Шямсяддин опять говорил неправду. Гара Бащира власть Советов искала в свое время повсюду, и никто не снимал этот вопрос с повестки дня. Он хорошо понимал, чем грозит ему и его семье, если откроется правда, что Гара Башир был в его доме. Но отступать он не хотел. Гара Башир тоже все понимал.
- Спасибо, сынок, но не будем рисковать. Я как-нибудь где-нибудь переночую, а завтра встретимся, и ты мне поможешь уехать.
- Документы, деньги есть?
- Деньги есть.
- А документы?
- Нет.
- Как же без документов?
- А кто меня спрашивает. Не видишь разве, что со мной болезнь сделала.
- А вчера ночь где провели?
- На Шамахинке, в лавке чайханшика.
Шамсяддин решительно встал и, застегнув шинель, сказал:
- Ну, вот что, вставайте и пошли. Дома у меня переночуем и обо всем поговорим.
Гара Башир хотел возразить, но новый приступ остановил его. На этот раз возражать он не стал.
- Ну хорошо, объясни мне, куда идти, я сам приду. С тобой вместе я все равно не пойду. Не будем рисковать. И ты не один, Айша с тобой. А дети есть?
- Двое, сын и дочь. Заодно познакомитесь.
- Тем более, не надо рисковать. Я сам приду, позже. Ты объясни мне только дорогу.
Оттуда, где они сидели, дом, в котором жил Шямсяддин, был хорошо виден, и он подробно все объяснил Гара Баширу
Дверь он открыл своим ключом и некоторое время стоял, слушая счастливый смех дочурки, доносившийся из гостиной. Слова, которые она лопотала, он не разобрал, да и не старался делать этого, смеялась она, и это было главное. А смех везде, на всех языках звучит одинаково. И улыбается всякий, если он чист душой, и нет у него подлости на сердце, слыша живой звоночек счастья.
А вот и отец пришел. - Сказала дочери Айша, выглянув в прихожую.
Шямсяддин подхватил вбежавшую дочку на руки и высоко поднял над собой.
- Ах ты, моя шалунья, а где брат твой?
Сын стоял у дверей и, улыбаясь, смотрел на отца. Нигар была любимицей всей семьи, и, кроме того, Аслан считал себя уже достаточно взрослым, чтобы вот так вешаться на шею отцу.
Когда дети угомонились, и Шямсяддин, сняв пальто, прошел в комнату, Айша почувствовала, что он чем-то озабочен.
- Что-нибудь случилось? На работе?
- Нет, все хорошо, не бойся.
- Чего не бояться?
- Гость у нас сегодня будет, Айша. Приготовь ему постель в комнате детей. А им постели в нашей комнате.
- Что за гость?
- Просто гость, Айша.
- Я его знаю? Кто он?
- Придет, увидишь.
- Но он может не прийти?
- Может и не прийти.
- А ты как хотел бы, чтобы он пришел или нет?
- Я не знаю.
- Неужели это так серьезно?
- Это самый важный день в моей жизни.
- Но если он не придет, ты скажешь мне, кто это был?
- Нет.
- Никогда?
- Может, когда-нибудь, но пока я не готов.
Ничего не сказала больше Айша, приготовила все, как просил Шямсяддин. Дети, узнав, что спать будут в комнате с родителями, радостно запрыгали, даже Аслан забыл, что он уже не маленький.
Время шло медленно, дети уже уснули, и Шямсяддин, не раздеваясь, прилег рядом с ними. Айша молча сидела в кресле, спицы так и летали в ее руках, предчувствие ее никогда не подводило, она была уверена, что кто бы сейчас ни пришел, человек этот будет из ее прошлого. Когда раздался тихий стук в дверь, они оба вздрогнули. Шямсяддин первым оказался у двери.
- Добро пожаловать, - сказал он открыв дверь, и посторонился.
- Здравствуй, доченька, - раздался знакомый голос.
И пусть вошедший высокий, худой мужчина был ей не знаком, голос этот она ни с одним другим бы не спутала.
- Дядя Башир, - вскрикнула Айша.
Глава одиннадцатая.
Когда все успокоились и Гара Башира уложили в приготовленную для него постель, Шямсяддин кому-то позвонил и попросил подъехать его к дому, затем, одевшись, шепнув что то на ухо Айше, он, тихо прикрыв за собой дверь, вышел на улицу.