* * *
_Иду
В угаре ли, в ударе ли
не знамо, как назвать,
иду цыплёнком жареным
на речку погулять.
Все прежнее - порожнее.
Хромым слепцом по льду
беспомощно, беспошлинно,
бессовестно иду.
Иду смиренным иноком
и мартовским котом
туда, где блажь изымут,
да спросится потом.
По езженной дорожке ли,
по хоженой тропе
туда, где рожки с ножками
белеют на траве.
Туда, где яды лечат.
Где листья шелестят.
Где прыгает кузнечик
коленками назад.
Где филин зачирикает,
как курский соловей.
Где пиршество* великое
гремит среди полей.
В угаре ли, в ударе ли...
Да, впрочем, боже ж мой!
Hепрошенным татарином
куда иду?.. Домой.
*Строго соблюдающий культ еды Ретивин, в альбоме спел:"ПИЩЕРСТВО" (Прим. Авт.)
* * *
_Зима . (О. Журавлёву.)
Питался промакашками*
Спал на сырой траве.
С клещами и букашками
в немытой голове,
голодный, как в пустыне лось,
я кончил бы свой век.
Hо скоро лето кончилось.
И вот он - первый снег.
В витринах зреют кактусы.
(Им не страшна зима.)
Hахохлились, как страусы,
усадьбы - терема.
Глянь - стайка добрых молодцев
летит, круж\и\т, жужжит.
И шлёт привет из космоса
архангельский мужик. *Помнится, Булгаковский Шариков (в бытность свою собакой) от голода лизал промасленную бумагу. Летом 1991 года я провёл успешный эксперимент по добровольному бомжеванию. Порой питался не лучше бездомного пса. Меня занесло в Рекшино на дачу к Журавлёву. Отожравшись на славу, я три дня вел с хозяином философские разговоры. Зимой же мои скитания благополучно завершились.(Прим. Авт.)