Они поженились тайно. Тайно и тихо. Как будто украли себе кусочек личного пространства. Стас спешил, Зина смотрела, как он спешит. Расписались и пошли гулять по городу. Единственное, что себе позволили необычного – много фотографировались. Он – её, она – его, иногда просили прохожих, чтобы получиться вместе в кадре. У Стаса это был второй брак. Первый отгремел в юности, просуществовав полтора года. Маргарита встретила иностранца, каким-то ветром занесённого в Москву португальца. Да ещё и музыканта. Он соблазнил её грустными мелодиями фаду в исполнении несравненной певицы Маризы, рассказами о красотах природы, средневековых замках и винограднике, который принадлежал его семье. Маргарита продала унаследованную от деда квартиру на Тверской за триста тысяч долларов и уехала на атлантическое побережье Пиренейского полуострова. По всему выходило, что она его бросила, но Стас особо не расстроился, он и так ей постоянно изменял. Она это знала или не знала, но дело пошло на разлад. Через год перестал о ней вспоминать.
Второй раз женился, кажется, по любви. Стас принадлежал к тем редким мужчинам, которые осознанно хотят детей. Не просто одного сына, а троих детей, как минимум. Он прекрасно отдавал себе отчёт в том, что дети – это хлопотно, ответственно, нервно и дорого. Но это его не останавливало. Он сможет им обеспечить достойное детство, воспитать и поставить на ноги. Зина ему подходила: спокойная, рассудительная, бережливая, красивая, в конце концов.
Перед тем, как сделать предложение купил путевку в Тайланд на двоих, и они отправились за синее море. Там, под развесистыми пляжными пальмами, на удобном матраце у воды, утопая в тропических запахах, он постарался выспросить всю её жизнь. И мало, что понял. То есть далеко не всё, что хотел. Родители врачи, отец хирург, мать офтальмолог, поздний ребёнок, немного избалованный достатком родителей, так как оба работали в дорогой частной клинике, но почему-то неудовлетворённый и ищущий какое-то скрытое предназначение.
– То есть сцена тебе не понравилась? – уточнил опять Стас.
– Я её не потяну.
– В смысле, это твоё внутреннее ощущение, как профессии?