халтурщики и не брались, о чем вопрос как раз был поднят на
заседании последнем комитета комсомола ЮГИ, что
подтверждал, увы, казенным стилем бездушный протокол.
СТЭМ, театр миниатюр, продув февральский КВН
мединституту, был в творческом застое, не собирался, то есть,
уже почти полгода, а дискоклуб, завоевав на конкурсе
недавнем областном заветный главный приз, в иную
крайность впал, но с тем же результатом, то есть
бездействовал и после своего триумфа уже сорвал два вечера,
два бала, заранее объявленных, назначенных в фойе
электромеханического корпуса.
Короче, установить не просто оказалось, кто мог
оставить за спиной большого бюста, в соседней, изрядно
захламленной комнате, под стульями в углу у длинного стола
две склянки разновеликие — толстушку темноокую из-под
шампанского и длинношеюю красавицу, шибающую в нос
свежеотлитым содержимым, водочную.
В чем, между прочим, откровенно в беседе с глазу на
глаз и признался Толе Кузнецову трехзвездочный офицер в
костюме сером, товарищ Макунько. Но, впрочем, не сразу, не
в след немедленно за тем, как ошарашил он Толяна красивым
разворотом служебного удостоверения.
Нет, дав время Анатолию полюбоваться на шит и меч,
заговорил с ним Макунько Виктор Михайлович о сложностях,
которыми коварно угрожает организму весенний недуг,
болезнь задорно водами журчащая, похлюпать и почмокать
невинная любительница — инфлюэнца.
А дело в том, что помимо исключительной отмазки,
каковою, находясь в победной прострации, почивая на лаврах,
сами того не ведая, обеспечили себя все до единого диско
оболтусы из клуба богомерзкого, президент и тридцати трех, и
одной трети Анатолий Кузнецов имел еще и лично для себя
безукоризненное алиби.
Роковые восемь дней, пять до чудовищного
святотатства, и два после провел он дома, в постели своей
собственной по воле вируса безжалостного платки, салфетки,
полотенца без передышки увлажняя.
Так вот, о Толином здоровье осведомившись перво
наперво в холодном кабинете райвоенкомата с оконным
переплетом времен простых решений, похожим на решетку,
лейтенант Макунько как-то очень быстро и уверенно стал от
болезней уха, горла, носа, минуя недомогания печени, желудка
несварение, живот, способный острым стать в любой момент,
и почки, отказать преподло норовящие, спускаться в тот
отдел, укромный уголок организма приматов, где гнездятся
напасти совсем малоприятные, стыдливо в народе именуемые
женскими.
Иначе говоря, вел опер Толю путем извилистым и
странным, и уж казалось, что вот-вот суровым голосом