- Может быть, - сказал он.
Я спросил, когда мне прийти, и он ответил: в восемь.
Я пошел не домой, а на Гнилое озеро, ловить головастиков. В полдень я стащил немного корма из фазаньего домика, семечки и просо, и тут же съел. Потом еще поглазел на лысух, а вечером то и дело спрашивал, который час, и к восьми пошел на кладбище. Мой новый знакомый уже был там. Сидел на холмике и курил; лопата лежала рядом.
- Придется подождать, - заявил он, - еще не совсем стемнело.
Я подсел к нему, и мы стали слушать дрозда. Потом появились летучие мыши, а когда стало уже совсем темно, он сказал, что пора начинать.
Мы убрали венки, потом он начал копать, а я смотрел, не идет ли кто.
Копал он очень быстро.
Я ходил взад и вперед, и вдруг раздался глухой звук - лопата ткнулась во что-то деревянное.
Человек выругался, опять что-то стукнуло, а потом он спросил, хочу ли я еще раз взглянуть на нее,
- Зачем, - удивился я, - я и так ее помню. Пусть он только положит туда щелкунчика.
- Готово, - сказал он.
Я видел, как он зажег карманный фонарик; одно мгновение световой кружок стоял неподвижно, потом свет снова исчез. Человек вылез наверх, и теперь слышно было лишь, как падают комья земли.
Когда мы аккуратно разложили венки, он подсадил меня на стену.
- Смотри у меня, если кому-нибудь расскажешь.
- Кому же я буду рассказывать?
- А я почем знаю.
- Такое можно было бы рассказать только Герте, - отвечал я.
- Да, - сказал он, - она была очень хорошенькая.
- Ты тоже ее знал? - спросил я.
- Нет, - отвечал он, - ну-ка, мотай отсюда.
- Сейчас, - сказал я, - и большущее вам спасибо.
- Ладно, хватит, - буркнул он. Его голова исчезла за стеной, потом я услышал, как он прошел по дорожке, посыпанной гравием.
Меня здорово изругали в тот вечер; и то, что щелкунчик исчез, они тоже заметили. Я сказал, что уронил его в воду, когда ловил головастиков.
На другой день я пошел забирать Жозефу.
Но матери Герты не было дома; прислуга сказала, что она пошла искать квартиру.
Я удивился, ведь у нее же есть квартира.
- Да, - отвечала девушка, - но здесь ей все напоминает о Герте.
Я не сразу понял, сказал, что я, собственно, пришел за Жозефой, я договорился с Гертой, что буду о ней заботиться.
- За Жозефой?.. - переспросила девушка. - Так старуха продала ее в какой-то зоомагазин.
- Но ведь она же была Гертина, - сказал я.
- Ничего не поделаешь, - сказала она. Тут я все понял и обрадовался, что Герта хотя бы получила щелкунчика.
ФЕЙТЕЛЬ И ЕГО ГОСТИ
Его все терпеть не могли. Он был бледный, ростом ниже всех нас, с остреньким лицом, с черными кудрявыми волосами, длинными пейсами и густыми бровями, а ноги у него были тонкие, как спицы,
Отец говорил: он очень умный и нам должно быть стыдно, что мы с ним не играем. Но нам неохота было с ним возиться, а Хайни сказал: только еще не хватало ходить на детскую площадку с жиденком.
Я не знал, что такое "жиденок", но Хайни объяснил, что это очень плохо, и потому я старался не попадаться ему на дороге.
Но однажды он меня все-таки поймал.
Это было на детской площадке. Мы строили песчаный замок, Хайни и Манфред ушли за галькой для въезда в замковый двор. Я сидел в песочнице и следил, чтобы другие ребята не разрушили нашу постройку, как вдруг за фонтаном я заметил Фейтеля. Собственно, я хотел отвести взгляд, но как-то у меня не получилось; так я и сидел, глядя прямо на него.
Он шел смешными семенящими шажками, широко расставляя ноги, и нес под мышкой новенькую лопатку; она блестела на солнце, а на длинном, тонком черенке еще красовалась фабричная этикетка.
Теперь он узнал меня и подошел ближе. Я быстро отвел глаза, но, к счастью, остальные ребята были не с нашей улицы, они Фейтеля не знали.
Он остановился у края песочницы и сказал:
- Шикарный замок у тебя получился. Я ответил, что Хайни и Манфред тоже строили, а я, я просто слежу, чтобы никто это не разрушил.
- А что, - спросил он, - здесь можно просто так копаться в песке или за это надо платить?
- Не-а, - сказал я, - не надо.
Дело в том, разъяснил Фейтель, что он сегодня тут первый раз, его отец говорит, он должен просто пойти на детскую площадку, и там наверняка найдутся дети, которые будут с ним играть.
Я сидел молча, не поднимая глаз, боялся, что сейчас вернутся Хайни и Манфред и увидят, что я с ним связался.
- А ты не хочешь со мной играть? - спросил он вдруг.
Я в испуге взглянул на него и тут только как следует увидел, до чего же он уродлив.
- Не-а, - отвечал я и решительно покачал головой.
- А почему? - спросил он, внезапно побледнев.