- Почему, так долго тебя не было?
Глава шестая
После этой встречи на душе у Иды наступило спокойствие, она поверила каждому слову Шямсяддина, который успокаивал ее насчет Фархада, словно он только вчера вернулся из Испании. "Не мог он просто так сказать, если не был бы уверен", успокаивала себя Ида и была счастлива. Но дождь, что разбудил ее ночью, снова взбудоражил ее опасения, и уже сомневалась она во всем. Неужели никто не сможет сказать ей правды, и она, к ее удивлению, снова оказалась у дома на набережной. Долго бродила она на бульваре, глядя на темные окна; но не говорили они с Идой, погруженные в безмолвие. Хотя за этими стенами, и это знали многие, криком кричали тысячи людей, даже не от побоев, от бессилия и отчаяния не выдавала она никому своей тайны. Наступил вечер, Ида чувствовала как холод прошелся по ее телу и издрогла она в ознобе. Она поежилась и пошла домой, ничего не узнав в этот вечер.
То же произошло и на следующий день, Ида не знала, чего она ждет, кого она хочет видеть, о чем спросить, просто ей надо было приходить сюда. Здесь, ей казалось, она становилась ближе к Фархаду, и она успокаивалась. А на третий день, когда Ида уже собиралась уходить, ее окликнули.
- О, кого мы видим? Неужели это вы? Здравствуйте.
- Здравствуйте, - ответила Ида, повернувшись на голос и вздрогнула. Это был Гурген Саркисян, сослуживец Фархада, человек, видеть которого Ида точно не хотела. От него исходила какая-то скрытая угроза, даже улыбка его не скрывала этого.
- Вы знаете, а я вас недавно видел.
- Да, и где?
- А в зале консерватории, на концерте.
- Вы ходили к нам на концерт? - искренне удивилась Ида.
- Нет, что вы. Музыку вашу я не понимаю. Мы сопровождали гостей из Москвы. Я стоял в холле, когда вы прошли. Хотел вас окликнуть, но вы были не одни, с какой-то девушкой.
- Да, это моя подруга.
Гурген говорил неправду, он и тогда хотел подойти к ней, и даже, изобразив на губах улыбку, уже двинулся к Иде, стоявшей к нему спиной, когда девушка, которая разговаривала с ней, подняла глаза и взгляды их встретились. Вздрогнул Гурген от этого взгляда, словно нож вонзился в сердце, покрылся потом и задрожали ноги его. Не помнил он, как отвернулся и спрятался за колону, и Ида, удивленно повернувшись, чтобы рассмотреть, что такое увидала Лейли за ее спиной, что передернуло ее, словно увидела змею. Но не заметила его Лейли. Этот взгляд действительно испугал Гургена. Он уже видел его, давно, еще в детстве. Так смотрел на него тот самый Ага, которого они с отцом потом застрелили в лесу. Тогда, еще когда Ага был в их доме, а отец его с матерью ползали у него в ногах, он, Гурген это хорошо помнил, под его взглядом задрожал и от страха заплакал. Часто потом по ночам он видел эти глаза и всегда просыпался в холодном поту и молился неистово своему богу, прося прощения за тот свой грех. И снова этот страх охватил его, под взглядом этой девчонки, словно ожил грозный Садияр-ага и пришел по его душу.
- Ну, как вы, хорошо? - задал он Иде ничего не зачавший вопрос.
- Да, спасибо, до свидания.
- Подождите, может, вам что надо?
- Спасибо, - сказала она еще раз и хотела уйти.
- Жаль, а я думал, вы о Фархаде хотели что-либо узнать?
Услышав имя Фархада, Ида остановилась и быстро повернулась к Гургену.
-Вы что-нибудь знаете о нем? Нет, правда, вам, наверно, что-то говорят? Вы должны знать...
Гурген понял, что попал в точку, теперь уже роли поменялись, и уже не он, а Ида сама стремилась поговорить с ним.
- Ну, это не простая информация, сами знаете.
- Да конечно, я понимаю. Но умоляю вас, только одно, он жив? Мне этого достаточно.
- Я все выясню, но это не просто, нужно время, - начал говорить Гурген, быстро соображая, что бы еще такое придумать, пока Ида столь заинтересована. - А вы знаете, давайте встретимся в воскресенье, днем, часов в двенадцать, к тому времени я что-нибудь выясню.
...
Через два дня в назначенное время, Гурген ждал ее у большого платанового дерева, что раскинулась у входа на бульвар. Платан весь был усеян набухшими почками, готовыми в любую минуту взорваться молодыми листочками. Ида не хотела приходить сюда, здесь каждый уголок напоминал ей Фархада, и она не хотела проходить по этим местам с другим человеком, но Гурген настоял именно на этом месте, и ей пришлось подчиниться. Пришла она вовремя, но еще раньше пришел Гурген. Она увидела его еще издали. На этот раз он был в гражданской одежде, и на его худой фигуре она смешно болталась. Худая шея его торчала из широкого воротника коричневого костюма. Погода было теплой, и Гурген, сняв плащ, держал его в руках. Когда Ида подошла, он как фокусник вытащил из-под плаща три гвоздики и с напускной галантностью протянул их девушке.
- Спасибо, только это лишнее, я не на свидание сюда пришла, - не взяла цветы Ида.
- Ну что вы, я в хорошем смысле. Просто мне хотелось сделать вам приятное.
- Еще раз спасибо, но этого не нужно было.
- В следующий раз учту, но сейчас прошу вас, не откажите. У меня глупый вид с цветами, когда рядом такая девушка и без цветов, - и он снова хохотнул над своей шуткой, от которого у Иды по спине пошли мурашки. Что-то в его смехе ее раздражало, но цветы она взяла.
- Вы что-нибудь узнали?
- Главное, он жив, - и видя, как заблестели от радости, глаза девушки, он добавил: - Правда, говорят, заболел или ранен , не знаю, но что-то такое.
- Ранен или заболел?
- Кажется, ранен, - ответил Гурген, - справедливо полагая, что на войне быть раненым намного вероятней, чем заболеть.
- Куда ранен, не знаете? - уже настоятельно требовала у него ответа Ида. Глаза у нее наполнились слезами, когда она представила себе Фархада, лежащего на земле, истекая кровью.
- Не знаю. Только не плачьте, говорят, легко. Уже даже здоров. Да, да, мне обещали узнать.
- Кто?
- Есть такой человек, из нашего управления. Только его сейчас здесь нет. Будет вечером, можете прийти.
- Куда?
- Тут, недалеко. Я вам покажу.
- А тот человек тоже подойдет?
- Да, конечно.
- И он мне скажет, что с Фархадом? - всхлипывая спрашивала Ида, глядя прямо в глаза Гургена.
- Тот человек сам оттуда, и он видел его. Придете?
- Да, конечно. Когда?
- Приходите к семи часам. Я встречу вас и мы пойдем к нему.
- Домой?
- Ну да.
- А мы не можем встретиться где-нибудь в другом месте, не в доме, - уже не столь уверенно спросила Ида.