У меня аж в глазах темнеет — то ли от злости, то ли от слабости.
— То есть, способ вернуться домой вотпрямщас у нас всё-таки был? — ровным голосом спрашиваю тролля. — Ну и брехло же ты, Капец.
Он хмуро качает головой и сухо информирует:
— Пространственный туннель был заблокирован Иерархом лично. Только ему такое под силу. Никакого обмана с моей стороны не было.
Что ж, хоть одна приятная новость за сегодня.
С трудом отталкиваюсь от полюбившегося дерева и зигзагами выползаю на тропинку. Капец смотрит удивлённо, но ни о чём не спрашивает. Знает, гад, что ничего не расскажу.
— Пшли, — взмахиваю рукой в нужную сторону. У меня даже язык с трудом ворочается, но дольше оставаться здесь, если уж выпала возможность убраться, я не намерен. Как-нибудь доползу.
Капец упирает руки в боки:
— И как ты себе это представляешь? Ты же едва на ногах держишься. Давай помогу что ли.
И тянет свои грабли ко мне. Помощничек.
— Отвали!
Яростный взгляд и резкий окрик — это всё, что я сейчас могу себе позволить. Но Капец замирает, будто натыкается на стену. Раздражённо фыркает и резко стартует в сторону домика. Я кое-как тащусь следом. Через пару десятков шагов тролль притормаживает и идёт дальше, старательно приноравливаясь к моей скорости.
Это ж как надо бояться, что я сбегу! Чувствую себя, будто под конвоем. Странное ощущение. В прошлой жизни доводилось его на себя примеривать всего лишь мысленно: всё-таки по роду деятельности мои шансы загреметь на нары были совсем не иллюзорными. Но удалось меня прищучить только Николаичу. Да и тот в результате плохо кончил.
Зато в новом мире мне зачем-то выдали бестолкового няньку-охранника, который лоб себе готов прошибить от усердия. Карма, бумеранг? Ещё немного, и я точно в эту муть поверю.
Вопреки ожиданиям, идти с каждым шагом становится только легче. Будто от движения мой организм подзаряжается. Стоит, наверное, сказать спасибо моей способности неосознанно вытягивать из своего Источника энергию.
— Слышь, Капец, — произношу, как только опасность хлопнуться в обморок, будто припадочная девица, совсем от меня отступает. — Ты знаешь, зачем Иерарх меня вызывает?
Ожидаю, что тролль снова станет кочевряжится, но он отвечает вполне нормально:
— Мне не сообщили. Могу только предполагать.
— И что ты думаешь? — идущий впереди Капец бросает на меня косой недоверчивый взгляд, так что я считаю нужным пояснить, почему спрашиваю. — Для тебя логика Иерарха в любом случае понятнее, чем для меня.
Капец кивает и отвечает, больше не оборачиваясь:
— Слухи о тебе разнеслись быстро. Главы других семей твоего клана боятся потерять влияние на Иерарха. Боятся нарушения статус-кво. В качестве наследника ты им не выгоден.
— Почему? — тут же отзываюсь я, пользуясь внезапно возникшим у тролля желанием поболтать. — Я ж не собираюсь устраивать революцию.
Капец по-прежнему терпеливо объясняет, загибая пальцы:
— Если ты станешь наследником и каким-то образом сумеешь в этом качестве выжить, власть твоего отца внутри рода укрепится. Раз. Влияние клана твоей матери на ваши внутренние дела тоже возрастёт. Два. Кайзер непременно вмешается ради того, чтобы Иерархи Воскресенских и Темновых окончательно не спелись за его спиной. Три. Только этого достаточно для неизбежного передела сфер влияния. Многим семьям в клане это не выгодно.
— Масштабно вы тут мыслите, — присвистываю я. — А кайзер — это у нас что-то вроде императора?
— Это правитель Великой Росии, — как ни в чём не бывало отвечает Капец. — У него с вашим Иерархом… традиционно сложные отношения.
— Это в каком смысле? — настораживаюсь я. Сложные отношения с правителем не есть хорошо, правильно ведь?
— Да так, дело давнее, — будто бы смущается Капец. — Кайзер ведь у нас как избирается?
— Как?
— Все кланы в нужное время выставляют своих кандидатов. Но общим голосованием выбирают всегда кого-то из Константиновых. Управленцы они, что с них взять, — Капец тяжело вздыхает. — А лет пятьсот назад Иерарх Воскресенских взял — и на спор сам стал правителем.
— На спор? — у меня подобное разгильдяйство даже в голове не укладывается. — Серьёзно?
— Ага, — тролль издаёт смешок, будто неприличный анекдот рассказывает. — За него почти все проголосовали. Кого-то уговорил, кого-то запугал. Правил, правда, всего три дня. Потом заявил, что эта тягомотина подходит только для слабоумных. И официально передал власть кандидату от Константиновых.
— Погоди, — останавливаю развеселившегося тролля. — Это было пятьсот лет назад! Кто-то всерьёз до сих пор об этом помнит?
Капец охотно кивает:
— Конечно. Кайзер-то с тех пор ни разу не менялся. Так обозлился, что даже преемника теперь не хочет готовить. Видать, вечно править собрался.
А я и забыл, сколько тут люди живут! Интересно, кстати, узнать точные цифры. Спрашиваю у словоохотливого тролля, пока привычный зазнавшийся Капец где-то отсутствует.
— Чисто теоретически, — отвечает он, — маги способны жить вечно. На практике же больше тысячи лет пока ни у кого не получалось. Слишком много переменных.
На этой оптимистической ноте мы выходим к охотничьему домику, где и обнаруживается ставшая активной точка входа в пространственный туннель. Капец тут же принимается её настраивать.
К этому времени чувствую я себя уже вполне сносно, поэтому злость на Гайлу трансформируется во что-то, подозрительно напоминающее восхищение. Ну какова чертовка, а?!
Капец, неожиданно открывшийся с нормальной стороны, тоже радует. Вот нельзя было сразу так себя вести?
— Ты же так ничему не научишься, — недоумённо отвечает тролль, когда я его об этом спрашиваю. — Нет необходимого вовлечения и накала.
Он заканчивает настройку, и прямо на траве перед домиком появляется светящийся круг. Перед тем, как в него войти, останавливаюсь, чтобы сообщить троллю кое-что важное. В поместье Иерарха скорее всего не до того будет.
— Ты не поверишь, — говорю с усмешкой, — люди иногда могут просто учиться. Без плясок с бубном. Передо мной не надо спектакль разыгрывать, чтобы я тебя слушал. Я тебе что, трёхлетка?
Вопрос повисает в воздухе, а я вхожу в телепортационный круг. И тут же оказываюсь перед парадным входом в здание, в котором с трудом узнаю пафосное жилище Иерарха. Ещё бы не с трудом — с этой стороны я его ещё ни разу не видел!
В меня немедленно вцепляется Орлина, которая перед моим появлением старательно меряла шагами мощёную площадь перед зданием.
— Вернулся! — выдыхает она, с тревогой заглядывая мне в лицо. — Это я попросила Иерарха прервать твоё обучение. У тебя ведь всё получилось, да?
Неловко киваю:
— Более или менее.
А сам поглядываю в сторону довольно приличной толпы, которая кучкуется неподалёку. Состоит она в основном из мужиков разных возрастов и комплекций. Они увлечённо что-то обсуждают.
Не «что-то», а «кого», понимаю я, когда вся эта кодла дружно впивается в меня взглядами. И все как один смотрят неласково, будто на кота, не только сожравшего сметану из крынки, но и туда нагадившего. Ясно одно — церемониться со мной они точно не станут.
От компании родственников отделяется один, внешне здорово напоминающий Сердия. Только куда старше и безобиднее оригинала. Орлина сжимает моë плечо так, что становится больно. Кладу ладонь ей на руку — может, успокоится.
Китайская копия Иерарха между тем подгребает к нам. Остальные тянутся следом, причëм вовсе не так яростно и решительно, как ожидалось.
Боятся, значит. Неплохо для начала переговоров.
— Вот и ты, Максин, — деланно-дружелюбно произносит копия. Раскрывает объятия, но держится настороже. Смотрю брезгливо: вот ещё, с левыми мужиками обниматься!
Вместо этого неприветливо представляюсь:
— Я Макс. С этого момента называйте меня только так. Никаких больше Максинов.
Улыбочка на физиономии копии превращается в оскал. Но голос по-прежнему звучит ровно, почти дружелюбно:
— И чем же тебя не устраивает имя, данное родителями и благословлëнное предками?
Нахально ухмыляюсь:
— А вы с какой целью интересуетесь? Я такие интимные вопросы с первыми встречными не обсуждаю.
— Я не первый встречный! — театрально возмущается копия. — Я Ангвар Воскресенский, если ты забыл.
Вместо того, чтобы ему ответить, поворачиваюсь к Орлине:
— У меня вопрос. Мне точно надо его помнить?
Женщина сладко улыбается самозванному Ангару и пожимает плечами:
— Как хочешь, дорогой. Теперь ты тут главный. После нас с Иерархом, разумеется.
В её глазах пляшут бесенята. Кажется, Орлину происходящее полностью устраивает. А вот Ангвар, кажется, готов нас испепелить.
— Придержи язык, тёмная, — зло приказывает он. — Это внутренние дела клана Воскресенских. Тебя они не касаются.
Группа поддержки за спиной Ангара согласно шумит. Орлину, впрочем, так легко не заткнуть.
— Ты ещё вспомни, из какого клана твоя мамаша, — насмешливо произносит она. — Может, тебе тоже помалкивать?
Ангар сердито пыхтит, толпа волнуется. Видно, выяснять своё происхождение мало кто горит желанием. Забавно.
Трогаю Орлину за плечо и максимально громко шепчу:
— А почему он считает, что жениться надо только на близких родственниках? Это какое-то извращение? Он болен?
— С чего ты взял, что близким, сопляк?! — теперь всерьёз возмущается Ангар. — В нашем клане достаточно достойных семей…
Он замолкает, сообразив, что над ним просто издеваются.
— Да хватит с ними болтать! — из толпы, явно в поддержку подувядшему Ангару, выступает ещё один родственник. Здоровенный рыжий мужик, даже, пожалуй, парень лет двадцати пяти. Хотя кто их с этой вечной жизнью тут разберёт!
Он явно относится к тому типу людей, которых хлебом не корми, дай только подраться. Одна угрожающая поза чего стоит. А ещё у него развитая мускулатура — значит, не просто выделывается. Зато он вряд ли сильно одарён по магической части. Местным магам, насколько я уже понял, просто нет нужды заниматься рукопашеством и ногомашеством — у них другие тренировки. Поэтому физические упражнения у большинства виденных мной аборигенов не слишком в почёте, как и физическое вразумление оппонента.
Впрочем, тот же Сердий явно кое-что умеет, хоть и предпочитает более привычные магические способы.
Ладно, потом разберусь.
Когда над тобой нависает противник под два метра ростом, думать о чём-то ещё просто не получается. Ненавязчиво задвигаю Орлину себе за спину.
Но рыжий пока не думает нападать. У него явно есть, что мне сообщить перед тем, как перейти к делу.
— Ты! — некультурно тычет пальцем мне в грудь. — Главы семей тебя никогда не поддержат! Мы прибыли, чтобы объявить протест произволу Иерарха. Настоящий наследник — Игор, ясно тебе, пустышка?
— Рыбак рыбака видит издалека? — ухмыляюсь я. Непонимание отражается на физиономии самозваного Игорова защитника. — В смысле, от пустышки слышу.
Уж не знаю, что именно ему не нравится в моих словах. Наверное, то, что они попадают в точку. Потому что рыжий громила, так и не удосужившийся представиться, замахивается на нас с Орлиной.
Моё тело мгновенно подбирается, готовясь принять удар.
Но тут, как чёрт из табакерки, откуда-то из-за спины выворачивает Капец собственной персоной! Тыкает родственничка то ли в шею, то ли в верхнюю часть туловища — толком даже не успеваю увидеть, куда именно. Рыжий разочарованно всхрапывает и валится наземь — прямо под ноги Капеца и Ангвара. Тролль возвышается над поверженным, сложив на груди руки и яростно полыхая глазами.
— Нападение на члена правящей семьи, — негромко, но внушительно вбивает он слова, будто гвозди в крышку чьего-то гроба. — Да ещё и в поместье самого Иерарха. Готов ответить за последствия, Эма?
Неприлично прыскаю, привлекая неодобрительное внимание родственников. Даже Орлина смотрит удивлённо. А я что, виноват, что у вас тут имена такие странные? Машу руками, старательно маскируя смех под кашель.
— И ты здесь, Капец, — уныло произносит вместо побитой Эммочки Ангвар. — Шавке Сердия лучше быть к нему поближе.
— Иерарх там и без меня разберётся, — легкомысленно отмахивается тролль, даже не пытаясь спорить с гордым званием шавки. — Моя задача — порядок на подвластной ему территории. И безопасность его семьи.
Ух, как заговорил, ушастый! Прямо соловьём разливается! Напомнить ему что ли, как весело было сегодня в лесу, а потом в его идиотской магической имитации? Безопасность его моя заботит, ага, как же.
Но я, разумеется, молчу. Сейчас мы с троллем вроде как на одной стороне, и собачиться на радость супостатам нам точно не с руки. Тем более, я ему итак уже всё сказал.
Соратники с трудом поднимают рыжего Эму на ноги, отводят в сторонку и усаживают на лавочку. Ангвар задумчиво провожает его глазами.
— Порядок, говоришь? — задумчиво произносит он. — А как же соблюдение договорённостей? Как же договор, который скоро пойдёт сороке под хвост? Об этом ты позаботиться не хочешь?
Капец улыбается во все клыки:
— Это ваши проблемы. Твои и толпы неудачников, которые прибежали за тобой обивать здесь пороги.
«Неудачники» обиженно шумят, но громко требовать извинений у зазнавшегося тролля не спешат. Наверное, не так уж он и неправ в своей оценке.
На самом деле, если присмотреться, активно недовольны только те, кто стоит прямо за спиной Ангвара. Остальные, хоть и держатся к ним поближе, наблюдают за происходящим как за представлением. Обычное дело: профит от Игорова наследничества вряд ли имеют многие. И даже если приходят возмущаться, то скорее мечтают урвать что-нибудь себе, чем на самом деле переживают за наследство.
Каждый соблюдает исключительно свои интересы. А значит, практически с каждым здесь можно договориться. Просто я пока не знаю, с какой стороны к ним подъехать.
— Ишь ты, — цедит тем временем непримиримый Ангвар. — Какой-то модифицированный уродец учит жизни высшую знать. Ничего, семейный совет только начинается. Посмотрим, как ты запоёшь по его итогам.
С этими словами нелегальная копия Сердия разворачивается и отходит в сторону. Поближе к своему полудохлому страусу Эму, не иначе.
Рука Орлины, по-прежнему цепляющаяся за моё плечо, заметно расслабляется.
— Спасибо, Капец, — произносит женщина.
— Я не для тебя это сделал, — недовольно бурчит тролль. — Ты сама повинна в этой ситуации. Теперь будешь расхлёбывать.
— Сними лучше белые одежды, — хмыкает Орлина. — Жизнь всех замарает. И ты, Капец, чистеньким не останешься.
Широко зеваю. Утро для меня началось рано, день выдался… сложным и разнообразным, а вечер — немного нервным. Теперь больше всего на свете мне хочется спать. Да и раздражает, что я ни шиша не понимаю.
— А в чём проблема-то? — спрашиваю. — От пары ударов я бы не сломался. Да и не факт, что он сильнее.
— Внутри поместий магические поединки лучше проводить по всем правилам, — объясняет Орлина. — Иначе обоих участников накажут.
— Почему?
Женщина вздыхает:
— Особое указание кайзера. «О сдерживании разрушительных порывов магической аристократии» — как-то так этот свод правил именовался.
Вспоминаю стычку Орлины с Иерархом, да и своё сражение с папашей. Что-то никто из них никакими правилами не ограничивался.
— Это другое, — охотно поясняет мать. — Дела семейные регламентируются с помощью «Родительского декрета» и предполагают чуть большую свободу отношений. Да и ввязывать в них кайзера никто не станет. Разве что в ооочень исключительных случаях.
— То есть, близкие родственники морды друг другу могут чистить беспрепятственно, а дальние — только по регламенту? — недоверчиво интересуюсь я.
— Что-то вроде этого, — кивает Орлина.
— На самом деле тебе сейчас ни в какие разборки встревать не стоит, — вмешивается Капец, демонстративно потирая левую сторону физиономии — как раз там, куда несколько часов назад прилетел мой удар. — Последствия могут быть весьма неожиданными.
— Да почему именно для меня-то? Этот рыжий придурок первым напал!
— Этому придурку, — веско произносит Капец, — одним наказанием больше, одним меньше — не важно. Да и не станут к нему сильно прикапываться. Зато с тобой кайзер церемониться не станет. Только потому, что ты сын своего отца. Который, в свою очередь, повязан с насолившим ему когда-то Иерархом. Так понятнее?
Неохотно киваю. Да уж, яснее некуда. Видно, подстава от родственников тут — святое дело.
— Ладно, — со звонким хлопком соединяю ладоши. — Где тут у вас спят? Боюсь, назад в лазарет Фати меня не пустит.
— Идём со мной, — тут же отзывается Орлина. — Я покажу тебе твою комнату.
Мы входим в дом Иерарха с парадного входа. Проходим через огромный холл, чтобы выйти на задний двор и отправиться в дом матриарха, где Максин жил вместе с маменькой. Мне же сейчас что угодно сгодится, лишь бы отдохнуть.
Мимо проходит стайка девушек, судя по одежде — прислуга. Симпатичные, но сейчас мне вовсе не до них. И тут краем глаза улавливаю знакомые черты.
Сонливость как рукой снимает.
Хватаю одну из девушек за руку и резко разворачиваю к себе. Выдыхаю, глядя в родные карие глаза:
— Это ты, Вера?!