О, это хорошо. Давно меня девушки не встречали. Такими словами.
Я наклонился, обнял Асю. Поцеловал в губки.
— Что случилось? Ты меня искала?
Девушка чуть отстранилась. Сердито посмотрела на меня.
— Ты куда пропал? Я тебя ждала. А ты куда-то подевался.
Я указал на переговорный.
— Работаю. Что еще делать? У меня важное задание.
Для активистки вроде Аси отличная отмазка. Хотя я нисколько не соврал. Действительно забегался.
— Да, я с тобой поговорить хотела, — Ася взяла меня под руку. Мы пошли по улице. По направлению к Красному проспекту. — Слушай, я вот не знаю. Как быть? Посоветоваться хотела. С кем-то. А ты как раз попался. Вроде новый человек. Из Москвы приехал. Работаешь, учишься, очень деятельный. Есть голова на плечах.
Я поглядел на девушку. О чем это она?
Думал, что сейчас начнутся претензии. Типа, мало внимания удаляешь. Как я привык в прошлой жизни. А тут что-то другое.
— О чем посоветоваться? — спросил я. — Рассказывай. Я тебя слушаю. Внимательно, как докладчика. На парткоме.
Ася сердито ткнула меня. Пальчиком в грудь.
— Вот именно. Об этом и хотела поговорить. Как раз иду с доклада. Мы же шефствуем над организациями. Как комсомольцы. Над детским домом, над магазином игрушек и над совхозом.
Хм, интересно. Было такое дело.
— Так я как раз сегодня докладывала, — Ася потрясла в воздухе кулачком. — Насчет очковтирательства. Как же так можно? Это уже ни в какие рамки не лезет. Вот смотри. На бумаге сдали сто или тысячу единиц продукции. Неважно где. Это везде такое. И в магазине. И в совхозе. А на деле там больше. Сто тридцать. Или тысячу двести. Понимаешь? Реальное положение дел никто не показывает. Зато потом, если надо, скидывают в общий «котел». Добавляют. И увеличивают плановые показатели. Но так же нельзя!
Ах ты ж, моя правдолюбка. Я с симпатией поглядел на Асю.
Такая милая и убежденная. Верящая в идеалы. Готовая их отстаивать. Бороться за них.
— И ты доложила об этом на заседании? — спросил я.
Ася кивнула. Глазки ее горели.
— Ну конечно. Разве так можно? Главное, все вокруг говорят. Что нельзя мириться с очковтирательством. И приписками. Но ничего не меняется. Не уменьшается. Наоборот, увеличивается.
Я продолжал идти с серьезным лицом. Хотя эта девушка, идущая против течения, меня забавляла.
— И что сказал председатель заседания? — спросил я.
Ася пожала плечами.
— А что он мог сказать? Похвалил. Молодец, говорит, Мухина, что подняла такие темы. Злободневные. Обязательно доложу потом. В райкоме. Вот только я не знаю. Поможет ли? — она умоляюще посмотрела на меня. — Вот скажи. Ты же вроде много где был? У вас в Москве тоже так? Неужели по всей стране такое творится?
У меня пропало желание смеяться. Нисколько не хочется. Девушка подняла правильный вопрос.
— Или вот еще. У нас есть Бондарев Женя. Секретарь по идеологии. Мы иногда разговаривали в курилке. То обсуждаем, это. Он вечно: а вот здесь у нас огрехи, вот здесь у нас бюрократизм, вот тут уравниловка. А потом на докладе все наоборот. У нас все хорошо. Самый лучший район. Самые высокие показатели. По плану самые первые. Как так можно, Витя?
Елы-палы, малышка. Не тому вопросы задаешь.
Это туда, наверх. А я всего-навсего рядовой труженик. Собираю капитал. Не совсем законным путем.
Что я мог ответить? Уж во всяком случае, не правду. Про то, что будет лет через двадцать. Лучше сменить тему.
— Нельзя, конечно, — я указал на автобус. — А как можно до аэропорта доехать? Ты свободна? Мне надо забрать кое-что. Подарок. Но не для тебя. По работе. А потом я тебя накормлю. Ты просто голодная и замерзшая. Поэтому так переживаешь. За страну.
Ася вспыхнула и хотела покачать головой. Но потом улыбнулась. И прижалась ко мне. Я обнял ее за плечи.
— Может быть, и так. Я только позавтракала. Рано утром. И все. Набегалась, как лошадь. Мне кстати, все подруги так же говорят. Мол, Ася, зачем тебе это надо? Займись своим счастьем. И не для всего народа. А для себя. Найди жениха. Тогда и переживать меньше будешь. Да, я сейчас освободилась. Поехали. Отвезу тебя в аэропорт. Покажу, где это.
Она задорно посмотрела на меня. Я тихонько вздохнул. Нежелательно таскать ее с собой. Всюду.
Но ничего не поделаешь. Слово не воробей. Я думал, она откажется. Поедет дальше по делам. Но нет, Ася согласилась.
Мы отправились в аэропорт. На автобусе. Время еще достаточно. Чтобы отвлечь девушку, я рассказал ей смешные истории.
Когда приехали, Ася чуток отошла. Успокоилась. После заседания.
Мы дождались рейса из Москвы. Я нашел картонку, написал на ней «Борисов Матвей». Стоял на выходе. Вместе с девушкой.
Вскоре ко мне подошел пассажир. В руке черный кожаный саквояж и продолговатая картонная коробка.
— У меня посылка для Одиссея, — сказал он. — Я Борисов. Это ваше?
Я кивнул. Забрал коробку. Внутри громыхал магнитофон. На крышке надпись: «Для Одиссея». Я проверил, коробка в порядке.
— Да, это мое. Я и есть Одиссей.
Борисов продолжал стоять передо мной. Ах да, точно. Я сунул ему червонец. Только теперь пассажир улыбнулся. Пожал мне руку. Ушел.
— Кто это, Одиссей? — спросила Ася. — Ты, что ли? А с чего это?
Я повел ее к выходу.
— Это моя кличка. Студенческая. Не обращай внимания. Мои московские приятели забавляются.
Мы снова сели на автобус. Я проводил девушку домой. А потом проверил магнитофон. Все в порядке. То, что надо.
Торопливо прошелся до управления минторговли. Ася жила недалеко.
Забежал к директору. Он меня ждал. Несмотря на то, что время уже вечернее. Привстал при виде меня.
— Ну, получилось? — с надеждой спросил Кожухов.
Вместо ответа я протянул коробку. Кожухов нетерпеливо открыл ее. Радостно крикнул при виде магнитофона.
— Вы мне жизнь спасли! — сказал он. — Без преувеличения!
Через полчаса я вышел из здания управления минторга. Но уже спокойный и радостный.
Кожухов при мне позвонил Строеву. Сказал, что согласовал передачу магазина. Под «Морское чудо». Сказал, что подумал и решил — так лучше. Для города.
Я же отправился обратно в гостиницу. Снова в «Интурист». Снова продлил номер до завтра.
Но спать не хотелось. Время еще только десять часов вечера. Я спустился в ресторан.
Хорошо иметь дело с небольшими городами. Тут все рядом. В пределах вытянутой руки.
Правда, они не торопятся. Так, как в столице. Все делают неспешно.
Вон, Кожухов тоже хотел звонить с утра. Еле убедил его. Позвонить министру сразу.
У меня дела тут закончены. То, что надо, посмотрел. Была мысль организовать тут фарцу. Но для этого надо поговорить с местными. С чекистом, курирующим гостиницу.
Я сидел в ресторане. Мы тут до этого уже гуляли. С Бэллой. Сейчас девушка пропала.
Сегодня рабочий день. Завтра тоже. Но народу все равно хватает. Хотя много свободных мест.
Ресторан расположен на крыше гостиницы. Мне выделили место рядом с окном.
Вид потрясающий. На ночной город. Если бы был день, можно увидеть на горы Кавказской хребта. На горизонте. А пока только огни фонарей, свет в окнах домов и фары машин.
— Отличное место, не правда ли? — рядом со мной раздался незнакомый голос. — Вы позволите?
Я оглянулся. Сбоку стоял мужчина лет тридцати. Подтянутый, в коричневом костюме и бордовом галстуке. В левой руке зажженная сигарета.
— Да, неплохое, — согласился я. — Пожалуйста. Присаживайтесь.
Мужчина уселся. Ему особо не требовалось разрешения. Видно, что привык командовать.
Я уже догадался, кто это. Местный резидент конторы. Коллега Коренева. Кажется, он знает, кто я.
— Как вы? Уже закончили с делами? — осведомился он. Затянулся сигаретой. Выдохнул. Поморщился. Потушил о пепельницу. — У вас очень напряженный график. Плотный, как говорится. Теперь дальше? По своим делам?
Я кивнул.
— Уже закончил. Сегодня отдых. Хотя, судя по вашему визиту, не получится посидеть. Что-то стряслось? Я тут по своим официальным делам.
Мужчина усмехнулся.
— Наш пострел везде поспел, — протянул руку. — Я Никишов, работник гостиницы. В сфере безопасности. Ну, вы и сами догадались. Надо же. Даже не удивился. Ну, раз вы тот, о ком все говорят, то это понятно. Откуда узнал? Неужели по мне видно?
Я пожал ему руку.
— Догадался. Вы уже в курсе. Кто я такой. И зачем сюда приехал. Еще раз подтверждаю. К вам гостиницу зашел исключительно по делам. Завтра уже уезжаю.
Никишов кивнул. Музыканты неподалеку играли «Тишину». Про снег за окном. И про несбывшуюся любовь.
— Это хорошо. А то мы уже тут задумались. Зачем знаменитый Одиссей пришел в «Интурист»? Опять будет проворачивать те же трюки? Что и в Москве.
Я покачал головой.
— Нет, нисколько, — я поднял палец. — Слышите песню? Тут тишина. Хоть и снега нет за окном.
Тогда чекист улыбнулся.
— Ну, все отлично. Тогда желаю хорошо отдохнуть. Просто хотел предупредить. Что у нас так не прокатит. Как в столице. Мы тут же пресечем. Вашу деятельность. Договорились?
Он поднялся. Еще раз пожал мне руку. И ушел.
Я посмотрел ему вслед. Потом встал и отправился спать. Можно отправиться к Окуню и Смоле. Закрутить дела назло этому резиденту. Но у меня нет времени.
Утром я отправился на вокзал. Сел на поезд маршрутом Симферополь — Иркутск. Мне, правда, не надо так далеко.
Теперь путь лежит в Куйбышев. То бишь, Самару. Через Волгоград и Саратов.
Билет купе. Взял сразу на вокзале. У перекупщиков. Чуток дороже, чем в кассе. Но ведь там свободных мест нет. По традиции.
Соседом оказался мужик лет сорока. Он ехал до Тихорецкой. Потом оттуда в совхоз с интересным названием «Крутой». Председатель исполкома. Ездил в Краснодар по делам.
Долго мы с ним не разговаривали. Мужик любил поспать. Посетовал на то, что планы сейчас трудно исполнять. И завалился спать.
Я сидел на нижней полке. Думал. Кажется, я задержался. С этой поездкой по регионам. Припозднился.
Надо срочно возвращаться в Москву. Пока шустрые «черные ткачи» не захватили ее. И не вытеснили нас. Я это нутром чую.
Так что, в Куйбышеве мне предстоит быстро все сделать. И так же быстро смотаться в Москву.
Поездка заняла сутки с небольшим. На следующий день в полдень я уже сошел с поезда. На главной станции, примыкающей к Комсомольской площади.
Здание вокзала трехэтажное. Уже старинное, построено в конце девятнадцатого века. Но вполне в порядке. Я вышел на площадь.
Далеко решил не уезжать. Где тут гостиница? Ближе стояло здание технического училища. Тоже довольно старинное. За ним четырехэтажные прокуратура и районная милиция.
Между прочим, я быстро замерз. Тут зима настоящая. Не то, что в Краснодаре. Хорошо, что успел взять шубу и шапку. А то бы закоченел.
Один из соседей по купе, инженер завода номер двадцать четыре имени Фрунзе, советовал отправиться на улицу Куйбышева.
— Там наш бывший «Бродвей», — сказал он. — Участок от Ленинградской до Некрасовской. Одна из центральных улиц. На ней все стиляги раньше тусовались. Вы прям там ищите здание. Для своего магазина. Хотя, может, прямо сразу ресторан попробуете сделать? А что, хорошая идея. Пусть будет отдельный большой ресторан. Именно рыбный. Рыбу у нас любят. Я когда услышал, что в Москве такой открылся, сразу подумал, когда у нас откроют?
Я обещал ему рассмотреть варианты. Но пока вряд ли. Надо найти здание магазина. Для начала.
На вокзале нашел человечка. Там, возле здания техникума имелись объявления. О сдаче квартиры в аренду. Потом я обнаружил посредника.
— А вот давайте я вам хорошую комнату сдам, — предложил тот. Юркий сутулый человечек с мелкими чертами лица. В длинном полушубке. — В «Шанхае». Это новый дом. Просто отличный. Возьму недорого.
Так, я вообще-то хотел взять гостиницу. Мне ведь надо потом отчитываться за командировочные. А с обычной квартирки много документов не сообразишь.
С другой стороны, гостиница не тот вариант. Там слишком много народу и я буду у всех на виду. А ведь мне еще предстоит срочно выехать в Москву. Если Родин отправит своих людей следить за мной, в гостинице это сразу обнаружат.
А я не хочу, чтобы меня там видели. Я вообще не очень люблю слишком много внимания к своей персоне.
— Что это за здание такое, «Шанхай»? — спросил я. Еще раз оглядел юркого человечка. — Почему его так назвали? Я вообще-то, в гостиницу хотел.
Тот понимающе кивнул и огляделся по сторонам. На предмет, нет ли вокруг милиции.
Мы находились в переулке, рядом с техникумом, с одной стороны забор расположенного рядом транспортного предприятия, а с другой здание учебного заведения.
Проход узкий, объявления о сдаче квартир в аренду висели прямо на заборе, потрепанные от времени и написанные от руки. Всюду сугробы, хорошо, хоть ветер тут не такой ледяной, как на площади.
Хотя, я уже и так изрядно замерз, особенно ноги в осенних полуботинках.
— «Шанхай» — это потому что здоровенный, собака, — ответил человечек, убедившись, что вокруг нет никаких милиционеров. — Пойдем, покажу, чего мерзнуть на морозе. А насчет гостиницы и командировочных не беспокойся. У нас все схвачено. У меня жена работает в «Молодежной», мы тебя там оформим, все документы выпишем. Все, как надо, чинно и благородно, комар носа не подточит.
Он вытянул меня из переулка, усадил в тарахтящий оранжевый «Запорожец» и быстро повез по улице. Видимо, недавно в городе прошел снег, у обочины дорог полно сугробов.
— Там народу живет, просто тьма, — сказал он. — Четырнадцать этажей вымахал, собака, самое большое здание в городе. И народу там живет огромное количество. Жилой комбинат, по новой серии. Пятьсот двадцать восьмая серия, может, слышал? Ты же из Москвы, должен знать. Ну, конечно, много всяких доработок и переделок под местные условия.
Мы мчались по улицам, а мужичок успевал балагурить, поглядывать на меня и крутить баранку.
— На первых этажах магазины стоят, — он продолжил рассказывать про «Шанхай» и услышав это, я тут же насторожился. Может, получится открыть наш магазин прямо в этом доме? Было бы отлично и удобно. — На самых верхних этажах мастерские для художников, представляешь? Но там и жить можно. Вид отличный оттуда открывается на реку. Особенно летом. Я, кстати, могу тебя и туда поселить. Так еще дешевле будет. Правда, там прохладно, но ты парень молодой, потерпишь.
Вскоре мы подъехали на место. Дом и вправду оказался диковинный. Построен из кирпично-каркаса в виде ленты, раскинулся на весь квартал. Со стороны улицы Молодогвардейской раскинули скверик, где я видел детей, лепящих снеговиков.
В самом доме сделали две арки, чтобы можно было быстрее попасть во двор.
— Пошли посмотрим, как у вас выглядят обычные квартиры и мастерские на верхних этажах, — сказал я, а сам так и впился взглядом в магазины в основании дома. — А потом я выберу что-то одно.
Магазины вроде ничего. Подходят.
Обычные такие заведения, ничего нового, но вполне можно открыть и наш магазин. Если объединить два помещения. Например, вот эти, продуктовый и обувной.
Мы помчались в дом. Риэлтор показал мне две квартиры и мастерскую наверху.
Я думал, что там будет холодно, оказалось, нет. Не баня, конечно, но вполне терпимо.
— На крыше хотели разбить садики и выращивать деревья, — сообщил мужичок, когда мы медленно поднимались на гудящем лифте наверх. — Сделать такую прогулочную зону, представляешь? С видом на Жигулевские горы и реку. Типа, как в книжках. Но потом передумали почему-то. Там на крыше даже успели беседки поставить. Можно выходить, но сейчас не советую. Полно снега, скользко, хололно. Соседи пожалуются, тебя мигом выселят.
Я выбрал мастерскую. Конечно же, вид отличный. Расплатился, договорился завтра подойти в гостиницу, чтобы оформить документы, расплатился и отправил мужичка подальше. Отдохнул чуток и побежал вниз. Осматривать помещения.
А потом остановился. Потому что нашел вроде бы то, что подходило лучше всего.