Штырь осторожно коснулся моего плеча.
— Подъезжаем, шеф.
Я открыл глаза. Огляделся. Глянул в окно.
Так, что у нас тут? Время вечернее. Но еще светло. Все видно.
Заснеженная обочина дороги. Местами сугробы. Дорожный указатель: «Москва — 19 км».
Затем унылая автобусная остановка. Пустынная. И придорожное кафе. Затем поворот направо по проселочной дороге.
Сзади храпел Бочка. Спал на сиденье. Развалился, как у себя дома. Рот открыл. Вот везет человеку. Ни о чем думать не надо.
А вот я только недавно задремал. До этого все время думал. Размышлял. Пытался найти выходы. Из создавшейся ситуации.
Пока что ничего не нашел. Дело плохо. Итак, что мы имеем?
Кто эти люди, непонятно. Есть только слухи. Непроверенные.
Как только я уехал в Ленинград, Капусте кто-то сказал, что в Москве объявились подпольщики.
На нелегальный рынок фарцы выбросили джинсы «Montana». Сразу пятьсот штук. Если не тысячу. Отличного качества. Цена сразу рухнула.
— Где пошили? — спросил я. Еще там, когда выехали из Ленинграда. — В Москве?
Штырь тогда недоуменно захлопал глазами. Не мог понять, о чем я. Ну, как же?
В это время мало кто знал, что «Montana» не американский бренд. Ярко-синие джинсы. Мечта любого модника.
На заднем кармане нашивка с орлом. По бокам прострочка из трех швов. Типа флаг Италии. Нашивка с названием штата США. Боковой шов. Добротная латунная фурнитура. Еще есть замочки-молнии на карманах и стильные «висюльки».
Все уверены, что джинсы прямиком из Штатов. Какой там. Я точно знал, что это не так. Их шили в Гамбурге. На одной малоизвестной фабрике.
Но в Европе джинсы не зашли. И случайно попали в СССР. Через Польшу. И тут уже их ждал феноменальный успех.
Поскольку американские джинсы считались самыми крутыми, производители решили промолчать. Пусть советские граждане думают, что «Montana» поступает из США.
— Скорее всего, в Москве, — согласился тогда Штырь. — Капуста так сказал. Он осмотрел товар. Там цифр не было. На внутренних нашивках.
Ага, это уже кое-что. Есть такое. У оригиналов на внутренних ярлычках товаров обязательно есть пятизначные номера. Ярлычки — это белые тряпочки. Их вшивают во внутренние швы джинсов и кофт. На фабрике.
А на подделках цифр нет. Ярлычки есть. Но без цифр. Я сам показывал это Капусте.
— Значит так, — мы только выехали из Ленинграда. Срочно. — Давай подытожим. Кто-то пошил гору самострока. Выкинул в Москве. По бросовым ценам. И народ стал хватать.
Штырь кивал. Он неотрывно смотрел на дорогу. Потому что шел мокрый снег. И можно улететь в кювет. Из-за скользкой поверхности.
— Когда Капуста попытался выяснить, откуда взялся товар, на него наехали, — продолжал я. — И вы даже не успели узнать. Что да как.
Штырь кивал. Больше ничего дельного я не узнал. Только рассказ, как он приехал на хату. С очередным клиентом.
А там милицейский «бобик». И Капусту с Пашей ведут. Повязанных. Весь товар и деньги накрыли.
Штырь прям оттуда рванул ко мне. Даже звонить не стал.
Хорошо, телефон Фреда запомнил. И тут уже, в Ленинграде, узнал в справочной адрес. Нашел Яка. А потом и меня.
Вот я и думал. Всю дорогу. Что делать дальше. Пока ничего не надумал.
Первым делом, поехали к органам госбезопасности. Как только въехали в Москву.
Ну как, поехали. Само собой, я сначала позвонил. С уличного автомата. Кореневу.
Но тот не брал трубку. Хотя обычно всегда у себя. У них по вечерам самая работа начинается.
Так, что делать? Ехать в пасть льва? Добровольно положить туда голову?
Да, придется рискнуть. Ситуация хуже некуда.
Поэтому Штырь сразу отвез меня к комитетчикам. По привычке я вылез за квартал от конторы.
— Полчаса, — сказал я парням. — Ждите только полчаса. Если буду больше, то уезжайте. Возле конторы не палитесь. Особенно ты, Бочка. Там нет хорошей жратвы. Потерпи, я тебя потом накормлю.
Они кивнули. Я отправился к знакомому зданию. В него то и дело входили крепкие мужчины в серых костюмах.
Я вошел и сказал постовому, что к Кореневу. Тот позвонил по одному номеру, по второму. Поговорил.
— Вообще-то сейчас уже не принимают граждан, — сказал он затем. Но я его как-то видел уже. Значит, он меня узнал. — Он сейчас на совещании. Подождите. Если срочно. Либо завтра приходите.
Ага, еще чего. Нет времени. Ждать до завтра.
Я минут десять сидел у входа. На скамеечке. А потом из коридора бесшумно вынырнул Коренев.
— Пошли, — кивнул он. — Я тебя ждал. Что так долго? В дороге задержались?
Ну конечно. Надо повыпендриваться. Показать, что он все знал. Когда я выехал из Ленинграда. Про каждый мой шаг. И вообще, про каждую мысль.
Я отправился с ним в кабинетик на втором этаже.
— Ну что, допрыгались твои хлопцы? — спросил Коренев. Потер слегка заросший подбородок. Скрипнул щетиной. — Доутюжились?
Я покачал головой.
— Ничего подобного. Это подстава. Ты сам знаешь. Ну, кто это такие? Откуда пришли? Чего к нам полезли?
Коренев усмехнулся.
— А что тут непонятного? Это люди из Твери. Ромин и Зиновьев. У них там бизнес был. Как ты выражаешься. Привлекли душевнобольных. Используют их труд. Платят копейки. Но все законно, не подкопаешься. Предприятие по лечению трудом. Цех по пошиву одежды. Отправляют продукцию в магазины. Но это обычная одежда. А где-то есть и подпольный цех. Где уже шьют джинсы.
Я тоже усмехнулся. Недоверчиво.
— И вы не знаете, где это? Что-то это не похоже на ваше ведомство. Вы вон даже мои разговоры знаете.
Коренев вздохнул.
— Это уже аппаратные игры. Нам дали по рукам. Сказали, что этим будет заниматься ОБХСС. И не лезть туда. Ветер дует откуда-то из горкома. От твоего любимчика Олешникова. Между прочим, нашему начальству не очень нравятся твои шашни с ним. Он поддерживает Щепоткина, министра внутренних дел. С которым у нашего преда Андронова контры. Так что, тут мы тебе тоже вряд ли можем помочь.
Мда. Ну, хотя бы инфу получил. Я задумался. По всему выходит, надо идти к Олешникову. Вернее, даже наоборот. Сначала к его дочке.
— Есть, правда, один вариант, — Коренев хитро прищурился. — Ты можешь поклясться нам в вечной дружбе. Скрепить договор своей кровью. В полночь, на перекрестке двух дорог. И тогда ты станешь одним из нас. И мы поможем твоим людям. И тебе. Против цеховиков.
Ага, еще чего.
— Ты опять за свое? — я подумал, может стоит заморочить конторе голову. Сказать, что готов на сотрудничество. А потом отказаться. Под благовидным предлогом. Но решил не шутить. С конторой это опасно. Я и так хожу тут по лезвию бритвы. — Старая песня. На новый лад. Нет, спасибо. Может быть, потом. Если совсем хвост прищемят.
Поднялся, пожал Кореневу руку. Быстро вышел. Пока не передумал.
Парни до сих пор ждали меня. Хоят срок почти вышел. Бочка опять дремал. Двигатель в машине работал, гудела печка.
— Я уже хотел уезжать, — Штырь выехал на дорогу. — Куда теперь? Удалось решить проблему?
Я ничего не ответил. Указал вперед.
— Поехали на Станиславского, дом шестнадцать. К одной знакомой.
Штырь послушно зарулил. Когда приехали минут через десять, захлопал глазами.
— А я знаю это место. Тут живет…
Я выскочил из машины. Старался не наступить в сугроб.
— Тут живет Снегурочка. К которой у меня разговор. Вы езжайте, парни. Только не домой. Перекантуйтесь у друзей. Или у родственников. Штырь, найди новую хату. Временно. На недельку. Мы там заселимся. Связь через «Березку». Встречаемся там утром. В семь.
Бочка вздохнул. Устало вытер лицо. Ему не хотелось вставать рано. Штырь кивнул.
— Давай. Если срочно надо, звони отцу. Он будет знать, где меня найти.
Мы пожали друг другу руки. На прощание. И они уехали. А я отправился к Веронике.
Не очень хотелось. Но надо. Только через нее удастся воздействовать на папу. На Олешникова.
Но дома меня ждал сюрприз. Сначала консьержка сказала:
— А я Верочку что-то давно не видела. Кажется, она уехала.
Вот дьявольщина. Точно. Она же сделала паспорт. И наверняка куда-то укатила.
На всякий случай, я поднялся наверх. К квартире Олешникова. Но их домработница подтвердила инфу. Никого дома нет. Все разбежались по делам.
А я уже отпустил Штыря. Ладно. Осталось только вернуться на улицу. И отправиться спать.
Я поехал в Банный переулок. Нашел черного риэлтора. Снял уголок на пару суток. За пять рублей.
Посредник просил червонец. Сказал, что обычно никто не берет на такой короткий срок. Но я сторговался. Сломал его наполовину. Уверил, что приехал в командировку.
Потом выяснилось, почему он так быстро согласился. Это даже не квартирка. А буквально, уголок. Комната в бывшем общежитии. На улице Лавочкина. Ладно, почему нет. Мне только перекантоваться.
Утром отправился в «Березку». Пока еще не решил, как быть дальше. Хотя нет, кое-что придумал. Главное, узнать, кто такие эти Ромин и Зиновьев.
Первым делом нашел Штыря и Бочку. Они сидели в машине. Припарковались на Горького.
— Ну, как Снегурочка? — спросил Штырь.
А Бочка довольно улыбался.
— Я нашел того гада.
Я уселся на заднее сиденье. Потер руки.
— Какого гада? Который наших ребят сдал?
Бочка указал на «Березку». Магазин еще не открылся. Ранний час. Но народу вокруг ходило немало.
— Нет, того, который дочке Олешникова самострок скинул. И нас подставил. Это же Чурбан, елы-палы.
Ого, какая инфа. Хоть и не совсем нужная сейчас.
Чурбана я знал. Высокий и сильный парень. Не самый лучший продавец. Не семи пядей во лбу. Работал токарем на заводе. Раньше выступал в хоккейной команде.
У такого хватит ума спихивать фуфло. Под чужим именем. Прикрываться мной.
— Ну, понятно, — я разочарованно отвернулся. Посмотрел в окно. — Как-нибудь разберемся с ним.
Штырь повернулся ко мне.
— Ты не понял, шеф. Чурбан сейчас поднялся. Он работает под этими строчилами. Которые на нас наехали. И знает на них выходы.
Вот это другое дело.
— Что же вы сразу не сказали, — я резко обернулся. — Где его найти, знаете? Может, через Окуня? Тот должен знать всех.
Бочка продолжал указывать вперед. На магазин.
— А зачем Окунь? Вон он, Чурбан. С покупателями разговаривает. Совсем страх потерял.
Я поглядел вперед. И точно.
Возле «Березки», на углу здания, стоял парень и болтал с двумя девушками. Показывал им увесистую сумку с товаром. И вправду Чурбан.
Я прикинул, как быть. Мне нельзя показываться на людях. Возле магазина и гостиниц. Там меня могут ждать менты.
— Приведите его сюда, — сказал я. — Он вас знает? Бочка, тебя точно. А вот тебя, Штырь, вряд ли. Скажи, что хочешь купить джинсы «Montana». Штук десять. И тащи сюда. Мол, деньги в машине. Сажай на заднее сиденье.
Штырь вышел из машины. Хлопнул дверцей. Отправился к неутомимому конкуренту. Я огляделся.
— Бочка, вылазим из машины. Ты спрячься за елями. И жди. Когда Штырь приведет его, запрыгивай. Я буду вон там. Через улицу. Тоже подойду. Как только он будет у нас.
Все прошло замечательно. Мы спрятались подальше.
Я закрыл голову капюшоном куртки. Чтобы не светиться. Подождал, пока Штырь приведет Чурбана.
Тот даже не страховался. Спокойно сел в машину. Как в свою собственную. Ну все, пора.
Мы сели следом. Вместе с Бочкой. Почти одновременно. Зажали Чурбана с обеих сторон. Он встревоженно посмотрел на нас. Узнал меня и задрожал.
— Ну здравствуй, гнида, — сказал я. — Рад тебя видеть. Как поживаешь? Печень не побаливает?
И кивнул Бочке. Тот с размаху саданул Чурбану сзади. В бок. Как раз в район печени.
Чурбан взвыл от боли. Бочка рад и дальше стараться, но я поднял руку. Пока хватит. Не люблю насилие.
— Значит так, Чурбан, — сурово сказал я. — Ты хочешь остаться целым и невредимым? Тогда вот что. Организуй-ка мне встречу. С твоими шефами. Или кто там у вас самый главный? Ромин выше Зиновьева?
И впился взглядом в лицо Чурбана. Все еще искаженное от боли.
Тот помотал головой.
— Они оба все решают. У них все распределено между собой. Зиновьев отвечает за производство и поставки товара. А Ромин за распространение. И за устранение конкурентов тоже. Я ему предлагал не воевать с тобой. Но он не послушал. Он не верит, что ты выкрутишься. В этот раз. Честное слово, Одиссей. Я тебе не враг. Я устрою встречу.
Вот это другое дело. Я знал, что Чурбан ничего не решает. Он мне нужен только, как связной.
— Иди, — сказал я. — Переговори с ними. Я хочу встретится сегодня же. В полдень. В час дня. На Белорусском вокзале. Там есть буфет «Привокзальный обед». Вот там и поговорим.
Чурбан кивнул. Я похлопал его по плечу. Он собрался было выйти. Но тут я схватил его за плечо.
— А сумку оставь. Сколько у тебя там товара?
Чурбан смотрел мне в глаза. Не мог отвести взгляд. Как кролик под гипнозом удава.
— Э, вы чего, мужики? — спросил он. — Там джинсы, семь штук. Кофточки. Колготки. Не надо нахальничать. Ромину это не понравится.
Я продолжал улыбаться.
— А причем тут Ромин? Ты забыл, как джинсы толкнул фуфловые? Дочери Олешникова. И назвался Одиссеем.
Чурбан вспомнил. По взгляду его понял.
— Да не было такого, ты что?
Я поглядел на Бочку. Тот ухмыльнулся.
— Помнишь Барбадоса? Он тогда рядом стоял. Все видел. Хочешь, позову, подтвердит?
Только теперь Чурбан все понял. Перестал сопротивляться. Кивнул. Отдал сумку. Я сказал Бочке:
— Отпусти его, — а когда Бочка вышел из машины, я добавил напоследок гостю в спину: — Вот это другое дело. Теперь мы в расчете. И передай Ромину. Без фокусов. Если приведет ментов, встречи не будет.
Чурбан выскочил из машины. Бочка сел обратно. Я сказал Штырю:
— Поехали отсюда.
Сам проверил сумку. Действительно, неплохой улов. Джинсы, и вправду семь штук. Поддельные «Montana», но хорошего качества. Только профи заметит контрафакт.
Штырь рванул с места. Мы отъехали от «Березки».
— Шеф, ты что, в самом деле пойдешь к ним? — спросил Штырь. — Не думаю, что это хорошая идея. Они же тебя поймают. Как пить дать.
Я передал сумку Бочке.
— Держи. Завтра начинайте продавать. Ты нашел хату, Штырь? Завтра езжайте в «Интурист». Я поговорю с ними. Теперь товары из гостиниц будут забирать Ната и Бук. А вы продавать. На вас вся нагрузка. Временно. Недельку максимум. Пока я не вытащу остальных наших парней. Ясно?
Штырь кивнул.
— А что касается нашей встречи. Эх, что же ты так не веришь людям? Неужели в них не осталось ничего святого? Я же ясно сказал. Приходить без ментов. Думаешь, они нарушат это условие?
Бочка проворчал:
— Ну, конечно. Кто бы сомневался.
Мы отъехали подальше. Все заведения еще закрыты. Тогда отправились в «Сокол». Позавтракали там.
Я думал переодеться в старика. Но потом передумал.
В привокзальном кафе у меня есть знакомый официант Яша. Я у него иногда докупал водку. Если с завода не хватало. А мне надо срочно пять-десять бутылок.
Познакомились мы как-то на вечеринке. Когда я обхаживал железнодорожников. Чтобы мне привозили икру по более выгодным тарифам. Тогда удалось скинуть цену на перевозку на двадцать процентов.
Вот на этого официанта Яшу я и рассчитывал. Когда приеду в привокзальный буфет.
— Да, уже готовы три хаты, — ответил Штырь. — Сейчас будем смотреть?
— Давай сейчас, — ответил я. — А потом гони по гостиницам. По нашим, интуристовским. И на вокзал. Надо подготовиться. В темпе, в темпе.
Бочка опять начал ворчать. Он хотел перекусить. Я ведь обещал позавтракать.
Но я был неумолим. Сначала дело, потом еда. Мы успели все провернуть.
Выбрали новую конспиративную квартиру. На втором этаже. Со сквозным выходом через другой подъезд. С открытым чердаком. Короче, все меры предосторожности.
По периметру я собирался выставить часовых. Зорких студентов. Чтобы предупредили, если грозит облава.
Затем проехались по отелям. Везде я договорился, что теперь товары забирает Бочка. Иногда его знакомые друзья каратисты. И везут вместе со Штырем. Они не так примелькались.
Так, тут хоть разгребли немного. Теперь я отправился на вокзал. На встречу с воротилами подпольного мира.