18 ноября 1985 года.
— Да сезон заканчивается, осталось два матча, и оба домашние. Сегодня с Донецким Шахтером и через три дня с Московским Динамо и все, до весны, до марта. В зимних сборах я не участвую, учусь однако. Значит только тренировки и двусторонние матчи. Ну ни чего, переживем.
А результат-то есть. Игрок основы, правда с замены, но из-за возраста пока не стоит сильно светиться. Могут возникнуть вопросы как это я выдерживаю полный матч в моем нежном возрасте? А так выход на замену, и всего-то 20 минут. Думаю в таком режиме и нужно продолжать, и следующий сезон, и так вплоть до окончания школы. То есть до 1987 года. Ну может на тайм выходить, но не больше.
Там поступим куда-нибудь и вопросов уже не будет, студент, это уже не школьник, можно и полные матчи играть.
И да, результат-то есть и у меня, и у команды. Я уже четыре мяча забил в пяти матчах, и команда одержала четыре победы при двух ничьих. И без поражений, и как итог этого зацепились намертво за 7–8 место. А это уже совсем другой коленкор.—
С этими мыслями я стоял на кухне и собирался в школу. Да, уже восемь дней прошло с матча в Киеве, перерыв получился в чемпионате и вот очередной матч предстоит. И уже скоро, уже завтра. День будний так что на завтра освобождение от школы и подготовка к матчу.
И снова мысли, пока собираюсь:
— В следующем сезоне можно будет попробовать за медали побороться. Нет, не так, не правильно. Нужно будет брать медали. Насколько я помню в другой истории и другой реальности моя команда пол сезона висела на 3–4 месте и лишь потом свалилась. Правда было это может и в восемьдесят седьмом году. Но не важно, состав тот же, только без меня, а со мной у нас и сил, и фарта куда больше—
И сборы продолжаются, все готов. Схватил сумку и помчался в школу, но мысли не желают покидать мою многострадальную голову.
— Да есть мысль, как нам усилится, да так, чтобы не только в восемьдесят шестом медали взять, а и чемпионство в восемьдесят седьмом оформить.
И имя этой мысли — Игорь Добровольский. Его как раз сейчас начнут пристраивать в клубы. Киева он испугается, придем в Московское Динамо. Надо нашим подсказать и перехватить, условия ему тут золотые создадут, в сборную и отсюда вызывают. Ну а со мной, он, думаю раньше и успешнее, и в первую сборную попадет, и на запад уедет.
И еще одна фамилия всплывает в мозгу. Олег Ширинбеков, один из лучших опорников того периода, в сборной не заиграл только из-за переизбытка классных игроков на этой позиции — Яковенко, Михайличенко, Алейников, позже и Литовченко, да и Баль с Бессоновым тоже закрывали эту зону. Только поэтому он и не попадал ни в сборную, ни в списки лучших.
А игрок классный, настоящий опорник, жесткий, неуступчивый и с хорошим ударом. И очень стабильный. Сейчас он по моему еще играет в Памире Душанбе и молод еще, всего 22 года. Через два года перейдет в Торпедо Москва и заявит о себе.
А сейчас есть возможность переманить, нужно с Беляловым пообщаться на эту тему, он кажется от туда родом, и даже в Памире играл, прозондировать почву, и дать наводку Главному, а может и спонсорам.
Футболисты народ суеверный и похоже начинают верить в мои способности и подсказки, ну и я маленько добавлю веры своей аурой, а она есть и действует, ну и для благого дела можно.
И мы вдвоем с Добровольским, да плюс Пономарев с Ширинбековым и ребята, вполне сможем сделать запоминающуюся команду, которая даже и превзойдет успех 1966 года.
А тогда-то были легенды в составе:
Анатолий Банишевский, сыгравший пятьдесят матчей за сборную и забивший двадцать мячей, Да и в чемпионате на забивавший больше ста двадцати мячей. Его прорывы и удары помнят до сих пор.
Эдуард Маркаров хитрый и умный, непредсказуемый нападающий забивший сто тридцать мячей в чемпионате страны.
И Казбек Туаев, великолепный дриблер, которого ни кто не мог остановить, часто и с нарушением правил. И тоже не мало забил, около ста мячей.
Да, вот такая была тройка нападающих в те годы. Считалось и по праву, одной из лучших линий нападения в стране.
И сейчас, у нас есть все шансы вернуть это уровень, а может и превзойти.
Ведь, как я припоминаю, в 86–87 годах в сборную вызывалось тринадцать бакинцев, а в составе и причем в основе, юниорской сборной победившей в 1987 году на первенстве в Канаде, было аж трое наших — Асадов, Кадыров и Лемиш.
Да, надо их выводить в люди и тянуть за собой. Это шанс и для меня, поддержка как ни как. И для них, не сгинут в безвестности. И для клуба, и для страны. Все в итоге в плюсе.—
И дошел до школы, одновременно с наконец то ушедшими на покой мыслями.
И захожу в школу, коридоры, лестницы, пролеты и вот нужный кабинет. История, предстоит сегодня. И период интересный — вторая мировая, она же Великая Отечественная Война. И тут такое название прижилось. Ну послушаем, интересно.
Захожу, здороваюсь с ребятами и сажусь рядом с моей Оленькой. А хорошо и послушать можно, и по хулиганить не много, коленки там погладить. Она и не против, так для вида немного возмущается, типа тебе что мало, а довольно, оно видно.
И здороваюсь с ней, делая вид, что собираюсь поцеловать:
— Привет, Оля—
А она зыркает, типа ты чего, а глаза смеются и отвечает:
— Привет, Дан —
И шепотом:
— Прекрати хулиганить, ну хоть не так явно, а то уже и так все оглядываются—
А я смеюсь и отвечаю:
— Не за что, этого вы от меня, очаровательная гражданка, ни когда не добьетесь. Пусть завидуют — произношу я и после секундной паузы добавляю — и мне тоже, а что я тоже хоть куда
—
И снова смеюсь, а она не выдерживает и присоединяется ко мне. Сидим и ржем как лошади, а рука тем временем, начала исследование прелестных коленок. Оля уже и не возмущается, поняла, что бесполезно, ну и приятно к тому же, и не только мне.
Так и сидим. А вот и учитель появился, сейчас расскажет. У нас поменяли учителя истории, Хаджимурата с его вечными рассказами отправили на повышение квалификации, так что теперь предмет у нас ведет молодой, но толковый Анвер, как мы его называем.
Но предмет знает он хорошо и увлечен им.
И начинается объяснение новой темы, а сегодня как раз обзорный урок по Второй Мировой Войне.
Слушаю и параллельно вспоминаю то, что уже прочитал по этой теме:
— Много сходства на самом деле с нашим миром. Вновь две коалиции — Германия, Турция, Италия, Испания, Япония с одной стороны и Франция, США, Британия и Россия с другой. И вновь вплоть до 1939 года шло аналогичное развитие — Аншлюс Австрии, разгром Чехословакии.
Но с момента вторжения в Польшу все изменилось. Франция резко выступила против и привела войска на границе в боевую готовность. Причем она первой оккупировала Бельгию и продлила пояс безопасности до берегов Северного моря.
Видя такое дело, Россия также жестко выступила против Германской агрессии, а так как присоединять было не чего, ну западная Украина и Западная Белоруссия ни куда от нас и не девались, то мы совершенно спокойно выступили как союзник Польши и также привели войска в боевую готовность.
Однако Поляки решили, что справятся сами и отгребли по полной, немцы прошли Польшу насквозь и встали на нашей границе.
На западе развернулись позиционные боевые действия между немцами и французами.
У немцев тут взыграло тщеславие видно, и они прорвались все таки в Прибалтику из Восточной Пруссии, но на этом успехи их и окончились.
А дальше пошла позиционная война и на западе и на востоке с накоплением сил. Мы спешно штамповали бронетехнику в основном т-34 и тт-2(аналог нашего КВ-2) и авиацию — ИЛ-2, ПЕ-2, ЯК-4 и множество истребителей.
Итальянцы под шумок заняли Грецию, Ливию и часть Балкан. Ну и немцы шумели в северной Африке, все те же корпуса Ромеля гоняли по пескам.
Но в итоге все окончилось в принципе ни чем, все бои шли в приграничных территориях и в сопредельных странах. И благополучно в 1941 году подписали перемирие. Гитлера тут не было, были другие фигуры, и в аферу с уничтожением Евреев немцы не ввязались. В итоге ни какого Израиля сразу после войну создано не было.
Лишь гораздо позже, уже в 50-х годах, на подмандатных ООН территория Палестины группа еврейских общин, разросшихся до небольших городков, провела референдум и объявила о возрождении государства Израиль. И конечно же сразу ввязалась в конфронтацию и откровенную войну с арабами. Но это уже несколько другая история—
И урок закончился. О как, задумался, и соседка какая-то странная сидит. Вроде и хочет поругаться, но не ругается. И глаза какие-то откровенно мечтательные.
Интересно, чего я такого погруженный в думы натворил. И смотрю на свою руку на прелестной коленке. О так она не совсем на коленке, мягко говоря, да и, похоже погрузился я не только в думы. Вот что с людьми делает увлеченность историей.
А Оля собирается с мыслями и силами, и говорит:
— Дан, ты совсем обалдел, но мне понравилось—
И счастливо улыбается, и я улыбаюсь ей в ответ.
Все хорошо, когда всем хорошо. Простая истина, но сколько в ней смысла.
И уроки, уроки, уроки. Ну вот кончились уроки и кончилась беготня по кабинетам. Смотрю на часы — почти два. Теперь домой и сегодня получается у меня свободный день. У основы была только утренняя тренировка, не любит Главный грузить команду перед матчем, а он уже завтра.
И дубль сегодня играет уже. Так что получается и тренироваться не с кем. Ни чего, вечерком побегаю, для формы, а утром наверстаю. Или, а ведь есть интереснее мысль, в связи с появившимся свободным временем.
И формулирую ее:
— Оля, а у тебя какие планы сейчас?—
— А что, такое Дан? Вроде особо ни каких — Отвечает Оля
— Да я чего-то боюсь, страх у меня какой — то, представляешь? Тут до дома идти, и на тренировку сегодня не надо, и дома, представляешь, совсем ни кого нет. Вот и думаю, а вдруг меня по дороге украдут, или из дома похитят и увезут за границу, заставят играть за их клубы. Вот и боюсь. Проводи меня, посиди со мной. Ну пожалуйста—
А Оля быстро врубается в правила игры и поддерживает ее:
— Да, Дан. Опасно, они наверно уже охотятся за тобой. Ну что не сделаешь для друга, конечно и провожу и посижу—
— Ой спасибо, Олечка, ты настоящий друг — Говорю я и добавляю трагическим шепотом — Только друг, или—
И слышу так же шепотом ответ:
— Или, или. Ты правильно понял, мы же с тобой дружим — Отвечает Оля все тем же шепотом и совсем уж в пол голоса шепчет — телами—
И смеется. А мы собираемся и идем. У нее время есть, часов до шести, отдохнем.
И дошли до дома, весело болтая по дороге, как два очень близких человека. А мы на самом деле очень близки и скорее даже психологически, какое-то сродство душ образуется постепенно. Только вот странная особенность моей психики, и с Машей тоже самое начинает вырисовываться.
Странно все это, наверно для многих, но не для меня. Такая натура, может от демонов досталась, может от богов. Ни те ни другие особой моногамностью ни когда не страдали, но любили всегда как в первый раз. И кстати ни каких радужных отклонений я что-то и не помню. Не природное это, совсем не природное, может болезнь, может мода, но не природа.
И зашли домой, встали в прихожей, думы думаем, что дальше? А что думать, любимую в охапку и вся недолга.
Что я тут же и исполняю. Хватаю, как завещал великий Лелик, сильно, но аккуратно, любимую и в пещеру, в смысле в спальню. А она только довольно пищит. Много чего могут женщины говорить, но чувства и эмоции не обманешь. Часто, очень часто именно этого они и ждут от нас. И горе тем, кто этого не дает, даст тогда кто-то другой и не стоит здесь себя обманывать. Время принцесс и принцев закончилось давно, да и не было его ни когда, если честно. Придумали это все, а потом и поверили многие в эту выдумку. Сами придумали, сами и расхлебывают.
И принес, а она уже как милый осьминожка, вся обвила и куда там возмущаться, когда не оторваться. И поцелуи, губы ищут губы, и находят конечно. И наступает то время, когда одно дыхание на двоих и чувства пополам, только вот становится их от этого все больше, и больше.
И она вдруг отстранилась, каким-то кошачьим движением выскользнула из рук и встала напротив. А улыбка все не сходит с ее лица и уже просто освящает его. И глаза, такие невозможно голубые, таких не бывает, не может быть, но они есть, прямо напротив и смотрят в душу. А оттуда на них смотрит любовь. И они друг друга поняли без слов.
И одежда как будто сама, своей волей, слетает на пол. И при виде этой картины мне немедленно вспоминается Мальчишник с его Последний раз и:
Твои плечи теплы, как воск горячей свечи
Их покрывают поцелуями губы мои
Я растворяюсь как лед, в печали твоих глаз
И ты целуешь меня, последний раз…
И понимаю, нет, этого не будет. У нас все будет по другому, по тому что это наша жизнь и мы тут решаем.
Шаг, еще шаг и она уже дрожит в моих руках. Но вновь отстраняется и неожиданно произносит:
— Даня, я люблю тебя —
Наверно, для нее было очень важно сказать это именно сейчас.
И я это принимаю, и отвечаю:
— Я люблю тебя, Оля —
Вот и сказали, точки поставлены, обратной дороги нет. А ни кто и не собирается.
И снова тянется ко мне. Губы, плечи, такая красивая. И я целую ее, чувствуя, что завожусь, все больше и больше. И одновременно ощущаю ее эмоции, ее любовь и тону в этих ощущениях. Похоже у нас резонанс, когда взаимные чувства только усиливают друг друга.
И, как всегда, разум постепенно отключается, остаются инстинкты, они не подводят ни когда. Они просто не умеют. И возбуждение нарастает, и лавиной обрушивается на нас, толкая во взаимные объятия.
И жадные руки прижимают ее к себе, проходясь пальцами по прекрасному телу. И валимся на кровать, стоять уже просто нет сил. А руки все ищут и ищут, и как всегда находят, то что искали.
А она возбуждена не меньше моего, она уже даже не до предела завелась, она уже за любыми пределами и тянет меня туда, и я иду за ней. И уже ни чего не соображая, мы все таки начинаем последнюю на сейчас партию этой Великой Игры под названием Любовь.
И вспышки, вспышки, вспышки. Сплошной калейдоскоп радости и наслаждения.
И потонули в ощущениях.
И вновь начинается матч. Сижу на скамейке, жду начала. Я в запасе, ну так и было задумано. Сижу, думаю, смотрю.
Команды уже на поле, у нас практически сильнейший состав, только Ахмедова нет и вместо него Мирзоев. Стало быть расстановка линии полузащиты и атаки получается следующая — два опорных, Мирзоев и Юдин, перед ними и фактически под выдвинутым вперед одиноким форвардом Джавадовым Пономарев. И на флангах Сулейманов слева и Вахабзаде справа. Не очень хороший расклад, два опорника против Шахтера который не будет особо атаковать излишество.
Ну посмотрим и матч начинается. И побежали. Играем, у нас заметное преимущество, но чисто территориальное. Моментов нет, обострений тоже.
Проходы Алахвердиева справа утыкаются в Гошкодерю, а у Вахабзаде не получается стабильно обыгрывать Рудакова. Сулейманову слева тоже не удается пройти пару Петров-Варнавский. И в центре обострений тоже нет. Опорник и центральные защитники Шахтера достаточно надежны, и справляются с Пономаревым и Джавадовым.
Правда и Шахтер ни чего не создает, да и не кому особо. Грачев уже не тот, а больше и нет никого.
Так и зависла патовая ситуация на поле. До перерыва не чего ни кто и не создал.
И перерыв. После перерыва Шахтер меняет Грачева на Морозова, но ничего собственно не меняется. Все по-прежнему, заметное преимущество и полное отсутствие моментов. Смотрю на табло, 55 минута и ко мне подходит Грязев. Пора и иду к Главному, за ценными указаниями.
И Главный выдает:
— Дан, выходишь вместо Мирзоева. — Потом задумался и неожиданно спрашивает — А что сам думаешь по схеме?—
О как, это что-то новое, но я не скромный:
— Руслан Абдулаевич. Замена правильная, логичная. А по схеме предлагаю так — оставляем одного опорника Юдина. Впереди Джавадов, под ним Пономарев, слева Сулейманов, справа Вахабзаде. И я по ситуации, играю по всему фронту атаки —
— Хорошо, так и сделаем. Я примерно так и хотел предложить — отвечает Руслан Абдулаевич и я иду готовиться.
И выхожу на поле вместо Мирзоева, взгляд на табло фиксирует время, шестидесятая минута и у нас есть 30 минут, на то, чтобы выиграть.
И начали. Сходу, как будто этого и ждали, включились фланги. Сулейманов и Вахабзаде играют в постоянные открывания, и вот первый момент. Пономарев отпасовывает мяч мне, находящемуся метр в десяти впереди, а я сходу отдаю на ход налево, Назиму. Тот мчится по флангу, прострел, и защитники выносят мяч на угловой. Подает Пономарев и мяч летит на ближнюю штангу. Я замыкаю, но мяч пролетает над перекладиной.
И снова перехват вновь мяч доставляется мне, а шахтеровцы опытные развернулись, держат зоны передач. Все перекрыто, как будто.
Я моментально разворачиваюсь в центр, проскакиваю на скорости опорного Шахтера Ященко, кажется и мчусь к штрафной. У Шахтера наметился провал в защите и я вижу открывание слева Сулейманова. Но сам иду на обострение и обыгрываю защитника, входя в штрафную. Пауза и резкий пас назад под удар Сулейманову. Тот классно прикладывается и мяч затрепыхался в сетке. ГОЛ.
1:0, мы ведем и мой первый голевой пас.
И тут же, Шахтер разворачивается. Начинает давить, но пропускает контратаку. Пономарев бросает меня в забег по правому флангу, я лихо, в кавалерийском стиле проскакиваю защиту Дончан, финтами и движением корпуса раскидываю игроков, смещаюсь в центр, вхожу в штрафную и бью. Мяч влетает в правый от вратаря нижний угол. Гол и счет уже 2:0.
Все бегут меня поздравлять, а я бегу к трибунам и показываю болельщикам V.Победа. Стадион ревет.
Все дело сделано и мы просто доигрываем матч.
Ну вот и все, свисток судьи и матч окончен. Мы опять выиграли и я иду в раздевалки. Все, остался один шаг до первой цели, матч через три дня с Московским Динамо.