Вот так, теперь мог Жабу пристроить, ну, если только
командовать сельпо в Усть-Ковалихе. Впрочем, несмотря на
это, надежды и бодрости привычной духа не терял:
— Держись, — зятька не уставал учить, — Не суетись, еще
вернемся, повоюем.
И Цур держался. Вот Колчака в Москву отправил, то
есть, все, получил вонючка подтверждение, подходит,
мандатную прошел, теперь билеты покупай экзамены сдавать.
— Давай отвальную.
— Ну, ладно, ладно, а… если взять… поехать в
"Юность", к закрытью слета приурочить?
Да хоть к поносу приурочивай, сазан, к седьмому дню
запора, водяру, главное, организуй и музычку.
Что ж, намечался праздничек, а могло бы и не быть,
ничего могло бы и не быть, кроме портвейна под прилавком и
сросшихся ирисок на витрине лавки у пристани Старочервово,
определенно, если бы осенней ночью прошлогодней три
ловких малых, отличник бывший и пара крепких троечников
из школы с английским уклоном не влезли в квартиру вожака
южносибирской молодежи, дабы оттуда вынести подарки, что
по традиции везли из дальних путешествий секретари
разнообразных комитетов низовых, отправленные группами
руководить по линии БММТ "Спутник".
Эээээх, какой компромат пропал, стопроцентный,
исключительный. Еще чуть-чуть и полную победу одержали
бы из гроба (из засады?), с обочины истории внезапно
вставшие розовощекими и бодрыми сторонники суровой
линии, покончили бы раз и навсегда в организации партийной
областной с уж было утвердившимися нравами отребья
всякого из подкулачников и полицаев. Ох, золотая жила,
ниточка, за кончик только дерни, потяни, тесть брал на лапу,
зять мздой не брезговал, и не дожали, не дожали, ай-ай-ай, и
что обидно, кто всему виной?
Кто? Сима. Дмитрий Швец-Царев, вынесли-то, ладно,
в грабители подавшиеся для расширенья кругозора
жизненного студенты вузов областного центра, вынесли три
радиоприбора бытовых, шкатулок пару палехских со
Светкиными брюликами, то, се еще по мелочи, но занесли-то,
занесли, слезой облейся Леонид-первопечатник, инженер
покровитель конспираторов Красин, куда? мать вашу,
идиоты, в квартиру первого секретаря горкома, к Симе,
попросту сказать, который согласился покупку, барахло,
шурье-мурье продать.
Да, квадратный, вороватого Степана родственник со
счета списан был уже, открыжен, подчеркнут красным марким
шариком, изъят из списков, обведен — готово, ан, нет, не
вышло, остался на своем посту, как прежде в бордовый бархат
вонзив локти, сидел на председательском почетном месте
возле подноса с пепси-колой, тяжелым взглядом