Утром я проснулся и обнаружил рядом лежащую девушку. Ах да, точно. Это же Бэлла.
Она лежала на боку. Лицом уткнулась в мое плечо. Кстати, выглядела неплохо. В отличие от многих девушек в прошлой жизни. Которые преображались, когда смоют макияж. Это потому что сейчас не используют так много косметики.
Время раннее. За окном только начало светать. Когда я встал, девушка проснулась. Сонно подняла голову.
— Ты куда? Рано же еще.
Ага, еще чего. Кто рано встает, тому Бог дает. Я побежал умываться. И делать контрастный душ.
В номере тепло. Отопление работает на совесть.
Сразу после завтрака я отправился по делам. Бэллу отправил в универ. А сам поехал за Окунем. Тот знал, где живет Митя-Портняжка.
Через минут сорок мы стояли на третьем этаже хрущевки. Перед дверью, покрытой коричневым дермантином.
Я нажал на кнопку замка. Где-то в глубине квартиры замурлыкал звонок.
— Спит он, — хрипло сказал Окунь. У него до сих пор всклокочены волосы. После вчерашней попойки. Глаза наверняка красные. Но сейчас Окунь скрывал их за солнцезащитными очками. — Дрыхнет, как сурок. Из пушки не разбудишь.
Я жал на звонок минут пять. Молчание. Никакого движения. Наверное, и вправду спит. Рано еще.
Это у меня и у Окуня закалка есть. Чтобы гулять всю ночь. Потом вскочить в шесть утра. И крутиться, как белка в колесе.
А Митя-Портняжка, как мне кажется, не такой. Любит поваляться. В теплой постельке.
— Не слышит, говорю же, — Окунь забухал в дверь кулаком. — Сейчас я его разбужу.
Но дверь так никто и не открыл. Зато из соседней двери выглянула соседка. Старушка божий одуванчик.
— Ушел он, — сказала она. — Хватит шуметь, ироды.
Ну ладно. Мы пошли вниз.
Распахнули дверь подъезда, а навстречу Митя-Портняжка. В спортивном костюме и шапочке-петушке. Весь запыханный. Щеки красные от мороза.
— Ты чего? — спросил я. Хотя чуть не потерял дар речи. От изумления. — Бегал, что ли?
Митя кивнул. Пошел вверх по лестнице. Мы за ним.
— Ну да. Каждый день. Без перерыва. Вот уже три года. Как раз после переезда сюда. Очень полезно. Чтобы шлаки выводить.
Мы поднялись к нему. Переглянулись с Окунем. Вот тебе и лежебока.
Дома выпили чай. С сушками. И поехали в цех. К Мите. Он любезно согласился показать свой бизнес.
— Спрятать можно, где угодно, — сказал он, когда мы вышли из автобуса. — Даже просто в квартире. Только там соседи будут жаловаться. На стрекот машинок. Поэтому лучше где-нибудь отдельно. В производственном помещении. Ну, как у меня.
Ага, точно. Видно, что Митя кое-чему научился. У Ромина.
Цех он открыл на швейном комбинате номер двадцать один, на улице Гоголя. Ну как, на комбинате?
Митя взял в пользование небольшой закуток. В дальнем конце территории, в отдельно стоящем здании. Одноэтажном и площадью всего пятьдесят метров.
— Раньше там был склад, — сказал Митя. — А у меня тут тетка работает. На комбинате. Вот она и договорилась. Мы все вычистили. Поставили машинки. Работаем потихоньку. Не такие масштабы, как хотелось бы. Но денежка капает. Штук двадцать шьем в неделю. Джинсы.
Маловато, конечно. Я бы не меньше сотни делал. А то и больше.
Мы зашли внутрь. Ничем не примечательное помещение. Как будто обычный салон по ремонту и пошиву одежды.
Столы портняжные, швейные машинки, горы тканей. И три тетки.
При виде нас они даже не насторожились. Продолжили работу дальше. Я подошел к одной.
Смотрю, а она строчит джинсы. Рядом нашивки валяются. Готовые, чтобы налепить на карманы. И замки «молнии». Клепки, застежки, металлические пуговицы.
— А как же безопасность? — спросил я. — К вам так легко зайти. Даже дверь не закрываете на замок. Разве так можно?
Митя усмехнулся.
— Зачем нам? Тут все схвачено. Кому надо, знает. Кому не надо, не лезет. Директриса в курсе. Не тронут. Если проверка, нас предупредят.
Мда. Я бы не стал так рисковать. Слишком много народу знает.
Надо бы поставить замок. Охранника и пути для отхода. Чтобы забрать товар и свалить в случае чего.
Хотя, забор недалеко. Правда, сверху опутан колючей проволокой. Проблематично будет сваливать.
Уверен, у Ромина и Зиновьева по-другому. Где-то схоронились в глухом месте. Спрятались. Где никто не подумает, что тут делают самопальные джинсы.
— Ну, как знаешь, — я посмотрел на технологию изготовления.
Тоже надо поменять. Делать все вместе слишком опасно. Все операции лучше разделить на части.
Делать в разных концах города. Раскраивать в одном месте. Шитье в другом. Заклепки набивать в третьем. Лейблы пришивать в четвертом. Упаковка в пятом.
А потом приезжал бы курьер. Проверенный. Расплачивался, забирал товар. И уже развозил бы по точкам. Наверняка, Ромин и Зиновьев так и делают. Поэтому их так трудно засечь.
— Фирма веников не вяжет, — похвастался Митя. Показал нам готовую продукцию.
Я проглядел товар. Удивленно поднял бровь. Ну, как сказать?
Некоторые образцы очень качественные. Заклепки на месте, ниточки не торчат, строчки ровные.
А вот другие джинсы хуже дерьма, пардоньте. Обыкновенный хлопок, ткань «Орбита». Ее везде можно найти. Потрачено синькой. Пропитано клеем ПВА с водой.
Штаны синие, твердые, как деревяшки. Очень нравятся тем, кто не соображает в фирме. Потому что есть слух, что настоящие американские джинсы должны стоять колом.
Если их впарить лоху без примерки, дома он обнаружит, что не может носить. Это попросту невозможно. Физически.
— А это зачем? — спросил я. — Это же явный самострок. Даже еще хуже.
Митя ухмыльнулся.
— Запросы разные бывают. Иногда сбрасываем. Когда люди неразборчивые.
Хм, нет. Я было думал взять его цех в долю. Но так не пойдет.
У меня есть стандарты качества. Стараюсь держать марку. Не пачкать репутацию.
Если обо мне пойдет молва продавца подделок, долго не продержусь. У нас на рынке хороший имидж. Поэтому я тут же решил не связываться с Митей. Такого не исправить.
Зато Окунь заинтересовался. Я оставил его в цеху. Он собирался торговать товаром Мити.
Я своего уже добился. Посмотрел, как тут устроено. Примерно прикинул, как сделали мои противники. Понял, что все не так просто.
Попрощался. Поехал дальше. У меня отчет перед минрыбхозом.
Выбрался опять на улицу Красную. Нашел неподалеку переговорный пункт. Заказал звонок в Москву.
Сразу дозвонился до Яшкова. Хороший министр. Сидит на своем месте.
Не важничает. Интеллигент, приятно общаться. Болеет за свое дело. За министерство. За рыбное хозяйство.
— Если ты за этот вариант, так и сделаем, — сразу решил он. Записал адрес новостройки перед кинотеатром «Аврора». — Сейчас позвоню Строеву Григорию Ивановичу. Порешаем. Перезвони через полчаса.
Строев — это министр торговли. Хорошо, что такие вопросы можно решать на самом верху. Без оглядок на начальство.
В ожидании ответа я пока прогулялся по улице. Туда-сюда. Посмотрел на прохожих.
Вечером еще звонить Капусте. Более важный звонок. Что он там выяснил насчет Обвинцева?
Набрал минрыбхоз. Ровно через полчаса. Яшков долго не отвечал. Наконец, секретарь соединила с ним.
— Тут такое дело, Виктор, — сказал Яшков. Вздохнул. — Минторг не хочет отдавать это здание. Они хотели открыть там магазин хозтоваров. И не собираются уступать. Категорический отказ.
Так. Ну, никто не говорил, что все будет легко.
— А с кем можно решить? — спросил я. — Дайте контакты.
Яшков продиктовал телефон начальника местного управления минторга. Его звали Кожухов. И назвал адрес.
— Строев говорил с ним. И этот Кожухов его категорически настроил против нас. Сможешь его уговорить? Тогда и Строев согласится. Он сказал, как краснодарцы скажут, так и будет. А у Кожухова есть планы. На эту новостройку.
Какие, к дьяволу, планы? Открыть там скобяную лавку? Не смешите мои тапки.
— Ладно, поговорю, — я положил трубку.
Сразу из переговорного поехал в минторг. Хотя, не знал, как быть.
Если местные уперлись, я их не сдвину с места. Легче заставить осла прыгать вверх ногами.
Так и вошел в здание Краснодарского управления минторговли. Обычное учреждение. С гранитными ступеньками. С белыми колоннами на входе. С лепниной.
Внутри пол облицован плитами. И огромные окна.
Постового на входе нет. Куда-то отлучился.
Я не стал ждать. Быстро поднялся на второй этаж. Перехватил на лестнице тетку с кипой бумаг. Помог донести до кабинета.
Когда она поблагодарила, спросил:
— А не подскажете, где тут приемная? Мне письмо надо забрать. Для минрыбхоза.
Тетка указала наверх. На третий этаж.
— Туда. Канцелярия там.
Я побежал наверх. Перепрыгивал через три ступеньки. Быстро думал, как быть дальше.
Длинный темный коридор. На полу красная дорожка. И дверь «Приемная». Директор «Кожухов Илья Григорьевич». Ага, то, что нужно.
Осторожно толкнул дверь. Ух ты. Мне сегодня везет. Секретарши нет. Стол пустует.
Справа и слева высокие двери. Директора и его зама. Ага, а дверь в кабинет директора слегка приоткрыта. И оттуда доносится раздраженный голос:
— Ну, что это такое? Я же просил! Ну, как вы не понимаете? Позвоните Наумову, наконец. Он же обещал. Что же теперь, так и не сдержит слова?
Мда. Кажется, я не вовремя. Кожухов не в духе.
Ну да ладно. Все равно попробую пробиться.
— Хорошо, Илья Григорьевич, — испуганный женский голос. Довольно молодой. — Сейчас позвоню Наумову. Постараюсь уговорить.
Скрипнула дверь. Вышла женщина лет тридцати. Лицо встревоженное.
Что у них тут стряслось? Надеюсь, это не по нашим делам?
— Вы к кому? — спросила она. — Сейчас не принимают. Вам надо записаться. Прием только по записи.
Ну да, точно. Вот только так не пойдет. Мне надо прорваться. Я показал командировочное удостоверение.
— Я из минрыбхоза. Наш министр разговаривал с вашим. Ваш директор должен быть в курсе.
Женщина что-то слышала. Наверняка. Она кивнула.
— Быстро вы, однако. Только недавно же разговор был. Ладно, сейчас.
Она зашла в кабинет руководителя. Быстро вышла. Кивнула.
— Заходите.
Я вошел в кабинет. Кожухов сидел за столом. На меня посмотрел недовольно.
Еще бы. Настоящий образцовой чиновник.
В сером костюме, с синим галстуком в белую полоску. Прическа аккуратно уложена, идеальный пробор.
Лицо изборожденное морщинами. Большой квадратный подбородок, посиневший от частого бритья. Кажется, Илья Григорьевич выходец из рабочих. Руки мозолистые и сильные, сразу видно.
— Вы от минрыбхоза? — строго спросил он. Голос резкий и громкий. Командный. — Я уже говорил с министерством. У нас другие планы на это здание. Это девятиэтажка напротив «Авроры» ведь? Мы про нее говорим?
Я кивнул. Суровый дядька. Как же он категорически настроен.
— Разрешите присесть, — я указал на стул. Кожухов кивнул. Я сел за столик для посетителей. Перед его столом. — Я в курсе. Слышал про ваш разговор. Но вам же говорили про «Морское чудо». Вы же знаете про этот магазин? Давайте обсудим варианты.
Кожухов поджал губы. Вредно покачал головой. Как ребенок, который отказывается кушать манную кашу.
— А что тут еще обсуждать? Все уже давно согласовано. Мы открываем там магазин хозяйственных товаров «Мойдодыр». С открытой выкладкой и отделом самообслуживания. Уже утверждены графики и планы. Директор назначен. А тут являетесь вы и предлагаете открыть рыбный магазин. Как прикажете это понимать?
Я улыбнулся. Хотя не очень-то и хотелось. У Кожухова такое лицо, будто сейчас вышвырнет меня из кабинета.
— А разве нельзя будет подыскать другое место? Слушайте, Краснодар идеальное место для такого магазина. Тут есть рыбные традиции. Гостеприимство, хлебосольство. Люди туда потянутся.
Кожухов скептически кивнул. Хотя я видел, что идея ему нравится.
— Ага. И будут выполнять план минрыбхоза. А нам что останется? У нас знаете, как показатели упали?
В дверь тихонько постучали. В кабинет заглянула секретарша.
— Можно, Илья Григорьевич? Я дозвонилась до Наумова. Он говорит, что не может найти. Нигде нет. По всему городу. Он уже все обыскал.
Теперь лицо Кожухова исказилось. В ярости хлопнул ладонью по столу.
— Как это нигде нет? По всему городу нет японского магнитофона? Да ни за что не поверю!
Я потерял дар речи. Я это и вправду услышал? Или мне показалось?
Секретарша стояла понуро. Как школьница, которую застукали с сигаретой в туалете.
Кожухов устало вытер лицо ладонью. Посмотрел на меня.
— Ну, вам все понятно? Разговор окончен.
Я улыбнулся.
— Простите, что вмешиваюсь не в свое дело. Но может, я могу помочь? Вам нужен японский магнитофон? А какой именно? У меня есть знакомый в индийском посольстве. У него полно их.
Я никогда не видел, чтобы выражение лица менялось так быстро. Видно, что я буквально спас человеку жизнь. Без преувеличения.
— Если так, буду очень благодарен, — пролепетал Кожухов. — Завтра у дочери день рождения. А я ей пообещал подарить, по дурости. Магнитофон из Японии. Этот, как его. «Phillips». Есть такой? Нигде найти не можем. А она мне ни за что не простит. Если не подарю.
Я продолжал улыбаться.
— Илья Григорьевич, вы попали по адресу.
Через пять минут я выскочил из здания. Помчался обратно в переговорную. Позвонил Капусте.
— Срочно отправь Алекса в индийское посольство. Пусть возьмет магнитофон «Phillips». Только пусть проверит. И пусть сегодня же отправит сюда. Первым же рейсом. Самолетом. Я перезвоню через полчаса. Мне нужно подтверждение.
Капуста ничему не удивился. Просто меланхолично ответил:
— Хорошо. Насчет наших друзей из швейного отдела хочешь узнать? Есть время?
Я отрывисто сказал:
— Нет, потом. Сначала магнитофон, — и объяснил ситуацию. Я заключил с Кожуховым негласное соглашение. Если мы добудем то, что нужно, он отдаст нам здание.
Капуста опять был немногословен:
— Хорошо. Сделаем.
В ожидании результата я быстро прошелся по улице. Потом перезвонил Капусте.
Надеялся, что все срастется. Мои контакты в посольстве как раз должны привезти новую технику. Знакомые Мадхави Надж.
— Все в порядке, — ответил Капуста. — Правда, в посольстве отказали. Нету «Филипсов». Тогда я позвонил в «Россию». У зама директора нашлось. Он как раз скинул нам. Я уже отправил Алекса в аэропорт. Принимай посылку.
Ох, молодец. Я запомнил номер рейса и время вылета.
— Так, теперь по другим делам, — Капуста отчитался по продажам. Вроде все хорошо. — Завтра мы переезжаем. На другое место. Здесь уже засиделись. Надо уходить. Я уже подобрал новую хату. С черным выходом и телефоном. Как и полагается. Записывай номер. И адрес.
Я опять все запомнил. Такие сведения лучше держать в голове. А не на бумаге.
— Наши дружки из швейного отдела пока молчат. Что-то затаились. Везде их люди лазают. Пока все глухо. Их цех хорошо спрятан. Ромин туда ни ногой. Так, теперь по Калинину. Мой приятель съездил туда. Только недавно с ним разговаривал. Он там все разузнал.
Ничего нового. Все эти сведения про работу в обществе глухонемых я уже знал. Недостаточно, чтобы сожрать конкурентов.
— А что по Обвинцеву? — нетерпеливо спросил я. — Выяснил что-нибудь?
Единственная зацепка. Если удастся раскрутить это дело, уже хорошо.
— Не-а, — неумолимо ответил Капуста. — Даже наоборот. Мой приятель нашел его. Ничего с ним не случилось. Жив-здоров. Уехал из города. На Дальний восток. В геологоуправление при Владивостоке. Давно уже.
Если бы мог, то выругался бы. Вот чертовщина. Митя-Портняжка опять подсунул липу. Да что ты будешь делать!
— Ладно, — глухо ответил я. — Понятно.
Капуста дипломатично помолчал. Потом спросил:
— А что ему делать? Он еще там, в Калинине. Ехать обратно? Или там остаться.
Я подумал. Нет, нельзя терять надежды. И сдаваться.
Надо работать дальше. У меня так много раз бывало. Вроде ничего нет. Всюду темнота. А потом хоба! — и свет в конце туннеля.
— Пусть остается там, — распорядился я. — И копает дальше. Может, еще чего нароет. Пусть поговорит с людьми, знающими Ромина и Зиновьева.
Капуста ответил «Хорошо». И отключился.
А я вышел из переговорной в раздумьях. И сразу наткнулся на Асю.
— Ну вот, ты-то мне и нужен, — сказала девушка.