая не боится мертвецов. Блин, но где взять ключ? Мне нужно попасть внутрь.
— Вот он, — Себастиан вытащил ключ из кошелька и протянул его мне, — старик велел передать ключ только тебе.
— Открывай и мне нужен свет, тут есть факел?
Себастиан тут же снял со стены факел, а с пояса огниво.
Чиркнул и через мгновение осветил столы с покойниками.
Я поискал глазами картины. Увиденное одновременно разозлило меня и привело в восторг.
Старик-художник обвел меня вокруг пальца. Вместо обещанных шести портретов я получил всего один. Зато какой!
На холсте, разделенном толстыми белыми лилиями на шесть равных участков, были изображены лица всех мужчин, павших в схватке с нами.
Я прикоснулся пальцем к уголку картины и убедился, что краска уже высохла.
— Поднеси факел поближе, — попросил я Себастиана, чтобы лучше разглядеть портреты.
Это было фантастическое, я бы даже сказал фотографическое сходство.
Я рассматривал того, который схватил Дарию, тот, с которым я сразился первым.
Его черные глаза невозможно было не узнать.
При том что художник рисовал его с мертвого убийцы, он выглядел, как живой на фотографии.
Великолепная работа.
Я посмотрел на остальных. Себастиан был тоже впечетлен мастерством старого Питера.
Он подошел к тому, которого заколол своей шпагой, и, приоткрыв веко мертвецу, попросил мне показать его портрет.
— Как живой!
— Я сам в шоке!
Но самым ценном на картине было то, что увидел с обратной стороны.
На каждом портрете было написано место рождения каждого убийцы. Видимо, Брейгель настолько хорошо изучил национальные типажи, что мог даже по мертвому определить какая кровь в нем течет.
— Этот из Андалузии, этот готт, — так на стародавний манер Брейгель обозначил буквами француза, — этот бритт, испанец, московит, осман.
Я прочитал на картине надписи, оставленные мастером.
«Ого, тут есть даже русский» — подумал я, подошел к его телу и даже испытал легкую грусть, от осознания того, что передо мной лежит земляк.
Бедолага, каким ветром его занесло сюда? Я еще раз посмотрел на портрет и оглядев все шесть трупов остался доволен.
— Хорошо, пойдем, Себастиан. Нам очень пригодятся эти портреты. Запри дверь снова на замок, — я взял раму в руки и направился к выходу.
Мы двинулись в замок. На входе нас встретили стражники, я опустил голову, чтобы меня никто не узнал.
Узнав Себастиана нас пропустили.
Аарт приказал охране провести его к себе, как только он появится.
Мой кузен ожидал меня в том же помещении, в котором мы встретились с ним впервые после того, как я попал в тело Девитта.
Он вскочил мне навстречу и обнял, как только мы вошли с Себастианом.
— Что это у тебя? — кузен указал на картину в моей руке.
— Я вам еще нужен? Мне нужно обратно — к воротам. Боюсь, что если кто-нибудь застанет Кристофера одного, тогда нам влетит по пятое число. В страже, на воротах нужно стоять вдвоем, — сказал Себастиан.
— Да, пожалуй, иди. Спасибо большое, Себастиан, — ответил Аарт.
— Простите меня, кассельхолдер, но я попрошу Себастиана остаться, очень важно. Дело жизни и смерти.
Аарт приподнял бровь, кивнул, сложил руки на груди и приготовился слушать
Я рассказал о том, что затеял Бартель Тиельманс в отношении Элайны, не раскрывая подробностей про возвращение в свое прошлое тело.
Ее брат метал глазами молнии и было видно, что он с трудом сдерживает бешенство. Аарт, в отличие от Себастиана, спокойно выслушал меня и понял все с полу слова.
— Себастиан! Успокойся. Мы с Девиттом не позволим Бартелю обидеть и забрать Элайну. Быстро седлайте четырех коней. Возьмешь еще двух стражников, которым доверяешь больше всего. Распорядись, что бы их заменили, если они в карауле. Слушай меня внимательно. Поедете заберете Элайну и привезете ее сюда. Возьмешь для нее мужскую одежду. Ты сам оденешь мой шлем, так, чтобы твои родители не смогли тебя узнать. Говорить должен кто-то из твоих поручных. Родителям, скажешь, что это приказ барона. Постарайся успокоить Элайну. Дай ей какой-нибудь тайный знак, чтобы она поняла, что это ты и доверилась тебе. Сможешь?
Себастиан, кивнул.
— Да, смогу. Спасибо, кассельхолдер! — брат Элайны все еще хмурил брови, переваривая распоряжения Аарта.
— Тогда иди и не теряй времени.
Себастиан выскочил из помещения бегом.
Я посмотрел на Аарта. Он был сосредоточен и собирал свои принадлежности в дорогу. Мой кузен выглядел очень уставшим.
— Мне нужно, кое-о чем серьезно поговорить с тобой, я не смогу отправиться с вами в Ватикан.
— Как так? — Аарт обернулся, — почему?
Он отложил свой парадный камзол, который вкладывал в дорожный мешок и подошел ко мне.
— Я тебе объясню подробно и постараюсь сделать это так, чтобы тебе было понятно, но прежде, пожалуйста, расскажи мне про наш клан, про клан брата. Почему мы враждуем?
— Сейчас не лучшее время… — он погладил свой затылок, будто пытался заслужить свою похвалу. — Мы не можем тратить его понапрасну.
— Другого времени, возможно, не будет. Расскажи.
Аарт усадил меня в удобное кресло, а сам сел на против.
Он говорил очень тихо, почти шёпотом и я был вынужден напрягать свой слух, чтобы понимать всё, что он мне говорил.
Кузен взял с меня слово, что я никому не разболтаю об услышанном, объяснил, что это крайне опасно и от этого зависит не столько наша с ним жизни, сколько жизни людей, которые являются осколками некогда могущественного клана «Мстителей», возглавляемого моим отцом.
Он рассказывал без умолку минут пятнадцать. Я молча слушал древнее родовое предание, впитывая в себя все, словно губка.
Мое сердце то сжигал, то наполнял отвагой и гордостью рассказ о том, что у одного из древних прародителей нашего рода по имени Йорис, никто точно не помнил, как давно это произошло, невинно погибли жена и дети.
Их скормили по приказу то ли короля, то ли императора львам на потеху.
Тогда наш предок обычный рядовой воин, поклялся отомстить и уничтожить всех родных и потомков изверга, отдавшего приказ на растерзание его семьи.
Много лет рядовой солдат изучал семейное древо, взаимоотношения при дворе, прародителей и потомков государя, ожидая подходящего случая.
Все это время он неустанно тренировался и жаждал мести, пока наконец судьба не предоставила ему подходящую возможность.
Мой предок за неделю убил всех, в ком текла кровь монарха.
Последним он убил самого правителя, объяснив ублюдку перед смертью за что тот несет заслуженное наказание. Изверг погубивший семью предка умер страшной смертью.
Потом наш предок вышел на площадь и потребовал справедливого суда над собой. Он ожидал, что его закидают камнями, как цареубийцу по законам того времени.
Но народ, к его удивлению, не растерзал его. Народ попросил предка взойти на трон и править ими.
Мой далекий предок отказался. Его не интересовали ни деньги, ни власть, ни слава.
Он ушел в отшельники в горы. Он лишь сказал, что его интересует только справедливость.
О нем долго не слышали, пока однажды он не появился в Каталонии, тогда она называлась по-другому.
Местный феодал каждую ночь получал новую девушку, и, попользовавшись ими, убивал их на заре.
Феодала нашли повешенным в петле из собственных кишок на городской площади.
Рядом сидел окровавленный Йорис и снова ждал суда народа. Он сказал, что представляет всех отцов и матерей, чьи дочери были замучены этим зверем.
Народ снова вынес его на руках и боготворил. Его имя стало известно далеко за пределами родных краев.
Его призывали в молитвах, когда люди больше не могли терпеть лютую несправедливость, насилие и издевательства от тех, кто был обличен властью и богатством.
И он приходил. Приходил чтобы мстить.
Со временем месть стала его ремеслом. Его преследовали, его боялись, его любили, им восхищались. Но никто не знал где он и к кому и откуда он придёт в следующий раз.
Он помогал многим. Не только бедным. Он помогал восстанавливать справедливость и аристократам, и священникам, коронованным особам и простым кухаркам.
Не чурался брать денег, но всегда мог отказать, если считал, что для мести нет причин.
У него родилось трое сыновей. Когда он постарел и одряхлел, то передал им секреты ремесла и наказал всегда ставить справедливость выше денег.
Быть судьей очень нелегка ноша.
Сыновья развили дело. Так появился семейный клан мстителей.
Они были неуязвимы и неуловимы, потому что Йорис научил их скрываться в любой среде.
Умение выживать, мстить, секреты ремесла, передавалось от отца к сыну на протяжении веков.
Они везде сходили за своих. И при дворцах среди знати, и в каменоломнях среди рабов.
Потомки мстители строго блюли правила Йориса.
Если кто-то из клана преступал внутренний закон, то его убивали.
Только так клан мог существовать и оставаться могущественным и неуязвимым.
У всех членов клана была маленькая татуировка подмышкой стилизованная под коричневое родимое пятно с латинской букву «V» означающая вендетту. V- символ мести.
Отец Девитта тоже был мстителем. Он был главой клана.
Вместе с кланом мстителей существовал клан знахарей, которые в основном занимались тем, что врачевали людей.
Это был мирный клан, который, впрочем, умел проникать всюду и убивать не хуже мстителей.
Сильные мира сего, так же, как и беднота, болели и нуждались в знахарях.
Они имели своих потомков везде: при дворцах, в замках феодалов, в среде священников, и среди простолюдинов.
Они умели и любили лечить людей.
Но не дай Бог, оказаться у них на пути и совершить что-то плохое по отношению к члену их клана.
Единственные с кем они старались не конфликтовать, и не связываться — это были мстители.
Кланы знали о существовании друг друга и почтительно держались на расстоянии, не вмешиваясь в дела друг друга.
Если месть совершалась в отношении кого-то, кого лечили знахари, то мстители предупредительно сообщали об этом знахарям, уважая их интересы и границы.
Знахари оказывали взаимные знаки уважения, сохраняя существующие доверительные отношения веками.
Идиллия и равновесие нарушились, когда отец Девитта встретил его маму.
Он совершил очередное возмездие, но уходя от погони получил ранения в спину.
Его случайно спасла молодая знахарка, подобрав и спрятав его у себя. Это была мать Девитта, ее звали Бьянка.
Она была прекрасна словно горный цветок. Они влюбились друг в друга безоглядно.
Оба клана раньше были категорически против брака. Правила мстителей и знахарей запрещали брать в жену девушку или выходить замуж за мужчину из другого клана.
Но видя их чистую и бескорыстную любовь им разрешили пожениться и удалиться от дел на несколько лет.
Кроме прочего, Бьянка была любимой дочерью главы клана, и он просто не сумел бы убить ее за неповиновение.
Кланы объединились через брак. Это было роковое решение.
Пара был безмерно счастлива. Сначала у них родился старший сын Гольят.
Это событие отмечали двумя кланами, съехавшимися со всего света. Переписать
Когда Бьянка должна была вот-вот родить Девитта, оба клана снова съехались в ожидании ребенка.
Но роды пошли не по плану.
Знахарям, принимавшим пришлось ставить отца перед выбором. Должен был выжить или ребенок, или мать.
Отец выбрал жизнь ребенка. Мать Девитта погибла, чем навлек на себя проклятие всего клана знахарей. От матери Девитту достались в наследство иссиня-голубые глаза.
Глава кланов знахарей поклялся уничтожить всех до единых мстителей. Вырубить род под корень.
Знахари объявили войну. Много людей погибло в день твоего рождения.
Съехавшиеся знахари и мстители резали и били друг друга беспощадно на протяжении суток.
Но отец сумел тебя с Гольятом выхватить, спасти и спрятать, у жены родного брата.
Я продолжал внимательно слушать.
— Ты называешь ее своей матушкой. На самом она тебя не рожала, она моя мама. Мы с тобой двоюродные братья. Но мы росли вместе и иногда мне кажется, что мы роднее, чем родные.
— А твой отец?
— Он погиб в день твоего рождения, в той бойне между знахарями и мстителями.
Мне было не по себе слышать такое. Аарт будто прочел мои мысли.
— Не переживай, я тебя в этом не виню, я понимаю, что ты ни причем, — он улыбался и я видел, что это искренне.
— Ты говорил о моем старшем брате. Расскажи про него.
Аарт помолчал.
— Да. Он глава клана «неспящих». Он создал его из ничего, сбежав в четырнадцать лет из отчего дома. Неспящие самые влиятельные наемные убийцы в мире. Он поклялся уничтожить всех «мстителей». Он тоже не смог простить смерти своей матери. Он объединился с кланом знахарей против нас.
— Он убил моего отца — твоего дядю? — догадался я.
— Да… — Аарт опустил глаза и тяжело вздохнул. Я видел, что боль от потери главы нашего клана еще не зажила в его сердце, — он был мне больше чем дядя. Он воспитал нас обоих, как своих сыновей.
Он был Аарту таким же отцом, как и матушка, ставшая нам обои матерью.
— Сколько «мстителей» сейчас осталось?
— Мужчин двое. Ты и я. Еще матушка
— Ты глава клана?
— Девитт, перестань…
— Кто из нас старше по возрасту?
— Формально я старше. И я являюсь главой клана, но я тебя умоляю! Между нами нет разницы.
— Хорошо. Я хочу знать, как погиб наш отец. Расскажи.
В этот момент двери распахнулись и в комнату влетела возбужденная маркиза Дария.
Она была одета в дорожный камзол, под которым виднелся обтягивающий костюм для верховой езды.
— Сеньоры! Вставайте, барон обезумел…