Фирменный поезд «Рица» номером ½ ездил по маршруту Москва-Адлер. Вагоны красного цвета, на каждом белыми буквами поверх окон написано «Рица», причем само это слово — это название очень известного горного озера в Абхазии.
Сейчас он стоял на втором пути и я быстро показал билет проводнице и вскарабкался по лесенке внутрь вагона. Итак, глубокий вечер, холодная морозная ночь, на небе полная луна, ярко светят звезды, на перроне снег поскрипывает под сапогами, а я еду в Сочи.
Вещей у меня самый минимум, зато есть возможность отоспаться и хорошенько подумать, как быть дальше. Это отличная возможность сделать паузу и поразмышлять, я точно знаю, что после таких вот раздумий, когда меня ничего не отвлекает, в голову приходят самые удачные идеи. Я уже заранее предвкушаю этот волшебный момент, когда меня осеняет отличная мысль.
Как вспышка яркого света, такие инновации освещают мои затруднения и позволяют выбраться из тупика, в который я иногда забираюсь по собственной вине. Из-за нетерпеливости, глупости или жадности.
Так что да, вот еще один плюс этой неожиданной поездки. Из нее я должен вернуться сильнее и умнее.
Салон вагона новый, на полу лежали красные ковровые дорожки, надо же. Я искал свое купе.
Между прочим, с билетами вышла заминка, мне пришлось уехать еще раньше, чем я предполагал. Поезд отъезжал в полночь, я об этом узнал только, когда посмотрел билеты.
Надо же, а Яшков и бухгалтерия говорили, что рано утром. Частникам билеты купить почти невозможно, а вот для министерства и командированных всегда есть бронь. Если бы опоздал, пришлось бы догонять своим ходом.
Можно было бы постараться и найти СВ, но я решил не дергаться. Ладно, купе, так купе, все равно лучше, чем плацкарт. Хотя, насколько я понял, поезд тут фирменный, здесь нет плацкарта, только купе и СВ.
О, вот моя скорлупка, где я должен провести ближайшие два с половиной дня. Я рванул дверь в сторону, открыл и тут же поразился полуобнаженной женской спине, открывшейся передо мной.
Какая-то девушка стояла ко мне спиной и переодевалась. Успела снять кофту, футболку и лифчик и как раз в это мгновение я появился тут. Она услышала стук и шорох двери, обернулась, увидела мою любопытную физиономию, вскрикнула и быстро прикрылась шерстяной кофточкой.
— Уходите немедленно, что это за безобразие такое⁈ — закричала она и швырнула в меня расческой. Массажной, красного цвета, из пластмассы, с алюминиевыми зубчиками. — Я на вас жаловаться буду!
Ну, что же так волноваться? Я бы с удовольствием остался, но раз уж произошла такая бурная реакция, то предпочел выйти.
Только и успел, что поймать расческу, бросить свою сумку на ближайшую полку справа, пробормотать: «Извините» и закрыть дверь. Предварительно выйдя из купе.
Подождал минут пять, вертя в руках массажерку. Ну, что же так долго? По коридору ходили люди, пассажиры и сопровождающие, некоторые уже стояли на перроне.
Издали раздался гудок поезда. Диспетчер сказала что-то неразборчивое о поезде. Кажется, насчет отъезда.
— Выходим, выходим! — закричала проводница. — Поезд скоро отправляется.
Сопровождающие потянулись к выходу, я стоял у окна и смотрел на людей, стоящих на перроне и машущих пассажирам. Окна вокзала горели светом, фонари пускали синее сияние. Мимо меня проходили другие пассажиры, рассаживались по местам.
К моему купе подошли две тетки лет пятидесяти с сумками, попробовали открыть, увидели, что закрыто, постучали. Одна поглядела на меня, волосы всклокочены, она провела рукой по голове, пытаясь их пригладить.
— Почему заперто? — требовательно спросила она.
Я рассеянно пожал плечами, потому что хотел спать. Тетки начали ломиться внутрь, наконец, дверь открылась.
Внутри оказалась девушка, довольно высокая, выше меня на полголовы, миленькая, с тонкими чертами лица, светловолосая. Талия скрыта под спортивной кофтой, но видно, что фигура восхитительная.
Она впустила теток, объяснила, что переодевалась. Я отдал расческу и девушка, слегка покраснев, забрала ее.
— А мы уже думали, что тут кто-то уснул, — сказала всклокоченная и я помог ей уложить толстую сумку под полку. — Что же твой жених молчит, что ты тут переодеваешься? Стесняется, что ли?
Девушка покраснела еще больше. Пробормотала, что я не ее жених и залезла на верхнюю полку. Я уже заинтересовался ею, поэтому с легкостью согласился, когда все та же всклокоченная попросила уступить ей нижнюю полку, потому что ей трудно лезть наверх.
Поезд тронулся с места. Колеса все чаще стучали по рельсам. Когда отъехали от вокзала, в купе мелькали огни фонарей. Зашла проводница, проверила билеты.
Мы отправились за постельным бельем, потом расселись по полкам и улеглись спать. Вернее, это сделали я и девушка. Тетки еще полчаса болтали про всякую всячину, а я пытался заснуть, но не получилось.
— Как тебя зовут? — я увидел, что девушка лежит с открытыми глазами и смотрит в окно. — Должен заметить, что у тебя красивая кофточка.
Девушка улыбнулась.
— Я Даша. А ты?
Мы быстро познакомились. Оказалось, что девушка живет, учится и работает в Сочи, сюда приезжала к дяде на юбилей, оформить документы в министерстве строительства по работе, и теперь едет обратно.
— Я тож по работе, — ответил я. Так, интересно, а она хочет спать или согласится отправиться в ресторан-вагон? — Ты тоже выспалась и пока что не можешь заснуть?
Даша кивнула. Чтобы не мешать теткам, я предложил выйти в коридор. Мы накинули куртки поверх кофт, вышли наружу и сначала болтали у окна.
Народу в коридоре мало, иногда в уборную ходили пассажиры. Пару раз мимо прошла проводница, буркнула, что долго стоять тут нельзя, нечего загораживать проход.
Тогда мы отправились в вагон-ресторан, который, само собой, оказался закрыт. Мы уже отъехали далеко от Москвы, колеса мерно стучали по рельсам и шпалам, за окнами сплошная темень.
Остановились в одном вагоне, болтали здесь. Потом переместились в тамбур. Вот зараза, девушка выше меня, ей приходится наклоняться, чтобы иногда услышать меня сквозь шум.
Стало холодно, мы перешли в свое купе, только остались возле тамбура. Через часик разговоров я добился, чтобы девушка хохотала от моих шуток каждые пять минут. Потом увидел, что уже пора переходить к активным действиям и провел небольшую игру «Малиновый сад».
— Вот смотри, Даша, представь такую ситуацию, что ты выходишь на поляну в лесу, где полным-полно спелой малины. Ты уже проголодалась и с удовольствием бы полакомилась ею. Но вот незадача, кто-то огородил этот сад. Теперь скажи, Даша, что это за преграда и насколько она высока? Если ты проберешься в сад, сколько кустов малины ты обдерешь? Что ты скажешь, если появится хозяин сада? И какими тебе покажутся эти малинки?
Интересный тест, почти классический. И что самое главное, ответы совсем не имеют значения, их в любом случае можно преподносить по-разному, как тебе угодно, чтобы объяснить отношение девушки к любовным приключениям.
Само собой, я интерпретировал отношение, как достаточно легкомысленное. С учетом, правда, того, что сейчас консервативное время, многие девушки соблюдают приличия и стараются вести себя, как паиньки.
Даша покраснела, когда я сказал, что забор до пояса обозначает склонность к спонтанным авантюрам, а пять кустов малины это способность закрутить романы сразу с пятью мужчинами одновременно. Она вообще слишком часто краснела, как я заметил.
Малинки девушке показались восхитительными на вкус, упругими и сладкими, это я тоже использовал в толковании ответа. Даша совсем уже засмущалась, я обнял ее и прижал к себе, как бы успокаивая. А потом девушка чуть отстранилась.
— Тебе не кажется, что мы с тобой слишком быстро обнимаемся? — чуток неодобрительно сказала она и поправила воротник куртки.
Ну, каждое возражение надо использовать себе на пользу.
— Это ведь хорошо, — ответил я, снова приблизился к девушке. Не надо рациональных объяснений, достаточно любого правдоподобного. — Нам так легче разговаривать, чем на дальней дистанции.
Вроде это успокоило девушку, она расслабилась и мы продолжили общение. Я перевел разговор на волшебников, и я сказал, что умею исполнять желания, даже могу сейчас исполнить одно для нее.
Даша загадала про себя желание, закрыла глаза и я ее поцеловал. Даша немного пыталась увернуться, но я держал ее крепко и она осталась на месте. А потом и сама начала целоваться со всем возможным удовольствием. Между прочим, для пай-девочки она целовалась просто отлично.
Когда я оторвался от нее, Даша заметила:
— Вообще-то, я хотела загадать сходить вместе в кино, но так тоже неплохо.
Раз уж она дала таким образом зеленый свет, я поцеловал ее снова, но уже через пару мгновений девушка резко отстранилась:
— Так нельзя, это неправильно. Нельзя так много целоваться, я же тебя почти не знаю.
Ну, конечно. Я этого ожидал. Некоторое время я игнорировал ее слова и продолжал целовать, хотя она то и дело повторяла:
— Нет, так нельзя, мы с тобой почти незнакомы. Что я делаю, как так можно?
Но целовалась, тем не менее, все также охотно и поэтому я с усмешкой заметил:
— Судя по твоим поцелуям, не скажу, что тебе не понравилось.
В тамбур зашел мужик, потом еще и еще. Все стояли и курили. Здесь стало слишком холодно и запахло сигаретным дымом, мы переместились чуть подальше по коридорчику.
— И часто ты так знакомишься с девушками и тут же их целуешь? — спросила Даша.
Ага, это уже другие проверки. Я, конечно же, покачал головой.
— Нет, ты что, но просто ты такая красивая, что я не смог удержаться, — опять же, надо говорить только то, что любят девушки, можно даже и без особых логических разъяснений.
Но Даша была настроена скептически, поняла, что тут возможна ловушка.
— И даже в таких местах, как поезд? Тут тоже можешь целоваться? Практически на виду у всех?
Так, в поезде мне приходилось не только целоваться, но и заниматься кое-чем похлеще, однако не стоит говорить этого такой стеснительной девушке. Тем более что все это было в прошлой жизни, так что я ничуть не соврал, когда ответил:
— Ни разу в жизни.
Даша поглядела на меня с интересом, кажется, поверила.
— Я вообще-то редко с кем целуюсь вот так, сразу, на первой встрече.
Ну да, хватит уже генерировать все новые и новые причины для отказа. Я прервал девушку, пока все это не зашло слишком далеко:
— Ну тогда, давай сделаем эту поездку незабываемой для нас обоих.
Снова поцелуй. Теперь уже я активно подключил руки, прижал девушку к проему между окошками, не давал уйти, да она и сама не особо сопротивлялась. Вскоре я уже трогал ее под кофточкой, хорошо, что наши руки укрыты под куртками и со стороны не особо видно.
Через полчаса поцелуев, ахов и вздохов, я наконец, оторвался от девушки, хотя и чувствовал, что она дрожит от моих прикосновений. Отлично, значит ей уже сорвало чуток крышу и можно форсировать общение дальше.
— А у тебя много девушек? — спросила вдруг Даша. — Мне почему-то кажется, что ты бабник.
Хм, это уже опасно. Ловеласы сейчас не в почете. Лучше всего не отвечать на этот вопрос, но игнорировать тоже нельзя, я опять говорю беспроигрышный вариант:
— С чего ты взяла? Просто твоя красота свела меня с ума и я поэтому так выгляжу.
Этот выстрел получился в самый центр мишени. Даша просияла и в дальнейшем уже прекратила сопротивление. Я снова начал целовать ее и возбуждать, пока не понял, что клиентка уже дошла до кондиции.
Тогда я оставил ее на минутку, отличился к проводнице и выпросил свободное купе. Заплатить пришлось червонец, но дело того стоило. Даша дожидалась меня с легким любопытством в глазах.
— Пойдем, покажу сюрприз, — я взял ее за руку и отвел в купе. Там закрыл дверь. — Вот теперь нам никто не будет мешать. И мы можем свободно общаться.
Девушка огляделась, проверила дверь, задвинула шторки на окне, выключила свет и сама прильнула ко мне. Ого, вот это энтузиазм, решил я, целуя Дашу и одновременно расстегивая ей кофточку.
Через пару часов проводница деликатно постучала в дверь и сказала, что надо освободить купе. Мы быстро оделись и выскользнули в коридор, тут никого не было, проводница уже ушла.
Время уже почти утреннее, хотя еще не рассвело. Все спали, поезд покачивался на ходу, мы отправились в свое купе и залезли на верхние полки.
— Витя, иди ко мне, — прошептала Даша.
Сначала я подумал, что это неплохая идея, но потом решил, что там мало места. Хотя ладно, если сейчас отказать девушке, она может обидеться. Я перелез к девушке, а тетки на нижних полках храпели во весь голос.
Полежал, успокоил девушку, дождался, пока она уснет и вернулся обратно на свою полку. Даша тоже едет в Сочи, так что у нас еще будет время миловаться, успеем и належаться рядом, и поссориться, и помириться.
Сам я быстро заснул, хотя думал, что не смогу так сразу успокоиться.
Проснулся я ближе к полудню. Погода продолжала оставаться отличной, в купе светили яркие лучи солнца. Даши нет, внизу сидела только одна тетка и пила чай.
Да, теперь не мешало бы перекусить. Я слез, пошел умываться и в коридоре наткнулся на Дашу и другую тетку, оживленно болтающих у окна.
— Эй, молодежь, силен же ты спать, однако, — заметила тетка. Та самая, вчерашняя, с буйными всклокоченными волосами, они у нее никак не хотели укладываться. — Что твоя невестушка не разбудила тебя? Все хотела, чтобы ты выспался подольше.
Даша скромно опустила глазки и не стала опровергать слова тетки о том, что она моя невеста. Ага, еще чего, так сразу окольцевать меня не получится. Впрочем, я тоже не стал спорить, улыбнулся им и отправился мыться.
Остаток дня и вообще всего путешествия до Сочи прошел в том же режиме. Днем я получил возможность подумать о том, как быть дальше.
Даша читала книжку или смотрела в окно, а я размышлял. Потом на очередной остановке, когда поезд стоял пятнадцать минут, я позвонил в Москву. Первым делом, Капусте, за отчетом.
— Шеф, все в порядке, — прохрипел тот. — Мы взяли груз на точке И. Завтра поедем на точку Б. Других плохих ребятишек нет, они куда-то подевались. Вроде за нами не следят. Работаем, потом я тебе скажу циферки.
Хорошо, очень хорошо. Хотя нет, не совсем. Мне нужно знать, почему «черные ткачи» оставили в покое гостиницы. В телефонных переговорах мы обозначали отели по буквам, используя первую букву названия. Так «Интурист» превратился в точку И, а «Белград» — в точку Б.
После Капусты я позвонил Кореневу.
— Да, мы присматриваем за ними, но пока оснований брать нет, — ответил тот. Я ему скинул данные на Ромина и Зиновьева. — Ведут себя прилично, никуда не дергаются. Трудятся в клинике, ничего незаконного не совершают. У них кто-то есть другой, кто делает всю работу. Но мы его пока не засекли. Хотя ты знаешь, я не могу выделить на это много народу. Только один человечек смотрит, больше некому.
Ага, конечно. Много он там выследит, одна ищейка? Тем более, что официального хода делу еще нет, Коренев пока действовал на свой страх и риск.
После конторы я позвонил Кудряшову. И вот тут получил прорыв. Небольшой, правда, но все-таки.
— Да, я знаю этого Барышникова, — сказал тот и тут же поправился: — Ну как, знаю… Слышал о нем. Через кого-то знакомого. Ходят о нем разные слухи. Говорят, может подставить своих же.
Я кивнул, глядя на новенький диск телефона. Я находился в телефонной будке на вокзале, сзади стояли другие люди, ждали своей очереди и вызова в кабинку, чтобы позвонить по межгороду.
— Знаешь что, дружище, — сказал я. — Делай, как я сказал. По оговоренному плану. И за оговоренную сумму. Тебе привезут. Я тебе позвоню завтра, скажешь, что сделал.
И положил трубку. Потом быстро перезвонил Капусте и сказал:
— Надо выдать товарищу К по сетке тарифов. Пятая ячейка.
— Понял, — отозвался тот.
Я снова бросил трубку. Ну, хорошо. Теперь Кудряшов будет присматривать за Барышниковым и должен найти, если получится, свидетельства его знакомства с «черными ткачами». Сам он следить, само собой, не будет, отправит шустрых гражданских знакомых. За это он получит пятьсот рублей, о выдаче которых я сейчас и отдал приказ Капусте.
Отлично. Издали раздался гудок тепловоза, и я понял, что опаздываю. Быстро рванул из вокзала, а поезд уже тронулся с места. Я побежал следом и едва успел вскочить на подножку бегущего вагона.