отвернувшихся от них после происшедшего. Сами же убийцы не стали
разговаривать с журналистами. Впечатление, складывающееся после прочтения
книги, такое, что это была группа подростков-неудачников, фантазии которых
были самым дорогим, что они имели. Всё больше погружаясь в мир своих
иллюзий, они перешли черту, за которой ужас и жестокость, которыми они
бредили, вдруг стали явью.
Трудно сказать, насколько то, что написано в Satanskinder имеет
общего с действительностью. Если поговорить с убийцами с глазу на глаз,
становится очевидно, что у них на уме было гораздо больше, чем хочет
представить Satanskinder. Нижеследующее интервью любезно соблаговолил дать
вашим покорным слугам герр Хендрик Мебус в 97-ом году. Не имея возможности
переговорить с ним лично, нам пришлось задействовать все силы немецкой и
норвежской почты. Читателю следует, впрочем, иметь в виду, что интервью
это было взято по прошествии четырёх лет, истекших с того дня, как Сандро
Байер ушёл на свидание со "смертью из леса", и ответы Хендрика носят
некоторый ретроспективный характер. У него было время подумать. Его
ответы, кроме того, иллюстрируют в какой степени блэк- метал подвержен
влиянию эзотерического расового мистицизма.
Хендрик Мебус
Когда ты был подростком, какие факторы оказали влияние на формирование
тебя как личности?
Наверное, мы всегда были связаны с "контркультурой", с вещами,
которые были "абсурдны" для общества. Конечно, эту тягу к "контркультуре",
андеграунду нужно рассматривать в контексте того, что почти всё наше
детство, четырнадцать лет, мы прожили в советской оккупационной зоне
Германии, ещё известной как ГДР. В ГДР существовала диктатура, и люди,
выросшие в "свободном мире" никогда до конца не поймут, что это такое.
Кроме того, ГДР была ничем иным, как сателлитом Москвы, "большого брата",
полностью ориентирована на восток и зависима от СССР. Поэтому нас учили
любить всё русское и ненавидеть всё родное. Но никто не может взять и
отречься от своих корней, словно их и не было, и это очевидное
противоречие тяготило нас и заставляло искать что-то вне коммунистического
агитпропа.
Что составляло сферу твоих интересов?
Дома я много читал по германской истории (ведь история моего рода -
это часть истории народа), фольклора, сказок, увлекался изучением
родословных. В церкви (не забывайте, что все поголовно в восточной
Германии были атеистами!) я почерпнул много богословских знаний, и, к
сожалению, уйму еврейских небылиц. Я, мой старший брат и Себастьян - наши
интересы совпадали, мы не хотели быть частью этого тупого
идеологизированного, насквозь пропитанного догмой общества, мы
стремились примкнуть к молодёжной культуре.
Когда ты впервые заинтересовался экстремальной музыкой, а позднее блэк-