Вечно скрываться в своей спальне было нельзя. Я несколько часов провела в одиночестве, не отвечая ни служанкам, ни Кеннану, и прокручивала в голове все возможные способы покинуть этот дом как можно скорее. Это в своём мире я могла уехать в другой город, снять комнатку у какой-нибудь бабушки, устроиться на работу по профессии или хотя бы просто официанткой. А здесь — кому нужны никому не известные дизайнеры интерьеров?
Впрочем, мысль о том, чтобы заняться здесь работой по образованию давно уже преследовала меня. Как говорится, если жизнь подкинула тебе лимонов, сделай из них лимонад! Но до тех пор, пока брак не будет расторгнут, меня не оставят в покое. Полисмены местного разлива быстро вернут меня в дом, сделав при этом убедительное внушение, что приличная женщина не должна шататься по улицам в одиночестве и тем более вести какие-то дела.
Поэтому основных задачи две: добиться развода и отыскать поручителя в мужском лице.
Ни то, ни другое не виделось реализуемой задачей.
В конце концов, когда слёзы кончились, когда на душе стало чисто, светло и свежо, я встала с постели, прошла в небольшую уборную, примыкавшую к спальне, неторопливо умылась, распустила волосы и долго расчёсывала их, распрямляя волнистые пряди, отделяя волосок от волоска. Сделала лёгкий макияж. Надела платье, которое готовила специально ко дню возвращения Кеннана. Раньше оно должно было порадовать его. А теперь оно будет оружием.
Я медленно спустилась в обеденный зал. Кеннан всегда ел в строго определённые часы, и именно сейчас я точно знала, что он будет за столом, ужинать.
Замерла на последней ступеньке: отсюда мне был виден стол, за которым они сидели вдвоём. Леона — радостно щебеча, и Кеннан — молча поедая свою порцию. Он никогда не разговаривал за столом. И редко улыбался.
Когда мы с ним встретились, меня очаровала его холодная отрешённость от этого мира. Он словно в каждый момент времени думал о судьбах королевств — не меньше, и я сама не заметила, как меня охватил азарт, желание во что бы то ни стало заставить его улыбнуться. Во время прогулок по лесу, посещений красивейших садов, ужинов при свечах он выглядел так смешно и нелепо. Высокий, широкоплечий, с печатью хмурой сосредоточенности на лице, срывал цветок и нюхал его, будто проверяя, не отравлен ли.
И со временем я стала видеть за этой маской настоящего, живого человека. А первая его улыбка стала для меня светом в конце туннеля. В момент, когда я впадала в отчаяние и была готова свести счёты с жизнью от тоски по родному миру, его улыбка озаряла мой день.
Я почувствовала лёгкое злорадство, отметив, что Кеннан рядом со своей новой женой даже не изменился в лице.
Неторопливо шагая красивыми, выверенными шагами, я прошла в обеденную и молча, не обмениваясь вежливыми дежурными фразами, села за стол. Леона некоторое время с любопытством смотрела на меня исподлобья, пытаясь скрыть улыбку, а потом стрельнула глазами в мужа. Но тот не отреагировал.
— Приятного аппетита, — сказала она тогда.
Я проигнорировала. Высоко подняв голову, провела кончиком пальца по ключицам, вздохнула и красивым жестом отрезала кусочек от отбивной. Взгляд Кеннана замер на мне. Я знала его достаточно хорошо, чтобы уловить тонкое, едва заметное изменение в его лице. Чуть расширившиеся ноздри. Дрогнувшая бровь. Глядя ему прямо в глаза, я склонила немного голову и отправила в рот кусочек отбивной.
Аппетита не было. Но живот требовательно ныл, и я заставляла себя поесть хоть немного. Пусть не думают, что меня эта ситуация выбила из колеи настолько, что я буду из-за них не есть и не пить.
Леона отставила в сторону опустевшую тарелку, позволив лакею тут же забрать её, потом привстала, чтобы взять блюдо с десертом, но вдруг охнула, скорчилась, схватилась за живот и села обратно. А потом, сделав страдальческое лицо, простонала:
— Вика, будь так добра, положи мне кусочек. А то что-то дурно…
— У нас для этого прислуга есть, — холодно ответила я, продолжая поглощать свой обед.
— Вика, — строго произнёс Кеннан. — Неужели тебе сложно оказать помощь беременной женщине?
— Беременная — не умирающая, — хмыкнула я. — Луис, будь добр…
Лакей уже потянулся за блюдом, даже не дослушав мою просьбу, но Кеннан жестом запретил ему это делать.
— Виктория эрин Кронштайн, — проговорил он. — Услужи сестре.
— Она мне не сестра, — процедила я и, бросив салфетку в тарелку, пошла прочь из обеденной. Желудок успокоился, его больше не сводило от голода, а в остальном еда вызывала только отвращение. Как и лица этих двоих.
— Какая она грубая, — услышала я за спиной, поднимаясь к себе.
Нет, находиться здесь невозможно. Уеду отсюда утром, ещё до того, как Кеннан встаёт. Пока что — к Элоизе. Кеннан не будет требовать моего возвращения сразу, пока я под присмотром его родных, и у меня будет время подумать над дальнейшими планами.
А потом… Потом я что-нибудь придумаю.
Закрыв за собой дверь, я облокотилась на неё спиной, сжала кулаки и, сткнув ими по двери, шикнула на саму себя:
— Всё, хватит реветь! Он не стоит твоих слёз.
… Кеннан вошёл без стука. С ужина прошло уже некоторое время, и я успела успокоиться, но только сейчас запоздало сообразила, что забыла запереть дверь изнутри. Впрочем, если бы он действительно захотел попасть внутрь, его бы не остановил никакой засов, никакой самый тяжёлый и крепкий замок на двери. Я демонстративно встала с постели, села за трельяж и начала неторопливо разбирать причёску. Как глупо: я сделала её специально для того, чтобы спуститься к ужину.
Еле сдержалась, чтобы не бросить ему едкое “уйди”.
Он подошёл ближе. Замер у меня за спиной, и я отчётливо могла видеть его в зеркале, но старалась не поднимать взгляд.
Кеннан потянул за ленту, которая заскользила по волосам, позволяя им свободно упасть на мои плечи. Намотал её на пальцы и, поднеся к лицу, сделал глубокий затяжной вдох.
— Мне не хватало тебя, — сказал он.
— Я заметила.
Встала и, забрав у него свою ленту, сложила всё в ящик трельяжа.
— Ты ведь понимаешь, у меня не было выбора.
— Выбора? — воскликнула я. — Выбора?! Ты не мог хотя бы посоветоваться со мной? Хотя бы поставить в известность?! Женился у меня за спиной, не послав даже весточки, ребёнка заделал! И говоришь, что у тебя нет выбора?!
— Не смей говорить со мной в таком тоне! — рявкнул он.
Я сделала вид, что меня это не задело, хотя, если честно, Кеннан впервые за всё время нашего знакомства поднял на меня голос. Он всегда был сдержан. Контролировал каждое своё движение. От него нельзя было добиться ни слов раздражения, ни слов любви. А тут за две минуты и то, и другое. Видать, и в самом деле на взводе.
— Викторя эрин Кронштайн, — Кеннан взял меня за подбородок и властно притянул к себе. — Ты же видишь, мне нужен твой голос.
— Прими валериану, успокаивает, — сухо ответила я.
— Спой мне.
— Пусть тебе поёт твоя первая жена. Она ведь теперь главная.
— Вика…
— Кеннан.
Он поджал губы, и те стянулись в тонкую линию.
— Не вынуждай меня…
— Что? Изнасилуешь собственную жену? Давай. Покажи, насколько низко ты пал, пока трясся над своим состоянием.
— Оно ведь не только моё. Но и твоё тоже!
— Так дай мне развод. И будет только твоё. И Леоны ещё. И вашего долгожданного наследника.
Он резко выпустил мой подбородок, толчком заставив меня отступить.
— Ты останешься моей. Посидишь здесь взаперти несколько дней — и успокоишься.
Я сощурилась:
— Птичка в клетке всё равно не будет петь.
— Не зли меня, Вика, — тихо проговорил он. Потом снова взял за подбородок и поцеловал, с совершенно непередаваемой жадностью.
Я не ответила. И не хотела ничего чувствовать. Но физически предательски поддалась: пальчики на ногах поджались, дыхание перехватило, а по всему телу пробежала такая волна удовлетворения, словно только этого и ждала уже много дней.
Впрочем, так оно и было. Пока он всё не разрушил.
— Упрямишься, но это ненадолго, — уверенно проговорил он.
— На супружеский долг даже не надейся, — выдохнула я. — У тебя для этого теперь другая жена.
Он не ответил. Лишь мускул дёрнулся на его красивом лице, прежде чем Кеннан развернулся и, покинул мою комнату.
Зная, что муж не из тех, кто бросает слова на ветер, я кинулась к кровати, подложила под одеяло несколько подушек и полотенец, изобразив свернувшегося клубочком человека. С минуты на минуту Кеннан вернётся и запрёт комнату на ключ снаружи, и тогда выход у меня останется только через окно. Не настолько я отчаянная, чтобы вязать верёвку из простыней!
На сборы времени не было. Я лишь накинула поверх платья пальто, обулась и захватила ночнушку, прежде чем на цыпочках вышла из комнаты. На лестнице послышались шаги. Должно быть, это Кеннан вернулся с ключом от моей спальни. Стараясь двигаться бесшумно, я нырнула под лестницу, что вела на чердак, и замерла.
Только бы он не учуял мой запах.
Только бы не услышал дыхание.
Но, видимо, он был слишком зол, чтобы обратить на меня, скрывшуюся в тени, внимание. Резко открыл дверь в мою спальню, мгновение постоял, глядя внутрь. Потом сказал:
— Сейчас я закрою дверь ключом. Хочу, чтобы ты знала: это для твоего же блага. Для нашего блага. Если я буду тебе нужен, тебе известно, что делать.
Ага, позвонить в колокольчик и, как хорошая девочка, признать свою неправоту.
Сердце сжалось от боли. Я так его любила, так!..
И люблю до сих пор.
Но смириться с тем, что он сделал — не смогу.
Я до боли закусила губу, чтобы ненароком не выдать себя, и затаила дыхание. Послышался звук сначала закрывшейся двери, потом ключа, провёрнутого в замочной скважине.
Не сдержавшись, я судорожно вдохнула и в ужасе замерла, ожидая, что он сейчас заметит меня. Но ничего не произошло. Словно драконье чутьё предало его. Так и стоял перед дверью, прижавшись к ней лбом.
Всё стихло. Я всё ещё не шевелилась, ожидая, когда Кеннан уйдёт, и вздрогнула от неожиданности, когда он ударил кулаком по двери. И прошептал:
— Я люблю тебя, дурочка.
Прошептал так, что я ни за что бы не услышала, если бы была в своей комнате. И от этих слов снова болезненно сжалось моё сердце.
Шаги на лестнице отдалялись некоторое время. Хлопнула дверь. И больше я не слышала ни звука.
Интересно, куда он поселит Леону? Прислуга тоже не была готова встречать нового члена семьи, и комната была готова разве что гостевая. Должно быть, они сейчас будут вместе сидеть в гостиной. Кеннан — читая накопившиеся за время его отсутствие газеты, а Леона — глупо улыбаясь рядом с ним.
Всё это не укладывалось в голове. Почему он вообще посмотрел на неё? Кеннан всегда ценил ум и деятельность, а Леона создавала впечатление полной пустышки. Он не был склонен к тому, чтобы перебирать женщин, и даже со мной у него отношения завязались не быстро, хоть мы и жили под одной крышей и довольно много времени проводили вместе. А тут просто — раз! — и с полоборота ребёнок.
Может ли быть, что он обманывал меня всё это время? Возможно, уезжая на границу, он каждый раз встречался с нею у меня за спиной? Конечно, кто же выдержит несколько недель без женской ласки.
А я ему верила.
Всё это время верила.
Глупая.
Выждав несколько минут, я босиком, в одних чулках сбежала по лестнице и свернула в техническое крыло поместья, чтобы выйти из дома через чёрный ход. Адреналин бурлил в крови, заглушая боль. Свежий вечерний воздух наполнял лёгкие.
Что ж.
Свобода!
Когда я выбралась на дорогу, обогнув изгородь, на пригород уже опустились густые сумерки. Это не было большой проблемой, ведь дорогу к Элоизе я успела выучить, как свои пять пальцев: не так уж много здесь было дорог, а друг к другу в гости мы ездили как минимум раз в неделю. Но то обычно каретой или, в крайнем случае, верхом.
В том, чтобы передвигаться на лошадях была своя прелесть, которая неожиданно помогла мне справиться с хандрой после падения в озеро. С детства я боялась не только лошадей, но вообще всех животных, и Кеннану стоило немалых усилий уговорить меня приблизиться к красивой белой кобылке в яблоках по кличке Марго. Когда, спустя несколько месяцев, я освоилась и получала удовольствие даже от галопа, оказалось, что лошадь — это не только неплохой транспорт в условиях плохих дорог и маленьких расстояний, но ещё и близкое живое существо, которое всегда ответит тебе любовью на ласку.
Сейчас мне очень не хватало Марго. Да. она не смогла бы мне ничего ответить, но, по крайней мере, я могла бы высказаться, не опасаясь критики, и взамен получить только нежность. Почувствовать её всем телом, взобравшись на неосёдланную лошадь и опустившись на неё грудью. Обнять и просто замереть, слушая, как сверчки стрекочут в траве.
Последний раз оглянувшись на дом, который уже стал мне родным, невольно пересчитав окна, в которых виднелся свет зажжённых свечей, я поспешила по дороге. Пешком здесь чуть меньше получаса, но темнота сгущалось, и от этого было немного не по себе.
Возле перелеска большая дорога вильнула в сторону. Я замедлила шаг, опасливо глядя на тропу, ведущую сквозь перелесок. Потом в сомнении посмотрела на тракт. Будь со мной Марго, я бы без раздумий прошагала на ней сквозь темнеющий в сумерках перелесок, ведь она в любой момент может пуститься вскачь. Но сейчас в этой рощице чудилось что-то жутковатое и опасное. Тракт огибал рощицу, но по нему дорога займёт в три раза больше времени, чем если срезать через перелесок. Мы всегда так делали, если не использовали карету. Но то — днём и чаще всего — в сопровождении мужчин.
В конце концов, я сделала глубокий вдох и, пытаясь унять дрожь, пошла по тропке.
“Там нет ничего страшного, — твердила я себе. — Ты миллион раз ходила здесь, знаешь каждый пенёк и каждый куст. Сейчас их просто хуже видно.”
Однако, шаг всё равно ускорила, и двигалась так быстро, как только могла. Спустя несколько минут перелесок начал заканчиваться, и впереди забрезжил слабый свет ещё не до конца стемневшего неба. Какая-то необычная весёлость, даже радость охватила меня от осознания, что это страшное место осталось позади.
Осталось совсем немного, до поместья, где жила Элоиза, было уже рукой подать. Она точно меня приютит, обогреет, выслушает, и наверняка с ней можно будет хотя бы обсудить ситуацию, хоть она и будет скорее всего на стороне родного дяди…
Мои размышления резко прервались, потому что позади послышались чьи-то шаги. Я испуганно обернулась. Сердце забилось так сильно, что если бы не стрекотание сверчков, его наверняка было бы слышно.
До выхода на тракт осталось совсем недалеко, и я ускорила шаги настолько, насколько это было возможно. Шаги за спиной ускорились тоже и, казалось, приближались. Я сорвалась на бег. И шаги за спиной — тоже.
Платье мешало бежать, широкая юбка болталась из стороны в сторону и цеплялась за кусты. С ним можно было попрощаться.
Я подхватила юбку, пытаясь бежать ещё быстрее. Совсем ведь близко уже!
И когда я была уже на тракте, кто-то сбил меня с ног.
Я больно ударилась коленкой и разодрала локоть, упав на небольшую кучку мелких острых камней, а сверху меня придавило чьё-то тяжёлое тело.
— Попалась, — прозвучал над ухом хрипловатый мужской голос, и незнакомец тихо засмеялся, обдавая меня смрадным запахом изо рта.
— Пустите, — я попыталась говорить храбро и уверенно, но получился скорее жалобный писк. — Вы хоть знаете, кто мой муж?!
— Знаю, крошка, знаю, так даже лучше, я давно хотел ему отомстить.
Он с кряхтением поднялся и земли, а потом, схватив меня за волосы, заставил и меня как можно быстрее встать на ноги.
— Он отыщет вас и превратит вашу жизнь в ад, если вы хоть что-то мне сделаете, — процедила я, невольно придерживая волосы, хотя это нисколько не уменьшало боль. Ночная рубашка, единственная вещь, которую я захватила с собой, осталась лежать в пыли на дороге.
— Это вряд ли, детка. К тому времени, как он спохватится сбежавшей жены, у меня в руках будет такое оружие, с которым не справится даже генерал Кронштайн. За мной!
Он дёрнул меня за волосы, и как бы я ни хотела сопротивляться, это было просто невозможно. Любое неосторожное движение отзывалось дикой болью. Ноги подворачивались, колени подгибались, но приходилось идти. Мужчина быстро свернул в лес, но пошёл не тропой, а кустами и буераками. Я несколько раз падала, удерживаемая лишь его сильной рукой, и каждый раз это было настолько больно, что слёзы текли ручьями сами по себе.
Вдруг раздался шорох, и мужчина остановился, удерживая мою голову на уровне пояса, так что мне не удавалось даже выпрямиться и взглянуть на то, что остановило его.
— Мне кажется, вы сбились с пути, — послышался впереди голос.
Слишком знакомый голос.
— Кеннан?.. — пролепетала я и всё-таки увидела впереди тёмную фигуру. И сверкающие в темноте, чуть светящиеся светло-голубые глаза дракона.
— Как… — проговорил незнакомец, а в сдедующее мгновение резкий удар сбил ошарашенного подонка с ног.
Я упала на колени. Ноги просто не держали. Облегчение охватило меня целиком, но помимо него в душе поселилось и отчаяние: побег не удался. Он нашёл меня. Да, спас, и за это я была полна благодарности! Но это означало только одно: от дракона мне не уйти, что бы он ни сотворил.
— Кеннан, прости, я не хотела… — начала было я, когда он присел на корточки рядом со мной, с интересом рассматривая. А потом осеклась. Потому что его волосы были короче, чем у Кеннана, а на лице виднелась щетина, которой явно было несколько дней, а Кеннан сегодня чисто выбрит. Он вообще всегда чисто выбрит.
— Какая интересная встреча, — проговорил мужчина, когда я попятилась.
Что он такое? Двойник? Доппель? Я слышала о них, но всегда считала только легендой, сказкой для тех, кто мечтает о далёких путешествиях.
— Как ваше имя, эрин?.. — проговорил он, с любопытством наблюдая, как я чуть не упала с небольшого обрыва и замерла, упершись в ствол дерева.
— Какое вам дело, — огрызнулась я. — Мы с мужем разминулись, и он наверняка ищет меня.
— А муж ваш — Кеннан эрат Кронштайн? Я правильно понимаю?
Я не ответила. Сказать, что мне было жутко видеть перед собой собственного мужа, но знать, что это не он… ничего не сказать. Сто раз уже пожалела о своём побеге. Дома хоть и тяжело, но хотя бы не страшно.
— Мы с вами не знакомы, эрин, — проговорил он. Встал и подошёл ко мне, протягивая руку. — Даар эрат Кронштайн. Родной брат вашего мужа, как вы уже могли догадаться.
— Брат?.. — выдохнула я и с опаской вложила ладонь в его руку. — Почему я вас не знаю?
Он помог мне подняться и придержал за талию, потому что я опять чуть не соскользнула с обрывчика, что возвышался над трактом.
— Мы с Кэном не очень ладили последние несколько лет, — усмехнулся он и спрыгнул на тракт, после чего протянул мне руку и помог спуститься. — А тут гостил у старшего брата, как раз вышел подышать воздухом после плотного ужина и услышал женский крик. Пошёл проверить, а тут вы. Кстати, надо бы с этим парнем разобраться, пока ему кто-нибудь не помог выбраться.
— Вы имеете в виду, пока он не очнулся?
— Нет, на нём лежит гравитационная сетка, которая крепко прижимает к земле, но её вполне можно сбросить, если взяться снаружи. Вы держали путь домой? Давайте я вас провожу.
— Нет, — я мотнула головой и, подняв подбородок, отвела взгляд. — Я шла к Элоизе.
— О, так нам по пути. Но почему одна?
Я встретила его взгляд, с трудом проглотила ком в горле и тихо ответила:
— Мы с Кэном тоже не очень ладим последнее время.
— Понимаю, — усмехнулся он, и мы пошли в сторону дома, до которого оставалось уже буквально рукой подать. — У брата сложный характер. Я вообще удивлён, что вы смогли его терпеть эти… сколько? Год? Два?
— Вторая годовщина была в прошлом месяце, — кивнула я. — Не настолько его и тяжело терпеть.
— Оно и видно! — расхохотался Даар. — Он настолько лёгкий и уживчивый человек, что от него жёны в ночи сбегают!
— Дело не в этом! — резко перебила я. И стушевалась. — Просто… Это не ваше дело.
— Не моё так не моё, — легко согласился Даар. — Я в любом случае рад познакомиться с вами, пусть и в такой неприглядной обстановке. Думаю, вам потребуется душ и гардероб моей милейшей племянницы.
Я почувствовала, как к щекам приливает кровь. В сравнении с девушками, которые родились и выросли в этом мире, меня было довольно сложно смутить, и отчасть это сблизило нас с Кеннаном. Он не был неприступным, но чтобы его завоевать, нужны были уверенные, активные действия, которых здесь не принято совершать приличным эрин. Однако быть в таком виде, помятой, грязной, со спутанными волосами было очень неловко, а Даар ещё и подчеркнул сей факт.
— По крайней мере, он лучше воспитан, — заметила я, вызвав у него очередной приступ хохота.