- Разрешите?
В директорский кабинет входит учитель физики Сумароков - поджарый, высокий человек с палкой. - У меня пустяковый вопрос.- Он прохромал только полрасстояния от двери до стола, остановился почему-то на середине и заговорил, избегая называть Назарова по имени-отчеству (может, не запомнил еще?). - Нельзя ли так устроить, чтобы приказы по школе оглашались не на уроке?
- Простите, не понял.
- Входит ваш секретарь, формально извиняется и отнимает ни много, ни мало, а пять минут… Удобно ли это учителю - такая мысль не волнует ее.
Дверь распахнулась.
- Как вы можете, Олег Григорьевич? - вперед выступила пухленькая блондинка Алина. - Это я что, развлекаюсь? От нечего делать, да?
- Не знаю, милая, но так нельзя. Перед ребятами рождалась планетарная модель атома Резерфорда… и вдруг - пожалуйста! - является совсем другая модель…
- А уж это нехорошо, ей-богу! - Алина просто вне себя от сумароковского тона.
- Почему же? Модель сама по себе недурна, но не взамен резерфордовской, киса! А как по-вашему? - спросил физик Назарова.
- Минутку, Алина, это что - приказ о дежурстве в раздевалке?
- Ну да. И в буфете.
- Вот там и повесить. А если зачитывать - только на линейке с этого дня. Урок - неприкосновенное дело. Поняли?
- Я понятливая. - Алина поиграла многозначительной оскорбленной улыбкой.
- Это все, Олег Григорьич?
- Да, благодарю. - Он удалился, сухой и прямой, как раз в тот момент, когда звонок прекратил перемену.
- Уж для него-то я никак не "киса"! - Алина сузила глаза. - Во внучки ему гожусь…
- Ну-ну-ну… - произнес в рассеянности Назаров, собираясь на урок.
- Так будет каждый приходить и ставить свои условия. Знаете, что это, Кирилл Алексеич? Это ваш характер испытывается!
- Знаю! - бросил он уходя. И уже в дверях: - Если позвонят из милиции насчет того беглеца из 5-го "А", - поднимитесь сказать, ладно?
- Как? Среди урока? Вы ж сами только что…
- А сейчас я говорю: если найдется ребенок, поднимитесь сказать. Среди урока! Истина конкретна, слыхали?