— А знаете, я пожалуй, пойду, — ошалело промямлила, округлившимися глазами уставившись на посох.
На циркача кружевной воротничок не тянул уже при любом раскладе. Как и на фокусника — тоже. Если только впрямь на злого колдуна, слишком уж явно у него лицо опять перекосило, когда он материализованный из ниоткуда посох в мою сторону направил.
Вспышка!
Слишком ослепляющая.
Вмиг дезориентировала!
Я как начала приподниматься из сугроба, так заново в него и плюхнулась, прикрыв лицо ладонями. А ещё чихать начала. Долго. Аж до слёз. До тех пор, пока сквозь них ни различила недовольное:
— Ты меня слышишь вообще или глухая? Кто такая? Что здесь делаешь?
Чихать я перестала. Осторожно раздвинула пальцы, сквозь них посмотрела на того, кто вопросы мне, наконец, на понятном языке, начал задавать.
— Ты меня понимаешь? Кто такая? И что здесь делаешь? — повторился… точно колдун!
Иначе как я его вдруг понимать стала?
Язык-то, на котором он ко мне обращался, так и остался до сих пор мне неизвестным. Но теперь по непонятной причине — более чем понятным. Настолько, что я и сама ему на том же ответила:
— Понимаю. Не глухая, — прикусила себе язык.
От неожиданности.
— И? — нетерпеливо и совсем не замечая моего удивления, настоял на том же самом, что и прежде, обладатель кружевного воротничка. — Кто такая? Откуда? Как зовут? И что здесь делаешь? — прищурился подозрительно, склонившись надо мной.
Делать нечего. Пришлось действительно зарываться в сугроб поглубже. Но молчать не стала.
— Злата Сазонова я. На праздничные каникулы к деду с бабулей приехала. А тут… лежу. Отдыхаю, — развела руками.
Не признаваться же им, что заблудилась?
Они ж ненормальные!
Правда, в ненормальности почему-то не я одна ближнего своего подозревать начала. Кружевной воротничок щуриться не перестал, причём теперь именно с подозрением меня в этой самой ненормальности.
— И давно ты тут… отдыхаешь?
А я так подумала: это ведь хорошо даже, если за сумасшедшую сочтут, глядишь, так с болезной и связываться передумают, сами отстанут.
Вот и:
— Не, недавно. Со вчера.
А сама обратно в сизое небо с алыми облаками уставилась. Красивое оно всё-таки. Пусть и необычное. Даже легла поудобнее, чтоб рассмотреть получше. И улыбнулась, когда последовал очередной вопрос:
— И долго ты тут ещё… отдыхать будешь?
Улыбаться я не перестала.
— Да ещё денёчка два, потом домой вернусь, как надоест, — отозвалась охотно.
И только потом поняла, что какой-то он уж больно ласковый стал. Даже щуриться перестал. А меня саму разглядывает с откровенным любопытством.
— А откуда ты, говоришь, девица?
Откуда-откуда…
Так я тебе и сказала!
Ещё телефон мой, все банковские карты и пароли к ним попроси…
Точно!
Телефон!
Тот, которого при мне, к сожалению, не оказалось. Все карманы обшарила, но не нашла. Обладатель кружавчиков между тем всё ждал и ждал моего ответа.
— Она на голову ушибленная, видимо, — прокомментировал все мои текущие действия широкоплечий, который как скала.
Мысленно скривилась. И язык ему показала. Тоже мысленно. Вслух же:
— Может быть, — не стала спорить.
И сама такой вариант отрицать не стала.
Может, я реально, когда в сугроб падала, приложилась сильно? Вот и не помню, как тут очутилась.
Колдун в кружавчиках тем временем стал выглядеть ещё более ласково. Тоже улыбнулся мне в ответ. А вот тот, что меня из сугроба поднять пробовал, стал выглядеть мрачнее грозовой тучи.
— Нет, арий Вэррис. Мы её с собой брать не будем.
И так он это сурово и бескомпромиссно сказал, аж повозмущаться захотелось, с чего бы это он такой категоричный.
Вот что за мужик из него, если девушку одну в непроходимой глуши бросить собирается?
Возмущаться я, конечно, не стала.
Но напряглась ещё сильнее.
И неспроста.
— А почему, собственно, нет? — невозмутимо отозвался кружевной воротничок. — Ари Катрина выбыла, хотя мы даже до столицы не добрались. Что мы скажем императору, когда он узнает, что ещё отбор не начался, а у него уже на одну невесту меньше, чем задумано? — уставился обвинительно на своего собеседника.
Я, кстати, тоже уставилась. Очень уж интересно стало, как он оправдываться будет. О том, кто у них там император и зачем ему сразу несколько невест одновременно, я потом подумаю. Этих ненормальных всё равно понять сложно даже после того, как на одном языке разговаривать начали.