— Нет! Нет! И еще раз нет! — решительно заявил Иван, отталкивая от себя учебник. — И вообще я не понимаю, зачем мне приходится учить эти дурацкие даты. Какая вообще разница когда, к примеру, был построен Кельнский собор, или в каком году завершилась Пелопонесская война? Что изменится, если я вместо одной даты назову другую? Качественно смысл событий я понимаю, зачем мозги засорять числами?
— Неверно употребляешь местоимение, — сказал я со вздохом и отложил на диван газету. Ванька — мой племянник. Сестра прислала на лето из Мурманска. Пусть, дескать, мальчик поживет в Москве, привыкнет к обстановке и поготовится к экзаменам. Реально это означало, что я должен заняться воспитанием родственника и привитием ему любви к знаниям. Скорбный труд. Но отказать сестре, выбивающейся из сил, чтобы достойно вырастить сына, я не мог. Теперь вот пожинаю плоды. — Вроде бы ты, Иван, цивилизованный человек, учишься в школе с углубленным английским, и до сих пор путаешь актив и пассив.
— Где я чего перепутал? — встопорщился пацан.
— Ты сказал: «Мне приходится». Это пассив.
— А как надо?
— Надо так: «Я решил!». Это актив. Когда ты приехал, то заявил: «Я решил поступить в МГИМО». …Ничего не путаю?
— Ну, я же и не отказываюсь, — забубнил Иван. — Просто даты — это скучно. Сам ведь говоришь: в науке важно не зубрить, а понимать. А даты приходится именно зубрить, потому что ничего нового к пониманию истории они не добавляют. Правильно?
— Хм-м, — я потянулся и взял из вазы яблоко (ребенок должен правильно питаться, ежедневно получать порцию витаминов, так что фрукты у нас теперь в каждой комнате). — А если я скажу, что простым изменением даты можно разрешить огромное количество загадок, которые историки считают абсолютно неразрешимыми?
— Ты считаешь, что в истории остались какие-то тайны?
— Множество. Например, тайна строительства пирамид.
— Ты серьезно?
— Вполне. Давай перечислим то, на что современные ученые пока не нашли ответа. Например, такой факт: в основании пирамиды Хеопса лежат монолитные каменные блоки. Высота блоков первого ряда кладки 1,5 метра. Как такие махины высекали из скалы?
— Нашел секрет! Древние египтяне вбивали в скалу деревянные клинья и поливали их водой. Дерево разбухало и разрывало камень. А потом отделившийся блок спускали к реке и по Нилу транспортировали к месту строительства.
— Ага. А как вбить в камень деревянный клин?
— Э-э, а в трещину?
— А трещины уже заранее появились в нужных местах, чтобы египтяне могли высечь из скалы тысячи блоков стандартного размера?
— Не обязательно стандартного. Блоки можно потом обтесать.
— Ну да, разумеется. Не имея металлических инструментов и вообще не зная металлов. Кстати, ты знаешь, что в пирамиде Хеопса около 2,3 миллиона блоков? Причем не какие-нибудь легковесных, а полноценных каменных махин со весом от 2,5 до 15 тонн.
Теперь давай прикинем: пусть Хеопс усыпальницу свою начал строить с первого дня восшествия на престол. Согласно египтологу Бругшу средний срок царствования в древнем Египте составлял чуть более 30 лет. И пусть строители трудятся на пирамиде без выходных, в две смены — то есть по 16 часов в день. Знаешь, какой должна быть скорость укладки каменных блоков, чтобы успеть соорудить гробницу высотой в 146,6 метра? Один блок за 5 минут. Лихо?
Ванька пожал плечами:
— Просто у них не было ограничений в рабочей силе.
— Только числом рабочих проблему не решить. Кстати, согласно Геродоту, их было не так уж и много. Вопрос в другом: как, например, каменные громады поднимали на высоту более ста метров? Если поверить историкам, что египтяне строили циклопические песчаные насыпи, по которым блоки втаскивали наверх волоком, то сооружение насыпей потребовало бы усилий не меньше, чем сооружение самой пирамиды. Как тебе это?
— А ты хочешь сказать, что можешь все просто и понятно объяснить?
— Могу. А заодно еще то, как на поверхности прочнейшего камня вырезали иероглифы.
— Не знал, что это тайна.
— Иероглифы вырезаны так, словно их чертили лазерным лучом — встречая более прочное уплотнение в массиве камня, резец скульптора не вздрагивал, не сворачивал самопроизвольно чуть в сторону, а шел с удивительной легкостью — как горячий нож в масле.
— И что? — Иван задумчиво почесал нос, — Ты серьезно думаешь, что знаешь ответ?
— Да. Причем проблема решается одним только изменением даты строительства. Представь, что пирамиды возводили не в многотысячелетней древности, а в XVI веке, когда уже был изобретен бетон…
Иван расхохотался:
— Ну-у, я думал ты будешь оригинальнее. Уж я всякого о древнем Египте начитался: и то, что строительство там затеяли инопланетяне, и то, что они использовали антигравитацию и лазеры. А теперь еще ты с 16-м веком… Кстати, если хочешь знать, бетон изобрели гораздо позже.
— Составители Большой советской энциклопедии с тобой не согласятся. Они утверждают, что бетон — то есть искусственный камень, получаемый из специально подобранной смеси наполнителя и вяжущих веществ, широко использовался, например, во времена Римской империи.
Бетонное строительство, естественным образом разрешает все загадки. Кстати, и на уцелевших росписях можно увидеть, как строители пирамид тащат на спинах какие-то мешки. Вполне вероятно, что с цементом.
— О, прекрасно, — иронично прокомментировал Иван, — Ты бы еще современные строительные технологии сюда приплел. Кстати, ссылка на Римскую империю тебя не спасает, потому что пирамиды гораздо древнее. Не хочешь же ты серьезно уверить меня, что Великие египетские пирамиды строили в эпоху Высокого возрождения? Что их создатели были современниками Леонардо да Винчи и Микеланджело?! Это абсурд!
— Гм, гм, абсурд… — медленно повторил я, как бы пробуя это слово на вкус. — А знаешь, древние говорили: «Не спеши навешивать ярлыки, от них потом трудно отказаться».
— При чем здесь «ярлыки»? — натопорщился Ванька. — Все знают, что есть определенная, давно установленная последовательность исторических событий. И ни один школьник не спутает, скажем, эпоху древнего Египта с временами той же Римской империи. А Ренессанс с эпохой Юлия Цезаря. Это совершенно отдельные этапы развития человечества и каждому ясно, что их разделяют многие века.
— Ну да, ну да, — чтобы сбить излишний накал эмоций, я медленно встал и пару раз подбросил на ладони яблоко.
— А что, не так? — воинственно переспросил Иван, никак не реагируя на мои миротворческие маневры.
— Давай не будем спорить, — мягко произнес я. — Попробуем просто порассуждать. Скажем, ты твердо знаешь, что упомянутая тобой Пелопонесская война была в 431 году до нашей эры. Так?
— Предположим…
— А откуда ты это знаешь?
— Ха! Из учебника.
— А учебник узнал откуда?
— Ну, это… э-э… само собой … от ученых.
— Верно. А ученые — из книги Фукидида, который был очевидцем описываемых им событий и в настоящее время является единственным источником по истории Пелопоннесской войны.
— Точно, — нахально подтвердил Иван. — Я именно это и хотел сказать.
— Прекрасно. Итак, Фукидид современник Пелопонесской войны.
— И что?
— А то, что если он жил до наступления нашей эры, то никаким образом не мог указать в своих книгах даты в современном летоисчислении. Выходит тот факт, что Пелопонесская война происходила в 431 году до н. э. вычислили гораздо позже. По крайней мере уже после того, как было установлен отсчет лет от Рождества Христова. То есть никак не ранее, чем через 4,5 столетия после событий. И кто даст гарантию, что все подсчитали правильно?
— Стой, стой, стой. Ты хочешь сказать, что исторические даты вычисляются? А как же тогда археологические находки, радиоуглеродный метод, всякие летописи с указанием дат от сотворения мира… В общем, надо взять весь импирический материал…
— Эмпирический, — тихо поправил я.
— Ага, в общем взять весь материал и аккуратно расставить вдоль оси времени. Все! И насколько я понимаю, это давно уже сделано.
— Ты безусловно прав. Такая работа действительно была проделана в XVI–XVII веках хронологами Иосифом Скалигером (1540–1609) и Дионисием Петавиусом (Петавий) (1583–1652).
— Тогда в чем проблема?
— Понимаешь, — я повертел яблоко в руках, как бы примериваясь с какого боку укусить, — в книгах Фукидида о Пелопонесской войне есть описание трех затмений — двух солнечных и одного лунного. Если хочешь поподробнее, открой файл — в компьютере есть папка «Новая хронология». Да, вот этот файл.
Итак, первое затмение произошло в первый год военных действий. Фукидид пишет об этом так: «В то же самое лето афиняне изгнали из Эгины эгинян с женами и детьми… В то же самое лето, в новолуние, — кажется только тогда это и возможно, — СОЛНЦЕ ЗАТМИЛОСЬ ПОСЛЕ ПОЛУДНЯ И ОПЯТЬ ВОСПОЛНИЛОСЬ, ПРИНЯВ ВИД ПОЛУМЕСЯЦА И ПОЯВИЛОСЬ НЕСКОЛЬКО ЗВЕЗД».
Второе затмение триады, тоже солнечное, происходит на ВОСЬМОЙ год Пелопоннесской войны, причем в начале лета. Фукидид пишет в четвертой книге: «Кончилась зима и седьмой год этой войны, историю которой написал Фукидид. В НАЧАЛЕ СЛЕДУЮЩЕГО ЛЕТА ПОД НОВОЛУНИЕ ПРОИЗОШЛО ЧАСТИЧНОЕ ЗАТМЕНИЕ СОЛНЦА».
И третье затмение, на этот раз лунное, описано в седьмой книге и произошло, как следует из текста через 11 лет после второго солнечного и в конце лета. Фукидид пишет: «Когда все было готово и афиняне собирались отплыть, НАСТУПИЛО ЛУННОЕ ЗАТМЕНИЕ; ТОГДА БЫЛО ПОЛНОЛУНИЕ».
— Ну и что?
— То, что именно такая последовательность затмений, с такими интервалами (между первым и вторым — 7 лет, между вторым и третьим — 11 лет); затмений, которые наблюдались с территории Балканского полуострова… Такая последовательность, скорее всего является уникальным событием за весь период существования человечества. А раз так, то произведя необходимые расчеты движения небесных тел, мы можем вычислить дату триады затмений Фукидида.
— Ух ты, — Ванька взглянул на меня с уважением. Он знал, что в астрономии я разбираюсь — как-никак радиофизик. — И насколько хочешь лет вперед и назад можешь рассчитать движение всех звезд?
— Ну знаешь, с тех пор, как изобретен компьютер, многие проблемы решаются довольно просто. Законы движения небесных тел, слава Богу, известны достаточно хорошо, так что создать соответствующую программу для расчета — не проблема. Программа такая есть, называется HOROS, и если корректно подставить исходные данные, то программа выдаст результат. Если он вообще существует.
— Что значит «существует»? Разве он может «не существовать»?
— Вообще говоря, да. Представь, например, что автор просто фантазировал. Придумал солнечное затмение, как литературный прием. Например, чтобы подчеркнуть тяжесть и бедствия войны, или как дурное предзнаменование…
— Но Фукидид-то не соврал?
— Он пишет в тексте, что «записывал события, очевидцем которых был сам, и то, что слышал от других, после точных, насколько возможно, исследований каждого факта… Я пережил всю войну… понимал ее и внимательно наблюдал».
И действительно, программа показала, что он был исключительно точен в описании событий. Более того, астрономические расчеты показали, что описанная комбинация затмений уникальна. И за всю историю существования человечества случилась только один раз.
Ванька (смышленый пацан) все время, пока я говорил, радостно кивал головой — дескать, все ясно, все понятно.
— Да, только один раз, — повторил я. — 2 августа 1133 года н. э., 20 марта 1140 года н. э. и 28 августа 1151 года н. э.
Ребенок застыл с открытым ртом.
— Да, ты не ослышался. Судя по затмениям, Пелопонесская война действительно случилась в середине XII века.
Ребенок медленно вышел из ступора и тут же в голос заорал:
— Но это же совершенно другая эпоха!
— Абсолютно с тобой согласен.
— XII век — это средневековье! — продолжал орать Ванька. — Это рыцари, крестовые походы, сарацины, взятие Иерусалима… Какие тут могут быть афиняне и Пелопонесские войны?!
— Гляди, сколько эмоций… — меланхолично заметил я, — а ты говорил, что даты — это скучно…
Ванька, надо отдать должное, успокоился довольно быстро. И задумался. Любопытно было отслеживать мыслительные движения, которые отчетливо выражались на его конопатой мордочке.
— Ну хорошо, — наконец заявил он. — Давай рассуждать разумно и хладнокровно.
— Слова не мальчика, но мужа.
Ванька только поморщился на мою реплику и продолжил в прежнем темпе:
— Предположим, что мы все в тексте Фукидида поняли правильно, что все данные программу подставили корректно, что программа не содержит внутренних ошибок. И вообще, что Фукидид твой не был писателем-фантастом.
И что тогда получается? Из-за одной книги рушить все здание истории? Перетаскивать Пелепонесские войны в средние века? Или вообще вычеркивать эти войны из истории? Ты хотя бы представляешь МАСШТАБ изменений, которые придется сделать?
Я с хрустом откусил от яблока и кивнул:
— Представляю.
Ванька вскочил и забегал по комнате.
— Да ты не горячись, — сквозь яблоко посоветовал я. — Ты совершенно верно обозначил путь, которыми идут современные историки. Они тоже предпочитают не ломать благоустроенное и обжитое здание истории, а подвергнуть сомнению данные Фукидида. Так сказать подтянуть описание затмений к тому, чтобы получился привычный 431 год до н. э.
— Получилось? — воспрянул Иван.
— Увы, нет. Хотя попытки продолжаются по сей день. Объявить Фукидида фантастом тоже не получается. Остается один путь — замалчивание. Так сказать: если проблему нельзя решить, можно сделать вид, что она не существует.
— Ерунда какая-то… — Ванька с размаху плюхнулся на стул перед компьютером. — Но с другой стороны, действительно, из-за одного случая…
— Если бы этот случай был единичным… — вздохнул я, аккуратно доедая яблоко.
— Артем! — заорал Иван, делая вид, что сейчас запустит в меня учебником истории. — Прекрати издеваться и расскажи нормально.
— Ну, раз ты просишь… Значит так, еще при жизни Иосифа Скалигера высказывались многочисленные критические замечания по предложенной им хронологии исторических событий. Например, профессор Саламанкского университета де-Арсилла (de Arcilla) в XVI веке опубликовал…
— Стой. Что значит, по предложенной Скалигером хронологии? Как он мог что-то предлагать, если события уже произошли, и их порядок тем самым определен раз и навсегда?
Я вздохнул:
— Все было бы просто, если бы люди, имели желание и возможность вести летописи прямо со времен изобретения письменности. И все последующие поколения дополняли бы эти записи новыми томами, выстраивая сквозную летопись человечества.
В реальности же летописи если и велись, то в каждом городе отдельно. И датировались все по-разному: Тит Ливий, например, вел отсчет дат «от основания города».
— Рима! — гордо вставил Иван.
— Нет, в тексте Ливия указано просто «города», без названия.
— Но ясно же, что речь идет о Риме!
— Большинство ошибок кроется именно в том, что кажется очевидным и принимается без доказательств. Так что не будем спешить с выводами.
Итак, кто-то вел отсчет дат «от основания города», кто-то — от времени воцарения некоего знаменитого правителя. Писал, например, так: «в пятый год правления Дария» произошло то-то и то-то.
Таким образом, Иосифу Скалигеру нужно было проделать фундаментальнейший труд: систематизировать, или как ты выразился, расставить вдоль оси времени, огромное количество несвязанных между собой летописаний. Которые не только не имели абсолютной датировки, но и были написаны на разных языках. И из-за неясностей перевода одного и того же правителя могли именовать по-разному. Скажем, современное имя Charles по-английски читается Чарльз, по-французски — Шарль, по-испански Карлос, по-американски Чак. В итоге, из-за ошибки в прочтении, один и тот же человек мог на бумаге как бы размножиться. Его одного могли принять за нескольких, совершенно отдельных исторических деятелей, к тому же живущих в разное время и в разных странах.
— Сомнительно что-то…
— Пожалуйста, другой вариант: тебе известны такие имена, как Синеус и Трувор?
— Конечно известны, — обиделся Иван. — Это братья Рюрика, варяги, призванные на Русь…
— Ой, все знаешь, молодец.
— Сам дурак.
— Так вот, древние тексты, как известно, писали без пропусков между словами. То есть в древней летописи стояло Синеуструворрюрик. Историки делят это на три имени, но можно предположить, что это титул, а потом имя. Что-то типа Великий князь Рюрик. Могло такое быть?
— Что-то я не пойму к чему ты клонишь…
— А клоню я к тому, что Чингисхан, например, — не имя собственное. Это словосочетание означает Великий хан.
— Ясен пень. Его Тимучин звали…
— Ну да, если верить Карамзину. Но вот какая фишка: если записать имя «Синеюс» греческими буквами — ΣINHγΣ, — (я быстро набросал эти буквы на листе бумаги), — а потом перейти на латиницу, то получается CINHYS.
— Чингис — прочел Иван и поднял на меня расширенные глаза. — … Что?!!!
— Тише, тише, я просто хочу показать, что не все так очевидно, как кажется.
— Да это просто… — мальчишка захлебнулся эмоциями. — Это просто ни в какие ворота… Это бред!
— Почему?
— Ну каждому же ясно… — он замолчал на полуслове и задумался. Потом решительно тряхнул головой и заявил: — Погоди. Нет, так мы не разберемся. Давай по порядку. Мы начали с дат? Давай дальше по датам.
— По датам, так по датам. Как я уже говорил, случай с триадой затмений Фукидида не единичный. Откроем, например, знаменитое «Откровение Иоанна Богослова».
— Это Библию что ли?
— Да. Новый завет.
— Ну ты прям Дэн Браун…
— Нет, — строго сказал я. — Американца привлекать не будем, попробуем обойтись своим умом. Ты текст читал?
— Я кино смотрел, «Багровые реки-2» с Жаном Рено. Там про то, как «ангел вострубит», агнец снимет печати и появятся четыре всадника. Сейчас вспомню. — Ванька трагически закатил глаза и произнес трагическим речитативом: — «Конь бледный, и на нем всадник, которому имя смерть; и ад следовал за ним, и дана ему власть…» В общем, довольно круто.
— Ну ты молоток, я честно говоря, не ожидал столь мощного цитирования.
Иван приятно порозовел, но постарался принять вид такой, будто комплимент на него ничуть не подействовал.
— Да чего такого… Просто у БГ есть песня. Там типа «синегривый лев, исполненный очей» и все такое. Я сначала думал, что у БГ уже глюки, а потом мне пацаны в классе подсказали, что это по Апокалипсису. Ну, я и почитал ради прикола.
— Почитал. И что думаешь?
— Честно?
— Валяй.
— Теперь думаю, что глюки были у этого, у Иоанна.
«Я взглянул, и вот, дверь отверста на небе… И вот, Трон стоял на небе, и на Троне был Сидящий.
И радуга вокруг Трона, видом подобная смарагду.
И вокруг Трона двадцать четыре престола, а на престолах видел я сидевших двадцать четыре старца, которые… имели на головах своих золотые венцы.
И от Трона исходили молнии громы и гласы, и семь светильников огненных горели перед Троном, которые суть семь духов.
И перед Троном море стеклянное… и посреди Трона и вокруг Трона четыре животных исполненных очей спереди и сзади.
И первое животное было подобно Льву, и второе животное подобно Тельцу, и третье животное имело лицо, как человек, и четвертое животное подобно было орлу летящему.
И каждое из четырех животных имело шесть крыл вокруг, а внутри они исполнены очей, и ни днем, ни ночью не имеют покоя.
И когда животные воздают славу и честь Сидящему на Троне… тогда двадцать четыре старца падают пред Сидящим на Троне и поклоняются Живущему… и полагают венцы свои пред Троном.
И всякое создание, находящееся на небе и на земле, и под землею, и на море, и все, что в них… говорило… слава». (Ап. 4: 1–14)
«Голос многих вестников вокруг Трона и животных и старцев, и число их тьмы тем и тысячи тысяч». (Ап. 5)
«И видел я, что Агнец снял первую из семи печатей… я взглянул, и вот: конь белый, и на нем всадник, имеющий лук, и дан был ему венец; и вышел он как победоносный, и чтобы победить
И когда он снял вторую печать… и вышел другой, огненно-красный конь, и сидящему на нем дано взять мир с земли, и чтобы убивали друг друга; и дан ему большой меч.
И когда он снял третью печать… я взглянул, и вот, конь вороный, и на нем всадник, имеющий меру в руке своей. И слышен голос посреди четырех животных, говорящий…
И когда он снял четвертую печать… Я взглянул, и вот, конь бледный, и на нем всадник, которому имя смерть; и ад следовал за ним, и дана ему власть над четвертою частью земли — умерщвлять мечом и голодом, и мором и зверями земными». (Ап. 6: 1–8)
«И явилось на небе великое знамение — жена, облеченная в Солнце; под ногами у нее Луна, и на голове ее венец из двенадцати звезд». (Ап. 12: 1)
Комментарий по Н. А. Морозову (см. «Откровение в грозе и буре»):
Возьмем любую средневековую карту звездного неба (надо в конце концов читать то что написано, а не то, что мы воображаем). В Апокалипсисе многократно подчеркивается, что все происходит НА НЕБЕ.
Почти на каждой средневековой карте (Звездная карта Дюрера, карта Аль-Суфи, Zodiaque explque. Их можно найти в книге Н. А. Морозова «Христос», т 1, с. 81, рис 36; т. 4, с. 204 и т. 4, с. 250, рис 49)) можно увидеть Сидящего на Троне. Это созвездие Кассиопеи, находящееся над созвездием Трона («тронос» в греческом оригинале).
«И радуга вокруг Трона, подобная смарагду». Смарагд — голубовато-зеленый изумруд. Радуга вокруг Трона — это Млечный путь, в полосу которого погружено созвездие Трона с Сидящим на нем.
Двадцать четыре престола — в любом полном учебнике по астрономии (например Полак И. Ф. «Курс общей астрономии». — М. ГОНТИ, 1938) вы можете прочитать, что в древности небо разделялось на 24 крыловидные полосы (меридиональные секторы), сходящиеся у полюсов небесной сферы. (См. так же Морозов Н. А. Откровение в грозе и буре. История возникновения Апокалипсиса — М., 1910.)
Эти секторы называются так же звездными часами или часами прямого восхождения (звезд). 24 часа задают систему координат на небе.
Итак, каждый «старец» Апокалипсиса — это звездный час в экваториальной системе координат, стандартное деление звездного неба в астрономии.
Золотые венцы — это, очевидно, созвездие Северного Венца, расположенное недалеко от зенита, то есть как раз над головами всех 24 старцев — часов-векторов.
Семь светильников огненных — созвездие Большой Медведицы, которая во Франции до сих пор называют Колесницей Душ.
Престол или Трон — известное созвездие, перед которым как раз и расположена Большая Медведица.
При первом же взгляде на звездную карту становится ясно и что такое «четыре животных, исполненных очей».
Лев — известное зодиакальное созвездие, где Солнце находится перед началом осени. См., например карты Дюрера и Гринбергера.
Телец — известное зодиакальное созвездие, где Солнце находится перед началом Лета (там же)
Животное с лицом человека, то есть Кентавр — это, очевидно, созвездие Стрельца, где Солнце оказывается в начале зимы.
Животное, подобное «Орлу летящему» — это не Орел, а знаменитый Пегас — животное с крыльями, завершающее указанный выше Иоанном ряд созвездий: в Пегасе Солнце оказывается перед началом весны. Формально Пегас не зодиакальное, а экваториальное созвездие, однако, Пегас почти касается эклиптики между Рыбами и Водолеем. Да и в греческом оригинале стоит слово, означающее скорее млекопитающее, чем птицу.
Итак, четыре созвездия, отмечающие времена года, образуют квадрат, крест.
А поскольку всех звездных секторов-крыльев, исходящих из полюса, 24 (см. выше), то каждое из этих животных-созвездий имеет ровно по 6 крыльев-секторов прямого восхождения. (Отсюда квадрат у мусульман — знак Аллаха, а серафим — шестикрылый).
Действительно, эти животные не имеют покоя ни днем, ни ночью, так как они участвуют в круглосуточном вращении звездного неба.
При круглосуточном вращении на широте Средиземного моря созвездия Северного Венца (а не венцы) то поднимается вверх, то опускается в северную часть горизонта (горизонт местный — на широте острова Патмос). «И возлагается Венец перед Троном».
Конь ярко-белый. В греческом оригинале — ярко-белый, блестящий. В сочетании с характеристикой «победоносный» и с тем, что он выходит первым, ясно что это Юпитер.
Венера здесь быть не может, так как она никогда не отходит далеко от Солнца, а далее сказано, что Солнце — в Деве.
Всадник — созвездие с луком — это Стрелец.
Итак, Юпитер — в Стрельце.
Огненно-красная планета одна. Это Марс. Созвездие с мечом — тоже одно. Это Персей. Итак, Персей — всадник на Марсе. Следовательно, Марс — в Овне, над которым и висит Персей. Морозов отмечает здесь, что созвездие Овна только еще готовится взойти (то есть пока находится под горизонтом), а Персей уже виден — он расположен над Овном и уже взошел. Поэтому Иоанн и указал положение Марса с помощью Персея,
В синодальном переводе сказано «конь вороный», но в греческом оригинале стоит «темный конь». Это Меркурий — самая слабосветящаяся из всех древних планет.
Мера в руках — это весы. Итак, Меркурий — в Весах.
Конь бледный — в оригинале стоит «мертвенно-бледный, зеленоватый». Скорее всего — это Сатурн. Всадник на нем, имя которому Смерть, — это созвездие Скорпиона.
Солнце — В Деве. Над головою Девы — по направлению к зениту — созвездие Волос Вероники — венец (венок) из двенадцати звезд. На любой карте звездного неба можно увидеть в созвездии Волос Вероники известное шаровое скопление «диадему», то есть венец (номер 5024/М53 в современной нумерации).
Итак, Юпитер в Стрельце
Марс — в Овне
Сатурн в Скорпионе
Меркурий в Весах
Солнце — в Деве.
Указанный гороскоп реализовывался только в следующие годы:
365 год н. э.
632 год н. э. (хуже по Марсу)
1249 год н. э.
1486 год н. э.
— Как видишь, никаких глюков. Напротив, картина, описанная в Апокалипсисе ярким, «огненным», по выражению Н. А. Морозова языком, глубоко реалистична и показывает, что Иоанн прекрасно знал современную ему астрономию.
— Но ты, по крайней мере, не будешь утверждать, что Апокалипсис написан в 1486 году?
— Вообще-то Иоанн описывает звездное небо в символах позднего средневековья. Но даже если мы возьмем самую раннюю дату — 365 год, то и она в корне противоречит принятой сейчас версии истории.
— В каком смысле?
— Считается, что Иоанн Богослов — автор «Откровения» — один из 12 учеников Христа. Апостол и евангелист. Но по приведенному им в тексте гороскопу получается, что он написал свой Апокалипсис по меньшей мере через 300 лет после распятия Христа. Конечно, в евангелиях указано, что Иоанн в год гибели и воскрешения Иисуса был еще очень молод. Но не настолько же, чтобы потом прожить три с половиной века…
— Как все запущено…
Иван пригорюнился, осмысливая ситуацию, и вдруг озарился новой идеей:
— Слушай, а что если взять подлинники этого Фукидида и Апокалипсис заодно и просто-напросто, чисто по-человечески датировать их радиоуглеродным методом. И пусть прибор покажет, когда все это было написано, а?
— В принципе, идея здравая, — согласился я. — Только вот незадача — ни одна из летописей, ни одно из произведений литературы, ни один научный трактат, созданные в глубокой древности не дошли до нас в оригинале. В лучшем случае мы имеем так называемый «список» — то есть копию, сделанную переписчиком.
— А в библиотеке Ватикана? Разве там не подлинники?
— Глядя что считать подлинником. Тут есть еще одна фишка. Дело в том, что бумага — термодинамически неравновесный материал, и потому за 800–1000 лет обязана истлеть полностью. В труху. При любых условиях хранения. Это утверждает термодинамика, одна из фундаментальных естественных наук, с которой не поспоришь. Так что при всем желании, даже те тексты, которые считаются очень и очень древними, никак не могут быть старше X–XI века.
— А если написано на пергаменте?
— Пергамент со временем тоже теряет гибкость, становится хрупким, крошится. Так что если нам предъявляют пергаментный свиток, который сохранил упругость, это по определению новодел.
Вставка:
Задумаемся над вопросом: как и почему определенный период в истории средневековья стал потом называться «Возрождением»? Обычный ответ таков: в эту эпоху после длительного периода так называемых «темных веков» якобы «возродились» (по крайней мере, так принято считать сегодня) практически все античные направления науки, литературы, искусства и т. п.
Более того, считается, что возродился сам язык древней науки и литературы. Та, «древняя» блистательная латынь, на которой якобы писали «древние», в начале средних веков будто бы деградировала до грубого, неуклюжего языка, который лишь в эпоху Возрождения снова начал приобретать свой «прежний блеск».
Принимая этот ответ целиком и полностью, попробуем представить, как все это «возрождение» происходило на практике.
Итак, перед нами средневековая Флоренция. В период правления Лоренцо Великолепного (1449–1492) здесь творит поистине выдающаяся плеяда деятелей искусства:
«Монархом живописи» считали современники крупнейшего живописца середины 15 века Пьеро делла Франческа (1410/1420–1492). Самое значительное его произведение — цикл фресок в церкви Сан Франческо (1452–1466) в небольшом городке Ареццо, подвластном Флоренции.
Сандро Боттичелли (Алессандро Филипепи, 1444–1510). У него фигуры лишены грузной материальности, становятся легкими, воздушными. У художника отсутствует любимая флорентийцами «лепка формы», фигуры у него «сливаются своими очертаниями, образуют аккорды, приходят в движение, и из движения возникает музыка, переносящая нас в особый поэтический мир».
Творчество Боттичелли вдохновлялось идеями блестящего кружка гуманистов конца 15 века, которых собрал при своем дворе внук Козимо Медичи — Лоренцо Великолепный. Образованнейший человек своего времени, трезвый и жесткий политик, Лоренцо был поэтом, философом, уверовавшим в природу, как в нового Бога, но тем не менее он склонен был к религиозной экзальтации. Крупнейший меценат своего времени, он превратил свой двор в центр художественной культуры Возрождения. Достаточно назвать имена Полициано, Пико делла Мирандолы, Микеланджело, чтобы представить ту среду, в которой возрастал гений Боттичелли.
За три десятилетия Высокое возрождение прошло очень большой путь. «Насыщенность» этого короткого промежутка времени поразительна. Никогда еще одновременно не работало столько гениальных художников: Леонардо, Рафаэль Санти, Микеланджело в Риме и Флоренции; Джованни Беллини, Джорджоне и Тициан в Венеции.
Однако в этом созвездии великих имен есть еще одно — к сожалению практически неизвестное широкой публике. Это Поджо Браччолини. Именно этот итальянский гуманист обнаружил и пустил в обиход сочинения Квинтилиана, Нония Марцелла, Проба, некоторые трактаты Цицерона, Лукреция, Петрония, Плавта, Тертуллиана, Марцеллина, Кальпурния Секула и т. д.
Впечатляет?
Казалось бы, обнаружения единственного трактата Цицерона достаточно, чтобы навсегда вписать свое имя в историю, а тут человек обнаружил десятки трудов знаменитейших античных авторов и … вот благодарность потомков — его никто, кроме узких специалистов, не знает.
Между тем обстоятельства, при которых Браччолини обнаруживал каждую из рукописей, настолько загадочны, что впору по каждой снимать серию «Индианы Джонс».
Например, в приложении к современному изданию трудов Тацита (Л., Наука, 1969 год), сообщается: «С середины 20-х годов XV века итальянские гуманисты начинают разыскивать рукописи Тацита в Германии».
Уже в это фразе содержится загадка. Ну, в самом деле — считается, что знаменитый античный римский историк Тацит жил в 1 веке н. э. Затем его труды и даже имя были забыты более чем на тысячелетие (историки указывают: «у средневековых писателей XI–XIII веков знакомства с Тацитом обычно нет»).
То есть о том, что был такой выдающийся историк, до начала эпохи Возрождения фактически никто не знает. И вдруг, его труды начинают разыскивать. С чего бы вдруг?
Для сравнения: известие о том, что может быть найдена неизвестная ранее рукопись Достоевского, безусловно произведет фурор. Но если вам предложат найти неизвестную рукопись неизвестного романиста XIX века Василия Пупкинского, вряд ли это кого-нибудь заинтересует всерьез.
Можно было бы предположить, что первая найденная рукопись Тацита оказалась гениальной, и после этого исследователи бросились искать другие его труды. Однако в том же приложении к современному изданию ясно указано, что первая рукопись была найдена в 1475 году, а адресно искать труды именно Тацита начали на полвека раньше — «середины 20-х годов XV века». Право, загадка…
Но обратимся к истории находки этой самой первой рукописи Тацита.
Итак, жил в XV веке один из самых ярких писателей эпохи Возрождения Поджо Браччолини. Несмотря на то, что он был автором первоклассных исторических и моралистических книг и властителем дум своего века, широкий образ жизни заставлял его постоянно искать дополнительные доходы.
Как же можно было покрыть постоянный финансовый дефицит?
Оказывается, в то время для образованного, блестяще владеющего пером человека это был не вопрос. Ибо «розыски, приготовление и РЕДАКТИРОВАНИЕ античных авторов … в XV веке были ОЧЕНЬ ДОХОДНОЙ СТАТЬЕЙ».
Ну, когда дело дает доход, да еще высокооплачиваемый («очень доходная статья»), всегда найдется много желающих им заняться.
И вот, в ЗАБЫТОЙ, СЫРОЙ башне Сен-Галленского монастыря, в «которой заключенный ТРЕХ ДНЕЙ НЕ ВЫЖИЛ БЫ», Поджо Браччолини и его напарник обнаружили КУЧУ древних манускриптов: сочинения Квинтилиана, Валерия Флакка, Аскония Педиана, Нония Марцелла, Проба и др. Открытие это сделало не только сенсацию, но прямо-таки литературную эпоху». (Амфитиатров А. Собрание сочинений в 8 тт., т.4. СПб, Просвещение, 1911 г)
Вообще говоря, сенсацией должен был стать сам факт, что в таких жутких условиях рукописи 1-го века н. э., пролежавшие на сыром полу полтора тысячелетия, вообще сохранились.
Чтобы в полной мере оценить этот факт, расскажем историю из недавнего прошлого:
В период расцвета социализма широкое распространение получил обычай отправлять послания далеким потомкам. Текст печатали на бумаге, вкладывали в герметичную металлическую капсулу и вмуровывали в фундамент какого-нибудь памятника. И вот настало время, и в Комсомольске-на-Амуре была вскрыта капсула, адресованная строителями города в 2000 год. Всех ожидало полное разочарование — за неполных 70 лет (с 1932 года) бумага истлела в труху!
Как бы то ни было, Браччолини повезло. Как считается, он не только смог разъять найденную КУЧУ на отдельные рукописи, но и прочесть то, что в них было написано.
Теперь обратимся конкретно к обстоятельствам находки первых книг Тацита — так называемых Первого и Второго Медицейского (видимо от «Медичи»?) списков, которые ныне хранятся во Флоренции. Их значение для истории огромно, так как они «… дают ПОЛНЫЙ СВОД ВСЕГО, ЧТО ДОШЛО ДО НАС ОТ ИСТОРИЧЕСКИХ ПРОИЗВЕДЕНИЙ ТАЦИТА» (Амфитеатров).
Итак, в ноябре 1425 года Поджо из Рима уведомил богатого флорентийца Никколо Никколи о том, что «некий монах» предлагает ему партию древних рукописей. И в числе их «несколько произведений Тацита, нам неизвестных» (Амфитеатров)
Казалось бы в это время и сам Тацит никому не известен, тем не менее, Никколи немедленно соглашается купить их. Но сама собой напрашивающаяся и очевидно выгодная для обеих сторон сделка почему-то затягивается на много месяцев. «Поджо тянет дело под разными предлогами… На запрос Никколи Поджо дал довольно запутанный ответ, из которого ясно только одно, что в ту пору книги Тацита у него еще не было… С монахом Поджо что-то немилосердно врет и путает: монах — его друг, но, будучи в Риме, почему-то не побывал у Поджо… книги находятся в Герсфельде, а получить их надо в Нюрнберге и т. д.» (Амфитеатров).
Раздраженный Никколи вытребовал себе «обнаруженный» Поджо каталог книг. И тут вдруг обнаруживается, что «в каталоге никакого Тацита не оказалось».
В такой странной волоките недоразумений, имеющих вид искусственности, проходит 5 (ПЯТЬ!) лет. Между Никколи и Поджо Браччолини идет постоянная переписка, причем позднее выяснилось, что даты некоторых писем ФАЛЬСИФИЦИРОВАНЫ. Зачем?!
Не менее странно, что в ходе этих письменных переговоров Браччолини внезапно, в одном из писем просит Никколи выслать ему (!?) другой экземпляр Тацита, будто бы уже находящийся у Никколи. Что за ерунда!?
Но вот, наконец, обещанные труды античного историка представлены научной общественности. Теперь, должно быть все вопросы отпали? Как бы не так!
Оказывается, в настоящее время во Флоренции хранятся лишь КОПИИ Первого и Второго Медицейских списков, изготовленные, естественно в XV веке, а оригиналы бесследно исчезли.
Чтобы понять всю эту цепь довольно бессвязных ситуаций, попробуем выстроить некую схематичную последовательность:
1. Браччолини постоянно нуждался в деньгах.
2. За находки рукописей платили очень дорого. Даже КОПИИ с рукописей античных авторов стоили фантастические деньги. Например, продав Альфонсу Арагонскому КОПИЮ рукописи Тита Ливия, Браччолини купил себе виллу во Флоренции.
3. «Древние» авторы, как оказалось, писали на той же блестящей латыни, которая как раз к XV веку достигла «прежних» сияющих высот. То есть на той самой, на которой Браччолини писал свои собственные произведения.
4. Браччолини — талантливый автор и … блистательный подражатель. «О богословских вопросах … он умеет говорить языком, который без подписи Браччолини ВСЯКИЙ принял бы за язык какого-нибудь из отцов церкви». Кроме того, он автор известной «Истории Флоренции», написанной по типу Тацитовой летописи.
Поневоле возникает вопрос: а не сам ли Браччолини написал все то, что так дорого продал Никколи и что «… дает ПОЛНЫЙ СВОД ВСЕГО, ЧТО ДОШЛО ДО НАС ОТ ИСТОРИЧЕСКИХ ПРОИЗВЕДЕНИЙ ТАЦИТА»?
Вы думаете такое невозможно? А вот, оказывается, однажды Поджо Браччолини буквально за руку поймали при ИЗГОТОВЛЕНИИ ФАЛЬСИФИКАТА. Он выпустил в свет «Комментарии Кв. Аскония Педиана». Хотя оригинала, с которого Поджо якобы прочел текст, никто никогда не увидел, успех «Комментариев был огромен». До тех пор, пока не выявилось, что это подлог. Амфитеатров пишет, что «ученый мир быстро разобрал, что дело тут неладно».
Но может быть другие находки Поджо все-таки имели место и более он не фальшивил? Может быть так.
Тем не менее, всем его «находкам» всегда сопутствуют сходные обстоятельства: «дальний монастырь на недоступно далеком севере», «таинственные монахи без имени, места происхождения и проживания». И оригиналы, которые необъяснимо исчезают до того, как их могла увидеть широкая публика. А предъявляются ученому свету только свеже изготовленные КОПИИ. Причем проверить их на соответствие оригиналам невозможно — те исчезли!
Итак, чем же были находки Поджо Браччолини? Действительно ли чудом сохранившимися подлинниками, полторы тысячи лет провалявшимися на полу в сырых склепах заброшенных северных монастырей?
— Нет, ну погоди, — Иван замахал на меня рукой. — Ты говоришь просто жуткие вещи. По-твоему получается, что никакой древности не было, что Браччолини сам написал всю древнюю классическую литературу, что Скалигер, составляя последовательность событий истории, основывался бог знает на чем и вообще делал ошибки в тысячелетия… И этого никто не видел? Не замечал? Не верю!
— Хороший вопрос. — Я поводил мышкой по экрану компьютера и на мониторе высветился заголовок и ряд портретов с подписями.
Кто и когда критиковал:
Де Арсилла
Роберт Балдауф
Жан Гардуин
Эдвин Джонсон
Вильгельм Каммайер
Исаак Ньютон
Николай А. Морозов
Уве Топпер
Герберт Иллинг
М. В. Ломоносов
Теодор Моммзен
— Ба! — удивился Ванька, увидев портрет Ньютона. — А этот-то что здесь делает?
— Чем тебе не угодил сэр Исаак?
— Но он физик!
— Это клеймо?
— Нет, просто я считаю, что естественно-научные методы в истории не применимы. Вспомни хотя бы знаменитого академика Фоменко. Он математик, уважаемый человек, но когда начал писать книги по истории, то такого наворотил!
— Угу. Значит, считаешь, не применимы. А как же радиоуглеродный метод, о котором ты спрашивал? Это ведь тоже естественно-научное исследование. Что же ты в одном месте признаешь, в другом не признаешь? — я подержал паузу, рассматривая мягко зарумянившиеся племянниковы уши, и завершил: — Нужно быть последовательным.
— Ладно, ладно — буркнул Иван. — Ногами пинать не обязательно… И чё там Ньютон написал по истории?
— Ну, наверно излишне напоминать, что сэр Исаак исключительно ответственно относился к своим работам. Его девизом было «Гипотез не строю». Он способен был десятилетиями проверять свое научное предположение и если уж какой-то результат выносил на публику, то был уверен в нем на 200 %.
Ванька кивнул:
— Физичка нам говорила.
— Так вот, помимо трех известных законов, Ньютон вывел еще и закон всемирного тяготения.
— Ага, когда ему яблоко на макушку грохнулось!
— Если бы Ньютон ограничился изучением тел, действующих исключительно в поле земного тяготения, он не назвал бы закон ВСЕМИРНЫМ. Он был очень точен в формулировках.
— А какая разница? Что на Земле, что в космосе — закон-то один и тот же.
— А вот это ему нужно было доказать. В его время это было вовсе не очевидно.
— Ничего себе, — Иван почесал макушку. — И как же это в его время можно было сделать? Это ж надо в космосе эксперименты ставить…
— Верно. Космическими ракетами он, разумеется, не располагал, но зато мог наблюдать движение тел, которые изначально находятся в космосе. То есть наблюдать движение планет и звезд.
— А-а, астрономия…
— Разумеется. Но поскольку Ньютон отличался потрясающей научной добросовестностью, он не ограничился записями современных ему астрономов. Он отправился проверять действие выявленной им закономерности в глубины веков.
— Это как?
— Разумеется, не на машине времени. Просто Ньютон поднял самые древние из доступных ему книг, где фиксировались лунные и солнечные затмения. То есть он стал изучать Библию.
— А нам говорили, что он на старости сошел с ума и ударился в богословие. У Стругацких даже есть теория на эту тему. Дескать если какой ученый слишком глубоко проникнет в тайны Вселенной, то та начинает сопротивляться и выдает всякие там эффекты типа сумасшествия, или внезапного появления пьяного солдата, который зарубил Архимеда… В общем, в таком духе.
— Это ты излагаешь «За миллиард лет до конца света». Читал. И Стругацкие во многом правы. Только не в том, что Ньютон сошел с ума. А в том, что его объявили сумасшедшим.
— Ну ни фига себе. А за что?
— Ньютон — автор нескольких глубоких работ по хронологии. В частности им написаны сейчас практически неизвестные труды «Краткая хроника исторических событий, начиная с первых в Европе до покорения Персии Александром Македонским» и «Правильная хронология древних царств».
То есть Ньютон фактически начал создавать свою хронологию, отличную скалигеровской. Некоторые события, например, поход аргонавтов, он удревнил — перенес из Х века до н. э. в XIV век до н. э. Но в основном, его хронология существенно короче. Например, начало правления первого египетского фараона Менеса (Мены) сейчас датируют примерно 3000 годом до н. э. А Ньютон утверждал, что этот фараон правил не ранее 946 года до н. э. Таким образом, сдвиг вверх по оси времени составляет примерно 2000 лет.
Вставка:
Дата начала правления Менеса исключительно для египтологии, так как даты всех последующих династий отсчитывают именно от нее. И что же мы имеем?
Крупнейший немецкий египтолог Г. Бругш писал: «Когда любознательность читателя останавливается на вопросе: можно ли считать окончательно установленными в хронологическом отношении какие-нибудь эпохи и моменты истории фараонов, и когда он обратится за разъяснениями к таблицам, составленным разными учеными, то он с удивлением остановится перед самыми различными мнениями в вычислениях фараонических годов, сделанных представителями новейшей школы. Например, немецкие ученые так определяют время восшествия на престол Мена, первого фараона:
Боек относит это событие к 5702 году до Р.Х.,
Унгер — к 5613 году до Р.Х.,
Бругш — к 4455 году до Р.Х.,
Лаут — к 4157 году до Р.Х.,
Лепсиус — к 3892 году до Р.Х.,
Бунзен — к 3623 году до Р.Х.
Разность между крайними выводами этого ряда чисел ПОРАЗИТЕЛЬНА, — продолжает Бругш, — так как она составляет 2079 лет… Самые основательные работы и изыскания, проведенные компетентными учеными для проверки хронологической последовательности царствований фараонов и порядка перемены целых династий, доказали вместе с тем неминуемую необходимость допустить в списке Манефо ОДНОВРЕМЕННЫЕ И ПАРАЛЛЕЛЬНЫЕ ЦАРСТВОВАНИЯ, чем значительно уменьшается сумма времени, потребная для владычества над страной тридцати династий Манефо. Несмотря на все открытия в этой области египтологии, числовые данные находятся до сих пор (то есть в конце XIX века — А.Ф.) в весьма неудовлетворительном состоянии».
К нашему времени положение не улучшилось. Современные таблицы также по-разному оценивают дату вступления на престол Мены, а именно, около 3100 года, около 3000 года и т. д. Полное колебание этой «даты» достигает 2700 лет. Если же мы учтем мнения других, например французских, египтологов, то ситуация еще более обострится:
Шампольон дает 5867 год до н. э.,
Лесюер — 5770 год до н. э.,
Мариэтт — 5004 год до н. э.,
Шаба — 4000 год до н. э.,
Мейер — 3180 год до н. э.,
Анджеевский — 2850 год до н. э.,
Вилькинсон — 2320 год до н. э.,
Пальмер — 2224 год до н. э. и т. д.
Разница между «датировкой» Шампольона и «датировкой» Пальмера составляет ни много ни мало 3643 года. ТРИ ТЫСЯЧИ ШЕСТЬСОТ ЛЕТ! Комментарии излишни.
— А когда на самом деле правил этот фараон Менес?
— Вопрос не простой. Требует дополнительных исследований.
— Ага! А я уж думал, у тебя на все ответ есть. Но, вообще говоря, идея Ньютона мне лично не нравится. В самом деле, вспомни, как эффектно Наполеон обратился к своим солдатам в Египте: «Сорок веков смотрят на вас с вершин этих пирамид». А Ньютон, хоп, 20 веков вычеркнул. Оставил какой-то жалкий огрызок.
— О, конечно. Люди почему-то устроены так, что если сказать, что наши предки десятки тысяч лет чесали репу и ни на шаг не продвигались по пути прогресса, все будут гордиться древностью человечества. А если начать с цифрами на руках доказывать, что наша цивилизация за неполных два тысячелетия совершила бросок от первобытных племен к покорению космоса, все обижаются и кричат, что их лишили истории.
— Ты не отвлекайся. Сам сказал: сегодня считается, что Ньютон был не прав. Я правильно понял?
— Да, — вынужден был признать я. — Идеи Ньютон в области хронологии не приняли. Но и не опровергли! Современные историки комментируют его работы так. — Тут я нажал на соответствующую иконку в компьютере и зачитал: — «Это плод сорокалетнего труда, напряженных поисков, огромной эрудиции. В сущности Ньютон рассмотрел всю основную литературу по древней истории и все основные источники, начиная с античной и восточной мифологии».
Но, далее современные комментаторы неизбежно приходят к мысли, что Ньютон ошибался. «Конечно, — пишут они, — не имея данных археологии, тогда еще не существовавшей, скованный презумпцией достоверности библейской хронологии и верой в реальность того, что рассказывалось в мифах, Ньютон ошибался не на десятки и даже не на сотни лет, а на тысячелетия, и его хронология далека от истины даже в том, что касается самой реальности некоторых событий».
— О как! Значит, современные-то историки, получив новые данные от археологии и расшифровки древней письменности, выводы Ньютона все-таки опровергли, а?
— А вот это уже отдельная песня.
Арабская деревушка Тель эль-Иахудия, или «Рот еврея», на востоке Дельты Нила скрывала в своих недрах руины дворца Рамзеса III. Когда-то его стены украшали найденные в большом количестве глазурованные изразцы. Богатые рельефные рисунки на голубом фоне, главным образом растительного характера, поразительно напоминают персидское искусство. Как древнее, так и современное. Часть изразцов несет на себе иероглифическое имя Рамзеса III.
Помимо научного и чисто эстетического удовлетворения при виде столь совершенной работы, археологи получили еще практически неразрешимое затруднение. Оказывается «наиболее важная особенность (изразцов) состоит в том, что на обратной стороне некоторых из этих изделий имеются греческие буквы, очевидно, оттиснутые в процессе изготовления», — сообщает Т. Х. Льюис, ориенталист и эксперт-искусствовед, на чей суд были отданы эти изразцы (T. H. Levis, "Tel-el-Yahouden",Transactions of the Society of Biblical Archaology, VII, 1881, p. 182).
Более всего они напоминали инициалы художника, который их изготовил, и были нанесены еще до обжига.
Казалось бы, ну и что? Да вот беда, считается, что буквы, которыми проставлены инициалы, появились, самое меньшее, на четыре столетия позже. Проблема не может быть решена, даже если предположить, что использованный здесь греческий алфавит возник из финикийского на несколько столетий раньше, чем принято считать. Дело в том, что буквы на египетских изразцах выглядят не так, как ранние греческие буквы седьмого века, а как классические буквы времен Платона.
Налицо существенное противоречие: имя Рамзеса III указывает на XII век до н. э., а судя по греческим буквам — самая ранняя дата — четвертый век до н. э.
Выход из трудной ситуации, как казалось мог бы быть найден, если бы подлинность греческих букв могла быть оспорена. Увы. «Когда-нибудь забрезжит свет вокруг этой тайны», — писал Ф. Л. Гриффит (один из участников раскопок в Тель эль-Иахудия), когда осознал масштаб проблемы и возникший тупик (Griffith in Naville. The Mound of the Jew, p. 41).
Ситуация такая, как если бы проводя раскопки в поле, вы нашли бы в земле несколько образцов древнего оружия с геральдическими эмблемами какого-то древнего правителя, который умер восемь веков назад, а на внутренней стороне вы обнаружили бы четкое клеймо Челябинского тракторного завода. Если при этом лучшие эксперты уверяют вас, что вы не являетесь жертвой нахального шутника, и это оружие действительно принадлежало Людовику VII во время его крестового похода, то вы вслед за Гриффитом, имя которого стало одним из самых значительных в египтологии, повторите: «Эта проблема связана с большими трудностями».
— Нет, ну ты подумай, — мрачно произнес Иван. — И что, вся древняя история с такими (тут он повертел кистью у виска) «проблемами»?
— В общем, да.
— А Скалигер-то куда смотрел? Он же когда составлял свою хронологию, о чем-то думал, на чем-то основывался?.. Ладно, допустим компьютера не имел и в астрономии просчитался, но какая-то логика в его построениях была? Или нет?
— Безусловно. Он брал за основу какие-то более-менее связные и длительные по времени куски древних записей, оставшиеся, ну скажем, от Римской империи. А все прочие события привязывал к этому костяку. Это разумно и удобно, учитывая, что Римская империя охватывала практически весь цивилизованный мир. И, как пишет известный современный американский хронолог Э. Бикерман, «все остальные датировки древней хронологии можно связать с нашим летосчислением при помощи прямых или косвенных синхронизмов с римскими датами».
— Ага! — живо произнес Иван.
— Существуют некие таблицы — фасты, в которых, как считается, велась погодная, то есть по годам, запись всех должностных лиц античного Рима. Эти таблицы могли бы, в принципе, служить надежным «скелетом» хронологии.
Пусть, например, в неком тексте упомянут римский консул. Поскольку к настоящему времени составление последовательного списка консулов за период в 1050 лет от Юния сына Марка Брута и Тарквиния Коллатина (якобы 509 год до н. э.) до Василия (якобы 541 год н. э.) в основных чертах завершено, то все просто. Находим в списке имя упомянутого консула и, ссылаясь на дату, даваемую его консулату в списке, мы привязываем описываемые события к временной шкале.
— Просто и разумно, — одобрил Иван.
— Однако, сами историки (в частности Г. Мартынов) указывают, что в фастах имеются «ПОСТОЯННЫЕ РАЗНОГЛАСИЯ, какие мы встречаем у Ливия на каждом шагу, в именах консулов, более того, частый пропуск их и, вообще, ПОЛНЫЙ ПРОИЗВОЛ В ВЫБОРЕ ИМЕН… Как согласовать с этим НЕВОЗМОЖНУЮ ПУТАНИЦУ в именах военных трибунов?… ФАСТЫ ИСПЕЩРЕНЫ НЕПРАВИЛЬНОСТЯМИ, В КОТОРЫХ ПОДЧАС НЕВОЗМОЖНО РАЗОБРАТЬСЯ».
И более того, наиболее связные документы, на которые, казалось бы можно было опереться, при более тщательном рассмотрении, по мнению того же Г. Мартынова оказываются ПОДЛОЖНЫМИ, СФАБРИКОВАННЫМИ МНОГО ПОЗЖЕ.
— Стоп-стоп-стоп, — замахал руками Иван. — Кто такой это Г. Мартынов? И почему его мнению мы должны доверять больше, чем, скажем, тому же Скалигеру, который не только провел фундаментальнейшую — ты сам говорил — работу, но и добился всеобщего признания. Ему поверил весь мир. Его выводы занесены во все учебники. Выстроенная им хронология является общепризнанной…
— Меньше пафоса, коллега. Не знаю, заметил ли ты, но наш разговор из области научной, той, где царят строгие факты и твердо доказанные гипотезы, начинает перемещаться в область «верю — не верю»?
— А ты, похоже, хочешь сказать, что в той истории, которую мы изучали в школе, вообще нет ни слова правды?
— Нет, отчего же… Какая-то правда, там безусловно есть. Но обратил ли ты внимание, доверчивый мой, что в школьном курсе истории, все страны изучаются по отдельности? Причем совершенно не ясно: ни как они возникли, ни как развивались, ни как погибли.
— Я не согласен. Например, про Римскую империю все очень даже ясно расписано. Там была эта, капитолийская волчица и у нее близнецы Ромул и Рем. Они основали Рим, который потом стал Римской империей. А потом пассионарность упала, и Рим разрушили варвары.
— Блеск, — оценил я. — Кстати, у меня имеется вот такая любопытная книжица. — Я извлек с полки «Задачник по истории России» С. Г. Смирнова. — Тут в конце, на странице 199 приводится табель оценок успеваемости в Академии Генерального штаба (1880 г.) Читаю:
«Ученик знает некоторые отрывки из преподанной науки, но и те присвоил себе одной памятью. Он не проник в ее основание и связь частей, составляющих полное целое. Посредственность сия, может быть, происходит от некоторой слабости природных способностей. Отличные дарования при легкомыслии и празднолюбии влекут за собой те же последствия. Успехи посредственные, оценка „два“».
— Какая еще «слабость природных способностей»! — завопил Иван. — И вообще у меня по истории «пять»!
— Тогда расскажи, на основе того, что вы учили в школе, как в Египте появилось столь мощное развитое сельское хозяйство — каналы, запасающие воду во время разливов Нила, высокая культура обработки земли…. Я уж не говорю про такое сложное строительство, как возведение пирамид.
— Ну… а в чем проблема? Люди постепенно научились обрабатывать землю… Это естественно.
— Для цивилизованного человека может и естественно. А как первобытный мог догадаться, что если определенным образом обработать землю, потом бросить в нее зерно, сложным образом ухаживать за всходами, то через полгода (!), в течение которых нужно как-то добывать другую пищу, чтобы не умереть с голода… Словом, что после сложных процедур и длительного времени он получит что-то нужное?
— Не вполне тебя понимаю…
— Скажу иначе. История древнего Египта написана так, словно там изначально существовала высокая земледельческая культура. Но она не возникает на пустом месте — должны быть какие-то пробы, постепенная отработка технологий выращивания… Ничего этого нет. Историки, разумеется, замечали эту логическую дыру в своих построениях. И отодвигали начало египетской истории в более глубокую древность. Но это давало ответа на поставленный вопрос. Тогда снова отодвигали в древность, образуя дурную бесконечность. Отчасти по этой причине и возникло огромное количество датировок правления первого фараона Менеса. Мы это уже рассмотрели.
Я остановился, потому что почувствовал, что Иван более меня не слушает. Печален сидел он у окна и глядел вниз. На кроны деревьев, под которыми гуляли люди, сверкали лаком припаркованные машины. Оттуда доносились голоса, детский смех, стуканье мяча об асфальт.
— Что загрустил? — спросил я, усаживаясь рядом.
— Обидно.
— Почему?
— Вот так живешь, стараешься, учишь… Думаешь, что уже знаешь о мире что-то важное. Надежное… А ты все разрушил.
— Ну, что значит разрушил? — пробормотал я. (Вот черт, осел дипломированный, увлекся, понимаешь, умствованиями, а у человека картина мира рухнула. Процесс не простой и крайне болезненный. Одно дело знать, что ты стоишь на каком-то твердом основании и четко осознаешь себя в мире, а мир в себе. И вдруг обнаруживаешь, что все вокруг фикция, и ты, лишившись опоры, барахтаешься в пустоте, безнадежно пытаясь ухватиться хоть за что-то привычное…) — И вовсе не все я разрушил, — бормотал я, лихорадочно соображая как поправить положение. — Так, несколько ложных представлений…
— Все! — трагически произнес Иван. — Просто ты не все еще успел высказать.
— Но, видишь ли, — я мучительно подбирал слова, стараясь не суетиться в мыслях, — когда мы отказываемся от ложных представлений, то получаем возможность увидеть реальную картину мира. Уверяю тебя, это дорогого стоит.
— О, конечно! Узнать, что Библия написана в 15-м веке, что римской империи не существовало, что не было никаких Пелопонесских войн, Афин, Спарты, подвига царя Леонида в Фермопильском ущелье…
— Ну-ну, не горячись. Подвиг — это такая вещь, что живет в веках. Несмотря ни на что. 300 спартанцев погибли, защищая Родину, но не сдались. И пусть это произошло не в то время и не в том месте, которые указаны в учебнике, величие их духа от этого не становится меньше. И может наш долг в том и состоит, чтобы понять, оценить…
— Я очень люблю царя Леонида, — смущенно признался Иван, поднимая на меня влажный взгляд. — В детстве у меня был фильм «300 спартанцев»…
— Мне тоже спартанцы глубоко симпатичны, — обрадовался я. (Все-таки счастье, что детская психика так пластична. Помнится, когда мне один восточный мудрец поломал картину мира, я бился в истерике почти трое суток). — Но подвиги совершают не только воины.
Дадим теперь слово Носовскому и Фоменко:
В нашей книге «Империя» мы подчеркнули то поразительное обстоятельство, что принятая сегодня версия русской истории была создана в XVIII веке, причем исключительно ИНОСТРАНЦАМИ. А именно, немцами Миллером, Байером, Шлецером и др. Возникает естественный вопрос — куда же смотрели русские ученые? Как русское образованное общество могло позволить столь бесцеремонное вмешательство в такую важнейшую область науки и культуры как отечественная история? Ведь ясно, что разобраться в отечественной истории иностранцу труднее, чем своему.
ПОЭТОМУ ПОЛЕЗНО ПРИПОДНЯТЬ ЗАВЕСУ НАД СЕГОДНЯ УЖЕ ПОЧТИ ЗАБЫТОЙ ИСТОРИЕЙ ЯРОСТНОЙ БОРЬБЫ, КОТОРАЯ ВЕЛАСЬ В XVIII ВЕКЕ В АКАДЕМИЧЕСКИХ КРУГАХ ВОКРУГ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ИСТОРИИ. Воспользуемся уже редкой сегодня книгой М. Т. Белявского «М. В. Ломоносов и основание Московского университета», изданной Московским университетом в 1955 году к 200-летию его основания. Оказывается, борьба за русскую историю была существенной частью борьбы русского общества XVIII века за право иметь отечественную науку. В ту эпоху это право было под большим вопросом. Во главе движения русских ученых стоял знаменитый М. В. Ломоносов. Во главе иностранцев, желавших, — при нескрываемой поддержке романовского императорского двора, — подавить русскую национальную научную школу, стоял историк Миллер.
В 1749–1750 годах Ломоносов выступил против новой в то время версии русской истории, создаваемой на его глазах Миллером и Байером. Он подверг критике только что появившуюся диссертацию Миллера «О происхождении имени и народа российского». Ломоносов дал уничтожающую характеристику трудов Байера по русской истории: «Мне кажется, что он немало походит на некоторого идольского жреца, который, окурив себя беленою и дурманом и скорым на одной ноге вертением, закрутив свою голову, дает сумнительные, темные, непонятные и СОВСЕМ ДИКИЕ ОТВЕТЫ». Так началась борьба за русскую историю.
«C этого времени занятия вопросами истории становится для Ломоносова такой же необходимостью, как и занятия естественными науками. Более того, в 1750-х годах в центре занятий Ломоносова оказываются гуманитарные науки и в первую очередь история. Ради них он идет даже на то, чтобы отказаться от обязанностей профессора химии… В переписке с Шуваловым он упоминал свои работы «Описание самозванцев и стрелецких бунтов», «О состоянии России во время царствования государя царя Михаила Федоровича», «Сокращенное описание дел государевых» (Петра Великого — М.Б.), «Записки о трудах монарха». Однако НИ ЭТИХ ТРУДОВ, НИ МНОГОЧИСЛЕННЫХ ДОКУМЕНТОВ, КОТОРЫЕ ЛОМОНОСОВ НАМЕРЕВАЛСЯ ОПУБЛИКОВАТЬ В ВИДЕ ПРИМЕЧАНИЙ, НИ ПОДГОТОВИТЕЛЬНЫХ МАТЕРИАЛОВ, НИ РУКОПИСИ II И III ЧАСТИ I ТОМА (имеется в виду труд Ломоносова «Древняя Российская История» — Авт.) ДО НАС НЕ ДОШЛО. ОНИ БЫЛИ КОНФИСКОВАНЫ И ИСЧЕЗЛИ БЕССЛЕДНО».
Правда, первая часть «Древней Российской Истории» Ломоносова была все же опубликована. Но история ее публикации чрезвычайно странная. «ИЗДАНИЕ ЕЕ ВСЯЧЕСКИ ТОРМОЗИЛОСЬ и, начав печататься в 1758 году, КНИГА ВЫШЛА ИЗ ПЕЧАТИ ЛИШЬ ПОСЛЕ СМЕРТИ ЛОМОНОСОВА». То есть по крайней мере через семь лет. Напомним, что Ломоносов умер в 1765 году.
В обстановке борьбы такого накала не исключено, что под именем Ломоносова на самом деле было издано нечто совсем другое. В лучшем случае его труд был урезан и ОТРЕДАКТИРОВАН. Если не переписан целиком заново. Такая мысль тем более вероятна, что практически то же самое и в то же время происходит с трудами русского историка Татищева. Их издает Миллер после смерти Татищева по каким-то «черновикам Татищева». А сам труд Татищева загадочно исчезает. Кто мог помешать торжествовавшему Миллеру, — под полный контроль которого Романовы отдали русскую историю, — издать труды Ломоносова в искаженном виде? Надо сказать, что этот прием, — «заботливая» публикация трудов своего научного оппонента после его смерти, — показывает характер борьбы того времени вокруг русской истории. Русская история была в ту эпоху предметом отнюдь не чисто академического интереса. Как Романовым, так и западно-европейским правителям была необходима искаженная русская история. Известные нам сегодня публикации трудов Татищева и Ломоносова по русской истории, скорее всего — подделки.
Вернемся к началу борьбы Ломоносова с Миллером. Немецкие профессора-историки решили добиться удаления Ломоносова и его сторонников из Академии. Эта «научная деятельность» развернулась не только в России. Ломоносов был ученым с мировым именем. Его хорошо знали за границей. Были приложены все усилия, чтобы опорочить Ломоносова перед мировым научным сообществом. При этом в ход были пущены все средства. Всячески старались принизить значение работ Ломоносова не только по истории, но и в области естественных наук, где его авторитет был очень высок. В частности, Ломоносов был членом нескольких иностранных Академий (Шведской Академии с 1756 года, Болонской Академии с 1764 года).
«В Германии Миллер инспирировал выступления против открытий Ломоносова и требовал его удаления из Академии». Этого сделать в то время не удалось. Однако противникам Ломоносова удалось добиться назначения АКАДЕМИКОМ ПО РУССКОЙ ИСТОРИИ Шлецера.
«Вопреки протестам Ломоносова, Екатерина II назначила Шлецера академиком. ПРИ ЭТОМ ОН НЕ ТОЛЬКО ПОЛУЧАЛ В БЕСКОНТРОЛЬНОЕ ПОЛЬЗОВАНИЕ ВСЕ ДОКУМЕНТЫ, НАХОДЯЩИЕСЯ В АКАДЕМИИ, НО И ПРАВО ТРЕБОВАТЬ ВСЕ, ЧТО СЧИТАЛ НЕОБХОДИМЫМ, ИЗ ИМПЕРАТОРСКОЙ БИБЛИОТЕКИ И ДРУГИХ УЧРЕЖДЕНИЙ. Шлецер получал право представлять свои сочинения непосредственно Екатерине… В черновой записке, составленной Ломоносовым «для памяти» и случайно избежавшей конфискации, ярко выражены чувства гнева и горечи, вызванной этим решением: „Беречь нечево. Все открыто Шлецеру сумасбродному“».
Миллер и его соратники имели полную власть не только в самом университете в Петербурге, но и в гимназии, готовившей будущих студентов. Гимназией руководили Миллер, Байер и Фишер. В гимназии «УЧИТЕЛЯ НЕ ЗНАЛИ РУССКОГО ЯЗЫКА… УЧЕНИКИ ЖЕ НЕ ЗНАЛИ НЕМЕЦКОГО. ВСЕ ПРЕПОДАВАНИЕ ШЛО ИСКЛЮЧИТЕЛЬНО НА ЛАТИНСКОМ ЯЗЫКЕ… За тридцать лет (1726–1755) гимназия не подготовила ни одного человека для поступления в университет». Из этого был сделан следующий вывод. Было заявлено, что «единственным выходом является выписывание студентов из Германии, так как из русских подготовить их будто бы все равно невозможно».
«Ломоносов оказался в самой гуще борьбы… Работавший в академии выдающийся русский машиностроитель А. К. Нартов подал в Сенат жалобу. К жалобе Нартова присоединились русские студенты, переводчики и канцеляристы, а также астроном Делиль. Смысл и цель их жалобы совершенно ясны… — превращение Академии Наук в русскую НЕ ТОЛЬКО ПО НАЗВАНИЮ… Во главе комиссии, созданной Сенатом для расследования обвинений, оказался князь Юсупов… Комиссия увидела в выступлении А. Нартова, И. В. Горлицкого, Д. Грекова, П. Шишкарева, В. Носова, А. Полякова, М. Коврина, Лебедева и др. … «бунт черни», поднявшейся против начальства».
Надо сказать, что А. К. Нартов был выдающимся специалистом в своей области, «создателем первого в мире механического суппорта — изобретения, сделавшего переворот в машиностроении».
Ученые, подавшие жалобу, писали в Сенат: «Мы доказали обвинения по первым 8 пунктам и докажем по остальным 30, если получим доступ к делам». «Но… за „упорство“ и „оскорбление комиссии“ были арестованы. Ряд из них (И. В. Горлицкий, А. Поляков и др.) БЫЛИ ЗАКОВАНЫ В КАНДАЛЫ И „ПОСАЖЕНЫ НА ЦЕПЬ“». Около двух лет пробыли они в таком положении, но их так и не смогли заставить отказаться от показаний. Решение комиссии было поистине чудовищным: Шумахера и Тауберта наградить, ГОРЛИЦКОГО КАЗНИТЬ, ГРЕКОВА, ПОЛЯКОВА, НОСОВА ЖЕСТОКО НАКАЗАТЬ ПЛЕТЬМИ И СОСЛАТЬ В СИБИРЬ, ПОПОВА, ШИШКАРЕВА И ДРУГИХ ОСТАВИТЬ ПОД АРЕСТОМ ДО РЕШЕНИЯ ДЕЛА БУДУЩИМ ПРЕЗИДЕНТОМ АКАДЕМИИ.
Формально Ломоносов не был среди подавших жалобу на Шумахера, но все его поведение в период следствия показывает, что Миллер едва ли ошибался, когда утверждал: «господин адъюнкт Ломоносов был одним из тех, кто подавал жалобу на г-на советника Шумахера и вызвал тем назначение следственной комиссии». Недалек был, вероятно, от истины и Ламанский, утверждающий, что заявление Нартова было написано большей частью Ломоносовым. В период работы комиссии Ломоносов активно поддерживал Нартова… Именно этим были вызваны его бурные столкновения с наиболее усердными клевретами Шумахера — Винцгеймом, Трускотом, Миллером и со всей академической конференцией… Комиссия, приведенная в ярость поведением Ломоносова, АРЕСТОВАЛА ЕГО… В докладе комиссии, который был представлен Елизавете, о Шумахере почти ничего не говорится. «Невежество и непригодность» Нартова и «оскорбительное поведение» Ломоносова — вот лейтмотив доклада. Комиссия заявила, что Ломоносов «за неоднократные неучтивые, бесчестные и противные поступки как по отношению к академии, так и к комиссии, И К НЕМЕЦКОЙ ЗЕМЛЕ ПОДЛЕЖИТ СМЕРТНОЙ КАЗНИ, или, в крайнем случае, НАКАЗАНИЮ ПЛЕТЬМИ И ЛИШЕНИЮ ПРАВ И СОСТОЯНИЯ. Почти семь месяцев Ломоносов просидел под арестом в ожидании утверждения приговора… Указом Елизаветы он был ПРИЗНАН ВИНОВНЫМ, однако „для его довольного обучения“ от наказания „освобожден“. Но одновременно с этим ему вдвое уменьшилось жалование, и он должен был „за учиненные им предерзости“ просить прощения у профессоров… МИЛЛЕР СОСТАВИЛ ИЗДЕВАТЕЛЬСКОЕ „ПОКАЯНИЕ“, КОТОРОЕ ЛОМОНОСОВ БЫЛ ОБЯЗАН ПУБЛИЧНО ПРОИЗНЕСТИ И ПОДПИСАТЬ… Это был первый и последний случай, когда Ломоносов вынужден был отказаться от своих взглядов».
— Как видишь, не только Галилео Галилей принужден был встать на колени и публично отречься от своих взглядов.
— А он потом встал и крикнул: «А все-таки она вертится!» — блестя глазами, воскликнул Иван.
— Верно. Но нужен был кто-то, кто бы поверил, продолжил… Иначе все оказалось бы напрасно. — Я заглянул Ивану в глаза. — Ты согласен?
Мальчишка смущенно отвел взгляд и шмыгнул носом.