Содержание письма маркизы повергло меня в глубокий шок.
«Ты абсолютный идиот, Девитт! Но я тебя не виню. Возможно, ты был слеп и много не знал. Тем не менее я не думаю, что даже теперь ты поймешь меня и примешь то, что сейчас прочитаешь.
Ты убил человека, которого я безумно любила. Ради которого я затеяла всю историю с побегом из замка барона. Ради которого я была готова пойти на край света и даже на смерть.
Ты убил человека, чьим дыханием я жила и чей взгляд делал меня счастливой. Ты убил Кристофера, своего брата. Он был моей жизнью, моим солнцем, моим сердцем.
Ты не представляешь насколько несчастной ты меня сделал, когда убил его.
Ты даже представить не можешь мою боль и бездну отчаяния, в которую ты меня погрузил. Невыносимо жить понимая, что я больше никогда не увижу его.
Я знаю, что он вызвал тебя на поединок, и он разрешился так как разрешился.
Хотя сдохнуть должен был ты!
Это было желанием Кристофера устроить схватку чести.
Он мог убить тебя множество раз раньше. Но не позволил себе этого, чтобы его не посчитали вероломным трусом.
Я не испытывают к тебе ненависти только по этой причине. Но я испытываю к тебе жгучее презрение. Ты простолюдин, чернь, плебс.
Ты жалкая пародия на своего брата, недоносок приносящий одни беды и смерть.
Ты никогда не сумеешь подняться до его уровня ни в искусстве фехтования, ни в искусстве вести дела, ни в искусстве любви. Никогда.
И я об этом позабочусь. Папа Римский Лев Х объявил войну тебе и всем, кто тебя окружает. Всем, кто тебе помогает прописано одно наказание — смерть.
Я присоединяюсь к нему в этой войне.
С того момента, как ты убил Кристофера — мы враги. Ты мой кровный враг.
Я могла тебя убить пока ты спал и восстанавливал от ран, полученных в ходе поединка.
Но я так не хочу. Это была бы слишком простая смерть для тебя.
Я хочу так же, как Кристофер. Я хочу раздавить тебя, чтобы ты понимал, что умираешь от моей руки.
Я хочу, чтобы ты мучился также как я. Сильнее чем я. Когда ты испытаешь боль первых потерь — не вини в ней меня. Вини только себя.
Ты уже знаешь, что Папа объявил на тебя Папскую Охоту. Ты не думай, что понтифик слаб, немощен и миролюбив.
Благодаря мне он знает, что Элайна, ее братец Себастиан и твой дружок Аарт поднялись на борт Сеньора де Анточа четыре дня назад.
Они ждут тебя. Но вряд ли дождутся.
Папа Лев Х отдал приказ безжалостно уничтожить всех, кто сейчас находится на борту корабля. Всех до одного.
В том числе капитана и моряков, ни в чем не повинных. Их смерть будет на твоей совести.
Папа будет целенаправленно уничтожать всех, кто тебе помогает. В конце концов твою голову принесут Папе Римскому в мешке.
Глаз за глаз, написано в священном писании.
Я надеюсь, что ты читаешь эти строки и думаешь, что у тебя есть еще время спасти свою Элайну и Аарта.
Ну что же — вперед. Попробуй, быть может эти увальни из инквизиции не так расторопны, может ты успеешь быстрее них на корабль.
Я, Маркиза Дария де Альба дель Росарио Рикардия Альфонса Виктория Евгения Франциска Фитц-Джеймс-Стюарт-и-Сильваи. треться Маркиза Сан-Винсент-дель-Барко, Грандесса Испании, Маркиза Ла-Альгаба, Маркиза Баркаротта, Маркиза Кастаньеда Маркиза Кория, Маркиза Эличе, Маркиза Миральо, Маркиза Ла-Мота, Маркиза Орани Маркиза Осера, Маркиза Сан-Леонардо, Маркиза Саррия, Маркиза Тарасона, Маркиза Вальдунквильо объявляю тебе войну и вендетту.
P.S.
Папа Римский Лев Х благословил меня на это.
Я нахожусь под божественным покровительством.
Теперь, где бы ты не находился, земля будет гореть у тебя под ногами. Теперь ты, и любой, кто тебе помогает больше никогда не будете в безопасности.
Теперь ты будешь настоящим проклятием для всех к кому приближаешься»
— Быстро! Быстро на корабль! — я прыгнул в ялик с пристани, чуть не перевернув его, — Давай! Прыгай сюда быстрее! У нас нет времени!
Яличник переводил взгляд с меня на факел.
— Я схожу отнесу его обратно, сеньор. Не годно его оставлять здесь.
Во мне вскипел гнев. Мое тело дрожало от возбуждения.
— Бросай его в воду! Сейчас же или я вырежу тебе все внутренности, — я злился на его кажущуюся нерасторопность.
Видимо, вспомнив моих сопровождающих моряк понял, что перечить мне совершенно не стоит и засуетился.
Он выбросил факел, отвязал швартовый трос, и держа его в руках спрыгнул в лодку.
Лоцман стал спешно поднимать паруса.
— Сука! — вырвалось у меня от отчаяния, — как же я не догадался раньше.
Было темно и я никак не мог разглядеть есть ли в ялике вторя пара весел.
Мне хотелось усесться за них.
— У тебя есть вторая пара весел?
Лоцман облизал палец, чтобы понять в какую сторону дует ночной декабрьский бриз.
— Нет, сеньор, только одна пара. — он уже поднимал парус, раскладывая фалы и шкоты.
— В это время года ветер бухте переменчив, как настроение капризной девчонки, — он орудовал снастями свой лодки ловко и уверенно болтая на ходу, — но нам сегодня очень повезло. Мы быстро доберем до «Сеньоры де Анточа»
Я молчал, разглядывая нехитрое устройство его малого суденышка.
— Могу я узнать, сеньор, в чем причина такой спешки?
Парус надулся от ветра и ял. подбрасываемый волнами стал набирать скорость.
— Моим друзьям и девушке угрожает смертельная опасность. Мне нужно их предупредить, счет идет на мгновения.
Лоцман укоризненно покачал головой. Это был седовласый старик с морщинистым лицом и роскошной белой бородой.
— Могу ли сделать для вас что-то еще? — было видно, что его слова искренние, но тоже проникся ко мне, переживал и хотел помочь. Я испытывал к нему симпатию.
— Дай мне весла и объясни, как грести.
Он посмотрел на мои руки и произнес:
— Вы умеете грести? Вы гребли когда-нибудь в открытом море?
— Нет. А что?
— Это плохая идея, сеньор.
— Почему?
— Не хочу вас обидеть, но у вас слишком нежные руки. Вы натрете руки через пятьдесят или шестьдесят гребков, — он крякнул, привязывая шкот к руке лебедке и полностью выбрав фал, — а потом бросите это дело. Кроме того, нужно еще понимать, как грести, чтобы не мешать парусу.
— Тогда сам садись за весла и греби что есть мочи, — я снял с пояса увесистый кошелек полный монет подбросил в руке так, что они звякнули, — здесь нет серебра. Только золото. Ты получишь весь мой кошелек с монетами и станешь богат, если мы успеем на корабль до беды.
Лоцман молча посмотрел на меня, я заметил в его глазах огонек.
Жажда наживы в таких случаях работала лучше любого паруса или двигателя. Старый моряк поплевал себе в ладони и вставив весла в уключины, готовясь грести.
— Сеньор, вам придется выполнять мои команды, если ветер переменится или нас начнет сносить течением. Перейдите ближе к рулю.
— Хорошо, я готов, только говори, что делать.
— Пока ничего. Я пока справляюсь.
После его слов встал на корму ближе стерну — рулевому веслу.
Развернутый парус не мешал обзору. Я стал всматриваться в ночную мглу, покрывающую море и пытался разглядеть силуэт «Сеньоры де Анточо»
— Элааайнааа, Аааарт, — сложив руки рупором у губ, я кричал в надежде быть услышанным.
— Сеньор, это бесполезно, поберегите горло! Мы еще очень далеко они нас не услышат, — лоцман укоризненно покачал головой.
Я погрузился в свои мысли.
Какая же она сука! Дария обвела всех нас вокруг пальца, как несмышлёных детей.
Теперь этот сложный пазл полностью сложился в моей голове.
Мне вспомнились мои сомнения и поведение моего брата перед схваткой.
С одной стороны, он не мог малодушно обмануть меня. В глазах членов клана он потерял бы уважение, если бы использовал дешёвый обман.
Когда Кристофер принимал мои условия нашей дуэли, то он знал, что Дария мне не друг. И никогда им не была.
Поэтому так легко согласился отпустить моих друзей.
Я с самого начала подозревал, что маркиза ведет свою игру и играет нами, как мышатами.
Но даже в самых смелых фантазиях я не мог предположить, что их что-то связывает с моим братом.
По правде говоря, я до сих пор с трудом воспринимал то, что Кристофер оказался главой клана неспящих.
Маркиза же цинично кружила голову Аарту, давая ему несбыточную надежду на будущее.
Жаль Аарт тоже не разглядел этого раньше. Я вспомнил, как Себастиан рассказывал нам про Кристофера.
Тот появился в замке тогда, когда барон вернулся с похода. С войны, после которой Ван Туйль получил Дарию в залог.
Очевидно, что Кристофер работал на род Альба. Его послали от Альба сопровождать обозы с награбленным.
Ему улыбнулась удача — Дарию отправили в Розенлаарь. Там он должен был свести счеты со мной, заполучить себе и поместье барона, и его невесту. У него все было готово для этого.
Но тут я отправился на охоту и исчез там на три дня. Я смешал все карты Кристоферу своим возвращением. Он больше не мог тянуть с побегом, и дождавшись подмоги, собирался уйти из замка вместе с Дарией.
Именно к нему она спешила, когда столкнулась со мной в коридоре в тот самый вечер.
Она должна была бежать в ту ночь, когда умерла баронесса, мать братьев баронов Ван Туйль. Но столкнулась со мной. Она знала кто я. Она понимала, что я брат ее возлюбленного.
Мое появление вызвало женское любопытство, а может быть она собиралась преподнести Кристоферу подарок в виде меня на блюдечке с голубой каемочкой. Сейчас это не важно. Важно, что она решила, что люди Кристофера могут подождать.
Черные плащи поняли, что что-то не так, и пришли за ней в ее палату, чтобы вызволить ее.
Я принял это за попытку похищения. Дальше мы убили всех черных за исключением, того кто дважды спас меня — Маэстро.
Дария опасаясь, что он выдаст ее под пытками, попыталась пристрелить его из арбалета.
Маэстро — сильный мужик.
Теперь я оценил мужество и преданность неспящего, самостоятельно добравшегося до Ватикана и оставшегося преданным Гольяту до конца.
Кристофер, сымитировавший свое пленение или смерть по дороге, не решился выступить один против нас троих. Меня, Аарта и Себастиана.
Ватикан — другое дело. В Риме же он чувствовал себя как рыба в воде. Там была его штаб-квартира и десятки неспящих.
Возможно, это Дария уговорила его не торопить события и окончательно разобраться со мной в Риме, после запланированной встречи с Папой Римским
Она не плохо соображала в экономике.
И ее вдохновил мой план создания системы переработки сырья: от шерсти до готового платья.
Имея влияние Августина и ресурсы Кристофера, они быстро сколотили бы величайшую монополию в истории Европы.
Ост-Индийская компания показалась бы игрушкой в песочнице, по сравнению с тем, что могли бы они построить.
Нужно было лишь согласие Папы на использование бесплатного труда монахов в монастырях по всему миру. И он бы его дал. Августин был в этом уверен.
Единственным выпадающим звеном, был тот, кому все это было словно кость в горле.
И к моему великому сожалению, я ничего не знал об этом человеке.
В отличии от Дарии, которая шла к своей цели по головам. Я не раскусил ее сразу. Стас понявший, что Дария предатель, пытался предупредить меня об этом пред смертью.
«Ла, Дария» успел я прочить по его губам перед смертью. «Меня убила Дария». Вот что он пытался сказать мне перед смертью на русском.
Я пытался отвлечься от плохих мыслей пока лоцман ритмично греб подгоняемый ветром и жаждой получить мой кошелек.
Нам оставалось метров двести до корабля. Мы почти доплыли.
Я присмотрелся и увидел женский силуэт, стоящий у борта. На палубе царило спокойствие, никаких следов пребывания инквизиторов. У меня отлегло от сердца. Это была моя ненаглядная. Мне казалось, что я вижу ее улыбку в свете корабельного фонаря.
«Фууух, успел!»
Я снова встал на нос и закричал.
— Элааййннааа, это я Девииитт! я плыву к тебе!
— Девитт! Как же я тебя жду! Плыви скорее ко мне! Аарт, — она закричала куда-то за спину, — иди скорее сюда. Девитт вернулся!
Через секунду рядом с не стоял мой кузен и махал мне платком в руке.
— Эй, братишка рад тебя видеть! Где ты был?
— Сейчас поднимусь на палубу и расскажу! — радость переполняла мое сердце, я так ждал этой встречи с близкими людьми.! — Аарт прикажи готовить корабль к отплытию, поднимай паруса, у нас крупные проблемы.
Я покосился на лоцмана, но похоже того интересовали только деньги. Он усиленно греб до корабля оставалось еще метров сто пятьдесят.
— Капитан, свистайте всех наверх, мы отправляемся! — я услышал властный крик Аарта.
Внезапно в следующее мгновение я увидел огромный столб огня по центру корабля в том месте, где только что стояли Элайна и Аарт!
Плеск волн поглотил звук чудовищного взрыва. Он ударил по перепонкам так сильно, что мне казалось, что я нахожусь в самом центре грозового облака, исторгающего из себя гром.
Я инстинктивно зажал ушные раковины руками. Взрывная волна ураганом прокатилась во все стороны над поверхностью моря от эпицентра. Нас качнуло и развернуло вбок так, что я опрокинулся на спину, лоцман потерял весла.
Казалось, что вывернутый парус нашего яла лопнет посередине.
Мое сердце сжалось и превратилось в сплошной комок боли.
Сотни тысяч кусков деревянной обшивки, мачт, палубы и фрагменты тел моряков сначала взметнулись в небо, а потом начали падать вокруг нас, шлепаясь о воду с отвратительным звуком. Лоцман пригнулся и в страхе прикрыл голову локтем.
Я стоял контуженный на четвереньках и пытался разглядеть корабль за рассеивающимся облаком дыма.
Но теперь там, где только что находилась Сеньора де Анточа плавала куча обломков. И ни одного пассажира или члена экипажа.
Я хотел орать, но легкие свернула судорога от горя и осознания, что я только, что всё потерял.
И я не мог ни кричать, ни вдохнуть. Я бил кулаками по борту и из моих глаз лился град крупных слез, которые я не хотел останавливать.
Я вспомнил того самого первого мстителя, родоначальника нашего клана, потерявшего свою семью.
Он чувствовал тоже самое в минуты, когда узнал о гибели своей семьи.
Как же это тяжело переносить. Понимать, что я не успел совсем чуть-чуть, было хуже самой смерти.
Они умерли мгновенно. А я остался жить. Для чего?
Чтобы мучиться всю оставшуюся жизнь от потери близких?
Не успел, не спас, не уберег.
В моей голове родилась клятва.
Я Савва Филатьев, бывший сисадмин из Москвы, обещаю, что Папа Римский Лев Х и Маркиза Дария де Альба ответят за содеянное. Они заплатят очень большую цену.
Не нужно было меня злить. Не нужно было трогать моих друзей. Не нужно было убивать мою любовь.
Мне больше нечего терять. Совсем нечего. Теперь я без тормозов. Я разрушу все что им дорого.
Я лишу Папу Римского и католическую церковь их влияния в Европе, а потом в мире. Маркизу ждут черные времена. Я не воюю с женщинами, но она сама загонит себя в клетку ко львам.
Я — элитио, пришедший с Востока из Клингенбурга для того чтобы повернуть ход истории. Так говорил наш прародитель клана, так говорил мой отец.
Я передумал насчет неспящих. Я вернусь и приму их предложение. Но только теперь это будет совершенно другой клан.
Инквизиторы меня считали одержимым? Прекрасно! Теперь я действительно одержим идеей мести. Я создам новый клан, объединяющий мстителей и неспящих.
Я буду строить, новый клан в каждую минуту. День и ночь, пока не создам самую могущественную силу — мощнейший в мире клан. И это будет мой личный клан. Клан Одержимого.
Я не видел, как далеко за моей спиной на пирсе стояла лошадь с всадником в темно-синем балахоне. Он появилась там почти сразу после того, как мы отплыли на своем ялике. Никто не знал этого человека и не видел его здесь раньше. накинутый на голову капюшон скрывал лицо.
Блеклый свет Луны лишь совсем немого освещал кончик носа.
Всадник тоже наблюдал картину порохового взрыва, уничтожившего в одночасье один из кораблей на рейде.
В момент взрыва лошадь дернулась и загарцевала на месте, цокая копытами.
Животное настолько испугал раскат взрыва, что оно сначала подсело на задние ноги, а потом лошадь попробовала рвануть с места в галоп от страха.
Всаднику пришлось приложить немало усилий, чтобы удержать свою гнедую кобылу в узде. Когда ему это удалось — сидевший верхом человек отвел поводья влево, заставляя лошадь выписать круги на месте, то на его лице промелькнула торжествующая улыбка. Никто не мог с точностью сказать кому принадлежала эта улыбка. Мужчине или женщине.