Глава 19
Покинув Джейд Ранник, я добрался до ожидающего «Острого зуба» и приказал возвращаться к висевшей на орбите «Белой пасти».
Челнок поднимался, показывая великолепие столицы Благочестия. Вернее, великолепием Понтифракс поражал раньше, несколько дней назад, до того, как всё началось. Многие из величественных храмов и прекрасных базилик ныне лежат в руинах, тут и там к облакам поднимался дым от пожаров, а количество расставшихся с жизнью паломников и простых граждан казалось запредельным. Наша ярость и упорная свирепость культа превратили город в развалины. И все же Понтифракс мне нравился. Нравился тем, что не где-нибудь, а именно здесь, я обрел себя, вспомнив прошлое и обретя целостность. Здесь я стал самим собой. И сейчас, оглядываясь назад, начал прекрасно понимать, что всё оказалось во благо. Без блоков гипнообработки и прочих процедур я не смог бы стать полноценным Астартес. Тем более, из настолько кровожадного ордена. Будь иначе, я изо всех сил цеплялся бы за минувшую жизнь и прошлую личность. А она, при всех достоинствах, не была достаточно сильной для нынешней Галактики. Мне хватило ума не даться в руки поганого колдуна Шадрайта на Зартаке, но там во многом повезло. А дальше было бы куда сложней… Вспомнив Зартак и своих товарищей, Долара, Недзи, Холлиса, Борена и Хоба, я ощутил печаль. Мы не успели стать друзьями, но, наверное, такой шанс у нас имелся. Долар, Борен и Холлис погибли на Зартаке, а Хоб не пережил жёсткого отбора перед генным вознесением. Остался один Недзи, еще не получившей Пустотного имени и обходившийся позывным. Он был перспективным скаутом, но совершенно не помнил меня.
На Благочестии я обрел истинную силу и получил обратно самого себя из прошлого. На личность кархародона наложилась личность с Земли двадцать первого века, я стал в два раза опытней. И это было хорошо.
Операция против генокульта многое дала. Я стал мудрее и обрел друга, капитана Бейла Шарру. Несмотря на высокое положение и непререкаемый авторитет, он всегда оставался благородным воином. Нет ничего плохого в том, что у воинов есть не только братья, но и друзья. После того, как я убил патриарха и смог привести в порядок мысли и чувства, мы закончили с культом. В тот момент я перестал быть простым подчиненным. Не понимая до конца всю глубину моих изменений, Бейл принял мой новый статус.
Тогда я попросил его и технодесантника Утулу изготовить для Ранник клинок из когтя патриарха. Подобные дары противоречили нашей доктрине, но я сумел убедить братьев, что так будет правильно. Раньше они не стали бы меня слушать, теперь послушали.
Утулу двое суток не вылезал из мастерской, проявив все свои знания и умения, а я напитал клинок силой. Так родился небольшой шедевр, удивительное оружие, которое с честью будет служить Джейд на протяжении долгих веков.
Три дня, прошедшие с момента нашей победы, прошли быстро. Прежде всего, я приложил немало сил, чтобы не только сохранить Джейд жизнь, но и полностью восстановить тело. Это было непросто, но я справился, попутно обследовав её разум и убедившись, что лечу хорошего и правильного человека. Джейд мне нравилась. Для того кархародона, каким я был совсем недавно, подобное выглядело недопустимым.
В сражении погибло тридцать два брата-в-пустоте и трое ветераном из отделения Каху. Третья рота понесла серьезные потери, но мы сумели вернуть всё геносемя, а часть раненых выжила благодаря моей помощи и умениям апотекария Тама. А еще я отправился в Схолу и забрал не только раненого Рантару, но и восемьдесят мальчишек, честно предупредив, что по пути генного возвышения три четверти неизбежно отсеются или погибнут. И все равно они пошли за мной добровольно — пошли с сияющими от счастья глазами, ошеломленный возможностью стать Ангелами Императора. Каждый из них думал, что повезет именно ему. Я же считал, что совершаю благой поступок. В любом случае их ждало непростое будущее в качестве солдат, офицеров флота, ассасинов, комиссаров или духовенства. На каждом из этих назначений они рано или поздно отдали бы жизнь за Императора. Так что путь Астартес выглядел не хуже, а в чем-то даже и предпочтительней, если не считать предварительного сурового отбора.
Проблем с наставниками из Схолы не возникло. Я просто внедрил в их разумы ложные воспоминания о том, что мальчишки погибли. В той резне, что охватила столицу, гибель восьмидесяти прогенов выглядела каплей в море, на которую никто не обратил внимания.
А еще я настоял на том, чтобы Шарр продемонстрировал инквизитору Нзогву копию древнего ордонанса, подписанного самим Императором, Малкадором Сигиллитом и примархом. Такие копии имелись у каждого ротного капитана, а оригинал хранился как величайшая реликвия на борту флагмана «Никор». Капитан не понимал, зачем нужны все эти трудности, но я сумел убедить его, что мы работаем на будущее. Зачем иметь во врагах такого опасного человека, как инквизитор, если можно сделать его практически союзником?
Нзогву в силу многолетней привычки не показывать истинных чувств сумел скрыть потрясение, увидев готическую литеру «I» и невзрачное бурое пятнышко рядом с ней. «I» обозначало Императора, собственноручно начертанное Его рукой, а пятнышко являлось Его кровью, которую многие считали божественной.
Оригинал ордонанса не имел цены, он был древней реликвией, за которую любой член Экклезиархии не задумываясь отдал бы всё на свете. Даже Нзогву пробрало при виде такого — за бесстрастным лицом он скрывал океан поднявшихся эмоций. И всем стало ясно, что расследование, которое Святая Инквизиция проводила в отношении нас, подошло к концу. Мы прояснили ситуацию и остались собой. Нзогву может и не стал полноценным союзником, но теперь испытывал к нам определенного рода уважение. Он не особо меня интересовал, куда больше внимания я уделял дознавателю Джейд Ранник — многочисленные знаки говорили о том, что она станет великим инквизитором и сыграет немалую роль в судьбе Кархародон Астра.
— Надо полагать, ты закончил свои дела, — констатировал встречающий меня на главной палубе «Белой пасти» Шарр. — Думаю, нам пора в путь.
— Так и есть, Бейл, — ответил я и кинул последний взгляд сквозь удерживающее воздух силовое поле на сине-белый шар планеты. Что-то подсказывало — сюда я больше не вернусь. Но это не должно стать поводом для грусти, Галактика располагала неисчислимым количеством миров и чудес, все они ждали меня. — Похоже, дознаватель Джейд Ранник перестала воспринимать нас в качестве врагов. Меч ей понравился, она просила передать Утулу и тебе свою благодарность. А это полезно для ордена, в будущем она станет авторитетным инквизитором. Такие связи пойдут нам на пользу.
— О таком тебе лучше вести разговор с Те Кахуранги и Алым Потоком, — признался Шарру. Он не был глуп или ограничен. Более того, его ум обладал феноменальной памятью и аналитическими способностями. Капитан знал тысячи военных схем, уловок и традиций, астрономических, технических, медицинских и исторических фактов, просто в силу рода занятий некоторые вещи мало интересовали кархародона.
— Знаю, что с военными? — все эти дни, что «Белая пасть» и суда сопровождения висели на орбите к нам пытались пробиться многочисленные гости. Флотские командиры, силы СПО, администрации и прочие хотели если и не разговорить нас, то хотя бы хоть немного прояснить наши намерения. Мы сильно нервировали всю планетарную систему и её обитателей. Более того, выжившие чины Экклезиархии организовали полноценное расследование случившегося и мечтали получить от нас хоть какую-то информацию. Церковники оказались в тяжелом положении — кроме расследования причин, по которым генокульт смог так глубоко проникнуть в их ряды, им теперь следовало приложить немало сил, дабы обелить собственное имя. И то, что орден-милитант Благословенного Креста, который де Граттио отправил в Крестовый поход, возвращается на Благочестие, вызывало множество опасений. Надо полагать, Сёстры Битвы пылают праведным гневом за то, что их так обманули и теперь хотят найти виновных. Да и Инквизицию заинтересовали случившиеся здесь события. Ближайший год для Благочестия будет непростым, но нас это совершенно не касалось.
— Меня не особо волнуют их планы, — безразлично проронил Первый Жнец. Бейл Шарр игнорировал абсолютно всех с изумительной холодностью, совершенно не обращая внимания на жалкие потуги получить хоть какие-то ответы. В его глазах они требовали не большего внимания, чем жужжание назойливых мушек. Он привел сюда Третью роту, спас мир и миллионы граждан Империума. Больше его ничего не волновало. Особенно бюрократические проволочки и какие-то там показания.
Через несколько минут «Белая пасть» начала манёвр, направляясь к точке Мандевиля, позволяющей уйти в варп. Наподобие акулы и её спутников, полосатых рыбок-лоцманов из моей прошлой жизни, крейсер сопровождали узкие силуэты стремительных фрегатов. Вся встречная мелочь разбегалась в стороны, торопясь освободить нам путь. Издалека до меня долетало эхо чужих эмоций, несущее нескрываемую радость. Систему покидал взрывоопасный пугающий фактор в лице Кархародон Астра. Естественно, люди испытывали облегчение.
Космос был прекрасен! Прежний Борей обращал на подобные вещи мало внимания, но меня они интересовали куда сильнее. Мечты из прошлой жизни о других мирах и межзвездных странствиях внезапно стали реальностью. Правда, будь у меня выбор, стоило бы сто раз подумать по поводу того, где именно и в каком времени я теперь оказался.
Черный бархат пространства, усеянный тысячами звезд и туманностей, выглядел восхитительно. В псайкерском зрении он приобретал еще больший глубинный масштаб. Мысли невольно перекинулись на миллионы планет, чьи тайны буквально кричали, чтобы хоть кто-то уделил им внимание. Они ждали меня и зов будоражил кровь. От таких мыслей меня отвлёк переход в варп. Сейчас, вновь став самим собой, я многие вещи открывал заново. Океан Душ стал одной из них, и я ощутил, как на мой разум навалилась лютая злоба Нерожденных, от которых нас защищало тонкое поле Геллера. Варп пугал, но я каким-то образом знал, что смотрю на него не так как ныне живущие в Галактики. Я оценивал его иначе, с точки зрения человека двадцать первого века. Возможно, такой подход давал определенные преимущества. В любом случае, Имматериум слишком фундаментален, слишком необъятен, чтобы я мог выносить о нем скороспелые дилетантские суждения.
До точки сбора с основными силами Кочевого флота мы добирались тридцать шесть стандартных терранских суток. Большая часть экипажа, включая Каху и ударных ветеранов погрузилась в блаженный Пустотный сон.
Я же не спал, проводя время в размышлениях, медитациях и тренировках. В последних компанию мне с радостью составил Бейл. Мы с ним сходились множество раз и ни разу я не сумел его победить. Он был хорош, а со своим цепным топором умел творить по-настоящему жуткие вещи. Хотя, стоило учитывать, что я не мог сражаться на пике возможностей, пока не отрастил потерянную руку.
Даже за такой короткий срок ощутимо продвинулась биомантия. Восстанавливая свое тело и занимаясь со взятыми с Благочестия детьми, я смог углубиться в данную дисциплину. Дети были испуганными и слабыми. Нахождение среди кархародонов и сам факт присутствия на боевом крейсере Астартес выбило их из колеи, притушив первоначальный восторженный настрой. Я часто общался с ними, вливал в них энергию и всесторонне готовил к грядущим испытаниям. Через некоторое время, если бы я позволил, они повсюду ходили бы за мной, настолько я сумел вызвать их доверие.
Несколько раз я заходил в Залив Безмолвия и медитировал в тени Странствующего Предка Итако. Утолив жажду крови на Благочестии, дредноут сумел вынырнуть из своего обычного состояния дикой ярости и обрести, хоть и на время, адекватность. Перед тем, как уснуть в очередной раз, Итако сказал мне: «ты хорошо начинаешь, юный библиарий, будь же достоин своих братьев». Странным образом эти простые слова что-то зацепили в моих сердцхах.
Достигнув мало кому известной звезды Идобар, мы воспользовались челноком и перебрались на «Никор». Капитан отправился с отчетом к магистру Тиберосу, а меня ждал Те Кахуранги.
Старший библиарий находился в личной келье, небольшой и аскетичной. Выглядел он так, словно мое посещение не стало для него неожиданностью. Хотя, именно так и было. Мало того, что его наверняка осведомили о возвращении Третьей роты, так еще и дар предвидения помогал ему смотреть на мир и вещи без лишнего удивления.
— Киа арре, мастер! — приветствовал я, уважительно склоняя голову. Сейчас наставник выглядел иначе, не так как раньше, и я все еще привыкал к таким вещам. Теперь я мог более объективно оценить его роль в моей судьбе за последние двенадцать лет. Блоки гипнообработки спали. Я вспомнил не только прошлую жизнь, но и то, как Бледный Кочевник долгими часами готовил меня к генному возвышению. Тело Мики Скелла оказалось слишком измученным и слабым, без помощи я бы не выжил, это было очевидно. Именно умения Те Кахуранги помогли преодолеть тяжелейшие испытания. А еще стало ясно, почему он столь много времени уделял ментальным тренировкам — все, что я знал, требовалось хранить в секрете.
— Итак, ты вернулся, — он смотрел на меня бесстрастно. На его костистом морщинистом лице отсутствовал и намек на улыбку. — Так кем же ты вернулся, лексиканий?
— Я вернулся другим, вспомнив всё, что было со мной прежде Зартака, но я вернулся библиарием Кархародон Астра, — под этими словами подразумевалось многое. В том числе и благодарность за то, что орден принял меня, воспитал, помог обуздать силу и стать полноценным Астартес. Верно, не такой судьбы я себе желал, но кто спрашивал моего мнения? Нынешнее человечество и нынешнее время вообще мало интересовалось желаниями своих граждан. Прежде всего ты должен верно и усердно служить Богу-Императору, прочее же неважно. Так что нельзя сказать, что ко мне отнеслись по-особенному жестоко. Кархародонам я был нужен для определенных целей, им требовался сильный псайкер и те возможности, что он открывал. Но и на покинутой мною Земле дела обстояли схожим образом. А еще я твердо знал, что не могу бросить орден и братьев. И пускай теперь мне не всё нравилось, выбор совершён. То добро, что мне сделали, заслуживало, как минимум, благодарности. Овладев удивительным искусством биомантии, я мог не только вызывать молнии, но и менять собственную внешность, играя с такими показателями, как рост, вес, цвет волос и глаз, и прочими данными. Наверное, при должном мастерстве я бы даже мог запросто выдавать себя за обычного человека, пряча под кожей органы и железы, что делали меня Астартес. Вот только куда, зачем и к кому я пойду? Кем буду, если отрешусь от принесенных клятв? Трусом и дезертиром, не меньше. И как сам оценю собственные поступки?
Когда-то давно один человек спросил меня — если бы ты встретил самого себя, то пожал бы себе руку в знак уважения? С тех пор я хотел вести себя так, чтобы без сомнений пожать себе руку при встрече. Честь воина заключается не в том, что он делает то, что хочет, а в том, что нужно, несмотря ни на что. И что-то мне подсказывало, что мастер прекрасно понимал эти нюансы и мотивы.
Я обрел память себя прошлого, но и двенадцать лет, что я был кархародоном, никуда не делись. А вместе с тем те мысли и чувства, мотивы и желания, что я успел приобрести за эти годы. Теперь они стали неотъемлемой частью меня, я не могу, да и не хочу ничего забывать. Теперь я действительно Астартес, библиарий Кархародон Астра, а подобное дает не только права, но и накладывает определенного рода обязательства.
— Рад слышать подобное, — черные глаза смотрели прямо в душу.
— Но у меня есть вопросы, мастер.
— Так задай их.
— Что вы решили насчет тех знаний, что хранятся в моей голове?
— Мы думаем, что книги, которые ты читал в прошлой жизни на Терре стали следствием того, что по каким-то причинам древние авторы могли заглядывать в будущее. Во всяком случае, тому есть доказательства, часть твоих сведений уже подтвердилась. Мы проверили некоторые из них, инквизиторы Эйзенхорн и Райвенор действительно служили в инквизиции субсектора Геликан. Стратегия тиранидов и некрон сходится с твоими воспоминаниями, а ордена Астартес, о которых ты читал, действительно существуют и соответствуют полученным от тебя данным. Даже положение дел на Некромунде именно такое, как у тебя в голове, мы многое успели выяснить.
— Ясно, — я действительно предполагал что-то подобное. Долгий перелёт от Благочестия позволил догадаться, что именно так братья и расценят полученную возможность. Информация станет нашим тайным стратегическим ресурсом, важность которого трудно переоценить. — А что со мной?
— Ты продолжишь нести свою службу в качестве библиария. Есть много мест, где твои способности найдут применение.
— И что, вы не собираетесь ничего менять?
— Не сейчас. Мои видения, видения Атеа и прочих говорят о том, что торопиться нельзя. Я видел твою память о Императоре и примархах, среди которых был Магнус Красный, король-воин, ученый и псайкер великой силы. Тебе же не нужно напоминать, куда в итоге привело его нетерпение и тщеславие?
— Нет, — я нисколько не удивился услышанному. Надо полагать, Те Кахуранги просеял мою память буквально по крупицам, извлекая все сколько-нибудь ценное. И это было хорошо — хорошо, что верхушка библиариума и Алый Поток знали все мои секреты. Они принимали меня таким, каким есть, теперь нет нужды таиться от своих.
— Тогда ты не должен совершать ошибок, основанных на великих амбициях и жажде славы. И тебе нельзя проявлять себя так рано. В сущности, ты, хоть и прожил столь много жизней, ещё многого не знаешь. Ты должен окрепнуть как псайкер, нельзя раньше времени привлекать к твоей персоне внимание различных предсказателей, оракулов и прогностикаров. Слишком ранний интерес сильных мира сего погубит тебя, Борей. Прежде ты должен окрепнуть и твердо встать на ноги. Это ясно?
— Да, — несмотря на проскользнувшую нотку разочарования о откладывающихся подвигах и свершениях, услышанное меня порадовало. Братья-библиарии многое продумали, их план заключался в неторопливой и планомерной подготовке к грядущему.
— Мы видим несколько узловых точек будущего. Более отдаленная касается Кадии и Тринадцатого Черного Крестового похода. Ближняя же связана с Бадабом и Тираном Гуроном. Мы проявим терпение и не будем искушать судьбу, тем самым меняя то, что знаем. Пусть всё идет, как идет, по крайней мере ещё тридцать лет.
Я уже привык, что Астартес оперируют временем совсем не так, как смертные. Для них три десятка лет не являлись чем-то таким, что нельзя перетерпеть. Тем более, подобный срок не казался заслуживающей серьезного внимание проблемой для древнего Те Кахуранги.
— А что с Пророчеством Возвращения? — я ознакомился с текстом древнего предсказания в той части, в которой мне позволили. Вероятно, там имелся и второй, более глубокий слой, но то, что удалось выяснить вкратце звучало так: после десяти тысяч лет странствований во Внешней Тьме у Кархародон Астра появится брат, который позволит им окончательно искупить свою вину и вернуться в Империум. Он сможет найти примарха Коракса и убедить того простить своих сынов.
На самом деле, никакой вины не было. Наш орден происходил из Девятнадцатого легиона, нашим примархом был Корвус Коракс. Но Корвуса нашли достаточно поздно, сотню лет легион сражался под рукой Хоруса Луперкаля, обретя братьев среди Лунных Волков. Все наши предки были терранцами и неудивительно, что они так близко сошлись с кузенами.
Обретенному примарху не понравилась такая тесная связь. Он был прав, когда думал о том, что подобное недопустимо, делая легион слабее, более того, ставя его в роль вспомогательной игрушки Хоруса. Порядок следовало менять, но не так, как сделал Коракс. Его жестокое решение выглядело бездушным и нелицеприятным — он отправил во Внешнюю Тьму всех терранцев во главе с Первым капитаном Аркхасом Фалом, приказав им искоренять врагов до тех пор, пока не настанут сроки вернуться. Без вины виноватые, воины отправились к дальним звездам, где еще не ступала нога человека.
Корвус имел право и захотел поступить именно так. На то он и примарх, и у него нашлись серьезные резоны для подобного. Вместе с тем все понимали, что существовали и иные пути, не столь радикальные.
Во Внешней Тьме, сражаясь в бесконечных войнах, терранцы во главе с лордом Аркхасом Фалом окончательно превратились в тех, кого сейчас называют Кархародон Астра. Столкнувшись с жестокостью и безразличием, они сами стали свирепыми и кровожадными хищниками, оточив искусство убийства до немыслимых высот. Иначе они бы просто не выжили, в космосе нет места слабым. Император стал для них Отцом Пустоты, а Фал — Забытым. Корвус не собирался ничего менять, он не отозвал Кочевой флот обратно, когда Восстание Хоруса удалось подавить. Он не вспомнил о своих сынах, а потом исчез. Воины не могли забыть своего генетического наследия, но своего примарха они постарались забыть. Во всяком случае, его имя без особой нужды не упоминалось. Гордые Астартес не простили незаслуженной обиды, но и не стали предавать ни в чем неповинный Империум. Так мы стали теми, кем являемся теперь. Это грустная и трагичная история о путешествии сквозь Пустоту и меж звезд, растянувшаяся на долгие десять тысяч лет. И при мне она могла подойти к своему финишу. Несмотря на всю жестокость, каждый из кархародонов задумывался о своем пути и том месте, которое мы могли бы занять. Занять честно, согласно подвигам и бесчисленным жертвам, искупив вину, которой не было.
— Если все пойдет согласно нашему замыслу, Пророчество исполнится, — Те Кахуранги словно раздумывал, что сообщать мне, а о чем следует до времени умолчать. — Ты выполнишь то, что положено, обретя славу и мощь. На тебя у нас есть определенного рода планы и в свой срок ты все узнаешь.
— Но не сейчас?
— Нет, не сейчас.
Я всесторонне обдумал открывающиеся перспективы. От меня ждали лишь того, что я и сам умел делать, как воин, библиарий и человек с таинственным прошлым. Не больше, но и не меньше. И мне нравилась подобная роль, мне было куда расти, и я знал, для чего живу. Позже, когда отдам все долги, обязательно появятся новые возможности.
— А что с моим даром? У меня такое чувство, что он продолжает развиваться. Это не совсем обычно?
— Это совсем не обычно, подавляющее большинство псайкеров получают дар определенного уровня при рождении и лишь в исключительных случаях могут развить его еще дальше. Примерно так, как инквизитор Райвенор из твоей памяти, получивший увечья тела и компенсирующий их возросшим пси-потенциалом. Но ты — исключение, ты продолжаешь расти и в этом я вижу великую надежду. Ты же это хотел услышать, лексиканий? Хотел потешить свою гордыню, верно?
Вопросы застали меня врасплох, я невольно смутился. Они попали точно в цель, четко высветив предосудительное поведение и спорную мотивацию.
— Прошу прощение за своё тщеславие, мастер, — я опустился на одно колено. — Мои речи и мечты недостойны кархародона.
Некоторое время в келье висело молчание. Я не поднимал глаз от пола, а Те Кахуранги хранил задумчивое молчание.
— Встань, Борей, — наконец сказал он и я выполнил требуемое. — Властью, данной мне орденом и титулом верховного библиария я дарую тебе титул кодиция. Будь же достоин!
— Буду! — твердо заверил я. Вот и все, никаких торжественных церемоний, фарфоров или пиров, в этом была суть нашего ордена.
Библиарии Астартес состоят всего из четырех рангов. Первый, лексиканий, подразумевает самого младшего, все еще являющегося учеником мастера-наставника. Второй, кодиций, говорит о том, что ученичество закончилось. Воин стал полноценным псайкером и готов полностью отдать себя и свои способности во благо ордена. Достигший третьего ранга получал титул эпистолярия, который являлся полноценным советником капитанов рот или даже магистра. Выше находился один лишь верховный библиарий, глава всей пирамиды, но у нас дополнительно присутствовал Второй библиарий Атеа, по сути являющийся правой рукой Те Кахуранги.
Я успешно прошел одну ступень и взобрался на другую. И жизнь моя фактически только началась. Что мне сто лет, если благодаря совершенной анатомии Астартес и благословенному искусству биомантии я могу жить практически вечно?
Больше книг на сайте - Knigoed.net