Мисаки Юдзу. Свободные Земли, центральные регионы Африки, где-то на высоте одиннадцать километров, 27 января 2012 года
Большое кожаное кресло могло вместить двух Мисаки. Подлокотники из красноватого лакированного дерева только раздражали девушку. Она смотрела в иллюминатор и ничего не видела, кроме облаков, синего неба да своего отражения.
Мисаки грызла ноготь большого пальца на правой руке. Отчаянно, словно пытаясь прокусить насквозь, отделить от себя и выплюнуть. Но каждый раз она останавливалась, отпускала и по новой вгрызалась.
«Чёртовы подлокотники! Не могли сделать, что ли, из кожи? Или хотя бы оббить мягким чем-нибудь? Ненавижу самолёты», — злилась Мисаки.
В соседнем кресле сидел Кайдзи. Его прямая спина казалась совмещённой с эталоном метра, что хранится в Английском Королевстве. Кайдзи гипнотизировал одну точку в следующем ряду кресел. Скрещённые руки на груди, малоподвижная грудная клетка — застывшая статуя, поймавшая дзен.
— Ну и когда мы прилетим? — спросила Мисаки, отрываясь от ногтя.
— Через два часа, — одними губами ответил Кайдзи.
Девушка отвернулась, к иллюминатору. Ноги отбивали нервный ритм, поднимаясь-опускаясь.
«Алекс, надеюсь, что ты остался в Приске, а не улизнул в очередной раз», — мысленно взмолилась Мисаки.
В бизнес-классе тихо. Слышно только, как гудит самолёт от преодолеваемого сопротивления ветра и как негромко переговариваются или сопят другие счастливчики и богачи.
Краем уха девушка уловила шаги: семенящие, быстрые. Мисаки расслабилась.
«Наконец-то пришла стюардесса», — подумала она.
— Что-нибудь желаете? — спросила японка в красно-серой форме. — Напиток, еду, горячее полотенце?
— Будьте добры, обед и зелёный чай, — попросил Кайдзи.
— А вам что, госпожа? — поинтересовалась стюардесса.
Мисаки внутри покоробило от обращения: словно проскользнуло звено цепи на звезде велосипеда и вернулось назад.
— Зелёный чай и, пожалуй, рыбный обед, — сказала Мисаки. — Где у вас туалет?
— Для вас — прямо, перед кабиной пилотов — налево, — любезно ответила японка.
Мисаки кивнула и вернулась к разглядыванию облаков. Стюардесса удалилась.
«Что ж… Из-за череды моих ошибок мы потеряли Алекса. В Свободных Землях у нас развязаны руки. Здесь часто действует право сильного, но всё-таки города стараются блюсти хоть какой-то порядок. Надо бы аккуратно решать проблему, но как? Группа захвата? Или же подловить его в баре? А Алекс точно припрётся в питейное или едальное заведение», — размышляла Мисаки.
На горизонте из толстого слоя облаков вынырнул самолёт. Точная копия того, в котором летела Мисаки. Длинный вытянутый силуэт с узкими крыльями, на ближайших виднелись два двигателя. Японская разработка — «Хирокава-105».
Девушка наблюдала за бело-красным самолётом, который летел пересекающимся курсом.
«Надо сначала поговорить с Алексом, а уже потом решать его судьбу. Никак не отпускает то замечательно время, которое он подарил мне. Ещё и Романов…» — вернулась девушка к размышлениям.
Мисаки оторвалась от созерцания небесной пустоты и разгладила складки на бежевом цветочном платье.
— Я отойду, — бросила она, поднявшись с мягкого кресла.
Кайдзи кивнул и продолжил сидеть как истукан с островов Пасхи — неподвижно, застыв во времени.
Девушка без особого труда прошла в коридор — расстояние между рядами было огромным.
В конце коридора висела штора, отделяющая технические помещения от бизнес-класса. За ней Мисаки уловила тихий неразборчивый шёпот. Двое ожесточённо спорили, пытаясь не повышать голос.
«Женские голоса. Судя по обилию грубых и твёрдых звуков, похоже на немецкий. Австралийки? Свободные Земли, чтоб их», — подумала Мисаки.
Она приблизилась к шторе и остановилась. За преградой разговор прервался, но потом возобновился, став ещё тише, так что практически не разобрать слов. Кореянка резким движением руки отодвинула занавеску. Перед ней предстали две девушки.
Слева — чистокровная арийка: пшеничные волосы, собранные в недлинный конский хвост, тонкие черты лица, сине-серые глаза, гордая осанка. А справа стояла халф — полуазиатка-полуевропейка, облокотившись спиной на стенку, подогнув ногу, прислонив подошву к стене. Резкие черты лица, изумрудные глаза. Длинные чёрные волосы струились по плечам, ниспадая на джинсовую куртку.
Чувствовалось, что они одеты так, чтобы ничего не мешало двигаться.
Мисаки внимательно разглядывала обеих девушек, и на неё накатило внезапное чувство опасности. Она напряглась, готовая к схватке.
«У австралийки явно воинская выправка, ровно стоит, жилистая, словно готовая броситься в битву львица. И она внимательно следит за моими движениями, — подметила Мисаки. — А вот вторая цепко вглядывается в каждый миллиметр моего тела. Она стоит расслабленно, но это обманчиво. Одно лишнее движение — и она оттолкнётся от стенки, выхватит что-то, что держит под курткой, и нападёт, как затаившаяся в засаде тигрица».
Между всеми девушками повисло напряжение, готовое искрить, сверкать молниями.
— Там занято? — мило спросила на японском Мисаки, кивнув на дверь туалета.
— Там уже минут двадцать кто-то застрял, — австралийка ответила на имперском языке и показала сжатым кулаком и оттопыренным пальцем за спину. — Вот никак не дождёмся.
«Значит, говорит на японском», — отметила Мисаки.
— А вы проверяли? — спросила кореянка.
— Пф, нет, конечно, — ответила без акцента девушка с чёрными волосами. — Там же на замке написано «занято».
«И эта тоже, — подумала Мисаки. — Уж больно подозрительные они».
— Придётся и мне тут постоять, — сказала кореянка. — А то уже невмоготу. Знаете, бизнес-класс заставляет привыкать к комфорту.
— Так это туалет только для бизнес-класса? — протянула черноволосая. — А мы — из эконома.
— У вас по-любому должен быть свой туалет, милочки, — сказала Мисаки, закипая. Она действительно уже еле сдерживалась. — И, скорее всего, там свободно.
— На той стороне очередь длиннее, чем здесь. — Австралийка кивнула за спину кореянки. — Вот мы и пришли сюда, а тут закрыто.
— Эх-х-х-х, — протянула Мисаки. — Может, пропустите вперёд, а?
Девушки переглянулись. От Мисаки не укрылись мелкие знаки, которые они друг другу транслировали жестами, движениями.
«Значит, тоже меня подозревают. Шпики. Или из силовых структур Австралийской Республики. Надо попросить Кайдзи навести справки», — решила кореянка.
Тягучая атмосфера казалась грозовым облаком. Австралийка развернулась вполоборота, ещё чуть-чуть — и встанет в боевую стойку республиканского спецназа, не хватает буквально пары движений.
— Мы тут, вообще-то, первыми пришли, сами ждём долго, — с некоторой ленцой мягким голосом ответила черноволосая.
— А я — из бизнес-класса. У меня приоритет здесь, а вас тут не должно быть, — возразила Мисаки.
К кореянке вернулись силы: она расправила плечи, выпрямила спину, взгляд стал уверенней. Мисаки в родной стихии.
Австралийка медленно потянулась рукой к карману штанов. Метиска же закинула руки за голову, готовая нанести сокрушительный удар из-за плеч.
Дверь с закруглёнными уголками открылась. Оттуда медленно вышла пожилая японка, протирая пот на лбу носовым платком. Она на секунду остановилась, увидев троицу почти готовых к схватке девушек. Бабуля отшатнулась и ещё сильнее протёрла выступивший вновь пот.
— Девочки, я бы не советовала заходить туда, — пожилая дама поклонилась, извиняясь. — Сегодня бобы в обеде уж очень сильно заставили живот возмутиться.
Австралийка засмеялась. Черноволосая улыбнулась и плотнее прижалась к стенке — теперь она не могла ударить в неожиданный момент.
Бабуля прошла сквозь троицу, каждую секунду кланяясь.
— Вот теперь идите, так уж и быть, первой, — сказала австралийка Мисаки. — Так уж и быть, пропускаем.
Черноволосая просто кивнула, соглашаясь со словами подруги.
— Вот знаете, милочки, я уж подожду теперь, — язвительно ответила Мисаки.
— Нет-нет, идите. — Австралийка развернулась и показала двумя раскрытыми ладонями на дверь туалета. — Прошу вас, леди из бизнес-класса. У вас приоритет.
Мисаки вздёрнула носик и молча зашла в туалет.
Через две минуты кореянка с красными щеками вылетела как пробка из ватерклозета. Захлопнув за собой дверь, она выдохнула.
— Удачи там, милочки, — бросила напоследок Мисаки
Австралийка и черноволосая улыбнулись, но ничего не ответили. Кореянка мысленно пожала плечами и прошла за штору.
Возле Кайдзи стояла стюардесса с тележкой. Японец уже за обе щеки уплетал палочками карри. Мисаки устроилась в кресле, пристегнулась, и только после этого стюардесса поклонилась и передала еду и зелёный чай. Молодая девушка вновь поклонилась и удалилась.
Кореянка прислонила правую щеку к плечу, делая вид, что чешется. Незаметно понюхала цветочное платье: запаха от бабули не осталось.
— Скоро из туалета выйдут две иностранки. Австралийка и халф, — тихо сказала Мисаки, с треском разъединив одноразовые палочки. — Запомни, потом пробей, как выйдем.
Кайдзи, не отрываясь от риса, кивнул.
Кореянка поковырялась в свежем тунце, кроша рыбу на мелкие части. Затем она перемешал всё с рисом, соевым соусом и кунжутным соусом, которым был полит тунец. Мисаки всегда так делала, когда нужно было быстро расправиться с едой.
«Эти две девушки точно состоят в силовых структурах или в разведке. У каждой в движениях есть готовность убивать, хотя в глазах ничего подобного не заметила», — думала Мисаки, сметая полученную кашу.
Еда казалась пресной, хотя у кунжутного соуса был ярко выраженный ореховый вкус. Мисаки проглотила всё практически одним махом.
— Что нарыл по Романову? — спросила девушка.
Кайдзи хоть и ускоренно ел, но каждый кусочек курицы в карри смаковал. Только после того, как он проглотил очередную порцию мяса, японец отодвинул поднос к проходу, так чтобы нагнуться и одной рукой прошерстить под креслом. Оттуда Кайдзи достал чёрный кожаный портфель, а из него ловким движением выудил красную папку и передал Мисаки.
— Держи, тут всё, что я смог достать, — ответил Кайдзи, закинув под кресло пустой портфель.
— Надеюсь, ты аккуратно действовал? Ничего не дойдёт до главы? — спросила Мисаки, взглянув исподлобья.
— Моё дело — это моё дело, — отрезал японец и придвинул обратно поднос с едой.
Девушка пролистала тонкую папку. Пять листов, на некоторых есть фотографии.
Взгляд Мисаки зацепился за абзац:
«…один из организаторов нападения на базу клана Микишира».
Мисаки положила папку на колени и посмотрела в иллюминатор. Самолёта, летевшего встречным курсом, не было видно. Маршруты уже пересеклись, и каждый авиалайнер полетел в свою точку назначения.
«Это же на той базе сидел Алекс с его доспехом, оригинальной версией. Но там напали австралийцы, насколько я помню. Надо начать сначала», — девушка вернулась к чтению материалов.
«ЧВК "Романов" — структура, которая появляется по всему миру из ниоткуда и пропадает в никуда. Бесчисленное участие в разных локальных конфликтах. Первое задокументированное появление — в 1963 году, в Карибской акватории. Конфликт между португальской частью Южной Америки и землями майя. Помощь одной из сторон конфликтов, иногда зачистка обеих сторон. Возможно установление нужных властей. Сети частной военной компании раскинуты по всей земле. Нет чётко выраженного сосредоточия силы», — прочитала Мисаки.
Подошла стюардесса и аккуратно, стараясь не потревожить внимание гостей бизнес-класса, убрала подносы с опустошёнными пластиковыми тарелками. Кореянка проводила взглядом японку и вернулась к бумагам.
«Характер действий: скрытые операции, террор, редко открытые боевые столкновения. Часто наносят молниеносные удары или даже упреждающие. Никогда не остаётся трупов членов ЧВК. Они бесследно исчезают или уничтожаются. Определить, замешана ли ЧВК "Романов" в конфликте или нет, можно только по стерильному отсутствию улик. Но в некоторых случаях члены "Романов" оставляют показные яркие следы», — закончилась страница.
Девушка пролистала папку до фразы с военной базой Микиширы.
«Объект "Инженер", которого плотно охранял клан Микишира, — возможно, член ЧВК "Романов". Или же отделившийся от неё субъект», — под этой фразой была напечатана фотография.
Чёрно-белый снимок мутной тени на большом расстоянии от фотографа. Рубленые, прямые, угловатые полосы, явно техногенные, белели на бумаге, а значит, в реальности отдавали блеском. Полностью закованная в цельнометаллическую оболочку фигура.
«Доспех Алекса. Это точно его детище, бледную копию которого клепает сейчас Юкио, — подумала Мисаки, закусывая ноготь большого пальца. — Значит, Алекс был интересен не только кланам, но и другим силам. ЧВК не единственные, кто положил на него взгляд. Более того, Романов, скорее всего, лишь посредник чужой воли. Либо наблюдатель, судя по тому, что мне было сделано предложение».
Девушка перелистнула страницу.
«ЧВК не ведёт никаких диалогов с властями. Они всегда преследуют только им известные цели. Если и присутствует контакт, то только через буфер вроде заинтересованных лиц, которым тот или иной конфликт будет выгоден. Например, Индия, Дели, 1989 год — восстание самой низшей касты, которое впоследствии привело к краху экономики бесплатного труда, было организовано при помощи индийского политика Раджи и ЧВК "Романов"».
Мисаки на секунду прекратила грызть ноготь.
«Версии происхождения. Первая: отщепенцы из Восточной Европы, представляющие славянский клан. Вторая: силы влияния Российского Научного Союза. Третья: игрушка богатейших семей планеты для управления кризисами».
Дальше шло длинное перечисление самых известных появлений ЧВК, не менее длинный список экономических преступлений, махинаций, которые впоследствии оказывались благом для всего мира.
«Эти люди очень серьёзные. Я не знаю, что в этом отчёте правда, а что нет. Что именно подложил мне Кайдзи? — Мисаки посмотрела на сидевшего ровно японца. Тот пристально вглядывался в проход между рядами. — Всё это больше попахивает теорией заговора о мировом правительстве, которое решает всё в свою пользу. Вот только эта ЧВК, получается, один из инструментов, на который очень удобно скидывать все шишки. С другой стороны, подготовка у того наёмника в раменной была на высоте. Меня профессионально взяли врасплох: людное место, когда я осталась без сопровождения, снайпер. Очень грамотно. И требует нужных ресурсов. Вряд ли та квартира, где сидел стрелок, была пуста. А значит, надо было как минимум договориться в моменте с владельцем, отвалив очень большие деньги по меркам японцев, или запугать до смерти. Серьёзные ребята».
По коридору с грацией охотниц шли две иностранки: плавные движения, постоянный контроль точки опоры, перекрёстная проверка пространства вокруг, словно им привычно работать в паре.
Черноволосая первой заметила Мисаки и, проходя мимо, улыбнулась ей. Кореянка приподняла уголки губ и слегка кивнула. Австралийка, шедшая следом, уставилась в сторону Мисаки. Их взгляды сцепились, ещё чуть-чуть — и напряжение можно было явно ощутить. Но кореянка улыбнулась, а светловолосая легонько выдохнула и пошла дальше.
— Запомнил? — негромко спросила девушка.
— Да, — так же тихо ответил Кайдзи. — И кажется, я даже знаю, кто это.
— Серьёзно? — спросила Мисаки, приподняв бровь.
— Дай папку. — Японец вытянул руку.
Он пролистал до страницы с нападением на базу Микиширы. Поводив по иероглифам пальцем, остановился на одном предложении.
— Вот. — Кайдзи показал страницу девушке.
Мисаки ещё раз вчиталась. Тут уже были данные от разведки Сацукуро.
«Нападавшие на базу были в основном австралийцами. Среди них находились члены ЧВК, вероятно, инкогнито. Первым делом члены ЧВК отделились и пошли штурмом за объектом "Инженер", в то время как перед австралийцами стояла цель захватить базу. Но в один момент объект "Инженер" сломил сопротивление и оказался на катере Австралийской Республики. Там он пленил офицера австралийской разведки, которую потом отпустил».
Мисаки придвинулась к Кайдзи и шёпотом спросила:
— Ты думаешь, что это она?
— Скорее всего, да. Когда я копался в материалах, то попадались фотографии этого налёта. Среди них видел похожую на неё девушку, — так же шёпотом ответил японец.
— Уверен? Все иностранцы же на одно лицо, — хмыкнула Мисаки.
— Не уверен, но вероятно, что да. — Кайдзи отвёл глаза — не смог выдержать взгляда девушки.
— Твою мать! — шёпотом возмутилась кореянка. — Это всё меняет.
— Не понял. — Кайдзи мотнул головой.
— Как сядем, собирай оперативную группу из всех, что тут есть, — велела Мисаки. — У нас появились конкуренты.
— Да, госпожа, — поклонился японец.
Мисаки откинулась на спинку кресла и взялась пальцами за виски — заболела голова.
«Вот только ещё одной стороны не хватало среди охотников на Алекса. Эти прошмандовки точно из-за него здесь», — подумала Мисаки, яростно выдохнув.