частей его в суровых чушковских буднях закаленного,
воспитанного тела. Жизнь Жабы заметно изменилась после
пупсика на бампере и ленточек цветастых от радиатора и до
багажника.
Возьмем хотя бы для примера, институт
технологический пищевой промышленности, в котором он,
железной волей Тихона ведомый исключительно,
перемещался третий год с курса на курс. После внезапной
смены Игорьком среди сезона вида спорта, сие учебное, тогда
такое молодое заведение, не только не распростилось с
юношей, наоборот, объятия раскрыло широко, засеменило ему
навстречу с улыбкой плотоядной, и Жаба, ни дня не
числившийся в комсомоле до того момента, не только
книжечку с парадной радугой наград и штампиков "уплачено"
сейчас же получил, но, вот те раз, оказался первым справа от
кресла председательствующего на заседаниях бюро.
Кстати, возможно, да, конечно, тут оплошал Степан
Андреевич, ошибся, ведь мог же, спокойно, без церемоний с
переходящими знаменами дать зятю его диплом и сделать
завпроизводством какой-нибудь шашлычной или директором
пивного зала на Красноармейской, эх, то-то горя не знал бы
нынче, но странных предрассудков пленник, этот циничный и
неглупый человек зачем-то вел его номенклатурными полями
заповедными куда-то в завтра светлое:
— Ну, подожди еще годок и будешь ты в ЦК с
квартирою на Юго-Западе.
Увы, теперь и на общагу МГИМОвскую, и ту губ не
раскатишь. М-да.
Руководитель соседу бывшему уж боле не
благоволил, безоговорочному покровительству пришел конец.
Добилась своего, достигла цели шайка швец-царевская, со
старой чоновкой и особисткой бабкой во главе поссорили
Владыко с Кондаковым.
Сошлись когда-то на автомобилях, и они же, средства
передвиженья, развели знакомых давних, не брезгавших в
иные времена соленой кильки хвостиками мокрыми из
гастронома за углом. Не верил, не верил, не сразу сдался
Борис Тимофеевич, но факты, факты, насекомые без
крылышек (ать, пальцем бы размазал, но нельзя, секут), умело
собранные материалы заставили признать, способствовал
Степан, способствовал невольно, бескорыстно (тут никаких
сомнений не допускал товарищ Первый), но оказался
соучастником позорных, грязных махинаций отдела сельского
хозяйства со льготными талонами и чеками "Сибирский
урожай".
— Борис, да я ж и мысли допустить не мог, что это все
они затеяли без твоего согласия.
Подвел, подвел, и был безжалостно понижен,
разжалован в директора и сослан в Зеленогорский районный