Феодору вновь снилась мать. Но ее лица, как и имени, сколько ни силился, он уже вспомнить не мог. Чудовищное потрясение и прошедшее время — милосердно стерли, большую часть детской памяти. Однако тяжелые и страшные картины прошлого, очень редко, но все же иногда, всплывали из глубин сознания и посещали его в сновидениях. Подросток опять, будто наяву, снова видел, как на их маленькую весь, из утреннего тумана выносятся ужасные всадники. Мечут смертельные стрелы, пронзают копьями пытающих защитить своих близких родовичей, секут саблями стариков, ловят арканами бегущих женщин и детей. В холодном поту, он наконец проснулся, с трудом разорвав оковы жуткого сна. Сев на ложе, паренек, стиснул ладонями виски и мучительно застонал…
Семь лет, прошло с того страшного дня, который полностью перевернул жизнь маленького полянина. Его отец, был убит стрелами, на глазах восьмилетнего сына. Могучий мужчина, разрубил своим топором, смуглолицого черноволосого хазарина, облапившего его супругу — и был тут же, расстрелян из тугих луков. Убегающую молодою женщину, немедленно перехватили. И она, тщетно вырываясь из рук, одетых в бараньи шапки и овчинные безрукавки, гогочущих узкоглазых и плосколицых людей — укусила одного из них за шею. Озверевший кочевник, не сдержавшись, полоснул саблей непокорную пленницу. А бросившегося на защиту матери и выхватившего нож, маленького Божедара — захлестнула ременная петля.
Именно так, его звали в той, прошлой жизни. Которую подросток, помнил очень смутно. Он был единственным поздним ребенком в семье. Подобное, встречалось довольно редко, у многочисленных на потомство славян. Поэтому его родители, уже не чаявшие иметь детей, возблагодарили Богов — дав малышу, такое имя.
Затем, был долгий и полный слез путь на юг. И многие, попавшие в рабство односельчане, погибли на этой страшной дороге. Божедар, также, вполне мог не пережить, эти тяжелые недели перехода через жаркие степи. Однако, ему повезло. Мальчик, как трофей, достался уже далеко немолодому и пожилому хазарину. И тот, старательно заботился, о малолетнем пленнике. Сначала Булан, вез его на собственном коне, лишь бы раб не вымотался и не разбил себе ноги. Потом, пересадил на запасную лошадь. Делил с мальчишкой воду и мясо, кутал холодными ночами в волчью шкуру и укладывал поближе к огню. Чтобы, не приведи Боги, невольник не истощился и не занемог.
Опытный воин, ходивший в набеги не один десяток лет, не завидовал молодым батырам. Багатуры, захватили немало мешков зерна, связки дорогих мехов пушного зверя, свертки тонкого льняного полотна, бочонки воска или меда, ценные камни янтаря, здоровых работоспособных мужчин, либо молодых и красивых девиц. Но его добыча, была гораздо компактней и выгодней. Ромеи и мавры, платили за таких крепких и пригожих мальчиков, очень большие деньги. Это был дорогой товар…
У впадающей в море реки, хазары разбили стоянку и к ним с кораблей, вскоре спустились купцы. Там Булан, с огромным прибытком для себя, продал грекам своего пленника и распрощался с ним навсегда…
Затем, было морское путешествие. И для Божедара — проходившее в основном, в затхлом чреве корабля и продолжавшееся две недели. Мальчика, держали вместе с другими детьми в трюме. Правда, кормили пленников хорошо и даже, порой выводили на палубу, подышать свежим воздухом. Несмотря, на чудовищное семейное горе и рабство, свалившееся на голову бедного мальца — он был, по-настоящему впечатлен размерами ромейской «лодьи» и глубоко поражен, красотой необъятного моря. На судне, Божедар подружился со своим ровесником Векшей — захваченным людоловами, в древлянской веси. Ребята, оказались людьми «одного слова» и в отличии от своих «немых соседей», хорошо понимали друг друга. Потом, парусник прибыл в какое-то небольшое прибрежное поселение. Хотя, для славянских пареньков, не видевших ничего, кроме своего маленького сельца — оно показалось, просто огромным. И вот, там то и случилось самое страшное…
Божедар, испытал тогда непередаваемый кошмар, толкнувший его на отчаянный поступок… Группу детей, подвели к какому-то закопченному строению, откуда доносились периодические звонкие удары по железу. Матросы, плотно окружили маленьких пленников. Потом, к ним подошли двое мускулистых, перепоясанных кожаными фартуками мужчин и по знаку человека, одетого в зеленый плащ, выдернули из строя одного из подростков. Им оказался Векша. Эти люди, отличавшиеся совершенно мертвыми глазами, крепко взяв его под руки — повели внутрь помещения. И вскоре, все окружающие, услышали, нечеловеческий вопль ребенка. Мальчишек, сковал ужас и они, совсем оцепенели от страха. И только Божедар, понял смысл тех слов, что прокричал его несчастный друг. Проклятые работорговцы, выхолостили соплеменника.
Со звериной ловкостью, полянин ужом, проскользнул между ног, у стоящих напротив моряков и вырвался из оцепления. Выскочив из кольца и оглянувшись вокруг, Божедар понял — скрыться, тут вообще негде и убежать, будет невозможно. И тогда, он рванул к морю. Паренек, быстро выбежал к скалистому обрыву. Став на краю и бросив безнадежный взгляд с головокружительной высоты, он увидел — как там, далеко внизу о камни берега, разбиваются волны свирепого прибоя. А со стороны домов, к беглецу — уже спешно приближались преследователи, неся ловчие сети и веревочные петли.
Когда, они подошли близко, славянин сделал шаг к пропасти. Человек в зеленом плаще, резко крикнул своим людям какую-то фразу и те остановились. Он обернулся и недовольным тоном, стал гортанно что-то выговаривать, стоящему рядом пухлому торговцу в чалме, кивая на тугой мешочек, висевший на поясе у толстяка. Жирный купец, упрямо возражал, отрицательно качая головой.
Неожиданно, в разговор, вмешался подошедший мужчина в темной неброской одежде. Он отличался черными волосами и пронзительными синими глазами на невозмутимом ястребином лице. Божедар впомнил, что к этому человеку на корабле, все относились с большим почтением, уважительно называя его — Аколита.
Спорщики, обратились к нему, чтобы тот их рассудил. Подошедший, посмотрел на Божедара и хмуро усмехнувшись, внезапно по-славянски проговорил:
— Покупатель, требует у купца, вернуть ему, отданные за тебя деньги. Дескать торгаш, продал «ненадежный товар». Мол, даже если тебя сейчас поймают, то такой раб — все равно, впоследствии, убьет либо хозяина или себя. А это, неоправданный риск и убытки. Хотя, они говорят, что ты просто не понимаешь своей выгоды — у евнухов, обычно, очень благополучная судьба и всегда сытая жизнь. Некоторые из них, даже достигают властных вершин. Получают образование и становятся вельможными сановниками, или командуют войсками. Как, к примеру, наш знаменитый полководец и сановник Нарсес. Так что, ты хорошо подумай — принять смерть или обрести, обеспеченное будущее.
Божедар, бросил взгляд в бездну, на бушующую внизу стихию, посмотрел на синюю даль моря и обернувшись, решительно мотнул головой.
— Скажи им, что они зря, потратили свои деньги.
Он сделал шаг вперед, но тут Аколита, хрипло рассмеялся и спокойно произнес:
— Не торопись. Я могу, выкупить у них, твою жизнь. И никто, из тебя евнуха, в дальнейшем делать не станет — обещаю. Да и рабом, ты не останешься — будешь безоговорочно и преданно служить государству. А впрочем, предпочесть смерть или принести клятву верности — выбор за тобой.
Ромей, равнодушно пожал плечами, кивнул на кипящую внизу пучину и бесстрастно добавил:
— Решай здесь и сейчас.
Огромное и необъятное море, сливалось вдали с синим горизонтом лазурного неба. В пронзенной, яркими лучами солнца вышине, парили властелины здешних небес — морские ястребы и альбатросы. Громко кричали чайки. Напоенный солью и брызгами воздух — своим свежим дыханием, кружил голову. Божедар, вновь был на корабле и плыл в неизвестное будущее.
— Раньше, никогда не видел моря? — неожиданно услышал он, прозвучавший рядом знакомый голос.
— Нет, — маленький полянин, не оборачиваясь, отрицательно качнул головой.
— Так, смотри, — будто приглашая, сделал широкий жест рукой, улыбающийся Аколита.
Мальчик, взглянул за борт в зеленоватую бездну. Вода была светлой, но становилась все темнее, дальше на глубине. На ее поверхности, качались прозрачные купола, нежно окрашенные, словно яркие цветы.
— Медузы, — объяснил собеседник.
Вдруг, неподалеку от борта, из пучины выпрыгнула серая лоснящаяся туша. Она была тупорылая, с клювом как у утки, только очень большим. От неожиданности — Божедар, отпрянул назад. Животное, стремительно пролетело над водой и поднимая тучу брызг, бултыхнулось в волны.
— А это дельфин, — негромко сказал мужчина.
— Какой страшный! — непроизвольно вырвалось у подростка.
— Ошибаешься, парень, — искренне засмеялся, выкупивший его незнакомец. — Дельфины друзья моряков. Они указывают кораблям, безопасный путь к берегу, а иногда — даже спасают тонущих людей.
Он, укоризненно покачал головой и серьезно продолжил:
— Ты залюбовался медузами и испугался дельфинов. А между тем, медузы — ядовиты. Если взять красивую медузу в руку или хотя бы просто коснуться — она так обожжет кожу, что несколько дней будет больно.
Пожав плечами, Аколита внимательно взглянул на мальца и внушительно произнес:
— Видишь, как все в мире обманчиво. И человек, нередко не знает — где есть добро, а где зло. Врага принимает за друга, а друг — кажется врагом…
Потом, они приплыли в Новый Рим и Божедар, был потрясен красотой и величием древнего Византия. Ему почудилось, что такое великолепие — возможно лишь в сказке. Там, его включили в группу других мальчиков, из особо отобранных и выкупленных невольников разных народов. Их привели с соседнего корабля. Подростков, не оставили в Константинополе. Узкими улицами окраин, вдоль длиннейшей циклопической крепостной стены, которая протянулась от залива Золотой Рог аж до самого Мраморного моря, их вывели за город. Оттуда, на мулах, по узкой петляющей каменистой тропе — детей повезли в покрытые лесом горы. Лишь поздней ночью, миновав ужасные пропасти и нависавшие страшные скальные карнизы, путешествие завершилось в ущелье — которое заканчивалось уютной долиной, надежно скрытой от посторонних глаз. Там, находилась одинокая усадьба с большим подворьем — хорошо спрятанная, в этой покинутой улоговине.
На другой день, мальцов поделили на отряды по десять человек. Каждое такое отделение, возглавил декарх-десятник, который дневал и ночевал со своими подопечными — обучая их греческому языку и латыни. Чтобы привить ученикам старательность и сообразительность, педагоги, кроме словесного убеждения, использовали в процессе обучения еще и плети. При такой стимулирующей методике — дело продвигалось очень споро. И уже через три месяца, подростки неплохо стали понимать друг друга и могли уже общаться с ромеями. После этого, начальные учителя-языковеды оставили усадьбу и передали мальчишек другим специалистам: атлетам, кавалеристам, воинам-профессионалам…
Следующие месяцы и годы, запомнились Божедару, как череда очень насыщенных и напряженных занятий, значительно расширивших его кругозор. Подростков, обучали в совершенстве владеть всяческим оружием; прицельно, даже в темноте бросать ножи; легко переносить холод, боль, голод и жажду; учили атлетике, плаванию, борьбе и кулачному бою; умению маскироваться и перевоплощаться; быстро реагировать на изменяющиеся обстоятельства и правильно оценивать ситуацию; давали знания разных языков и профессий; прививали актерские и воровские навыки, им преподавали грамоту, счет и понимание различных наук; они перенимали у опытных гетер все тонкости искусства любви; интенсивно упражнялись в верховой езде…
Те воспитанники, кто не выдерживал столь жесткого ритма тренинга или оказывались неспособными воспринимать уроки — исчезали. Дружба, взаимопомощь и привязанности среди учащихся — категорически пресекались кураторами. Насаждался суровый принцип — «человек человеку — волк». Божедар, сцепив зубы и собрав в кулак всю свою волю и силы, хоть они часто были замешаны на боли, тоске и отчаянии — стойко переносил все и как губка, впитывал новое. И проведенные в этой «школе», дни взросления и выживания, сияли в его воспоминаниях — как пылающие огни на фарватере…
Однажды, малолетних «волков», тайно повели в Город. Там, возле Андрианопольских ворот, находился монастырь воеводы небесного воинства — архистратига святого Михаила. Ребят, провели незаметно в сумерках, прямиком в церковь Хора, которая стояла здесь с самого основания Византия. Утром, в белых хламидах с тоненькими восковыми свечками в руках, мальчики прошли обряд крещения. Божественно пел церковный хор, лучистое сияние огоньков светильников и запах ладана, который курился в кадильницах — создавали торжественную атмосферу праздника и тайны. В тот день, в храм вошел паренек с варварским именем Божедар, а вышел ромей, с христианским именем Феодор. На его груди, отныне постоянно, висел маленький медный крестик…
Иногда, в «тайную школу» приезжал Аколита, которого на самом деле звали Геронтий Тавр. Каждый его приезд — был бедой для учителей и праздником для учеников: он всегда был недоволен успехами питомцев, но обвинял в этом наставников. Его поступки, запоминались подросткам, как жестокая шутка. Например, все воспитанники изучали Библию и один из богословов, как-то пожаловался Аколите, что некоторые из них — не верят в христианского Бога. Но Геронтий Тавр, на это — лишь цинично изрек: «Не веруют в Бога? Ну и что? Бог с ними!». А когда один из подопечных, погиб под копытами коня, Аколита только жестоко улыбнулся: «Угодил под лошадь? Так это же хорошо: есть гарантия, что уже не попадет под колесницу». Но поведение и отношение Начальника, к ученикам и педагогам — было по жестокому справедливым. Хотя это, среди общей безжалостности и не замечалось.
Бывало, Аколита забирал с собой «волчат» и вел их на высокую гору, откуда открывался прекрасный вид на Мраморное море, Золотой Рог и Босфор. Там, вдали, каменной громадой темнел великий Константинополь. Наставник, садился на плоский обломок скалы и рассказывал, зачарованно слушавшим его ученикам, об истории Империи и Византия, о культуре и могуществе цивилизации Нового Рима, про красоту самых больших христианских храмов и величие Василевса.
Заканчивал свои повествования Геронтий Тавр, всегда одинаково:
— Сравнительно с государством ромеев, все другие страны и народы — сборище темных неучей и варваров. Спасение для них, состоит только в одном — в подчинении Романии, потому что она, самая богатая, культурная и цивилизованная держава. И несет всему миру — благо образования, свет истинной веры и выгоды порядка. Навсегда запомните и твердо усвойте: каждый, кто преданно служит императору и выполняет высокую миссию — будет счастлив. Поскольку, не только обретет спасение после смерти, но и в нынешней земной жизни — получит от щедрот божественного автократора: золото, коней, роскошные одежды, богатый дом с послушными слугами и рабами, красивых женщин и власть…
Ежегодно, каждому воспитаннику сообщали, составленный на него индивидуальный гороскоп, загадочный язык неба и звезд — предназначавшийся именно для его личной судьбы. Феодору внушали, что он с рождения, имеет неприятные, но неизменные черты характера. Равнодушный к людям. Безразличный к бытовым выгодам, славе и богатству. Безучастный к любви и даже к своей участи. И ничего ему не поможет — таким он будет до смерти.
Наставники-богословы, ему твердили: «Смирись и достойно неси свой крест, ибо сам Бог, создал такой твою сущность — холодной, сильной и неуязвимой. Ты, избран стать Его мечом. Покорись Его воле, так как пути Господни неисповедимы…
Подростку объясняли, что благодаря именно такой, в чем-то непривлекательной и лишенной милосердия, но железной и блестящей как лед душе, он имеет перед другими, более мягкими людьми — неоспоримые преимущества. Свободный от зависти, обид, алчности или гнева. Независимый от страстей. Трезвомыслящий, сильный и неподдающийся влиянию обманчивых и опасных эмоций. Обладающий твердой и несокрушимой волей, перед достижением необходимой цели. На пути к которой, его не смогут остановить никакие препятствия. Он никогда, не покориться обстоятельствам, а всегда, с успехом преодолеет их.
Так, вещают вечные звезды, а они не ошибаются: «Ты, будешь счастливым человеком, потому что тебе на роду написано, подчинять других людей — а это, всегда лучше, чем самому покоряться. Ты будешь доволен, поскольку в своей бурной жизни — тебе ничего не будет нужно, кроме уважения старших руководителей. У тебя будет много золота и влияния, но они для тебя — ничего не станут значить. А больше всего, ты начнешь ценить, лишь мастерство секретной интриги и причудливую игру человеческой мысли. А вся твоя жизнь, как теплым одеялом, будет окутана сокровенной тайной…».
И не понимал тогда Божедар, что жить всегда под покровом тайны — это все равно, что и не иметь настоящей жизни…
Геронтий Тавр, прибыл в школу еще с вечера и утром, встал вместе со всеми, придерживаясь установленного распорядка. Прохаживаясь среди учеников, он незаметно наблюдал за ними и внимательно прислушивался к разговорам воспитанников.
Бывшие маленькие невольники, за годы проведенные в тайной школе — неузнаваемо изменились. Хоть многие из них, имели еще ломкие юношеские голоса, но полноценное питание, ежедневные физические тренировки и регулярные атлетические упражнения — вытянули их вверх выше ровесников, питомцы раздались в плечах, а их мощные мышцы, были налиты динамической силой.
Аколита, с удовольствием слушал, как ученики со знанием дела, обсуждали между собой далекие торговые пути на Запад или Восток; судачили про строение человеческого тела, тяжелые болезни и воздействие на людей различных ядов; спорили о валютном курсе менял и процентных залогах ростовщиков; разбирали приемы стрельбы из лука и способы эффективных ударов мечем.
Мелодично прозвенел медный гонг, призывая школяров в класс. Магистр, зашел последним и закрыл за собой двери. Он поднялся, на лекторскую кафедру и ученики, замерли в удивлении. Аколита знал, что этот день, воспитанники запомнят навсегда.
— Так, — сказалон и доброжелательно улыбнулся всем, — сегодня лекцию, проведу я. Возражений нет?
Естественно, никто не протестовал. Это был, чисто риторический вопрос.
— За годы, проведенные в стенах этой тайной школы, — да, именно тайной! — вновь улыбнулся он, — вы кое-чего научились. Освоили разные языки и много ремесел. И наверное, не раз, у вас возникал вопрос: кем же вы будете? Для чего вас готовят? Зачем вам, знания и навыки купцов, врачей, воинов, таможенников, менял или моряков? Кто скажет?
И опять, это был вопрос, который не требовал ответа. Наоборот, ученики, едва сдерживали волнение, ожидая разгадки: наконец сегодня, они узнают свою будущую судьбу.
Геронтий Тавр, согнал с лица усмешку и сурово изрек:
— Вот ответ: эта школа, принадлежит управлению, которое курирует отношения с иностранными державами и ведет заграничные дела Империи. А точнее: входит в одно из самых важных ведомств Романии — секреты по охране государственной безопасности, которую ныне возглавляю я!
Класс робко замер. Магистр, сделал минутную паузу, давая возможность воспитанникам, осознать эту новость и прийти в себя от неожиданности, а потом, продолжил свою речь дальше:
— Базовым принципом, функционирования нашей секреты — есть железное правило: цель — оправдывает средства. Ибо, ради святого дела — все способы хороши. Сфера нашей основной деятельности — земли варваров, то есть, всех народов, которые пребывают за границами Империи. Первым и самым простым, методом воздействия на иноземных властелинов — есть подкуп. Усвойте намертво: нельзя скупиться, покупая, нужные нам действия — поскольку, это, самый ценный в мире товар. Вторым, деликатным спобом влияния — является титулование, то есть, наделение варваров званиями нашей высшей придворной знати. Это, заставляет их искренне поверить, будто они, делаются носителями нашей культуры и цивилизации, возвышаются над соплеменниками. Если же подобный шаг, касается иностранных вельмож, более развитых стран — то они, таким образом, полагают, что получают определенные гарантии и возможности легализоваться в высшем свете Романии.
Ученики, слушали наставника, затаив дыхание: перед ними впервые, хоть и в общих чертах, раскрывался механизм международной политики Византия, с его потаенными пружинами.
— Третьим средством, будет приглашение варвара или представителя чужой державы, вместе с его женами и детьми в Константинополь на дворцовые церемонии. Цель данного мероприятия, состоит не только в желании подчеркнуть, ошеломляющую пышность императорских ритуалов и показать неизмеримые богатства Нового Рима, в сравнении с отсталостью и примитивностью Родины чужеземцев. Поразить гостей, уровнем роскоши и изысканности Византия, чтобы впечатленные иностранцы, осознали могущество нашего государства, за которым стоит истинный Бог и захотели любыми путями приобщиться к этим благам. Но также, вследствие этого — можно успешно подкупить или повлиять на них, получив сторонников нашей политики. А как максимум, попытаться оставить при Дворе, наследников или претендентов на престол из высокопоставленной знати иноземных стран. Чтобы затем, воспитать их, в духе преданности нашей Империи. Между прочим, такие преемники, вполне могут потом, стать правителями в своих краях, разумеется, с нашей помощью.
Геронтий Тавр, повысил голос:
— Самым же главным способом — является духовное влияние. То есть, распространение среди чужеземного населения и прежде всего их элиты — наших идей, веры и образа жизни. Чтобы они, стали смотреть на мир нашими глазами и оценивали реальность, исходя из наших мерил. Запомните: когда завоеваны головы и души — нет нужды завоевывать тела…
Глава секреты, окинул внимательным взглядом юных слушателей и веско проговорил:
— Кем же вы будете? Прежде всего людьми, гордо несущими бремя, высокой миссии ромейской христианской цивилизации, преданно служащими благу нашей Империи и интересам Василевса. В вашей деятельности, для вас, не будет существовать границ государств и отдельных народов. Приказы и задания, поведут вас по всему миру. Вы будете людьми ночи, то есть — людьми без тени. Потому что, даже днем, вы не должны оставлять за собой следов. Так как, на того, кто оставляет след, рано или поздно, может упасть тень. Тень подозрения! А это — всегда опасно…
Геронтий Тавр снова умолк и сделал значительную паузу.
— Запомните понятия, определения и названия, которые ваши наставники, будут использовать в дальнейших лекциях. Служащие моей секреты, делятся на три категории. Агент — лицо, которое подталкивает других людей, на поступки, выгодные для нас. Агенты, всегда выполняют долгосрочные задания. Контрактант — сотрудник, который осуществляет кратковременные задачи, по противодействию агентам противника или внутренним заговорщикам. Деликтвент — личность, реализующая деликт, то есть скрытый шаг, за который, можно поплатиться и головой. Но только в том случае, если деликтвент, действовал неосмотрительно и преждевременно раскрыл себя: моих людей, наши враги не щадят… Разоблаченный деликтвент, в наших глазах, тотчас же становится приватом — человеком, действующим на свой страх и риск. Сразу же, твердо усвойте: приватов, моя секрета не спасает… Так что, старайтесь быть невидимыми и незаметными даже днем. А обучать вас данному искусству, будут люди, которые сами были мастерами этого дела — поэтому и сумели выжить.
На уста, начальника одного из отделов имперской безопасности, вернулась легкая улыбка, которая, однако, ему совсем не мешала, поскольку мелькала только в глазах и пряталась в уголках рта.
— Это не так страшно, как может показаться, — успокоительным тоном, произнес он. — Все вы, будете отлично подготовлены, для выполнения секретных акций. Овладеете, всем полученным вашими предшественниками опытом, тщательно исследуете допущенные неудачниками ошибки. Уже завтра, начнете штудировать эксцерты — «Про посольства» и «О заговорах против императора». Позже, возьметесь за «Василики» — сборник правовых норм. Затем, приметесь проходить трактаты «Про фемы» и «Об управлении империей». В дальнейшем, изучите множество других источников… Наша профессия, весьма небезопасна — но очень почетна и Василевс, никогда не жалеет для нас наград.
Алексей, шел по центральной улице столицы. Главная артерия Византия, которая рассекала город от берегов Пропонтиды (прозрачно-голубого Мраморного моря) до Западной крепостной стены, выглядела непривычно пустынной. В центральной своей части, Меса, практически полностью, была застроена мастерскими ромейских ремесленников, где они изготавливали и сбывали свои изделия, прославленные на весь известный мир. Тут всегда, шумело пестрое и разноязычное многолюдье, выходцев из далеких и близких стран. Но сейчас, улица была пуста, будто бы мифический бог Арес, вымел ее железной метлой…
На Дэссе, заканчивался 819 год от Рождества Христова. И хотя, процессы, явления и случившиеся факты, тут в основном, очень походили на знакомую попаданцу хронологию, однако, ход событий, в кое-каких вещах отличался, от их развития на Земле. Алексею, как историку, это было уже четко видно. И в чем то, эти изменения, возможно не обошлись, без воздействия иномирянина. В Византии правил Лев Армянин, что вполне совпадало с тем, что в эти времена, было и на родной планете пришельца. Но здесь, патриарх Никифор, чувствуя шаткость своего положения и враждебность Василевса, всецело поддерживающего иконоборческие взгляды, постарался усилить свою позицию. Святейший Владыка пошел ва-банк, активно инициировав, принятие церковью нового календаря. Широкая пиар-кампания этой реформы, вызвала бурную реакцию образованного общества, нашла сильнейший отклик в экзальтированных массах простонародья и имела мощнейший резонанс, во всем христианском мире. В результате, Никифор не только сохранил свой пост и колоссально укрепил авторитет византийской церкви, но и Император, теперь вынужден был с ним считаться и капитально смягчить, свою иконоборческую политику.
Возможно, именно это, опосредовано повлияло на местную историю и запустило цепочку других событий. А может быть, определяющую роль, сыграли накопившееся местные особенности. Так или иначе, но восстание Фомы-славянина, претендующего на царский скипетр Нового Рима, на Дэссе — произошло двумя годами ранее, чем было в земной истории. К узурпатору, присоединились почти вся фемная знать и византийские войска Малой Азии. Греки, армяне, персы, славяне Фракии и Македонии, тоже с энтузиазмом, поддержали самозванца, выдававшего себя за Константина — сына бывшей императрицы Ирины. И таким образом, обосновывавшего свои «законные права» на престол. Часть ромейского флота, находившегося в Эгейском море, также признала нового «кесаря» и присоединилась к нему. Со своими войсками, Фома успешно захватил, большинство владений Византии и взял Константинополь в осаду. Ситуация, усугублялась тем обстоятельством, что выдающийся арабский халиф Мамун, заключил союз с узурпатором, который пообещал отдать мусульманам за их военную помощь, значительную часть земель Романии.
Положение для Империи и Августейшего Льва Армянина, становилось все более критическим. Войск у него, было в пять раз меньше, чем у самозванца. Две трети земель, уже присягнули Фоме. Войска халифа, тоже подошли под стены Константинополя. Флот, новоявленного претендента на престол, вместе с союзными арабскими кораблями, старался блокировать Константинополь с моря. Большинство недовольной знати и населения Византии, стонущего от непосильных налогов и злоупотреблений администрации, также поддержало «народного императора», демагогически обещавшего все всем. Да еще и спекулятивно, разыгрывающего религиозную карту — позиционируя себя, защитником иконопочитания. Город, уже полгода, задыхался в окружении врага и его жители, начали страдать от голода.
Алексей, свернул в Артополейский квартал, где торговали хлебом, фруктами и овощами. Тут, также, лавки теперь были закрыты, однако, подих подслеповатыми окнами, молча стояли длинные очереди. Люди, безмолствовали. Но в этой гнетущей тишине, вокруг, было разлито сильнейшее напряжение и словно звенел немой крик: «Хлеба!» Однако Василевс, не слышал этот отчаянный вопль горожан…
— Вы же понимаете, всю щекотливость и деликатность сложившейся ситуации, Алексий? — многозначительно посмотрел на землянина, седой, но еще крепкий старичок, с чисто выбритым лицом, которое нынче, весьма редко встречалось среди ромеев. На нем, была одета, белая как снег сенаторская тога. «Похоже дедушка, приверженец, давней римской моды», промелькнула скептическая мысль у украинца.
— Нам нужны гарантии, ибо ставки, слишком высоки. И мы не можем, позволить себе, так рисковать и оставить все, в столь ненадежном и подвешенном положении, — добавил второй собеседник в синем плаще. Голубоглазый брюнет с ястребиным лицом, лет сорока на вид — он, в свою очередь, тоже, бросил проницательный взгляд на чужеземца.
Алексей, оглядел уютное помещение библиотеки, едва заметно усмехнулся и спокойно пожал плечами. Затем, он окинул задумчивым взором своих визави и рассудительно произнес:
— Войско Августа, готовится к битве? Поскольку, дальше тянуть нельзя — и ситуация, может, только усугубиться? Земли разоряются. А узурпатор, крепнет. Флот мавров, уже захватил Крит и Сицилию. А страшный голод здесь, легко сподвигнет жителей Константинополя на бунт. И если, войска самозванца и агарян, поддержат внутренний мятеж жителей и начнут штурм — столица наверняка падет.
Он, в размышлении покачал головой и неспешно, продолжил свои рассуждения:
— Так что, Василевсу, необходимо рисковать и вскоре выходить на битву. Несмотря, на троекратный перевес противника в силах. Тем более, что и какие-то шансы на успех, уже появились — союзник ромеев, болгарский хан Омуртаг, привел на помощь нашему Императору свою конницу. И вы, при этих обстоятельствах, реально опасаетесь нахождения в городе, боевого контингента моих славян? Тем более, что подавляющее большинство славянского населения Империи, с восторгом поддержало этого узурпатора Фому. А очень многие из них — даже вступили в его войска.
Магистр и начальник секреты Геронтий Тавр, с кислой ухмылкой, утвердительно кивнул головой. А великий логофет дрома, патрикий и сенатор Флавий Итал, в ответ — лишь молча блеснул глазами.
Украинец, с непроницаемым выражением лица, холодно произнес:
— Да… Полагаю, я все еще жив, только потому — что вы, отлично понимаете, что без меня, выступление моих славян на стороне узурпатора — станет практически неизбежным. Вернее — их мятеж в столице, к которому стопроцентно, присоединятся массы городского оголодавшего охлоса. Народишко то, уже взвинчен и доведен до крайности. А демагогические обещания самозванца, давно и хорошо известны местным жителям. Достаточно будет малейшей искры… Поэтому, вы, даже превентивно нанести удар и уничтожить моих бойцов — не рискуете. Потенциально, чересчур опасно и накладно выходит.
Парень, внимательно посмотрел на собеседников и одобрительно сказал:
— Вы правильно решили, воздержаться от методов шантажа, обещаний или иного воздействия. Похоже, мой характер, интересы, мировоззрение и отношение к Империи, как и заслуги пред нею — вам хорошо известны. Впрочем, я подобное не скрывал и в этом смысле — никогда не шифровался. Так что, полагаю, должны понимать, что появление какого-то мутного самозванца на троне, хаос в стране или захват земель Романии исмаилитянами — мне категорически невыгодны. Однако, думаю — вам таких аргументов, явно недостаточно.
— Поэтому, — он сделал длинную паузу. — Я, со своими ратниками, приму непосредственное участие в битве с узурпатором. Конечно, у меня их немного, по сравнении с вашими армиями, но полагаю, мои воины, могут сыграть очень важную роль, в предстоящей схватке. И кстати, думаю, в этом сражении — с помощью союзных болгар, будет разумно блокировать арабскую конницу. Основные отряды своих трапезитов и скутатов, Василевсу, наверное, стоит выставить против пехотных частей и легкой кавалерии самозванца. Я же, со своими бойцами, стану по центру и приму на себя, главный удар катафрактариев врага.
Логофет, в недоумении, недоверчиво переглянулся с начальником секреты.
— Странное и подозрительное предложение, — озвучил их сомнения Геронтий Тавр. — С чего бы, такое подвижничество? Мы ведь тебе, пока ничего не обещали.
— Кроме того, в середине строя нашего войска, будет находиться сам Порфирородный, — скептически покачал головой Флавий Итал. — И его, должны прикрывать, самые надежные части. Как и сдерживать удар, тяжелой кавалерии противника. Ибо, если центр армии будет прорван или его воины, вдруг изменят, — метнул он, подозрительный взгляд на чужеземца. — То страшное поражение, станет неминуемым. Со всеми, вытекающими отсюда, трагическими последствиями.
Землянин, криво улыбнулся и неброско заметил:
— При нынешней диспозиции, когда у нас, втрое меньше бойцов и относительно немного катафрактов — войско Василевса, вряд ли начнет битву с атаки? Это выглядит, не слишком разумно и крайне опрометчиво. Нам, ведь сперва, выгодней измотать и обескровить противника? Да и наступательных видов войск, у нас мало. Значит, на начальном этапе сражения — инициатива, будет на стороне врага. И он, будет выбирать направление и тип главного удара. Таким образом, если ставка Августа, будет находиться в центре наших боевых порядков, да еще прикрываемая моими славянами — это, отлично спровоцирует узурпатора — одним мощным ударом, быстро закончить битву. Например: бросить тяжелую конницу, против середины нашего войска и расколоть его. Деморализовав, оставшихся солдат и парализовать управление — убив или заставив бежать Кесаря. К таким действиям, Фоку подтолкнет и тот красноречивый факт, когда он сам убедится, что прикрывают Василевса в центре войска — мои славяне. Особенно, если ваши агенты — донесут ему весть, что я готов сдать бой, в обмен на гарантии своей собственности в столице, освобождение от будущих налогов моих предприятий и много золота в награду, за переход на его сторону.
Он, продолжительным испытующим взглядом, окинул высокопоставленных собеседников и веско проговорил:
— Таким образом, мы сможем предугадать и повлиять на действия врага — а это уже, залог половины победы.
Начальник секреты имперской безопасности, критически покачал головой и настороженно произнес:
— Самозванец, несмотря на соблазн легкого успеха, вполне вероятно, не попадется на эту уловку. Слишком уж нарочито, будет выглядеть, если на главный участок — прикрывать Багрянородного и центр войска, мы демонстративно, поставим твоих сомнительных славян. Узурпатор, резонно может заподозрить ловушку и не клюнуть.
— К тому же, Алексий — нам также, необходимы железные гарантии, что и вы, не станете вести двойную игру — и действительно, в решающий момент, не подыграете изменнику, — саркастически промолвил, патрикий.
— Чтобы убедить узурпатора и вас, в чистоте и «контролируемости» моих намерений — иронично улыбаясь, пожал плечами чужеземец. — Все будет, максимально соответствовать реальным фактам. Ведь правда — всегда остается правдой, если конечно… не принимать во внимание, некоторые мелкие детали.
Мужчина, мрачно усмехнулся про себя и глухо сказал:
— Моя жена с малолетней дочкой, а также семьи моих соратников — останутся на моем подворье в Константинополе. Которое, будет окружено, вашими царскими кавалеристами-арифмами и пехотной тагмой нумера. То есть, фактически, родня моих славян — будет негласно находиться, в положении заложников. А с другой стороны, правительство Нового Рима — пообещает мне, огромные преференции, в случае победы. Кроме того, окончательно убедить этого лже-Константина, в рациональности решения имперского командования, разместить ненадежных славян впереди и по центру своих войск — смогут те соображения, что Василевсу, необходимо будет, обязательно убрать, мои потенциально опасные отряды из столицы. Но просто их отпускать — опасно, они ведь вполне, могут переметнуться к противнику. Да и не уйдут славяне далеко, без своих семей. Уничтожать же их — накладно и рискованно, особенно в преддверии главной битвы. А если оставлять в войске — то за ними, нужно постоянно присматривать, чтобы им, некуда стало деться и было сложно предать. Так что, поставить славян в середину армии, где их легче контролировать, взяв в заложники родню и пообещав огромную награду за верность — будет выглядеть, со стороны Императора, вполне логичным поступком.
— Тогда, Фома — может и не поверить, что ты, при таких жестких обстоятельствах — все же рискнешь, переметнуться к нему, — задумчиво проговорил, Геронтий Тавр.
— Ну почему же? — цинично улыбнулся украинец. — В усадьбе Нового Рима, наши семьи, останется охранять, небольшой отряд моих воинов. И весь расчет, будет состоять в том — что после измены моих славян и развала армии. Большинство имперских солдат, быстро сдадутся или разбегутся. А те, что остались в городе, стеречь мою усадьбу — после поражения войск Кесаря на поле боя — вместо того, чтобы, теряя жизни, штурмовать поместье какого-то чужеземца, постараются смыться, или перейдут на сторону победителя. Либо, в крайнем случае, станут спасать Василевса при его бегстве.
— А ведь подобное, вполне может сработать? — вопросительно посмотрел на логофета, Геронтий Тавр.
— Если, конечно, наш друг — действительно, не решит рискнуть своей семьей и предать нас по-настоящему, — пребывая в сомнении, задумчиво ответил Флавий Итал. — Где гарантия, что вы Алексий, в самом деле, не захотите реализовать этот замысел, который так красочно, тут описали?
Землянин, жестко взглянул на ромеев и сурово изрек:
— Я вам тоже, не слишком доверяю. Допустим, мы победим узурпатора. Но кто поручится, что вы, не проявите вероломство и не захотите сразу избавиться, от столь сильного союзника? Или взять его под плотный контроль — реально, захватив наши семьи. Еще до того, как мы вернемся в город? Поэтому, я предусмотрел, взаимный залог безопасности в этом тонком вопросе.
— И какой же? — напряженно размышляя, бросил магистр.
— Действительно, весьма любопытно узнать, какой обоюдовыгодный выход, вы нашли из столь затруднительного тупика, — с интересом уточнил, логофет дрома.
Алексей, пожал плечами и хмуро заключил:
— Если мы, переметнемся к врагу, вашим людям, не нужно будет терять время, кроваво рисковать, осаждать и брать приступом мое поместье — они его просто подожгут и быстро перебьют, всех выбегающих и пытающихся спастись. Полагаю, чтобы проделать подобное, в таком случае и при тех обстоятельствах — надежности ваших солдат хватит. Ну а то, что от этого, вполне вероятно, может сгореть и весь город… То… Думаю, если Василевс проиграет сражение, то оставлять в целости и сохранности Константинополь самозванцу — для Кесаря, уже не будет большого смысла. Более того, пожар в городе — только отвлечет армию лжедеспота, от преследования уходящего Августа. Солдаты узурпатора, наверняка, бросятся грабить то, что еще не успеет сгореть. Им явно будет, не до отступающего Императора.
— Ну, а если я, со своими воинами, останусь верен в битве и помогу автократору одержать победу, — угрюмо продолжил речь, качнув головой чужеземец. — То, взять потом штурмом усадьбу и захватить заложников — вы все равно не успеете. Мы, раньше вернемся в город. А поджигать поместье и рисковать пожаром, в своем, сохраненном от врага Константинополе — вы тогда, тем более, не решитесь. Ну а предпринимать, приступ моего дома, накануне сражения или во время битвы армий — чтобы заранее, гарантированно подстраховаться и затем, в любом случае, решить «мой вопрос» — крайне не советую. Мне обязательно, передадут сообщение о происходящем штурме — даже, прямо во время боя. Имеются, знаете ли, определенные возможности. Последствия для вас, как можно догадаться — окажутся катастрофическими.
Собеседники, надолго замолчали. Наконец, сенатор Флавий Итал, удовлетворенно кивнул подбородком и одобрительно сказал:
— Что ж, предложенный вами вариант, пожалуй, подойдет и устроит всех. Теперь, полагаю, стоит обсудить — какие награды, вы хотите в итоге получить и главное: каким образом, рассчитываете сдержать, неукротимый натиск, железных кентавров узурпатора…
Вызов был неожиданный и неотложный. Феодор, прочитал краткую, записку Геронтия Тавра, состоящую из одного слова — «жду» и немедленно вскочил на коня. Он быстро проехал Халкопратию, квартал медников, ряды ювелирных мастерских Аргиропратии и ткачей на Цангарии. Ремесло спряталось и притаилось. Окна лавок, были плотно закрыты темными деревянными ставнями, для надежности скрепленными железными полосами. Торговля практически умерла. В осажденном городе, который вскоре ожидает штурм — исчезает любой товар. Только окошки менял и ростовщиков, были приоткрыты и в них виднелись серые, невыразительные лица. Выглядывая из своих темных щелей — они, невольно напоминали каких-то мерзких пауков, которые внезапно разбухли до размеров человеческой головы.
На голом и вытоптанном копытами Амастрийском плацу, где в мирные времена, день и ночь ржали лошади, потому что именно тут, было место самого большого в Империи конного рынка, к Феодору присоединились двое вооруженных всадников. Сопровождающие, закрыли его с двух сторон, чтобы ничего досадного с ним не случилось (бывает, внезапно вылетит неизвестно откуда камень), и молча указывали ему дорогу. Так, они вскоре прибыли к зданию логофетии дрома, где на ступеньках Феодора, уже ожидал служитель в черном. Он, не теряя времени, провел парня к Геронтию Тавру и оставил их одних в помещении.
— Быстро, — одобрительно заметил начальник секреты. — Садись.
Феодор сел, хотя магистр остался на ногах. Он, неспешно прохаживался по комнате, с присущей ему привычкой — сложив руки и обхватив ладонью подбородок. Наставник, как и всегда, выглядел абсолютно уравновешенным, собранным и спокойным. Но бросаемые им, изучающие и острые взгляды, казалось насквозь, прощупывают воспитанника. Феодор понял — произошло, нечто необычное, что, возможно навсегда, изменит его юношескую судьбу.
Наконец, Аколита остановился и сказал:
— Вскоре, тебя примет великий логофет дрома и сам лично, даст очень важное задание. — Он ненадолго умолк, а затем, неброско добавил:
— А может и не даст, если сочтет, что ты — не подходишь и не сможешь справиться… Но пусть, тебя это не беспокоит. Тогда, тебе просто придется забыть, про вызов.
Феодор весь напрягся. Он еще никогда, ни в период обучения, ни даже на пышных выходах Императора — не видел, таинственного логофета дрома. Про которого, повсюду ходили, самые зловещие слухи.
— Выслушай меня внимательно, Феодор, — Геронтий Тавр, вновь, начал мерять ногами комнату. — О сути задания, я тебе сейчас, ничего не скажу. Логофет, требовал от меня, немного — ловкого и сообразительного воспитанника нашей школы, который еще ни разу, не брал участия в местных акциях. Надеюсь, я не ошибся, избрав тебя?
Феодор, на это ничего не ответил. Понимая, что наставник без него, давно все уже тщательно взвесил, принимая непростое решение.
— Я хочу, только одного: чтобы ты действовал, не как слепой исполнитель нашего замысла, а сознательно и убежденно. Для этого, я поделюсь с тобой, некоторыми своими размышлениями. И даже, если впоследствии, логофет не утвердит тебя, полагаю, эти мысли, будут тебе полезны в будущем.
Он, наконец сел, перебросил ногу на ногу и начал раздельно говорить:
— Император ромеев, символизирует могущество и крепость нашей державы. Он — посланец самого Всевышнего. Это отражено и в дворцовом ритуале: Василевс, садится только на двухместный трон, оставляя рядом сиденье, для своего невидимого патрона — бестелесного Бога — Духа святого. Порфирородный — это Солнце ромеев, слепящее и недостижимое, которое светит всем и согревает каждого — васальных царей, сановников, ремесленников, купцов, воинов, крестьян идаже нищих.
Начальник секретывздохнул.
— Однако, к сожалению, есть много людей — слишком много! — которых Солнце ромеев не слепит и кажется, вполне достижимым. Жадные руки узурпаторов, дерзко тянутся к царскому венцу. Мудрый Август — Юстиниан Второй, назвал это поветрие убийств — «пурпурнойболезнью», которая словно проказа, разъедает основы государства. Что у нас происходит? За три последних века, на престоле Византия, сидело почти 25 властителей, в среднем — по двенадцать лет на правление. Это страшные, для самого существования империи цифры, Феодор! И далеко не все из кесарей, погибли на войне, от болезней или несчастных случаев… Многих, заставили отречься, запытали, отравили, задушили, зарезали, ослепили, замуровали заживо в каменных мешках Принцевых островов. Несчастный автократор, всегда окружен свитой — из заговорщиков и убийц, которых не распознать, пока они не вытянут кинжал… По всей Романии, чуть ли не каждые пару десятков лет, словно ужасная саранча, прокатываются армии нескончаемых узурпаторов. Достаток страны, уничтожается в жестоких внутренних войнах, которые несут всем нам — бесславную гибель. Мы, как и наши предшественники римляне — убиваем себя, а тем временем, варвары на рубежах крепнут. Измученную империю, постоянно подтачивает хроническая «пурпурная болезнь». Какое же лекарство, необходимо, для успешной борьбы с нею? Только одно и единственное — крепкая династическая, наследственная власть! Иначе, государство ромеев, не спасет и сам Господь Бог…
Никифор Тавр поднялся и в заключении произнес:
— Все остальное, тебе скажет великий логофет, если посчитает нужным и целесообразным. А сейчас — время.
Он подошел к глухой стене, где надавил на ее поверхности, какую-то незаметную фигурку. Тут же, неслышно повернулась на механической оси, потаенная дверца, освобождая узкое темное отверстие. Начальник секреты, кивнул головой, давая знак Феодору следовать за ним и первым ступил за стену. Также беззвучно, двери за ними закрылись и они, оказались в полной темноте. Однако, Геронтий Тавр достал тонкую свечу, которую сразу зажег. Спутники, двинулись вперед по коридору, но вскоре уперлись в тупик. Дальше, хода не было. Магистр, трижды стукнул по голой стене, каждый раз, делая длительную паузу. В обоих промежутках, между постукиваниями — Феодор, которого приучили обращать внимание на любые мелочи, успел посчитать до семи. Святое число! Число космогонического творения мира!
Стена, тихо откатилась вбок и люди, оказались в небольшом помещении, без окон и дверей, которое освещали толстые свечи, размещенные по углам. Комната, сияла мягким желтым светом, словно северный янтарь. Она, была обшита сосновыми досками, чистыми и гладкими. Здесь, приятно пахло свежим воском и ладаном. Было тепло и уютно.
За низкой, удобной для письма кафедрой, тут сидел седой, но еще крепкий дедок с чисто выбритым лицом. Он располагался по-домашнему — босые ноги с окрашенными ногтями, свободно упирались в толстый ворс ковра. На старике, была одета белая как снег тога, не имевшая никаких отличий.
«Великий логофет!» — взволнованно подумал Феодор.
Юноша, больше не нуждался в каких-либо подсказках, чтобы сделать подобный вывод: исходя из ритуальной цветовой иерархии — белое, имели право носить, только наивысшие после императора сановники. К примеру, цветной барьер Геронтия Тавра — синий. Для него, Феодора, начальный — черный.
Магистр, а за ним и его молодой спутник, низко поклонились хозяину тайной комнаты.
— Прошу, — сказал великий логофет дрома и указал на два стула, которые стояли по обеим сторонам кафедры.
Гости присели.
Обладатель государственных секретов, имел дружелюбное и приветливое лицо, но Феодор не обманывался. Он знал, какой страшной, коварной и безжалостной силой, тот владеет…
— Сколько тебе лет, парень? — спросил сенатор.
— Пятнадцать, — коротко отозвался Феодор.
— Пятнадцать… Прекрасный возраст! Возраст, который не вызывает подозрений… Тебе не кажется, Геронтий?
— Полагаю, что так, — сдержано ответил, начальник секреты.
— Как тебя зовут?
— Феодор.
— Это имя, от родителей?
— Нет, от церкви.
— Какое же, было от родителей?
— Божедар.
— Божедар… Дар божий… Что ж, твое имя не изменилось, оно только переведено на греческий язык. А кто же, твои родители?
— Не помню.
— Обрати внимание, Геронтий, он не помнит… Неужели, все твои воспитанники — столь забывчивы? Такое, юноша, следует не помнить, а твердо знать: твой отец — Василевс! Твоя семья — секрета!
— Усвоил, великий логофет! — смиренно склонил голову Феодор. — Благодарю за урок.
— Соображает! — снисходительно улыбнулся патрикий. Правда, уже в следующую минуту, он опять посерьезнел.
— Тебе знакомо имя — Ахмед-Ибн-Арслан? — Да, — тихо ответил Феодор. — Еще бы! Это же он, приобрел тебя у хазар и сразу перепродал другим торгашам, после чего, ты бы стал евнухом. Твой нынешний наставник, тогда выкупил твою жизнь, для лучшей судьбы. Жалеешь о прошлом?
— Мне, не о чем жалеть.
— Резонно! Ахмед-ибн-Арслан — наш давний агент. Имеет много знакомых, для которых, иногда, выполняет различные деликатные поручения. Вот и недавно, его попросили — и за это, естественно, хорошо заплатили — передатьтайное письмо, протоспафарию, начальнику наших меченосцев, который готовит измену. Чтобы не вызывать никаких подозрений, негоциант немедленно уехал, а письмо — приказал передать своему бывшему слуге. Это письмо у меня, а протоспафарий — до сих пор, ждет его.
Патрикий, ненадолго прервал свою речь и выделяя слова, четко произнес:
— Так вот, для всех — ты и есть, тот слуга — прежний раб и охранник Ахмеда-ибн-Арслана, которого у купца, выкупил чужеземец по имени Алексий. Иностранец, нередко освобождает славян, особенно из земель, находящихся возле Борисфена. И те, затем, ему верно служат. Это многим известно, уже не вызывает большого удивления и будет выглядеть, довольно обычным поступком. Таким образом — Алексий, через купца, который знает и тебя и протоспафария, направляет своего посыльного к нему, с письмом самозванцу. Как я и говорил, начальник наших меченосцев — предатель. И хочет перебежать к узурпатору. Он и передаст лже-Константину, полученное от тебя, письмо Алексия.
Сановник приостановился, думая о чем-то своем, пожал плечами и подняв голову, утвердительно сказал:
— Уходя к самозванцу, ренегат, захватит с собой и тебя. Как думаешь, Геронтий, возьмет его отступник или нет?
— Возьмет. В таких делах, свидетелей не оставляют.
— Да, как правило, оставляют покойников. Но этого не случится. Потому что на той стороне, протоспафарий почувствует себя в безопасности. А главное, для него, будет совсем не лишним, доставить узурпатору, не только письмо Алексия, но и его гонца.
Логофет, сделал паузу и испытующе посмотрел на Феодора.
— Запомни — ты сам, Алексия никогда не видел. Выкупить тебя у купца, попросил иноземца — твой земляк Ждан, который давно служит у чужестранца. Через этого, своего соплеменника, ты потом получил письмо и поручение — доставить данный пергамент начальнику меченосцев. Твой наставник, позже — познакомит тебя с Жданом, чтобы ты, сохранил в памяти его внешность, а также — оговорил, обстоятельства «случайного знакомства соотечественников». Так вот, когда вы, наконец, окажитесь в стане врага — перебежчик, непременно будет принят лжекесарем. Твоя задача — вызвать доверие у Фомы. Сначала, сделав так, чтобы мелкий изменник — представил тебя большому предателю. Следовательно, ты станешь слугой узурпатора. Служи хорошо и старательно, чтобы всегда, быть при нем. Дай мне свой крестик!
Феодор, снял с шеи нательный крест и протянул его собеседнику. Тот, взял его и небрежно, бросил в выдвижной ящик стола. Взамен, вытащил другой — скромный и невзрачный, на дешевой медной цепочке.
— Если на этом крестике, нажать тут сверху, — многозначительно проронил сенатор, — снизу упадет капля.
Он, бросил тяжелый взгляд на юношу:
— Капля, без цвета, вкуса и запаха…
Феодор, не дрогнувшей рукой, принял крест и повесил себе на шею.
Далее, великий логофет проговорил:
— И последнее: куда и главное когда — эта капля должна упасть? В бокал, который будет пить узурпатор, не важно с чем — вином или чистой водой. Когда? В точно определенное время: перед началом сражения — не раньше и не позже. Ты сможешь, сделать такое?
Феодор, ответил уверенно:
— Да!
— Пусть, поможет тебе Бог, — промолвил логофет, — ибо ты — защитник его живого воплощения на этой грешной земле. Со всеми деталями, тебя ознакомит наставник. А теперь, ступайте. Надеюсь, на полный успех нашей миссии.
Когда, начальник секретыи его воспитанник, снова оказались в темноте потайного коридора, Геронтий Тавр, ободряюще прошептал:
— Ничего не бойся, Феодор — для тебя, все окончится хорошо. В крестике — яд медленного действия…