грубой, сидел и игнорируя анализ, пренебрегая синтезом,
бездумной, беззаботной игрой тревожил старый инструмент.
Непонятно еще как способность реагировать на свет при этом
сохранил, то есть заметил, что внезапно полоска желтая,
дорожка тараканья расширилась, раздвинулась и превратилась
в треугольник, трапецию разностороннюю, головку Толя
повернул, взгляд бросил влево и узрел, нет, не компанию
шкодливую альтов, для шутки гадкой кравшихся вдоль стенки,
глаза, большие выразительные очи на смуглом некрасивом
лице ровесника.
Ведро, с которым Зух не пожелал расстаться, скрывал
приставленный к стене портрет шахтера в красной каске.
— А слова, — спросил вошедший у сидевшего, — слова
случайно ты не знаешь?
— Нет, признался честно музыкант и улыбнулся, и
мелкий ряд зубов приветливо при этом обнажил, — а ты?
Вот так по воле Провидения, не ведая греха, и о
последствиях возможных не подозревая, у самого порога
возмужания два паренька, подростка имели возможность
встретиться.
Второй раз в жизни.
Попытку первую составить роковую пару судьба
предпринимала лет за десять, наверно, до этого события, еще,
пожалуй, в школу не ходили детки, однако, по недосмотру
очевидному в присутствии родителей и ничего поэтому у
гнусной бестии не вышло.
Да, летописец медноглазый свершений славных
(зануда с пером, сверкающим на лацкане графитном пиджака
двубортного) Ефим Кузнецов и оформитель, художник,
таинственными жидкостями, без коих невозможен творческий
процесс — олифой, скипидаром, керосином пропитанный
настолько, что даже самый злонамеренный начальник не смел
с категоричностью оргвыводы влекущей утверждать, несет ли
так от рук, от пятен на рубашке клетчатой или разит из пасти
Зухны Ивана, кривой и неопрятной, служили одному делу, в
одном месте, а именно, в газете с орденом красивым,
приткнувшимся к названию "Южбасс", флагмане пролетариев
южносибирских, органе всех мыслимых общественных,
советских и профсоюзных организаций, рупоре (горлане,
агитаторе, главаре) желтом, четырехполосном с программкой
телевидения на каждый день, а в пятницу на всю неделю
разом.
И оба, надо же, на елку редакционную в году веселом
шестьдесят шестом, или, быть может, шестьдесят седьмом,
двух мальчиков, конечно, каждый своего, одновременно
привели. И они, сведенные случайно Дедморозом с зудящейся
от ваты, красной ряхой, на удивленье слаженно, красиво "а
капелла" исполнили о настоящей дружбе романтическую
песню: