- Знаем мы этих объективных людей! - Рот Бадирбейли насмешливо искривился. - Все подстроено! Это делишки твоего Сохраба Мургузовича, детка. Иди к нему и скажи от моего имени, что его штучки не пройдут! А тебе лично заявляю: не жить в мире нашим звездам! В свое время не пожелал слушать меня, не посчитался с моими аргументами - теперь не жди пощады.
- Я не собираюсь заводить дружбу ни с вашей звездой, ни с чьей-нибудь другой...
- Много на себя берешь, Шамсизаде, - побледнел от злобы Бадирбейли. Летал бы пониже! Слишком уж ты уверен в себе!
- Уверенность порождается нравственной силой и твердой убежденностью в своей правоте, профессор.
У Бадирбейли задергалась нижняя челюсть, маленькие глазки сузились и стали совсем крошечными. Вугар ждал, что сейчас он разразится грубой бранью - это было свойственно ему, - но Бадирбейли неожиданно расхохотался:
- Одной убежденностью не проживешь, ничего не добьешься, детка! Пора бы знать! Однажды ты уже был за это крепко наказан.
- Не убежденность подвела меня, Башир Османович, а другое... И вы хорошо знаете, что именно...
- Гордец ты, Шамсизаде! Ничему тебя жизнь не научила, с твоим характером голову в целости до могилы не донесешь!
- О могиле не мне, а вам следовало бы задуматься, профессор.
Бадирбейли вдруг согнулся, съежился. "Горькая штука - старость! подумал он. - А этот сопляк еще смеет надо мной издеваться".
- Скажи-ка лучше, - грубо спросил он, - какая сила заносит тебя так высоко? На кого опираешься?
- На себя! И на непобедимую силу правды.
Бадирбейли как-то странно вздохнул, и в словах его послышалось притворное сочувствие, сожаление:
- Правдой не наешься и не напьешься, детка, не может она дать силу.
- А это от человека зависит, профессор. Один правдой и голод и жажду свою утолит, а другой растопчет ее...
- Что ты хочешь сказать?!...
- Мне кажется, комментарии излишни.
- Это невежливо!
- Вините себя, профессор, это ваши уроки, вежливости я научился у вас.
- Хулиган! Нахал! - взбесился Бадирбейли. Он весь трясся, нижняя челюсть дергалась. Видно было, что он ищет ругательства посильнее. От такого человека всего можно было ожидать, и Вугар, махнув рукой, спокойно пошел прочь.
* * *
Директор завода, держась за сердце, бледный, медленно ходил по кабинету. На приветствие Вугара он ответил чуть заметным кивком.
- Что с вами, товарищ Мохсумов? - заботливо спросил Вугар. - Сердце болит?
Потирая левую сторону груди, Мохсумов медленным, неровным шагом приблизился к нему.
- Сердце само по себе не болит, - с тоской и сожалением ответил он. Если заболело, значит, ему причинили боль...
Вугар уже догадался, что змеиный язык Башира успел ужалить директора. Чтобы подтвердить правильность своих предположений, он спросил:
- Какая же тому была причина?
- Трудно ли причину найти? - Мохсумов вернулся за стол, отпил два-три глотка чаю, давно стынущего на дне стакана, и, вздохнув, продолжал: - Те, кто намеренно идут на это, из ничего создают нервозную, напряженную обстановку.
- Но зачем, с какой целью?
- Цель простая - довести человека до инфаркта.
- А польза-то от этого какая?
- Очень большая! Скандалами, интригами они создают видимость деятельности и таким образом оказываются в центре внимания.
- И общественность закрывает на это глаза, да?
- А что делать? Одни здоровье берегут, другие считают ниже своего достоинства связываться с такими людьми.
- Короче: не тронь меня, не трону тебя, так получается? - иронически заметил Вугар. - Но это беспринципность! Равнодушие - главный враг нашего общественного развития.
- Равнодушие не только враг дальнейшего развития нашего общества, но и палач человеческого достоинства, паралич духа, нравственности.
- Да, - грустно согласился Вугар. - Жаль, что подчас авторитетные люди, которых мы называем маяками нашего общества, понимают это, но, к сожалению, закрывают глаза и тем самым способствуют распространению различных пороков... Парадокс какой-то!
- Ну, не все же такие!
- Взять хотя бы вас, вчера вы были другим человеком...
Мохсумов вдруг выпрямился, голос его, в котором до этого звучали жалобные нотки, стал серьезным:
- При чем тут, собственно, я? Почему вы приводите в пример меня?
Мохсумов нахмурился, лицо его потемнело.
- Потому что вчера вы давали мне обещания, говорили о деле, а сегодня держитесь за сердце, жалуетесь. Я чувствую, что намерения ваши изменились. Видно, вас здорово запугали...
- Меня? - удивился Мохсумов. - Кто же, по-вашему, может меня запугать?
- А тот, кто только что ушел отсюда...
- Кого вы имеете в виду?
- Бадирбейли.
- Где вы его встретили?
- У проходной. - Вугар испытующе посмотрел на Мохсумова. - Зачем он приходил сюда?