Мужские и женские цветы ей видеть доводилось. Они росли огороженными у одной их лисьих нор и напоминали мужские и женские половые органы, откуда и пошло название цветов. Плотные, упругие, словно резиновые цветочные головки оказались в этом мире весьма востребованы. Они плохо рвались, зато стебли отлично срезались.
Цветы принято было дарить предмету своего любовного интереса, давая тем самым понять о желании заняться любовью и перейти к более близким отношениям. У цветов было ещё одно удобное и ценное для зверолюдей свойство — их сок заменял смазку, которая для существ с внушительными клыками и зубами оказалась незаменимой. Всё же подготовить партнёра, используя только язык, представлялось делом муторным.
— Не затягивай с выбором партнёра, иначе рискуешь оказаться в объятиях первого встречного лиса, — нахмурилась Красавица, а её запах подсказал, что она действительно беспокоится.
— Благодарю за совет, — оскалилась Альфэй.
Конечно, её совсем не прельщало побывать в шкуре течной лисицы, но и страшного ничего в этом не видела. Впрочем… при мысли о совокуплении с животным, пусть и разумным Альфэй передёрнуло. Что же она готова была признать, что у неё проблемы!
— Норы для течек и гонов находятся в стороне от жилых нор. Но ты не сможешь в одиночестве переждать течку, — втолковывала ей Красавица. — Природа всё равно возьмёт своё, только чем больше сопротивления своей сути, тем больше теряешь разум и ведёшь себя, как Дикая.
— Из-за какой-то глупой течки? Зачем она вообще нужна⁈ — в сердцах возмутилась Альфэй.
— Ты ведёшь себя, как маленькая лисица перед первой в жизни течкой, — фыркнула Красавица. — Течка нужна для зачатия сильных лисят, конечно же. Через это проходят все лисицы.
— Это несправедливо! Почему именно лисицы? — всколыхнулись у Альфэй застарелые претензии к неравенству женской и мужской социальных ролей и функций.
— Потому что у лисов есть их гон, когда они ведут себя агрессивно и затевают между собой драки. Когда они ни о чём, кроме течной лисицы не могут думать. Лис не вынашивает лисят, у него своя ответственность: защищать лисицу-мать и добывать пропитание, — тяжело вздохнула, но всё так же терпеливо продолжила рассказывать Красавица. — У тебя будто течек никогда не было…
— Не помню такого, — проворчала Альфэй.
Признаться в том, что у неё действительно никогда не случалось подобного состояния, было бы странно, хотя бы потому, что другие лисы считывали её, как зрелую, а не юную и невинную лисицу. И Альфэй действительно давно распрощалась с невинностью, но лисой-то при этом она не была!
— Ты настолько отрицаешь свою сущность, что не помнишь, как проводишь течки? — ахнула Красавица. — Послушай, всё не так плохо. Течка — это не что-то ужасное. Совсем наоборот. Это волнительно. Ну, может слегка неудобно и непривычно, но… приятно. Более чем. А если ещё и партнёра самой выбрать, то совсем хорошо. Старые лисицы поговаривают, что если потеряешь голову из-за течки, то можно и на межплеменную сцепку нарваться. Я бы посмеялась над нелепицей, если бы не знала точно, что в нашем племени есть детёныши мустангов, волков и медведей, даже тигр был, но его ещё прошлый Вождь прогнал к Диким. Вне течки лисицу привлекают только соплеменники, а вот в её уязвимый период всё возможно. По этой причине очень важно принять свою сущность и следовать её природе. Чем больше ты в мире с собой, тем спокойнее проходит течка и другие периоды. Тогда именно ты сама принимаешь решения и выбираешь жизненный путь, а не случайность и первый встречный обрюхативший самец.
— Э… вау, — пробормотала Альфэй.
Красавица действительно её впечатлила. Альфэй не ожидала столь разумного подхода от зверолюдки, но та сумела её удивить. Даже богини на Небесах рассуждали о «любви с первого взгляда», что с «милым рай в шалаше» и всё можно простить лишь бы этот самый «милый был рядом».
Если задуматься, то Альфэй никогда не присматривалась к мужчинам и не выбирала их. Во всех её отношениях инициатором оказывался мужчина, а она хваталась за предложенную возможность почувствовать себя желанной женщиной, будто за спасательный круг. Ведь её заметили, рассмотрели и за что-то полюбили. На момент своего согласия встречаться она мало что знала о мужчине, как о человеке. Вернее у неё были только поверхностные представления о личности Сё Жулана, Линь Би… Ежана.
Альфэй задалась вопросом, пыталась ли она рассмотреть в своих мужчинах личность? И вынуждена была признаться, что ей достаточно было своего представления… иллюзий о мужчинах. Узнать чего же они хотят, и о чём мечтают, она не стремилась. Считала, что «мужикам одно надо» и «все они одинаковые». Мнила, что никем не интересуясь, этим защищает себя от разочарования.
— Знаешь, я, пожалуй, последую твоему совету и присмотрю себе партнёра на течку, — сказала Альфэй.
Убежать из собственного мира она всегда успеет. Но испытание течкой вдруг стало важно пройти с честью и доказать самой себе, что способна сладить с собственной «животной сущностью».
Хотя перспектива совокупления с животным, всё ещё вызывала отвращение. И никакая «разумность» не облегчала задачи. На Небесах встречались говорящие фамильяры-помощники: лисы, коты, кролики, птички. Но при всей своей сообразительности и разумности, они оставались животными. Встречались и такие магические звери, которые принимали человеческий облик, но что-то от животных в них всегда оставалось: уши, рога, крылья или хвост.
Альфэй было сложно воспринимать представителей нечеловеческих рас как равных и тем более сексуально привлекательных. В родном мире господствовали люди и её это более чем устраивало. Пусть она сто раз будет ксенофобкой, но кроме того что сексуальное поведение животных отличается от человеческого, у многих видов ещё и половые органы устроены иначе. Она совершенно не хотела разбираться в чуждой людям анатомии на собственном опыте.
— Присмотрись к Рыжему весельчаку, он надёжный и заботливый друг и лис. С ним тебе не придётся ни о чём беспокоиться, — подсказала Красавица.
Альфэй стала замечать мелкие знаки внимания от Весельчака, который сторожил, когда она купается, чтобы её не побеспокоили, каждый день заходил за ней, чтобы поужинать вместе со всеми, объяснял, как и что устроено в лисьем племени.
Из имеющихся вариантов, Весельчак оказался единственным приемлемым в качестве партнёра на течку. Поэтому, когда на следующий день после разговора с Красавицей, он ткнулся носом в её нос на прощание, Альфэй стерпела.
Наутро Весельчак явился с корзиной, в которой из земли торчал этот похабный мужской цветок. Так сказать во всеоружии.
— Это тебе, — смущаясь, он пихнул в руки Альфэй растение, трясущее зелёными с синими прожилками листьями и синей головкой в форме мужского детородного органа на широкой «чаше» из прочных синих лепестков.
Пока Альфэй приходила в себя, вспоминая цивилизованные обороты речи, поклонник ретировался со скоростью ветра.
По зрелым размышлениям, она всё же оценила презент. Кто знает, как анатомия зверочеловека отличается от человеческой, и что там с размерами половых органов. Течка, в идеале, должна была позаботиться о том, чтобы самке всё понравилось и партнёр не смог ей навредить, но… Альфэй совсем не доверяла животным инстинктам и предпочитала о собственном комфорте и безопасности позаботиться заранее, не надеясь на разгорячённого гормонами самца.
В любом случае традиция дарить избраннице мужской цветок существовала неспроста. Из-за идиотского смущения такой жирный намёк и попытку облегчить ей жизнь точно не стоило игнорировать.
Свой интимный помощник-цветок Альфэй поставила в норе у окна, чтобы на него падал свет, и занялась своими обычными дневными делами: помощью в сборе растений, кореньев, грибов и ягод.
К цветку она вернулась только ночью. До норы её проводил Весельчак и через окно, увидев свой цветок, обрадовано завилял хвостом. На прощание он уже уверенно ткнулся носом в нос Альфэй.
Цветок оказался чудо как хорош. С выделившимся соком, изучение своей новой анатомии прошло, как по маслу. А широкое из-за прочных, упругих лепестков основание не давало потерять скользкую цветочную головку-игрушку.
Теперь Альфэй даже немного предвкушала эротическое приключение. Видимо перед течкой организм уже был правильно настроен.
Но, несмотря на всю подготовку, Альфэй всё равно оказалась морально не готова. Она собирала грибы в лесу у границ медведей и тигров, когда нагрянула течка.
— Идём, — мягко потянул её Весельчак, который после дарения цветка не отходил от неё ни на шаг.
Альфэй позволила увести себя от лисиц и лисят, но чем ближе они подходили к поселению лисьего племени, тем хуже ей становилось. Запахи усилились и стали неимоверно раздражать, а больше всего запах лиса, который ухватился за неё своей лапой.
— Я не пойду с тобой, — Альфэй остановилась и выдернула свою переднюю конечность из хватки.
— Н-но почему? — удивился и расстроился Весельчак.
— Мне не нравится запах. Не только твой, но и всех лисов.
— Межплеменная сцепка может быть опасной, — действительно заволновался он.
— Я и не собираюсь идти в другое племя. Спрячусь подальше ото всех. Когда ты меня нашёл, я же тоже была одна, — дала «подсказку» Альфэй.
— О… так у тебя есть убежище? И с тобой всё будет в порядке? — неуверенно пробормотал Весельчак.
— Будет отлично, не переживай. У меня есть план. За мной не ходи!
Весельчак потеряно мялся, но приблизиться и остановить её больше не пытался. Видимо от Альфэй слишком отчётливо пахло отвращением.
Обрадованная, что удалось легко отделаться от начавшего раздражать лиса, Альфэй сделала вид, что идёт на нейтральную территорию у подножья гор. На самом деле, пройдя её насквозь, она углубилась в горы. По слухам там можно было укрыться и действительно уединиться ото всех.
Альфэй бросало в жар, временами накатывала слабость, низ живота тянуло, а сознание начало мутиться. Но она чётко улавливала запахи зверолюдей и старалась держаться от них подальше. Освежающий запах снега дал понять, что она почти достигла своей цели, когда новый восхитительный аромат придал ей сил, низ живота заныл настойчивее, и Альфэй позорно заскулила.
Доводы, что она сильная и вообще богиня, не помогали. Альфэй устремилась на пряный и возбуждающий запах половозрелого самца.
У самой пещеры её буквально сбило с ног тяжёлое, мускулистое и вкусно пахшее тело. Она блаженно уткнулась в источник сногсшибатеного аромата у мощной тигриной шеи. Восприятие словно раздваивалось, сквозь очертания зверя отчётливо проступил человеческий обораз.
— Я знал, что обязательно найду тебя, сестрица Фэй! — буквально прорычал какой-то слишком родной для незнакомца зверочеловек и принялся с мурчанием вылизывать лисью морду Альфэй.