— Я прихожу ради неё, — и он кивком головы указал куда-то мне за спину.
Я тут же развернулась, даже не успев задуматься.
31.
В зал вошла девушка, очень высокая и очень стройная. Длинным ногами она ступала легко и грациозно, словно танцуя. В такт её шагам раздавался стук каблуков. Блестящие светлые волосы цвета спелой пшеницы крупными кольцами были переброшены через одно плечо. Длинную тонкую шею подчеркивало лаконичное украшение из белого золота, которое удачно гармонировало с брючным костюмом глубокого бордового цвета. Лицо девушки тоже выделялось своей природной привлекательностью, его даже не портили крупноватый рот и глаза чуть на выкате. Они придавали ей какую-то изюминку, словно девушка постоянно чему-то удивляется.
— Интересная особа, — прокомментировала я, когда девушка подошла к столику в самом дальнем углу, присев на любезно отодвинутый подоспевшим официантом стул. — Твоя любовь?
— Нет, — безмятежно рассмеялся Риган, поднося бокал к губам и делая глоток. — Она не числится в списке моих предпочтений и вряд ли когда-нибудь в него попадет.
— Тогда я вообще уже ничего не понимаю, — сквозь сцепленные зубы проскрипела я и потянулась к стакану с водой. Вино принципиально игнорировала.
— Она — ветала, — невозмутимо произнес Риган, допивая вино и отставляя бокал. Тихому появлению официанта я уже не удивлялась, но все еще ощущала себя очень беспокойно. Не нравилось мне, когда где-то поблизости находился человек, не только наблюдающий за мной, но еще и способный словно вырастать из пола.
— Дух, вселяющийся в трупы? — переспросила я, как только человек в бабочке заново наполнил бокал Ригана и покинул нас. — Разве это не выдумка, родом из индийской мифологии?
— Нет, — дернул уголком губ мой спутник. — Выдумка — это то, что ты сейчас озвучила. А веталы — вполне себе реальны. Вот только они не вселяются в трупы, они ими питаются.
Я медленно оглянулась назад, пронаблюдала за тем, как девушка, которой практически молниеносно принесли заказ, накладывает на поджаренную до золотистого цвета гренку тартар, известный тем, что готовится из сырой говядины, и меня замутило от отвращения.
— Дрянь какая, — выдавила из себя я, передергивая плечами.
— Ты про салат или про гастрономические пристрастия ветал? — поинтересовался Риган, пристально наблюдая за моим лицом.
— Про всё, — невразумительно взмахнула я руками, очерчивая в воздухе что-то вроде круга. — В общем, про ситуацию.
— Ты должна её убить, — вдруг заявил Риган.
— Что? — едва не заорала я, подпрыгивая на пятой точке похлеще, чем кенгуру на лапах. Но тут же понизила тон до едва различимого шепота и злобно переспросила: — В твою говядину что, мухоморов накрошили?
— Понимаешь, — начал Риган спокойно, не принимая во внимание мой эмоциональный взрыв. — Веталам физически необходимо регулярно поедать человеческое мясо. Без него они не выживут. Но если в давние времена охота для них не составляла проблем, то сейчас все по-другому. Утащишь какого-нибудь припозднившегося товарища в свою нору, но не успеешь первую косточку обглодать, как родственники тут же примутся его искать. Или коллеги, или друзья, или просто слишком бдительные соседи, обратившие внимание на невостребованную почту или орущего от голода кота из квартиры напротив. На диете из бомжей тоже долго не просидишь, к тому же, из-за скудного питания их мясо имеет стойкий привкус желчи.
— Можно подумать, трупы вкуснее, — фыркнула я и на всякий случай проверила, сидит ли ветала еще за столиком или уже доедает в уголку официанта.
— Свежие, скорее всего, да, — предположил Риган, которого тема людоедства не смущала ни на каплю. Его вообще мало, что смущало в этой жизни. — А вот по поводу уже приступивших к разложению ничего не могу сказать, не имеют такой информации.
— Зачем её убивать? — напряженно спросила я, комкая в кулаке салфетку. — Если она ест только трупы, то пусть себе живет.
— В том-то и дело, что она теперь пожирает не только тела умерших людей, но и тех, кто до встречи с ней был вполне себе живым, — пояснил Риган, но как-то очень запутанно.
— Она нападет на людей? — дошло до меня через пару минут.
— Это именно то, что я сказал, — кивнул Риган.
— Что, на местном кладбище трупы закончились? — скривилась я и выпила еще водички, которая все равно не помогала. Недавно съеденная утка стремилась выпорхнуть на волю.
— Нет, у неё прогрессирующая шизофрения, — и он уставился на меня так, словно в том, что случилось с девушкой была виновата я.
— Что? — отреагировала я на этот обвиняющий взор. — Я здесь ни при чем!
— Естественно, — вздохнул Риган. — Ты ведь не ведьма.
— Ведьма…, - повторила я в слух и, наконец, догадалась. — Её прокляла ведьма?
— Молодец, сообразительная, — похвалил меня Риган и, не знаю, почему, но на душе посветлело. — Но не ведьма, а шаманка. Её прокляла одна старая, как экскременты мамонта, деревенская шаманка. Не знаю, что они там не поделили, но суть заключается в следующем — ветала медленно сходит с ума. И чем сильнее прогрессирует заболевание, тем меньше она себя контролирует. Очень скоро по улицам этого города будет бродить неконтролируемая людоедка, чей голод невозможно утолить.
— Разве так бывает? — засомневалась я. — Разве такие, как мы способны болеть такими человеческими заболеваниями, как шизофрения?
— Даже монстры иногда сходят с ума, — безучастно пожал плечами Риган.
— У меня два вопроса, — подалась я вперед, вдыхая аромат его одеколона. — Первый: откуда ты знаешь, что она больна? Второй: даже если она больна, какое тебе до этого дела? За то время, что мы знакомы, я не заметила в тебе особого человеколюбия!
— Посмотри на неё, — то ли попросил, то ли приказал он мне.
Я чуть-чуть передвинула стул вправо и повернула голову так, чтобы наблюдать за девушкой и при этом не выглядеть, как начинающий маньяк, потому что в зале появились еще люди.
— И что с ней не так? — не поняла я.
— Следи за руками, — подсказал Риган.
И я начала следить. Через пару минут стало очевидно, что с девушкой действительно что-то не так. Тонкие, подобно молодым веточкам, руки периодически вздрагивали, причем, как-то очень необычно, словно кто-то невидимый сзади дергал её за локоть. В такие моменты девушка недовольно и чуть сконфуженно морщилась, сжимая пальцами столовые приборы еще сильнее, так, что аж вздувались вены на тыльной стороне ладони. Так же, отчетливо неконтролируемо, дергалась и её голова.
— У неё двигательные нарушения, — по итогу наблюдения заявила я. — Но такое свойственно не только шизофрении, но и заболеваниям центральной нервной системы.
— Я с ней разговаривал, — несогласно покачал головой Риган.
— Дай угадаю, — зло заухмылялась я. — Беседа состоялась в постели?
— Нет, на ипподроме, — в тон мне ответил он.
— А есть разница? — неразборчиво проворчала я.
— Она сказала, что со временем начала видеть предметы, как бы, в разобранном состоянии. Её мозг так воспринимает реальность — по частям. И чтобы осознать суть предмета, ей необходимо мысленно собрать его заново. Например, глядя на часы она видит каждую цифру и каждую стрелку отдельно. Знаешь, побеседовав с ней я понял, что люди сходят с ума потому, что со временем окружающий мир становится слишком сложным для них.
— Ценная философская мысль, — язвительно произнесла я. — Запиши, а то забудешь и лишив потомков своей мудрости.
— Вскоре она отправится в туалет, — вновь проигнорировал мое ехидство Риган, что лишь разозлило меня еще сильнее. — Ты отправишься за ней.
— Хочешь, чтобы я грохнула незнакомую девицу в сортире? — ядовито ощерилась я. — Это тебе винишко в голову ударило? Я не буду никого убивать, понял? И вообще, если она тебе мешает, сам с ней разберись.
— Она меня не волнует, — медленно и вкрадчиво проговорил Риган. А потом повторилось то, что он уже проворачивал со мной раньше.
На голову словно накинули тяжелое удушающее покрывало. Разум, осознанная часть меня, тут же была засунута в пыльный темный ящик, а на передний план выступила установка — убить. Все мои инстинкты обострились до предела, что остро ощущалось буквально на физическом уровне. Тело подобралось, мышцы напряглись, сухожилия натянулись, а зрение стало туннельным, сузившись до одной единственной светлой точки по середине. И сквозь эту точку я увидела, как высокая стройная фигурка поднялась и направилась куда-то вглубь зала, туда, где темнота сгущалась, а музыка — наоборот, становилась громче. Я знала это, потому что отправилась за ней.
32.