Как правило, все эти женщины - холодные и фригидные русалки, у которых частенько присутствует женская импотенция, т.е. фригидность. Они не могут любить по-настоящему, по-человечески, по-женски. Ни душой, ни телом. У них алибидомия и частенько - аноргазмия, т.е. отсутствие оргазма, так как они не кончают.
У некоторых русалок не работают "райские врата", т.е. врата эти не смазываются из-за дефекта Бартолиньевых желез. Вот и приходится таким русалкам хитрить и тайком от мужа (если он нормальный) смазывать себе там вазелином. Частенько по совету своей матери, старой и опытной тещи-русалки.
В конце концов, эти райские врата оборачиваются для мужа самыми настоящими вратами ада. Всем этим русалкам, как правило, хочется казаться нормальными, хочется выйти замуж, хочется иметь детей и жить как все нормальные женщины. Но как это сделать? Вот и находятся тогда всякие фокусники-водяные, предлагающие этим русалкам хитрые браки. Т.е. предлагающие им замаскироваться через фиктивный брак, брак по расчету, и русалки, как правило, с радостью на это соглашаются. Не сидеть же им всю жизнь в старых девах.
Все эти фокусы прекрасно знает американская разведка ЦРУ, и все эти фокусы прекрасно знает советская разведка КГБ. С той только разницей, что в Америке таких людей делают начальниками "Голоса Америки", чтобы они поднимали в СССР на очередную революцию себе подобных, а в СССР - таких типов раньше стреляли, а теперь сажают в дурдома или же выбрасывают за границу, как бионегативный яд.
Кстати, этот Бармин был вовсе не Бармин. В 30-х годах на советской службе в Париже он был известен как Графф. Это уже сбежав на Запад, Графф стал Барминым. Фамилия Бармин происходит от выражения "царские бармы". Таким образом оба эти его псевдонима указывают на наличие легкой мании величия. Из-за этой-то мании величия Графф-Бармин и закончил свою карьеру весьма нетривиально.
25 лет Бармин вещал по "Голосу Америки", расхваливая советским русалкам и ведьмакам американскую свободу и права человека, где под "человеками" подразумевались, как правило, только его ведьмячьи собратья. Однако под конец своей карьеры он помешался. Мания преследования, причем - в острой форме. Ведь мания величия и мания преследования - родные сестры. Психологи называют это комплексом вины, а люди попроще говорят, что человеку не дает покоя его нечистая совесть.
Свободолюб Бармин начал периодически убегать из дома и прятаться в кустах по Вашингтонским паркам, а его третья жена - Галочка, привычно звонила при этом куда надо и на Бармина устраивали настоящую охоту. Находили, отлавливали, а он, отбиваясь от санитаров, пытавшихся надеть на него смирительную рубашку, истошным голосом вопил на весь Вашингтон: "Да какая же тут свобода!? Где же тут права человека!?".
Да, братишка... За что боролся, на то и напоролся. Бармину мерещилось тогда, что его хотят убить. Мерещилось, что ему хотят отрезать язык и половые органы. И он думал, что хотят ему все это сделать все те новые эмигранты из СССР, которых он 25 лет усиленно зазывал в Америку.
Бармин так этого боялся, что даже не пускал в дом своего кума Володьку Юрасова, который работал тогда на "Радио Свобода". Кстати, этот Володька был довольно многогранной личностью. Он написал интересную книжку "Параллакс" и постоянно выступал по радио. Иногда - как Рудольф, а иногда - как радио-полковник Панин. Он же был известен и как ближайший сотрудник маршала Жукова. В моем романе "Имя мое легион" он довольно подробно описан как Остап Остапович Оглоедов, сын Остапа Бендера.
Бармин считал кума Володьку стукачом КГБ и поэтому не хотел с ним разговаривать даже по телефону. В этом, надо признаться, была доля истины. Бармин прекрасно знал, что главная заслуга Володьки на "Радио Свобода" заключалась в том, что он стучал. И в ФБР и в ЦРУ. Стучал на всех и вся. Поэтому Бармин считал, что кум Володька стучал также и в КГБ.
Забавно, что и начальник "Голоса Америки" в Мюнхене - Чарли Львович Маламут, который тоже долго баламутил своих советских собратьев, в конце своей карьеры тоже помешался. У него тоже была мания преследования, и он тоже бегал и прятался по Мюнхену, как Бармин бегал и прятался по Вашингтону. Этот Маламут был женат, но детей у него не было. Причем, когда Наташа Мейер работала у него в Мюнхене, то она говорила всем, что он для нее был "как приемный отец".
Позже, встретив этого "приемного отца", я сказал ему: "Знаете, ваша приемная дочь оказалась лесбиянкой. Люди видели, как она с Люськой Черновой в уборной целовалась".
"Клевета!" - злобно завопил тогда приемный папеле. "Вас за это в тюрьму посадить надо!"
А я смотрю на него и думаю: "Недаром у тебя, дядя, детей нет. И реакция у тебя та же самая, что и у Бармина. Правильно о вас говорят - один за всех и все за одного".
Кстати, имя Маламут, по-еврейски означает религиозный учитель, т.е. он был, похоже, из рода раввинов. К тому же Чарли был старым и заслуженным троцкистом, и даже переводил книги Троцкого на английский язык. А хвалебное предисловие к книге Бармина "Тот, который сбежал" написал Макс Истман, тоже старый троцкист, женатый на Елене Крыленко, родной сестре знаменитого наркома юстиции Н. В. Крыленко, который, в свою очередь, ликвидировал в Москве всех этих троцкистов и которого потом тоже расстреляли.
Прямо какой-то змеиный клубок обнаружился, где все эти змеи кусают друг друга за хвост - в точности по первому закону марксизма о единстве и борьбе противоположностей.
Решил я тогда заново перечитать и книгу Бертрама Вольфа "Трое, которые сделали революцию". Эта книга была о Ленине, Троцком и Сталине. Автор еврей-троцкист, крупный историк и социолог, один из основателей американской компартии, член Исполкома Коминтерна, а позже - советник Госдепартамента США и "Голоса Америки", профессор Гуверовского "Института по вопросам Войны, Мира и Революции": Т.е. он - человек авторитетный.
И вот этот авторитетный троцкист пишет в своей книге, что Троцкий уже в возрасте 20 лет, сидя в жандармской тюрьме в Одессе, специально выписывал, штудировал и конспектировал книги по масонству, и даже имел на эту тему солидные конспекты - тетради в черных клеенчатых переплетах, общим объемом ни много, ни мало - свыше 1.000 страниц. Однако все эти черные конспекты потом куда-то бесследно исчезли и в собрание сочинений Троцкого не попали.
В других же серьезных книгах прямо пишут, что пламенный вождь пролетариата Леон Троцкий был масоном. Таким образом получается, что троцкизм - это масонство в коммунистической партии, т.е. это было как бы левое крыло масонства.
Помимо книги профессора Вольфа я проштудировал тогда и много других серьезных книг на эту тему. В том числе и книги из другого лагеря, т.е. книги религиозные (в основном - католические). Из этих книг мне стало ясно, что масоны - это тайные общества, состоящие из людей, которых в средние века называли колдунами, ведьмаками и ведьмами. Средневековая инквизиция обвиняла их тогда в пакте с дьяволом и иногда даже сжигала на кострах, а спустя 500 лет советская инквизиция называла их троцкистами и стреляла их в подвалах НКВД.
Хороший пример - троцкист Бармин, троцкист Маламут и молоденькая ведьма-лесбиянка Наташа фон Мейер, моя бывшая "идеальная невеста". Бармин сбежал из СССР во время Великой Чистки, когда его уже хотели расстрелять. Да и троцкист Маламут, будь он в СССР, тоже попал бы под расстрел. Ведь Вышинский тогда во всеуслышанье требовал беспощадно расстреливать всех этих "врагов народа", как бешеных собак.
А позже выяснилось, что и Бармин, и Маламут - таки да были душевнобольные люди. Значит, Вышинский был прав, говоря о бешеных собаках. Знали они тогда, кого стреляли.
Бальзак говорил, что имя человека частенько влияет на его судьбу. Имя профессора Вольфа, написавшего эту интересную книгу, по-немецки означает "волк". Вполне возможно, что это был его псевдоним, т.е. партийная кличка, которую человек подбирает в соответствии со своим характером. Кстати, Гитлер тоже любил слово "волк". Его штаб-квартира во время войны так и называлась Вольфсшанце, то есть волчье логово. Так что психоаналитически профессор Вольф и Гитлер - были из одной волчьей стаи.
И в биографиях Сталина, опубликованных на Западе, тоже пишут, что при встречах с иностранными дипломатами Сталин любил рисовать на бумаге волчьи морды. Одну за другой, пока не получалась целая волчья стая. Из этого западные психологи сделали заключение, что у Сталина была мания преследования. Поэтому, дескать, он и стрелял своих политических врагов, как бешеных собак, как политическую волчью стаю. Еще в древнем Риме философ Плавт писал о таких людях: "homo homini lupus" - т.е. человек человеку волк.
***
Приехав в Нью-Йорк, я снял себе большую студию на четвертом этаже на Риверсайде в районе 114-й улицы - у самого Колумбийского университета. Риверсайд тогда был, пожалуй, самое красивое место в Нью-Йорке - набережная Гудзона с променадом и парком. В студии у меня было три окна с чудным видом на Гудзон и огромная двуспальная кровать. Что еще нужно холостяку?
Сидел я тогда у окна, любовался закатами над Гудзоном, который в этом месте был широк, как Волга, покуривал трубку с хорошим табаком и неспешно писал свой роман о советских людях нового типа - о "ГОМО совьетикус".
По вечерам ко мне заходила Киса, моя новая невеста, и иногда, чтобы проветриться, мы ездили с ней вдвоем на моем белом линкольне по Нью-Йорку и его окрестностям. Иногда мы ездили и в Вашингтон.
Кстати о Вашингтоне - за год до описываемых мною событий, в Вашингтоне у меня была случайная встреча с Исааком Дон Левиным, который пригласил меня тогда к себе в гости на свою ферму. Исаак был тогда автором ряда серьезных книг о СССР. Он был так же членом правления "Американского комитета по борьбе с большевизмом", который руководил тогда и спецпроектом "Радио Свобода". Спустя год после этой нашей встречи, Дон Левин уже развелся со своей первой женой и женился во второй раз, а сын его от первого брака как раз ухаживал тогда за моей бывшей невестой Наташей фон Мейер, которая в это время продолжала лобзать своего "голубоглазого летчика" - прыщавую Леку Болдыреву.
Так вот, Дон Левин предложил мне тогда стать редактором очередной газеты, которую собирался издавать "Американский комитет", но я поблагодарил его и решительно отказался. Мои старые знакомые из центральной разведки ЦРУ тоже тогда предлагали мне работу в Вашингтоне, но и им я тоже ответил отказом.
- Лучше буду писать новую книгу, - решил я тогда.
Кстати, на этой своей ферме Исаак Дон Левин принимал и Виктора Кравченко, который в своё время наделал много шума книгой "Я избрал свободу". Писал-то, собственно, не Кравченко, а Чарли Маламут, с которым Кравченко потом разругался, и поэтому дописывал эту книгу Лайонс, Юджин Натанович. Вскоре Кравченко заболел манией преследования и даже подстрелил человека, который по ошибке постучался в его дверь. Ходил он тогда с фальшивой бородой, приклеенными усами, в черных очках и в парике. В конце концов, он застрелился...
Это - конечная станция той странной свободы, которую философ Бердяев называет "трагической свободой". Тот самый чертоискатель Бердяев, который проповедовал "Союз сатаны и антихриста", в результате которого придет царство князя мира сего, то есть царство сатаны.
После Кравченко много шума наделало дело Касьенкиной, которая сбежала тогда из советской миссии в Нью-Йорке. Приземлилась она на ферме Толстовского фонда. Посидела она на этой ферме пару недель и: сбежала обратно в советскую миссию. Через пару дней она опять передумала и выпрыгнула из советской миссии в окошко, переломав себе при этом ноги. Психически неуравновешенный человек. А в прессе снова дикие вопли: "Прыжок к свободе!". Кончила эта попрыгунья в сумасшедшем доме. В демократическом американском сумасшедшем доме.
Вслед за Касьенкиной из советской миссии в Нью-Йорке сбежал Самарин. Т.е. началась уже цепная реакция. В прессе опять вопли: "Избрал свободу!" А свободолюб Самарин тем временем тоже уже сидит в сумасшедшем доме. В демократическом американском сумасшедшем доме.
И все это происходит не в тоталитарном СССР, а в демократической Америке.
А я сижу на Риверсайде, покуриваю свою дорогую трубку и анализирую все эти эпизоды психологической войны. Что это за черная серия такая? С одной стороны - Кравченко, Касьенкина и Самарин. С другой стороны - Бармин, Маламут и Наташа Мейер. Ясно вижу, что одни психи баламутят других психов, и что все они при этом - и те и другие, кончают плохо. Снова все происходит по первому закону марксизма о единстве и борьбе противоположностей.
После смерти Сталина - фермер Левин выпустил книгу "Великий секрет Сталина", Нью-Йорк, 1956 год, в которой Исаак сообщал своим читателям, что до революции товарищ Сталин был осведомителем царской Охранки, а также намекал на то, что в молодости товарищ Сталин немножко педерастил (стр. 40).
Аналогичная информация была опубликована и в книге бывшего сотрудника ЦРУ Эдварда Смита "Сталин в молодости", Нью-Йорк 1967, стр. 400.
Кстати о гомосексуалистах - в Нью-Йорке издавался в свое время журнальчик "Социалистический вестник", орган партии меньшевиков, которые тогда все могли поместиться на одном диване. Издавал его старый вурдалак Рафаил Абрамович, которому было уже около ста лет, и который был в свое время ближайшим приятелем Ленина.
Журнальчик этот был маленький, но авторитетный.
Так вот, в этом "Соцвестнике" в номере от 22 декабря 1936 года на 21-ой странице была опубликована очень интересная статья под названием "Как подготовлялись Московские процессы (Из писем старых большевиков) ", в которой прямо говорилось, что во время Великой Чистки Сталин уничтожал: гомосексуалистов, которыми, как правило, кишмя кишит любая революция.
Но ведь, согласно опубликованным данным - товарищ Сталин сам был в молодости немножко педерастом, поэтому снова получается, что во время Великой Чистки товарищ Сталин уничтожал себе подобных. Опять - по первому закону марксизма о единстве и борьбе противоположностей. Отсюда мы можем сделать вывод, что товарищ Сталин был последовательным марксистом.
***
Как я уже говорил - Наташа Мейер постоянно всем подчеркивала, что она дворянка, что она - фон Мейер, но когда я стал более пристально изучать ее семейное дерево, то мои расспросы людей, хорошо знавших эту семью, дали несколько другую картину. Оказалось, что папа Мейер, этот заядлый патриот-монархист, на самом деле был из евреев-выкрестов.
В то время в царской России евреи-выкресты не имели практически никаких ограничений и пользовались всеми правами коренного населения, поэтому отец Юрия Мейера сумел стать тогда управляющим крупными имениями и жил очень хорошо. Этим, по-видимому, и объяснялся монархизм Юрия Мейера-Мейеровича. Но голос крови все же давал о себе знать. Всю свою жизнь папеле Мейер занимался всякими шахер-махерами и фигеле-мигеле. В 30-х годах, живя в Белграде, он открыл эмигрантский банк, но Ротшильдом ему стать не удалось. Банк вскоре лопнул, правда, погорел на этом не папеле Мейер, а рядовые вкладчики его банка.
По окончании войны, живя уже в Мюнхене, папа Мейер решил заняться торговлей бриллиантами и, будучи секретарем "Высшего Монархического Совета", спекулировал фамильными драгоценностями обнищавших графинь, предлагая эти драгоценности богатым американским оккупантам. Но и тут он тоже погорел.
Тогда папеле Мейер-Мейерович решил поправить свои дела и начал спекулировать уже своей дочкой. Он занимал у меня деньги "под Наташу" и естественно не отдавал. Хотя он внешне и походил на проигравшегося в карты аристократа, но в душе он всегда оставался мелким жуликом. В Мюнхене его так и называли: Гоняло-Мученик.
Таким образом, в результате моего расследования выяснилось, что моя бывшая идеальная невеста, которая выдавала себя за русскую дворянку, оказалась вовсе не дворянкой, а лесбиянкой. К тому же она оказалась не русская, а полуеврейка, что она тщательно скрывала от всех, причем так же тщательно, как и ее отец свое еврейство.