Всевозможных даров несказанных окрест.
И слетаются стаи охотно сюда.
Здесь и птичье найдешь молоко без труда....
А теперь край прекрасный увял, опустев,
Селен вымытый дол и останки дерев...
Арабские географы и путешественники, пришедшие в Азербайджан после седьмого века, столицу Арана считали одним из крупнейших городов Востока. Оставим в стороне сказанное историками и путешественниками, самое интересное - личность и судьба самой Нушабе. Известно, что в Азербайджане было немало женщин-правительниц, подобных Нушабе. Хотя некоторые ученые переносят место обитания массагетов к северу и на восток от Каспия, "История" Геродота убеждает, что жили в Азербайджане, на север от Араза. Какие бы изменения ни претерпела "Легенда о Томирис" до Геродота, во всяком случае, за ней стоят какие-то подлинные исторические события.
Мысленно я сравниваю двух правительниц древнего Азербайджана, Томирис и Нушабу, представляю, как они подвергали своих противников к оружием, и разуменьем.
Томирис длительное время вела с персидским шахом терпеливые переговоры, не теряла выдержки даже когда сын ее попал в плен. Но, убедившись что миром дела не решить, она резко меняет тактику .............персидскую армию через Арак, на свою территорию. (В своем "Истории" Геродот прямо говорит о реке Аракс, но почему-то некоторые современные не следователи считают, что речь одет о Сыр-Дарье). Решение Томирис, сколь бы простым ни казалось сегодня, на фоне реальностей своего времени не может не поражать. В то время, когда персидская армия держала в страхе, в трепете весь Восток, зная ее мощь, ей позволили пересечь "границу", пройти за Аракс... Это само по себе говорит о том, как уверена была в себе царица массагетов, каким сильным государством она правила. Пропустив врага на свои земли, она окружила его за Араксом и не дала возможности развернуться. Даже и сейчас поражаешься отважному военному расчету Томирис.
Во время битвы Томирис сталкивается лицом к лицу с Киром и ударом меча сносит ему голову, чем окончательно решает исход противоборства. Голову правителя выкидывают в Аракс, вслед панически убегающим персиянам. И не просто голову, а полный крови бурдюк. Опуская голову Кира в этот кровавый бурдюк, Томирис сказала: "При жизни ты не мог насытиться кровьюг напейся теперь досыта".
И царица Нушабе, как и Томирис, стремилась мирным путем предотвратить столкновение с войсками Александра Македонского. Армия Александра находилась в это время в зените славы. По преданию, Александр прибыл во дворец Нушабы в одежде посла и поразился непреклонной воле, мужеству этой женщины.
Нушабе узнала его: "Вы говорите не как посол, а как правитель". Она показывает Александру изображения правителей мира, вытканные на шелку, и вынуждает венценосного пришельца признаться.
Низами ярко живописует дворец Нушабы - резиденцию правителей древней барды.
Нушабе, признавая мощь Александра и ища компромисса, не теряет при этом своего достоинства. Она держится с Александром на равных.
С такой же гордостью и даже вызовом она велит подать Александру вместо яств золото и серебро на золотых подносах. Этим символическим жестом она дает поять: "Золото-серебро ведь не съедобно, для чего оно тебe в таком количестве? Для чего ты проливаешь столько крови, завоевываешь столько стран?" Поучительный урок, который преподала Нушабе великому полководцу!
Две правительницы Арена, две женщины, наши далекие предки, - как похожи они друг на друга своей волей, выдержкой, умом, крепостью духа!
В седьмом веке до нашей эры, в Северном Азербайджане было создано государство саков-скифов, в этническом составе которых, несомненно, преобладали тюрко-язычные племена. Одно из названий этого государстве Ишгуз, Некоторые прочитывают это название как Ичогуз ("внутренние огузы") и тем самым связывают его с огузами. Может быть, история Томирис и массагетов как раз и связана с государством Ишгузов. Может быть, широко распространенные в Азербайджане Девичьи башни (Гыз галасы) сохранились с того времени и являются производными от слова Ишгуз (огуз галасы)? Не будем строить предположения, это дело историков. Одно несомненно: история женщин-правительниц оставила свой след в азербайджанской литературе и фольклоре. В "Деде Коркуте" слышатся отзвуки матриархата, и женщины этого древнейшего памятника предвосхищают правительниц типа Томирис и Нушабе...
... Я смотрю на крепость Нушабе и вспоминаю, что у древних шумеров богиней добра и плодородия была Нисаба, Крепости Нисабы имелись и в древней Вавилонии!..
Одинокий мавзолей и пустынный сад... Этот мавзолей построен в том же стиле, как и древние памятники Ардебиля, Тебриза, Нахичевани. Приблизительно того же архитектурного, направления памятники Самарканда, Бухары, Хивы, Герата.
Однако, в отличие от положения дел в Средней Азии, охрана и реставрация этих памятников в Азербайджане находится в плачевном состоянии. В Самарканде специальная организация занимается вопросами реставрации. Она решает, откуда следует привозить строительные материалы для реконструкции того или иного памятника, занимается изучением состава кирпича, который используется в этих работах. Реконструкция мечети Биби-ханум началась только тогда, когда был решен вопрос производства кирпича идентичного состава.
На крепости же Нушабы небольшой мавзолей перекрыли с помощью бетонного покрытия. Арматура этого покрытия до сих пор торчит из бетона.
Уважение к своему прошлому начинается с таких вот простых "мелочей", К сожалению, мы пока не можем похвалиться качеством реставрационных работ... Я брожу вокруг мавзолея и вдруг из глубины сада, из-за плотной поросли молодых кизиловых деревьев, доносится высокий звонкий голос, какие, кажется, и рождаются только на этой благодатной карабахской земле - голос поет неизвестную мне детскую песню.
Я иду через сад навстречу песне. Красивый мальчуган, черные кудряшки которого спадают на глаза, что-то мастерит из кизиловых прутьев, обстругивая ножиком. При виде меня, смутившись, заливается краской. Песня остается недопетой... Малыш поздоровался. Оказывается, он мастерил лук, рядом уже лежат готовые, очищенные, заостренные стрелы. Сразу забылось и состояние крепости, неумелая, топорная реставрация. Крепости, дворцы, целые города строятся, разрушаются и отстраиваются вновь. Рукотворное никогда не бывает вечным, оно не может существовать во все времена! Однако есть главная дорога, потеряв которую, теряешь все. Есть такая цепь, разрушенное звено которой восстановить чрезвычайно трудно! Есть такое сокровище - растратишь его, потом ничем не восполнишь. Это - дух народа. Ладно, строения, памятники, каменные, кирпичные, бетонные - главное, пусть не разрушится невидимое здание духовности, которое народ мой строил тысячелетиями, ради которого пролито много крови, ради которого гибли миллионы юношей, и миллионы прекрасных девушек проливали слезы, здание, построенное чаяниями народа, его мечтами, надеждами, болью и потерями! Если разрушится это здание, то восстановить его немыслимо, невообразимо!
Откуда эта сила, уверенность, отвага в голосе мальчугана, который, верно, и в школу пока не ходит? Какой инстинкт побуждает этого мальчишку, не знающего пока ни истории, ни нашего прошлого, ни того, какой ценой его пращуры отстояли свободу у стен этой твердыни, заготавливать свои детские стрелы и своим пронзительным голосом, подобным сверкающей молнии, нарушать тишину этой всеми забытой крепости? Может быть, в благодатных садах, обступивших твердыню, даже в руинах, не потерявших своей величественности, каждым раскрывшимся цветком и взошедшей травой взирают на нас чьи-то глаза из прошлого, и чьи-то дивные песни доносятся до нас из глубины веков!... Может быть, это наитие живет, существует в памяти этих деревьев, этих камней и они нашептывают об этом каждому новому поколению из рода в род, из века в век, вдыхает это чувство в наши сердца, наши души, нашу плоть и кровь... Может быть, это и есть память крови!..
В полурухнувшей башне
Крепости Нушабы,
Где в кизиловых путах
Камни сморщили лбы.
Пел малыш в упоеньи.
Позабыв обо всем
Звонкий голос, как сабля,
Рвал пласты тишины,
И всплывали из праха
Вековечные сны.
Он не ведал о песнях,
Заволоченных мглой,
О сраженьях и крови.
Что смешалась с землей.
И в глазах его - радость
Жизни, что впереди.
И уроки былого
Не успел он пройти,
Грамоте не обучен
В этом не ошибусь
Но откуда же в песне
Эта древняя грусть?
Лук на плечике остром,
Сноп кизиловых стрел...
Зов ли давних сражений
Он услышал, пострел?..