- Стоп! Терпенье! Мне в этой статье особенно понравилось одно место. Я сам прочту его тебе. - Он бережно развернул газету, держа ее перед собой. Глубоко вздохнув, предупредил: - Читаю, слушай!
- Я весь внимание!
Джовдат прокашлялся, прочищая горло, и стал громко читать:
- "... По поводу этого изобретения я неоднократно высказывался на конференциях и на авторитетных собраниях. Выступая в Центральной печати, я говорил о большом будущем открытия, о его технической и теоретической сути и о многих других достоинствах. Возможно, то, о чем я пишу сейчас, явится для кого-то повторением моих прежних мыслей. Но я все же считаю необходимым снова сказать, что В. Шамсизаде работал и продолжает работать над проблемой, которая имеет огромное значение и для настоящего и для будущего..."
Вугар не выдержал, вырвал газету из рук Джовдата и быстро огляделся, выискивая место, где бы сесть, - столь важную для него статью не хотелось читать наспех, стоя.
Сесть было негде, даже подходящего полена не оказалось поблизости. Хотел войти в дом, но едкий дым очага еще не выветрился. Вугар прошел на солнечную сторону галереи и, прислонившись к угловому столбу, погрузился в чтение.
Заложив руки за спину, Джовдат молча прохаживался взад и вперед по двору, время от времени искоса поглядывая на Вугара, и когда тот наконец окончил чтение, громко спросил:
- Ну, как?
- Отлично! - Вугар поднялся и, подойдя к Джовдату, счастливо улыбнулся. - Стрелу выпустил, а лук спрятал? - обратился он к другу. - Так какой же магарыч ты хочешь получить?
- С тебя-то? - Джовдат шутливо пожал плечами, заглянул через открытую дверь в комнату, где на тахте были разложены разные лакомства, приготовленные Шахсанем сыну в дорогу. Громко, так, чтобы его услышала сама хозяйка, он произнес: - Что с тебя, бедного аспирантишки, взять? Опять вся тяжесть падет на Шахсанем-халу. Так пусть сама скажет, какой мне магарыч полагается. Она еще с прошлого раза мой должник!
- Ты что расшумелся, Джовдат? - укоризненно спросила Шахсанем из глубины комнаты.
- Как не шуметь, Шахсанем-хала? Добрую весть принес! Нашего Вугара в газете расхвалили, а тебя благодарят за то, что такого сына вырастила...
Шахсанем торопливо подошла к двери и, остановившись, с недоверием покосилась на Джовдата. Она переводила взгляд с Вугара на газету, которую он держал в руках, и наконец негромко, с надеждой сказала:
- И вы будьте счастливы, дети мои!
- Благодарностью сыт не будешь! - притворяясь обиженным, ответил Джовдат. - Скажи лучше, какой магарыч мне полагается?
- За угощением дело не станет, проходите-ка в дом!
- Вот это по-моему! - Он подмигнул Вугару. - Идем, не то опять какие-нибудь препятствия возникнут. Да и время прощаться подходит.
Смеясь, перебрасываясь шутками, они вошли в дом.
* * *
На станцию прибыли за минуту до того, как поезд с грохотом подошел к платформе. Наклонившись к Вугару, Джовдат торопливо говорил ему:
- Счастливого пути! Смотри не забывай нас. Пиши почаще, как идут дела, не то беспокоиться станем. За работу берись крепко! Ни перед кем не отступай, ничего не бойся. А если что - помни, мы всегда с тобой...
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
Глава первая
Вугар не торопился выходить из вагона. Чтобы не толкаться, он отошел к последнему окну, ожидая, пока схлынет народ. Да и куда ему торопиться? Белесые края изумрудного неба лишь чуть порозовели со стороны моря. До начала рабочего дня в институте оставалось еще много времени, а мама Джаннат, верно, еще сладко спит, зачем тревожить ее в такую рань?
Прижавшись лбом к холодному стеклу, он разглядывал пассажиров, толпившихся на платформе. Люди шумно и весело здоровались, целовались. Вдруг сердце Вугара дрогнуло, вспомнилась Арзу. Бывало, когда он возвращался из деревни или из командировки, Арзу всегда встречала его. И они так же, как эти люди, на глазах у всех целовались, Вугар обнимал ее за плечи, и они торопливо шли к стоянке такси. А теперь...
Ему стало досадно. Острая боль прошла по сердцу. Но мгновенье - и лицо его радостно просияло. Он резко потянул окно и, открыв до половины, высунулся. Поодаль от суетившихся пассажиров, уже у самого выхода в город, стояла стройная девушка в белом расстегнутом плаще. Прижав к груди букет свежих цветов, она встревожено оглядывала проходящих. Как она была похожа на Арзу! А может, это она, как всегда, пришла, чтобы встретить Вугара?.. И что из того, что он не сообщил ей телеграммой о своем возвращении? Ведь у сердца есть свои позывные. Недаром говорил Джовдат, что в маленькой, с детский кулачок, частичке тела заключен целый мир.
Вугар был так взволнован, так растроган, что у него не осталось и капли сомнения в том, что девушка, которую он увидел из окна, Арзу. Он уже готов был крикнуть: "Я здесь, Арзу!", но в это мгновенье девушка, сорвавшись с места, кинулась на шею какому-то парню, который, широко раскинув руки, шел к ней навстречу. Они обнялись, а потом, радостно смеясь и словно освещая все вокруг своим счастьем, затерялись в толпе.
Опечаленный, Вугар отошел от окна и прислонился к стенке. Однако отчаяние его длилось недолго. Глаза снова засветились веселым блеском. Да и что за горе?! Он в Баку, в городе, где живет Арзу. Длинные дороги, разделявшие их, позади. Они помирятся, обязательно помирятся, чего бы это ему ни стоило! Любящее сердце долго не держит зла, и особенно девичье сердце. Чище цветов, омытых росой, сердце его Арзу! Вугар расправил плечи, поднял с пола портфель, сверток с гостинцами, которые дала в дорогу Шахсанем, и легким, бодрым шагом вышел из вагона.
Перрон стих, опустел. Репродукторы, громогласно информирующие пассажиров, успокоились. Теперь вместо хриплого баса привокзального диктора легкая утренняя музыка плыла над перроном.
Он шел медленно, с жадностью разглядывая все, что попадалось ему на глаза, будто впервые приехал в Баку. Спокойно спустился по лестнице, ведущей в город. Не стал ждать такси - на стоянке была длинная очередь. Перейдя трамвайную линию, направился прямо к деревянному щиту у входа в сквер Самеда Вургуна, на котором была наклеена свежая, со следами непросохшего клея, газета. Ему хотелось тут же, сразу узнать все новости, которые произошли в Баку во время его отсутствия. Поставив вещи на тротуар, он вплотную подошел к газетному стенду и стал жадно просматривать один материал за другим. Находящийся в нашей стране с официальным визитом премьер-министр Афганистана прибыл в Баку... В академии состоялся всемирный симпозиум астрофизиков... Старейшему коммунисту вручена Почетная грамота в связи с его семидесятипятилетием...
Он перевел взгляд на раздел объявлений. Ничего интересного не было. И вдруг маленькая информация привлекла его внимание: сегодня вечером премьера новой постановки пьесы Вильяма Шекспира "Гамлет".
- Отлично! - весело воскликнул Вугар и от радости даже потер руки. Надо посмотреть, обязательно посмотреть!
Но это не так-то просто. Он задумался. "Смогу ли достать билеты? Два билета!.. Как это было бы кстати! Прекрасный повод, чтобы помириться с Арзу". Он вспомнил, как часто в первые месяцы их знакомства ходили они в театр. Арзу не пропускала ни одной премьеры. Она являлась на свидание, держа в руках два билета. Вугар обижался. "Так нельзя, Арзу! - говорил он. - Ты унижаешь меня тем, что сама покупаешь билеты!" Арзу лукаво щурила карие глаза, прижималась головой к плечу Вугара и оправдывалась: "Что за счеты, Вугар? Какая разница, кто купил билеты, ты или я?.. Ты студент..." "Что же, выходит, студент так беден, что не может купить два билета?!" упрямо возражал Вугар и сердито отворачивался. Голос Арзу жалобно дрожал: "Вугар, дорогой! Придет время - все будет по-твоему. Каждое твое слово станет для меня законом. Мной избранным, единственным законом! А пока дай мне насладиться девичьей свободой, чтобы сердце мое потом не тосковало о ней..." И Вугар тотчас сдавался, покорно улыбаясь: он, счастливый, крепко обнимал свою сладкоречивую подругу. Но в глубине души тосковал о том счастливом времени, когда наконец сможет предупреждать ее желания. И вот долгожданный день настал. Сегодня он купит билеты в театр. Да еще на какой спектакль!
Вугар заторопился. Во что бы то ни стало он должен достать билеты! Другого такого случая для примирения не представится. Надо же, чтобы так повезло! Но... Радость его улетучилась, и он снова расстроился. Ведь билеты на премьеру распродаются задолго до спектакля. Наверное, в кассах давно нет ни одного билета. Может быть, узнать в справочном телефон театра, позвонить и все, все рассказать директору или администратору, просить, умолять?! Ведь и они были когда-то молодыми, влюблялись, ссорились и мирились со своими возлюбленными. Неужели они не захотят войти в его положение? Нет, они должны, обязаны что-нибудь придумать и помочь ему. Не может быть, чтобы у них не нашлось двух билетов... Всего лишь двух!
В волнении он огляделся по сторонам. К счастью, не надо было идти далеко: голубая телефонная будка находилась в двух-трех шагах от него. Схватив вещи, он втиснулся в кабину и... неожиданно переменил решение. Вместо номера справочного бюро он сейчас наберет телефон Арзу! "Пусть знает, что я в Баку. Хоть шепот ее, хоть одно слово услышать. Ясно как день, что Арзу не пожелает говорить со мной и, узнав мой голос, бросит трубку. Мне и этого хватит... Ну, а если подойдет Агариза-киши или Ширинбаджи-муэллим, еще лучше! Со стариками договориться куда легче, они добрые, благожелательные люди. Поздороваюсь, спрошу, как здоровье, глядишь - и восстановится былая дружба. Ну а если удастся наладить отношения с родителями - трудности позади. Возьмутся за дочку с двух сторон и сломят ее упорство. А в театр можно и в другой раз сходить..."
Он постарался взять себя в руки. Снял трубку и стал медленно набирать номер. На последней цифре палец его дрогнул. Казалось, в один миг иссякли силы, и не хватит их даже на то, чтобы сдвинуть с места маленький диск. Прислонившись к узкой стенке кабины, он опустил руки. "Какая глупость, что я делаю? Конечно же дома все, все знают. Как, наверное, они теперь ненавидят меня!"
Червь сомнения заполз в его сердце.
"Искать столь простой и легкий путь к примирению - по меньшей мере наивно, несерьезно. Да нет, это просто безумие! Они могут обвинить меня в легкомыслии. Надо придумать что-то другое!"
Он вытер холодный пот, капельками выступивший на лбу, и ощутил во всем теле слабость. С трудом передвигая ноги, вышел из кабины. Нетвердыми шагами направился в сквер и опустился на первую попавшуюся скамью.
Солнце уже поднялось высоко, его яркие лучи, рассыпавшись, позолотили крыши, верхние этажи домов, верхушки вечнозеленых кипарисов и стройных чинар, еще не сбросивших летнего одеяния, и разожгли костры в окнах домов. Лучи опускались все ниже. Вот уже на тротуарах растаяли темные полосы теней. Улицы, перекрестки, переулки, парки и площади засветились, радуя глаз. Даже Вугар ощутил на своем лице живительное тепло медленно раскаляющегося солнца. И по мере того как отогревалась в добрых утренних лучах его душа, уходила вялость, прояснялись ум и память. Он спокойно подумал: "Зачем торопиться? Надо немного выждать. Сначала пойду в институт, приведу в порядок дела, поговорю с профессором, выясню сложившуюся ситуацию. С одной бедой легче справиться. Да и с мамой Джаннат посоветоваться не мешает. Она женщина опытная, много горя повидала. Таких сама жизнь мудрости учит, она направит меня на верный путь..."
Он быстро поднялся, - надо скорее повидаться с мамой Джаннат, чтобы потом не опоздать в институт, не то может не застать профессора, он человек занятый сверх головы: каждый день собрания, совещания, защиты, симпозиумы, да мало ли еще что!
Глава вторая
Вугар был прав в своих предположениях - родители Арзу хорошо знали о причине их ссоры...
Когда Арзу с громким плачем вбежала на застекленную галерею, Ширинбаджи уже закончила генеральную уборку, которую затеяла в то утро, и принялась за мытье посуды. С удивлением и испугом глядела она на дочь.
- Что случилось? Почему ты плачешь? - бросилась она к Арзу.
Но Арзу не отвечала. Она пробежала в комнату, тяжело опустилась на диван и, закрыв лицо руками, разрыдалась.
"Наверно, у Вугара какие-нибудь неприятности с его работой", подумала Ширинбаджи, идя следом за дочерью. Она села рядом с ней на диван, обняла за плечи.
- Ну, рассказывай, что опять случилось? - ласково и настойчиво спросила она. - Что сказал тебе Вугар? Почему он не пришел вместе с тобой?
Арзу молчала, только всхлипы стали реже и тише.