Тем временем Офелия, побродив по коридорам парижского дома, который изнутри был гораздо больше, чем казался снаружи, попала в большую комнату. Ее от пола до потолка занимали шкафы. В них на полках стояли книги. Офелию заворожили переплеты, тисненные золотыми узорами. Ей хотелось дотронуться до корешков, полистать страницы.
Девушка так увлеклась созерцанием, что не заметила Йорика, который сидел в углу на диване и держал раскрытую книгу.
Скелетон был занят чтением, а Офелия вошла так тихо, что он ее не заметил. Она же смотрела на него в нерешительности. Ей хотелось подойти и поговорить с ним, но природная стыдливость не позволяла.
Офелия хорошо помнила Йорика таким, каким он был при жизни — с открытым взглядом, копной волос цвета спелых каштанов, ласковой улыбкой на полноватых губах. Йорик заразительно смеялся. И у него были добрые руки — прикосновения всегда казались нежными, даже если он просто застегивал фибулу на плаще Офелии. Йорик любил природу, имена многих цветов Офелия узнала именно от него. Она вспоминала прогулки в окрестностях Эльсинора и о том, как они с Йориком ходили к реке. Если бы в тот злосчастный день она пошла вместе с ним. Но тогда Йорика уже не было в мире живых.
Сейчас шут датского короля выглядел иначе. Не то, чтобы Офелия пугалась, нет. Ей не страшны были кости и череп, хоть Йорик и походил на те зловещие фигуры на фресках в замковой церкви, где был изображен Страшный суд и Смерть с косой. Офелия не связывала эти образы с ним. Больше, чем вид, ее удручало молчание скелетона. Она не пыталась заговорить с ним, потому что понимала — он не сможет ответить.
На память ей приходили те долгие часы, которые она проводила на тихом кладбище у его могилы. И все те слова, что она говорила ему. Разве она могла тогда предположить, что они встретятся вот так? А если он действительно слышал? Значит, он знает ее жизнь, все сокровенные думы. Офелии хотелось спросить Йорика об этом. Но как?
Словно бы почувствовав ее взгляд, скелетон поднял голову и уставился пустыми глазницами на дочь Полония. Она улыбнулась и сказала ему:
— Здравствуй, Йорик.
Он отложил книгу на диван и поднялся, пошел навстречу, протягивая вперед костлявые руки. От неожиданности Офелия отступила назад и прижалась спиной к шкафу. Йорик тут же остановился, прижал руки к груди. Так они стояли, и в этот самый момент в библиотеку вошел мессир Ришар.
— А, вот вы где! Прекрасно! А я искал вас, мистрис.
Офелия обрадовалась приходу Ришара.
— Зачем вы искали меня, мой добрый господин? — спросила она.
— Мне нужен ваш совет, — сказал Ришар. — Королева Гертруда, скучает в нашем доме, и как брат хозяина, я удручен этим обстоятельством. Расскажите мне, что любит ваша госпожа, чем бы мы могли ее занять? Это первый вопрос. А второй касается вашей свадьбы.
Офелия сейчас же погрустнела, опустила голову и уголки ее губ так же скорбно опустились вниз. И плечи поникли. Йорик забыл, что напугал девушку, и тут же снова потопал к ней. Его ступни громко застучали по полу. Уже не думая о том, что допустимо, а что нет, Йорик взял Офелию за руку и тут произошло невероятное! Девушка услышала его мысли… ей даже казалось, что она слышит голос, тот самый знакомый, но давно забытый — из тех времен, из прошлого, когда она была маленькой девочкой. Йорик говорил ей: «Не бойся, Офелия, держись за меня.» И она ухватилась за его костлявую руку и ответила:
— Я не боюсь.
Изумленный Ришар молча наблюдал за ними.
Со стороны все это выглядело весьма странно — говорила только Офелия, а Йорик молча кивал, продолжая удерживать ее пальцы в своих.
Обычный человек удивился бы, но Ришар, так же как и Офелия, прекрасно слышал мысли Йорика. Поэтому он в полной мере понимал о чем говорят эти двое.
— Я рада видеть тебя снова и иметь возможность беседовать с тобой, любезный Йорик. — Офелия заглядывала в его глазницы и теперь даже тени страха не было на ее лице. — Когда я вошла, ты читал. Здесь столько книг, — свободной рукой она обвела книжные шкафы. — Я бы так хотела прочесть их все, но, увы, мне это не доступно.
— Это легко поправимо, — упредил ответ Йорика Ришар. — Я думаю мы найдем способ обучить Вас этому нехитрому занятию. Поверьте, читать книги гораздо легче, чем вышивать алтарные покровы.
Офелия засмеялась.
— Меня считают искусной вышивальщицей. Жаль, что Ее Величество не разрешает вышивать цветы.
— Я хотел поговорить о вашей свадьбе, — вернул беседу в прежнее русло Ришар. — Она не может сейчас состояться. Пока не вернулся мой брат, я не имею полномочий для проведения в нашем доме такого праздника.
— Следует сказать об этом королеве. Она разгневается, — отвечала Офелия. — Но я рада, что свадьба откладывается. Я не хочу выходить замуж за принца Гамлета. Она осторожно высвободила руку, Йорик поклонился и вернулся на диван. Возможно скелетон был смущен своей вольностью.
Ришар видел, что Офелия хочет поговорить с ним, но не решается, поэтому он сделал первый шаг. Любезно поклонился, как это было принято в семействе датчан, и предложил:
— Не хотите ли пройтись по саду, мистрис?
— Здесь есть сад? — удивилась Офелия. — Где же он? Я вижу только улицу, дома.
— Здесь есть все, чего Вы можете пожелать, мистрис. Вам достаточно представить себе этот сад и обратиться к дому с просьбой.
— Обратиться с просьбой?
— Да, это не трудно. Можете закрыть глаза и мысленно произнести про себя какой именно сад вам хотелось бы увидеть.
— Я могу пожелать что угодно? — недоверчиво спросила она.
— Именно так, — подтвердил Ришар. — Я даже готов отойти в сторону, чтобы не мешать вашим мыслям или мечтам.
Он отвернулся, и Офелия не заметила каким удовлетворением блеснули его глаза. Ришар был доволен, все шло по его плану. Он не слишком отдалился, отошел к камину и остановился, разглядывая коллекцию ненужных вещиц на каминной полке. Это пристрастие Лорана — собирать безделушки — являлось предметом беззлобных шуток Мореля-старшего. Он любил брата, но не мог удержаться и постоянно подтрунивал над «статуэточной страстью» Лорана. «Совершенно не мужественное занятие, не подходящее уважающему себя некроманту», — смеялся Ришар.
Тем не менее, Лоран любил эти бесполезные вещи. Он привозил их из своих путешествий, и на каминной полке образовался своеобразный алтарь его странствий. Вот фарфоровый дракон из Китая, а это терракотовые статуэтки из Греции — музейная редкость, а вот знакомая Ришару вещь — мраморная статуэтка Святой Девы, попирающей зверя Апокалипсиса. Это из Испании. Ришар взял статуэтку в руки, провел пальцем по гладкому, прохладному мрамору, поставил на место. Фигурка напомнила ему о матери, которую он не мог знать. Но точно такая же Святая Дева была у нее, она молилась ей. А когда не нашла помощи, обратилась к Белой Госпоже. Это было давно. Но что значит время для бессмертного?
Морель-старший обернулся, посмотрел как там Офелия. Девушка стояла улыбаясь, прикрыв глаза, приподняв лицо, словно подставляя его ласковому теплу солнечных лучей.
Ришар не мог отказать себе в удовольствии проникнуть в мысли девушки. Вместе с ней он вошел в сад ее мечты — прекрасный английский парк. Свободу деревьев здесь ничто не сковывало, кроны их не подстригали, кусты не превращали в замысловатые геометрические фигуры или зеленые подобия волшебных зверей. Нет! Ветви тянулись к небу или широко раскидывались, образуя зеленый шатер, а лужайки пестрели цветами. Тенистые дорожки разбегались на пять сторон лучами от небольшого мраморного фонтана, который представлял собой резвящихся в волнах дельфинов. Струи воды били из пасти у каждого. Это было красиво.
В саду светило солнце, хоть на самом деле в том мире, где пребывали Ришар и Офелия, был пасмурный день. Но дом являл не реальность, а мечты девушки. Офелия сделала шаг, второй и пошла по тенистой аллее, все дальше углубляясь в сад. Ришар заметил, что навстречу ей идет человек. Чем-то он ему показался знаком. Но тут мечтания Офелии прервались и в них вклинился голос одной из придворных дам королевы Гертруды.
— Офелия, Ее Величество ищет тебя и очень сердится. Немедленно возвращайся к нам.
Солнце скрыли тучи, солнечный день померк, сад исчез. Ришар с Офелией вновь оказались в гостиной.
— Простите, мне пора. Мессир Ришар, я хотела просить Вас об одолжении, — все же решилась она.
— Да, я слушаю. Готов исполнить Вашу просьбу, если это будет в моих силах.
— Здесь множество книг.
— Да, библиотека у Лорана богатейшая. Он собирал ее сотни лет. Есть книги редкие и даже волшебные. Есть прекрасные любовные романы, истории о путешествиях, сказки. Все, что пожелаете. О чем бы Вы хотели прочесть?
— Я не умею читать, — грустно потупилась Офелия.
— Но это ведь легко исправить.
— Вы могли бы меня научить? — с надеждой она сделала к нему несколько шагов.
— Нет, не я. Попросите об этом Йорика. Я думаю у него лучше получится.
— Но как, мессир Ришар? — Офелия понизила голос. — Вы же знаете, Йорик не может говорить. Я помню, когда он был… — Офелия замялась, не зная как выразить мысль. Называя Йорика человеком в прошлом, она должна была бы признать, что сейчас они не совсем люди. Не только скелетон, но также и она. И все же сказала… — когда он был человеком, он хорошо пел. Мне нравился его голос. И сам он был таким милым, добрым. Я хорошо его помню. Как жаль, что мессир Лоран не смог вернуть Йорику его человеческий облик.
— Возможно, мой брат сможет это изменить.
Ришар заметил какой надеждой засветились глаза Офелии.
«Полдела сделано, — подумал про себя Морель-старший. — Неплохая из меня получилась сводня. Похоже девушка испытывает к Йорику не только дружеские чувства. Как удивительны и чудны деяния нашего отца». Но вслух он сказал другое.
— Итак, я попрошу Йорика назначить время для занятий с Вами. Думаю, вы оба сможете провести много приятных часов за изучением букв.
— Офелия, — фрейлина, которая пришла за девушкой, была рассержена и видно, что ее терпение лопнуло. — Ты разве не слышишь? Ее Величество требует тебя немедля!
— Да, да, я слышу. Я иду. Простите, мессир Ришар, мне пора. Спасибо, что поговорили со мной. И за сад.
— За сад нужно благодарить этот удивительный дом, — широким жестом Ришар выразил свои чувства. — Я впечатлен! Лорану удалось создать нечто чудесное. Он сильный маг. Иногда мне кажется, что мой брат сам не сознает всей полноты своей силы. Возможно, теперь все переменится к лучшему. Хорошего вечера, мистрис. Желаю Вам не слишком сильно разгневать королеву Гертруду, — усмехнулся Ришар и они с Офелией переглянулись.
Он добавил бы и еще что-нибудь, если бы свидетельницей их разговора не была фрейлина. Ришар не хотел, чтобы она передала лишнее Гертруде, а та бы потом донимала Офелию. Эта девушка все больше нравилась ему.
«Они будут хорошей парой, — удовлетворенно подумал Ришар, взглянув на Йорика, который делал вид, что всецело увлечен чтением. — А я приложу все усилия, чтобы их сердца соединились. Если, конечно, они есть у разупокоенных. Если же нет— соединятся душами».
Офелия шла по коридору вслед за придворной дамой и вдруг та исчезла из вида, и коридор удлинился настолько, что конец его потерялся в фосфорическом зеленоватом свете. Как будто дом давал Офелии время подумать над тем, что она сейчас скажет королеве. Шагать стало легче. Словно девушка ступала не по твердому полу, а упругому лесному мху. Свет вихрился по стенам узорами. Офелии казалось, что она слышит отдаленный плеск волн. Он увел память в далекое прошлое.
Лоран Морель вернул Офелию в мир живых к той точке отсчета, где разум её еще был светел и любовь к Гамлету сильна. Вместе с тем в памяти сохранились и последние дни жизни, теперь Офелия могла взглянуть на них как бы со стороны.
Она вспоминала… яркие и болезненные картины сменяли одна другую — юный Гамлет дарит ей украшение, целует в губы, шепчет о любви. А затем их последняя встреча, до того, как тьма безумия окутала сознание Офелии мрачным туманом.
Они стояли на дозорном пути замка. Была осень, ветер рвал с плеч плащи и гнал по небу низкие облака. Холодные, потемневшие от дождя каменные зубцы, узкие бойницы. Гамлет был бледен. Строгие черты, в которых так сильно проявлялось его сходство с отцом, дышали равнодушием. И те слова: «Ступай в монастырь, Офелия, ступай в монастырь…»
Было так больно, как будто кинжал пронзил сердце!
По сравнению с этой болью, что значили запреты отца, требования вернуть подарки, забыть о принце! Гораздо раньше, чем погрузиться в спокойные воды реки, что влекли ее по течению, Офелия утонула в своем отчаянии.
В основе ее жизни всегда было послушание — она повиновалась отцу, Гертруде, сестрам монахиням, которые ее воспитали, уставу, придворному этикету. И сейчас каждый шаг по коридору в доме мессира Лорана приближал ее к новым страданиям. Но Офелия не хотела этого! Восстав из гроба, вернувшись из Садов Смерти перерожденной, она вдруг почувствовала в себе некую силу. И в первый раз мысль о том, что надо не принимать судьбу, предопределенную другими, а сопротивляться — озарила ее разум так ясно, как свет, на который она шла.
Офелия поняла, что ее жизнь принадлежит ей самой. Если Гамлет не ее судьба? Любовь к нему не воскресла, она умерла, когда принц предал их чувства. Офелия могла простить его, уже простила, но полюбить снова? Нет.
«Йорик не предал бы. Если бы он был на месте Гамлета» К чему это сравнение? В то время, когда Гамлет начал всерьез оказывать знаки внимания Офелии, шута давно уже не было в живых.
Йорик всегда желал ей только добра и никогда ничего не требовал взамен. Он старался сделать так, чтоб ей легче жилось в Эльсиноре — смешил, рассказывал истории, приносил цветы, учил как разбирать лечебные травы, сопровождал на прогулках. Офелия вдруг поняла, что образ Гамлета затенил все это!
Однако же, что-то толкало ее в мрачный склеп к праху Йорика и заставляло открывать душу, жаловаться и просить совета у того, кто был ей близок, когда она сама еще была дитя.
В этом чужом мире воля Лорана Мореля свела их вместе иначе. Как будто услышав тайные желания Офелии некто свыше решил дать ей еще один шанс.
«Использую я его или нет — зависит от меня самой», — вспышкой озарило сознание девушки.
Затем призрачный свет погас, коридор пришел в прежнее состояние, и Офелия оказалась перед дверью в комнаты, отведенные для гостей.
Глубоко вдохнув, она раскрыла дверь и вошла. Не как обычно, опуская взгляд на свои сцепленные в замок пальцы, а подняв голову и скрестив его со взглядом Гертруды.
— Ваше Величество желали видеть меня? — как ни в чем не бывало спросила Офелия.
— Неслыханная дерзость! — пробормотала Гертруда.
От удивления королева даже забыла повысить голос. А придворные дамы в ужасе онемели. Гамлет с интересом посмотрел на свою потенциальную невесту. Полоний же с изумлением уставился на дочь. Первым порывом осторожного королевского советника было схватить Офелию за руку, утащить куда-то в укромное место и хорошенько отчитать. Должно быть, за годы смертельного сна она позабыла наставления отца и правила поведения при дворе. Но это легко исправить!
— Кто позволил вам покинуть комнату? — пришла в себя Гертруда.
— Управляющий, — ответила Офелия.
При этом она не поклонилась! У придворных дам глаза стали, как блюдца. Гамлет переглянулся с Горацио, тот пожал плечами. Лаэрт удовлетворенно хмыкнул, но под предупреждающим взглядом отца тут же убрал усмешку с лица.
— Вы должны были испросить разрешение у меня! — заявила королева. До этого она сидела в кресле, заменяющим трон, а теперь поднялась и сделала несколько шагов к Офелии.
— Не должна, Ваше Величество. Здесь мы все равны, — продолжала смотреть в глаза королеве Офелия.
Придворные дамы замерли. Они и дышать не смели.
— Бедняжка. Её болезнь вернулась! — попробовал исправить положение Полоний. Он все-таки ухватил дочь за руку и намеревался увести, но не тут-то было. Офелия выдернула руку и продолжала свою безумную речь.
— Оставьте, отец, я никуда не пойду с вами!
— В самом деле! Она пойдет со мной, — Гамлет тоже приблизился к Офелии.
— Нет, мой принц, и с вами не пойду!
— Но вы моя невеста, — возразил Гамлет.
— Я не давала согласия. Мой принц, признайтесь, вы же и сами не хотите этого. Разве мы не достаточно подчинялись другим в прошлой жизни? Ваше маниакальное желание отомстить за смерть отца было добровольным? Или вы, как и я — жертва обстоятельств?
— Офелия опомнись! — воздел руки к потолку Полоний.
— Это всем вам следует опомниться и перестать плясать под дудку Её Величества, — отчеканила Офелия.
— А ведь она права! — поддакнул венценосный Клавдий. — Тот яд, что влил я в ухо брату — она дала мне! Я молчал. И ждал со страхом, не постигнет участь такая же со временем меня? Когда Гертруда пожелает править единолично в датском королевстве.
По привычке Клавдий начал декламировать и сбил на это Гамлета.
— Зачем же вы позволили ей, дядя?
Меня безумным объявив охотно.
Не лучше ль было честно рассказать
и осудить намеренья такие?
На сцену выступил громогласный Призрак.
— Как будто ты того не знаешь, Гамлет, Опасно спорить с матерью твоей! Чуть что — она сейчас же в крик и в слезы, А там недалеко и до пощечин. Уж я-то их немало претерпел!
Не остался в стороне и экс-король, чье имя совпадало с именем принца.
— Терпел-то я! И не в загробном мире, А в спальне нашей, где давала волю Гертруда и рукам, и языку.
Тут уж и Лаэрт не сдержался:
— Могла б приятней их употребить!
Фрейлины прыснули со смеху. Королева, уперев руки в бока, пошла в наступление на бывшего мужа и Лаэрта.
Финалом сцены несомненно стало бы рукоприкладство, если бы действие не прервал новый персонаж. Он вошел и с порога начал распоряжаться:
— Сто-о-оп! Все это никуда не годится. Стихи больше не в моде. Я перепишу пьесу!
— А это кто такой? — взвизгнула Гертруда. — Почему его к нам впустили?
— Зовите меня просто Вильям! — с преувеличенной галантностью отвесил королеве поклон вновь прибывший. — И долго же я искал вас между мирами! — обратился он к остальным. — Какого дьявола вы сбежали из склепа?