К вечеру ветер усилился. Он сыпал в глаза песок, больно сек лицо.
Штелинг работал наверху. Чтобы очки не мешали, он снял их, и теперь лицо его казалось беспомощным. Штелинг копал землю, с силой надавливая на лопату ногой. Но вот он случайно задел лопатой за корень, лопата выскользнула у него из рук и упала с бруствера в окоп.
— Эй, наверху! Осторожнее! — крикнул Штелингу Хаук. Он поднял лопату солдата и увидел на ее черенке пятна крови.
— Товарищ Штелинг, откуда у вас кровь?
— Какая кровь? — Штелинг наклонился над окопом.
— А вот на черенке лопаты…
— Я не знаю. — Штелинг выпрямился.
— Покажите–ка ваши руки, — потребовал Хаук.
— Зачем, давайте мне лучше мою лопату.
Хаук вылез на бруствер и строго повторил:
— Покажите мне руки! — Заметив любопытные взгляды солдат, Хаук прикрикнул на них: — А вы занимайтесь своим делом!
Штелинг с неохотой показал Хауку руки.
— Да вы с ума сошли! — воскликнул Хаук, увидев кровоточащие мозоли солдата. — Эх, Штелинг, Штелинг! Быстро идите в санчасть! Немедленно!
Штелинг надел френч, застегнул все пуговицы и, опустив голову, поплелся в санчасть. Хаук долго смотрел ему вслед.
* * *
После ужина Пауль пошел на ОП. Он разыскал старый окоп–укрытие для танка и начал переоборудовать его под укрытие для тягача. Ему помогали солдаты из расчета.
«Ребята работают кто как умеет. Никакой системы у них нет. Зато стараются, — думал Пауль. — Но отвечать за укрытие не им, а мне. Тягач есть тягач». Рядом с окопом он увидел большую кучу песка и, схватив лопату, вонзил ее в песок.
— Эй, что ты делаешь?! — закричал на Пауля Дальке и, подскочив к нему, вырвал из рук лопату. — Ты соображаешь, что делаешь?! Ведь это же точка привязки! Без нее не может быть и речи о точной стрельбе!..
— Я же не знал, — начал оправдываться Пауль.
— Если хочешь помогать, спустись вон в тот окоп и рой ход сообщения.
— Хорошо, — робко пролепетал Пауль. Да, на полевых учениях все выглядело иначе, не так, как в классе на ящике с песком.
* * *
В десять часов вечера унтер–офицер Хаук собрал своих подчиненных. При лунном свете он отчетливо различал лица солдат. Особенно выделялись в темноте забинтованные руки Штелинга.
— Товарищи, — начал Хаук, — сейчас у нас есть возможность немного поспать. На рассвете продолжим работу, с тем чтобы до обеда все закончить.
Солдаты охотно отложили в сторону лопаты и кирки.
— Спать будем тогда, когда все сделаем, — возразил ему Лахман.
Все повернулись к нему.
— А ты не устал? — спросил его Шрайер.
— Нам еще работы часа на четыре, — сказал Штелинг, — самое большее. Я тоже предлагаю сначала все сделать, а потом уже идти спать. Сейчас достаточно светло.
Все снова повернулись к Хауку.
— Нельзя же бросить оборудование позиций на полпути. К тому же сейчас прохладно, все равно не уснешь, — продолжал Штелинг.
Солдаты ждали решения Хаука. Он пожал плечами и сказал:
— Как хотите, товарищи. Но нам приказано отдыхать.
— Тогда будем спать. — Шрайер с силой вонзил лопату в землю.
— Чего тут приказывать! Позиции должны быть оборудованы. — И Лахман встал, чтобы идти в траншею.
Шрайер оперся на лопату и тихо свистнул сквозь зубы.
— Я за предложение Лахмана, — сказал Штелинг, пытаясь спрятать забинтованные руки в карманы.
Дальке ехидно рассмеялся:
— Он «за», так как работать все равно не может.
Штелинг обвел взглядом товарищей, ища у них поддержки.
— Каждый может высказать свое мнение, даже если руки у него и забинтованы. Запомните это, товарищ штабс–ефрейтор, — официальным тоном сказал Хаук. — Кто знает, смогли бы вы с такими мозолями работать или нет.
— Кто знает, не специально ли эти мозоли появились? — съязвил Дальке.
— В голове у тебя мозоль! — засмеялся Шрайер.
— А уж ты–то лучше бы помолчал. Или все уже забыл? Сначала как следует отрой себе ячейку, а уж потом говори об огневой позиции.
Все посмотрели на Шрайера, который вытащил лопату из земли и тут же снова с силой вонзил ее в землю.
— Я тоже за работу, — сказал Бюргер, становясь рядом с Лахманом.
К ним молча присоединился Гертель.
Пауль положил лопату себе на плечо и заявил:
— Я тоже еще могу копать.