- Слышу слово настоящего мужчины! - смуглое лицо Гамзаева словно осветилось изнутри. - Вот теперь ты мне нравишься, таким, и должен быть человек, истинно преданный науке. - Он глубже уселся в мягком кресле, голос его вдруг стал усталым. - Признаться, мы очень на тебя обиделись. Это внезапное исчезновение поставило в трудное положение не только вашего научного руководителя, но и весь институт. Недоброжелатели подняли головы...
- Это понятно, профессор, обессиленный враг кидается на тень...
- Неразумный джигит...
Вугар замялся, поняв, что Гамзаев намекает на него, и, подумав, шутливо ответил:
- Вы правы, неразумный джигит бросает друзей в беде...
- Ясно! - Гамзаев и на этот раз остался доволен ответом.
Откинувшись на спинку кресла, он медленно опустил веки, умолк, казалось, задремал.
Вугару стало не по себе. К чему Гамзаев затеял этот разговор, который увел их от главной цели? Зачем тогда он разыскивал его? Вугар решил сам заговорить о деле. Но не успел он и слова сказать, как заместитель директора, все еще не открывая глаз, спросил: - Давно приехал?
- Сегодня утром...
- Сохраба Мургузовича видел?
- Нет...
Гамзаев медленно открыл глаза и задумчиво посмотрел на Вугара:
- Значит, тебе ничего не известно о последних событиях?
Вугар молчал. Сердце колотилось так сильно, что, казалось, от его ударов в грудной клетке образуются мозоли. Этот загадочный вопрос показался ему дурным вестником.
Но Муршуд Гамзаев не спешил успокоить Вугара. Он закинул ногу за ногу, и руки его повисли вдоль подлокотников кресла.
- А дела вот какие... В связи с твоим вопросом был еще раз созван ученый совет. Помнишь, в прошлый раз Гюнашли ушел с середины заседания, это повергло в растерянность членов совета, и никакого решения тогда не приняли...
- Какое же решение принято на повторном заседании?
- Решение хорошее... По настоянию Гюнашли состоялось всестороннее обсуждение вопроса, и решен он в твою пользу...
- То есть?..
- Создана комиссия, которая должна проверить научную ценность и промышленное значение твоего изобретения... Работать комиссия будет под моим председательством.
- Под вашим?!
- Да, - Гамзаев истолковал удивление Вугара как недовольство. - У тебя есть возражения?
Вугар почувствовал облегчение. Профессор Гамзаев крупный ученый, благожелательный и объективный человек. Он хорошо помнил, как на том злосчастном ученом совете Гамзаев выступил в его защиту, стараясь изменить ход обсуждения, придав ему истинно научный характер. Какие же могут быть возражения против такого человека?
- Что вы, профессор! - воскликнул он. - Когда комиссия приступает к работе?
- А мы уже приступили! - Гамзаев выпрямился, и приветливая улыбка расплылась по его лицу. - Пока некоторые товарищи лечились в деревне птичьим молоком и развлекались, мы тут за них потрудились в поте лица.
- Простите, профессор, - серьезно заговорил Вугар, не принимая его шутливого тона. - Те некоторые, о которых вы говорите, не все время тратили на удовольствия, они еще кое-что успели сделать. А птичье молоко принимали исключительно для поднятия боевого духа, как вы сами заметили в начале нашего разговора.
- Верно заметил. Однако пока не увижу тебя в деле, нет у меня полной уверенности...
- Будьте спокойны, профессор!
Гамзаев заерзал в кресле и вопросительно посмотрел на Вугара. Что произошло? Аспирант Шамсизаде всегда был сдержан и немного робок, от него слова лишнего не добьешься, откуда же эта уверенность, эта гордость? Уж не зазнался ли, не зачванился? И Гамзаев сказал с явным подтекстом:
- Я-то спокоен, а вот твое спокойствие мне не очень нравится. Главное поле сражения впереди. Когда работа будет полностью закончена и результаты экспериментов опубликованы в печати, это несомненно вызовет большой резонанс, вот тогда-то число твоих оппонентов значительно возрастет. Вполне возможно, что тебе придется сразиться с учеными, которые будут куда авторитетнее нынешних твоих противников...
- Я не боюсь, профессор! Помните поговорку? Сорока знает: умный в нее стрелять не станет, а глупый промахнется.
Густые, с проседью брови Гамзаева сдвинулись, и он с откровенным неудовольствием посмотрел на Вугара: "Очень уж самонадеян! Как быстро меняются люди".
* * *
Глухо прозвенел звонок, возвещавший перерыв на обед. Гамзаев поднялся, в больном желудке начало покалывать. Если он хоть немного нарушит режим и вовремя не поест, боль усилится. Он поспешил закончить разговор:
- Проект готов, мы послали его для ознакомления на наш опытный завод: производственники лучше знают технологию. Сегодня, когда ты вошел в кабинет, мы говорили с директором завода товарищем Мохсумовым...
- По вашему разговору мне показалось, что директор чем-то недоволен.
- Обычное дело! Каждый раз с этим сталкиваемся. Результаты, полученные на бумаге, в оптимальных лабораторных условиях, не дают желаемого эффекта на больших установках, во время заводских испытаний. Приходится вносить изменения, добавления. Словом, бери машину - и на завод! Мохсумов ждет тебя.
Но Вугар не тронулся с места. Не спеша расстегнул пиджак и, достав из внутреннего кармана смятую, с загнутыми углами тетрадочку, протянул Гамзаеву.
- Что это?
- Раскройте, прочитайте, и вам станет ясно.
Гамзаев неохотно полистал тетрадку и пожал плечами:
- Может, сам объяснишь?
- Это результаты дней, проведенных в деревне, профессор.
- Ты что же, вел дневник? - насмешливо спросил Гамзаев.
- Нет, - непонятная гордость звучала в словах Вугара. - Это поправки к моей работе!
- Поправки? - вскинул брови Гамзаев.
- Именно! Я все продумал и нашел новое решение. По этой-то причине и задержался.
- А-а... - протянул Гамзаев и о чем-то задумался. Он пододвинул кресло вплотную к столу и, нагнувшись над тетрадкой, погрузился в химические расчеты. Постепенно мягкость исчезала с лица, оно становилось суровым и твердым. - Значит, ты добавил новые компоненты к катализатору... Зачем?
- Там все объясняется, чуть ниже...