Как я и предполагал аудиенция у императора длилась не больше пяти минут. Пара дежурных фраз, положенных в этой ситуации, сразу же положительный ответ на моё прошение и уточняющий вопрос: действительно ли я не желаю служить по военной или статской части?
Утверждать, что мое решение было окончательным и бесповоротным было несколько опрометчиво, пути Господни не исповедимы. Поэтому, не кривя душой, я ответил, что еще юн и пока не собираюсь.
Государь иронично ухмыльнулся и подойдя к столу, а аудиенция проходила в его рабочем кабинете, указал на свернутую в свиток бумаги.
— Здесь капитан-исправник докладывает о делах мужа, а не юноши.
На этом аудиенция закончилась. Когда я покинул императорский кабинет, в приемной меня окликнул один из флигель-адьютантов и вручил мне указ о признании Татьяны княжеской дочерью.
Дома меня с нетерпением ждали Анна и Матвей.
— Алеша, ну как? — я молча протянул ей императорский указ.
— Алексей, как тебе Государь? — спросил Матвей.
Я ответил не сразу. А действительно, как мне Государь?
— Ты знаешь, Матвей, никак. Бравый гвардейский офицер. Не более того, — я в раздумье покачал головой. — Не более.
После императорской аудиенции мне не спалось. Я много раз видел портреты Николая Первого, перечитал горы литературы про его эпоху и считал, трагедия Крымской войны исключительно заслуга Государя Императора. И мое первое личное знакомство подтвердило это давно сложившееся мнение.
У каждого бывают ситуации, когда ты внезапно возникшее мнение ну никак не можешь обосновать, кроме как сигналами чувствительных рецепторов твоей пятой точки и это истина в последней инстанции. Не знаю почему, но я подумал, что Николай Павлович принадлежит к людям считающим что есть два мнения: его и не правильное. И мало того у него настолько уже сложившиеся железнобетоннейшие взгляды, что изменить их практически невозможно.
Для меня лично этот вывод не сулил ничего хорошего. Скорее всего при этом императоре мне ничего по настоящему путнего в России сделать не получится. И этого какой вывод?
Правильно. Моя шутка про желание стать самым богатым человеком России, а затем и мира скорее всего и должна стать целью моей жизни на ближайшие лет тридцать.
Нет тридцать много, позора и катастрофы Крымской войны быть не должно, значит двадцать пять лет.
Закончив своё умничание на заданную тему, я всё равно не заснул. Мне пришла в голову другая интересная мысль, а почему все-таки я образца 21-ого века ничего не знал о таких князьях в чьей шкурке я оказался.
Первый вариант. Я попал не в прошлое, а в параллельную реальность, очень похожую на знакомую мне. Но опять же известная точка послала сигнал, что это не так. Да и нет ни каких расхождений происходящих событий с историей России, которую я знал.
Ларчик скорее всего открывается намного проще. Князь Андрей Алексеевич отошел в мир иной, его сынок, юный Алексей Андреевич, отправился следом и род пресекся. Всё имущество движимое и недвижимое за долги ушло с молотка, а обе княжны скорее всего даже и замуж не вышли. Попадание каким-то образом ситуацию изменило, единственный наследник знатного рода выжил.
А почему следов от такого рода в известной мне истории не осталось тоже легко объяснимо. Во-первых, а ты, сударь, их искал, следы имеются в виду. Во-вторых, вспомни свою молодость, забылось многое, что тогда было. А как весь многомиллионный народ открывал для себя «неведомые» страницы советской истории во времена перестройки? С этими мыслями я заснул.
Ожидая возвращения Сергея Петровича, я провел занимаясь тремя вещами.
Грыз гранит науки, то есть просматривал университетские записи своих товарищей и слушал их рассказы. Лекциями это называть было сложно, я всё равно знал практически по всем предметам больше.
Второе важное дело было написание инструкций для нарвского и пулковского бурмистров по ведению хозяйства. В ближайшее время я поеду в Новосёлово и если у Яна всё более-менее получится, то для них организую стажировку.
Третьим «важным» делом были светские визиты. Дальше отгораживаться от общества было невозможно, нецелесообразно, да и в какой-то степени опасно.
Князья Новосильские, по своему происхождению и богатству, принадлежали к высшим слоям российской знати, были на короткой ноге со всеми знатными и богатыми фамилиями и вхожи в императорский дворец. Хочешь, не хочешь, а надо соответствовать. И самое печальное, что рядом не было ни кого, кто мог помочь в этом деле.
Крестные, анин и мой, полегли на Бородинском поле, а машин плавал где-то в морях на востоке. Анина крестная потерю мужа и разорения имения под Смоленском не пережила, а машина проживала в своем имении под Воронежем.
Моей крестная была матушкиной подругой. Она второй раз вышла замуж за английского «пера», уехала из России и жила в Европе на два дома: Англию и Францию. Мужу ей сосватала тетушка моего родителя, покинувшая родные берега еще при матушке Екатерине. Я предполагал, что скоро придет известие и о помолвки матушки с каким-нибудь британским «пером» или «сером», хотя возможно что и с французским «де».
После 14-ого декабря матушка не выезжала и никого не принимала, а когда свалила в Европу, то сделала это «по-английски», то есть ни с кем не попрощалась.
***
До семейной катастрофы княжну Анну в свет вывозили, она даже два раза танцевала с будущим Самодержцем Всероссийским, о чем-то с ним даже беседовала и какое-то время считалась видной и перспективной невестой, но её «репутация» быстро оказалась испорченной, когда неожиданно для сводниц всех мастей в резких выражениях отшила пару раз предложенных кандидатов.
Подруг особых у неё в свете не образовалось, княжна хотя и «не училась в академиях», но глупым книгам и журналам, популярным у девиц своего круга, предпочитала книги по современной, для 19-ого века, биологии и медицине. На этой почве она и познакомилась с Матвеем года лет пять назад. Отношения у них долго были чисто дружеские, но сплетни появились сразу же как княжна отшила претендентов.
В отсутствие брата Анна Андреевна совершила несколько визитов, но встречена была очень холодно. Княгиня Елизавета Павловна отбыла из России не просто внезапно, она еще вдобавок ко всему ни с кем не посоветовалась и не попрощалась, и матушкины великосветские кумушки были на неё очень обижены. А тут еще и Матвей зачастил гости в княжеский дом и уехал вместе со молодым князем. Вывод был сделан однозначный и высший свет встретил княжну Анну подчеркнуто холодно.
Правда как всегда из любого правила оказались исключения. Неожиданно в свет начала выезжать древняя старуха, семидесятилетняя графиня Евдокия Семеновна Комарова, вдова первого командира, а потом и друга, деда — князя Алексея Андреевича. Её все уже считали давно почившей, а она спокойно доживала свой век в одном из имений под Вологдой.
Ту же пошли слухи, что в оживший от многолетней спячки графский дом дважды зачем-то тайно приезжал Государь и к старухе зачастили гости.
В очередной раз получив щелчок по носу, причем там где она никак не ожидала, в салоне княгине Авдотье Ивановны Голицыной, расстроенная княжна Анна решила ехать домой. Но неожиданно её остановила незнакомая девушка. Поздоровавшись и учтиво извинившись, она спросила:
— Вы княжна Анна Андреевна Новосильская? — Анна видела эту девушка стоящую рядом с какой-то древней старухой и только из уважения к сединам ответила, хотя первое желание было молча пройти мимо.
— Да, — девушка очень мило улыбнулась и сделала приглашающий жест.
— Их сиятельство графиня Евдокия Семеновна просит вас присоединиться к ней.
Старая графиня похоже политесы уже соблюдать не считала нужным, поэтому сразу сказала.
— Ты, голубушка, на этих светских дураков и дур не обращай внимание. У курицы ума больше, чем у них. Они ведь и правда решили, что самые умные, красивые, талантливые, что без них тут никуда, — старая графиня засмеялась, но её смех быстро перешел в кашель, справившись с которым она продолжила.
— Им сначала твоя матушка по носу щелкнула, когда внезапно в Европу укатила, а уж когда слух пошел что ты замуж собралась за безродного лекаря! — старуха всплеснула руками. Княжна Анна не ожидала такого поворота в речах старой графине и почувствовала как у неё загорелось лицо и шея.
— Ишь ты, прямо как огонь вся стала, значит не сплетня, — старая графиня от удовольствия даже потерла свои дряблые морщинистые ладошки. — Вот они и бесятся, особенно графиня Мария Дмитриевна Зотова, ты же и её сыночка отшила. А Матвей Иванович достойный человек и лучше за него выйти.
Графиня закрыла глаза и казалось перестала дышать, княжна Анна даже растерялась, не зная как ей правильно поступить. Но после длинной паузы старуха открыла глаза и очень добро опять заговорила.
— У Матвея Ивановича не только твой дед под Бородином на руках умер, но и мой муж, — голос графини Евдокии Семеновны дрогнул. — Ты завтра, часика в три, приезжай обедать, мне старой приятно будет, а я тебе много чего интересного расскажу.
Княжну Анну старая графиня приняла очень сердечно и еще раз расспросила обо всех её светских неурядицах.
— Я Матвея и твоего брата в путевом дворце в Твери видела, он меня старую не узнал, хотела окликнуть, да они как ветер умчались. А брат твой вылитый дед, я как увидела прямо ахнула, мы ведь с ним познакомились когда ему то же шестнадцать было. Богатырь был, умница, а красавец, по нему все с ума сходили, красивее его только мой муж был.
Евдокия Семеновна улыбнулась и смахнула набежавшую слезу.
— А жена его, твоя бабка, дура была. Но он её любил. Она молодая после родов умерла, так Алексей второй раз жениться не стал. А ты на его матушку, на прабабку, похожа. Он и умом в неё пошел и способностью любить. У неё в молодости подруга была, Ксения Григорьевна Петрова, вот наверное у неё она и научилась мужа так любить, — поймав недоуменный взгляд княжны, старая графиня посоветовала.
— Блаженная она была, Ксения. Её могила на Смоленском кладбище, сходи туда поклонись.
Старая графиня устала, у неё начался кашель и буфетчик быстро подал горячий чай с какими-то травами. Горячий чай успокоил кашель и предал ей силы.
— Ты в эти салоны не выезжай, у тебя и повод есть, траур по батюшке, и никого не принимай. А ко мне приезжай, до лета я в Питере буду. Имения у вас за долги не отберут, а Алексей умница, он быстро ваши дела поправит. Эти глупцы за это время перебесятся и начнут сами тебя звать и напрашиваться к вам. А то, что Матвей безродный, не беда. Дед моего мужа холопом был когда в потешные убежал, а умер графом. Петр Алексеевич его послал с караулом арестовать боярина-изменника, чьим холопом он был.
Провожая княжну, старая графиня велела передать Матвею Ивановичу, что ждет его сразу же, как вернется в Петербург. Она знала, что первого апреля он должен быть на службе.
Княжна Анна последовала совету и выезжать стала только к графине, два-три раза в неделю. Когда Матвей вернулся в Петербург, он сразу же нанес визит графине и то же два-три раза бывал к неё.
Выполнение поручений брата требовало много времени и княжна не страдала из-за отсутствия полноценной светской жизни. Когда же у неё появлялось свободное время, то она с большим удовольствием читала и перечитывала свои любимые книги и те новые, которые она заказала по рекомендации господина лекаря.
**
Анна Андреевна сразу же рассказала мне о своих великосветских проблемах и при первой же возможности мы нанесли визит графини Евдокии Семеновны, а затем уже я один посетил несколько великосветских салонов. Но мои великосветские похождения закончились на посещении салона княгини Голицыной, когда на ровном месте произошла ссора с будущим нашим всё, Пушкиным. Я не понял почему вдруг он начал цеплять меня и всё понеслось к дуэли, но хозяйка сумела ссору погасить и попросила меня уехать.
Утром «ночная княгиня» приехала к нам с извинениями, в итоге инцидент был окончательно исчерпан, а с Авдотьей Ивановной у нас в итоге установились замечательные отношения.
Голицына похоже чувствовала какую-то вину перед Анной Андреевной и была сама любезность с ней и расставались они как лучшие подруги.
Проводив княгиню, сестра зашла ко мне в кабинет.
— Угадай, Алексей, что мне сказала княгиня о причине твоей ссоры с господином поэтом? — эта тема была мне неприятна и я не горел желанием её обсуждать, но обижать Анну тоже не хотелось.
— У господина Пушкина конечно очень бойкое перо, но от этого он не перестает быть сумасбродом и скандалистом. И ему в голову могло прийти что угодно. Например он мог приревновать меня к княгине, — я хотя и не хотел обижать сестру, но не сдержался и ответил ей с раздражением.
Но она не обиделась, а только рассмеялась в ответ.
— Как это не удивительно, но именно так и есть.
— Эта история подтверждает правоту графини Евдокии Семеновны, нечего делать на этих великосветских, — у меня чуть не сорвалось слово «тусовках». Я проглотил его и решительно закрыл эту тему. — Надо прекратить бездарно убивать время, делом надо заниматься.
Вечером приехал Сергей Петрович. Он завершил все намеченные продажи в Москве, Коломне и Нижнем, погасил все долги в Первопрестольной и был очень доволен результатом.
Надо было действительно делать дело и вопрос о продолжении светской жизни закрылся сам собой.
До начала лета я каждый день занимался окончательным наведением порядка в своих финансах и завершением своего образования. Это оказалось самым простым. Моих знаний 21-ого века оказалось более чем достаточно что бы успешно вместе с Василием и Иваном выдержать выпускные испытания и получить диплом университета. Я конечно просмотрел их записи лекций и ни каких проблем у меня не возникло.
А вот продажи столичной недвижимости забуксовали, приемлемых вариантов не было, а продавать дешевле намеченного не хотелось. Но покупатели в конце концов нашлись и в конце мая были подведены окончательные итоги.
Они были по-моему блестящие. После всех продаж и погашения долгов и меня остались четыре имения, дом в Питере и пятьсот тысяч свободных денег. Это плюс. А минус, долг целый миллион в Государственном заемном банке. Но это было намного лучше, чем предполагалось.
Сергей Петрович после завершения оздоровления моих финансов попросил две недели отпуска и уехал в Ригу.
Пока мы занимались финансами, я съездил в Нарву. Ничего криминального на тамошней мызе я не нашел, причина плохой отдачи от неё была простой, крестьяне занимались там в основном выращиванием ржи и почти все были на барщине.
Я не стал разбираться в причинах такого глупого ведения хозяйства и просто сказал бурмистру мызы, что если он до первого сентября не перестроит хозяйство, то я его выгоню.
Побывал я и на Пулковской мызе. Положение дел на ней меня пока вполне устраивало, быстрыми темпами заканчивалась одна стройка и начиналась большая другая. Пулковский бурмистр предложил построить большие теплицы. Я решил сделать специализацией мызы животноводство, а он предложил добавить еще и тепличное хозяйство.
Друзья детства успешно закончили курс университета. В демократию я решил не играть и сразу же заявил им, что они будут учиться дальше в Главном инженерном училище, три года на кондукторском отделение, которое готовило инженерных прапорщиков со средним образованием, а затем на двухгодичном офицерском, где давалось высшее образование.
Моё решение потрясло братьев, Вася даже заплакал, а Ваня хотя и сдержался, но с обидой спросил:
— За что, обижаете нас, ваша светлость, — от обиды он перешел на «вы» и впервые назвал меня светлостью, но видать понял, что это перебор и дальше продолжил обращаться как обычно.
— Мы, Алеша, мечтали закончить поскорее учебу и начать тебе помогать, служить кем-нибудь.
— И кем же вы собирались пойти служить? Наверное бурмистрами, — я так разозлился на братьев, что решил поиздеваться над ними. — Хотя нет, в бурмистры вы не годитесь, я же сдуру вам вольную дал, вот вы теперь и носами воротите. Тогда наверное пойдете в управляющие.
Увидев округлившиеся от удивления глаза братьев я перестал поясничать и уже серьёзно закончил.
— Да я сплю и вижу, что бы вы мне служили. Но только не абы как, а грамотными образованными инженерами. А в России лучшие инженеры готовятся а Главном инженерном. Закончите его, выпустят вас в армию офицерами, сразу подадите в отставку и будите мне служить. Я вас еще и в Англию на стажировку пошлю.
На этом наша беседа закончилась.