Вера сразу же прячет взгляд, но тихо и нерешительно спрашивает:
— Можно… войти?
Безумная надежда ударяет по мозгам не хуже крепкого алкоголя. Получается, Вера тоже меня узнала? Поэтому сейчас здесь?! Но выдавать себя раньше времени вопросами я не собираюсь. Пусть сама всё расскажет. С приглашающим жестом отступаю в сторону, а сам жадно пожираю взглядом ладную девичью фигурку в тонком светлом платьице.
Слишком тонком, — с трудом соображает уже затянутый розовой дымкой мозг. Это в моём старом мире в подобной одежде можно по улицам гулять, никто слова не скажет. А здесь в моде корсеты и подолы до самого пола.
Платье же Веры здесь сойдёт за ночнушку. Ещё и подол довольно короткий — обнажает босые ступни по щиколотки.
Стоп.
Она ещё и босиком пришла?
Романтический туман выдувает из моей головы со скоростью мысли. С чего бы Вере сейчас ко мне приходить? Даже если она, как и я, переселилась после смерти в этот мир и помнит прошлую жизнь, вряд ли у неё получилось бы меня узнать. Ведь нынешний я внешне совсем не похож на предыдущего, даже в молодости. Имя назвал? Так оно созвучно с тем, что она носит в этом мире.
Скорее уж девушка должна была меня испугаться. Шутка ли — здоровенный детина накинулся ни с того ни с сего, за руки хватает. Ещё и член конкурирующего семейства — если тут правда этому такое значение придают. Мало ли что у меня на уме!
И вот она вместо того, чтобы бежать от сумасшедшего куда подальше, стоит на пороге моих покоев чуть ли не голышом.
Любовь с первого взгляда? Не смешите. В эту ерунду я верю ещё меньше, чем в какого-нибудь бога.
Увидела интерес и решила ковать железо пока горячо? А что — «горячо»? Ничего особенного я ей не предлагал, никуда не зазывал. На дурочку она вроде не похожа, так что обязательно попыталась бы сначала прощупать мой интерес. Столкнулась бы со мной в укромном месте, например.
В общем, никуда ничего не вяжется. Разве что это у них тут такой обычай, о котором я не знаю. Ну или это персональная Максинова особенность — за которую девушку схватился, та к нему ночью и приходит. Хотя та же Сана явно не стеснялась сама прибегать.
А не слишком ли изощрённо я мыслю? Скорее всего, всё гораздо проще.
Мой интерес к Вере наверняка заметили. И кто-то из родственников — например, Ангвар — тут же начал действовать. Шустрый для такого старикана. Подложить сопернику по бизнесу девку — что может быть естественнее.
Хоть и противно думать, что кто-то посмел обойтись подобным образом с Верой.
Ничего. Этот сыч своё ещё получит.
Все эти мысли проносятся в моей голове буквально за несколько секунд, пока Вера нерешительно проходит в гостиную. Бросает быстрый взгляд в сторону дивана и разворачивается ко мне.
Смотрит испуганно, затем, чеканя шаг, подходит ко мне и крепко, по-брежневски, целует в губы. А после замирает, будто кролик перед удавом.
Ей страшно, а меня от такого представления разбирает смех. Сдерживаюсь изо всех сил, чтобы случайно её не обидеть. Но хохот рвётся наружу. Обнимаю Веру и утыкаюсь лбом ей в плечо, сотрясаясь от смеха.
Девушка мелко дрожит. Поначалу мне кажется, что ей тоже весело. Но, когда я поднимаю голову, оказывается, что по её щекам градом стекают слëзы.
— Не плачь, — шепчу, вытирая солëную влагу тыльной стороной ладоней. — Я просто рад, что ты пришла.
Вера недоумëнно хлопает мокрыми ресницами, даже про рыдания забыла:
— Почему?
Тяну её к дивану, усаживаю и придвигаю тележку с едой.
— Голодная?
Она мотает головой, глядя на меня во все глаза. Видно, у меня получилось её удивить.
— А я — да, — цапаю с тарелки брошенный туда бутерброд и усаживаюсь напротив девушки. — Как тебя зовут?
— Вирра.
Прищуриваюсь:
— Точно? Не шутишь?
— Вот ещё! — фыркает Ве… всё-таки Вирра. — У меня в сертификате гражданина так написано.
— И зачем же ты, Вирра, сюда пришла? — мой дружелюбный тон её совсем не обманывает: глазки сразу начинают бегать. Это ещё больше убеждает меня в том, что девушка напоминает мою жену только внешне. Вера стояла бы на своём до самого конца.
Да и заслать её с сомнительными целями к чужому мужику вряд ли получилось бы.
Но как же похожа, чёрт! Просто одно лицо! Даже повадки: то, как сидит, как поправляет волосы. Кто-то в этом мире, видно, решил надо мной хорошенько поглумиться.
— Просто… — лепечет в ответ девушка. — Захотелось.
— И чего же тебе захотелось, Вирра? — спрашиваю вкрадчиво. — Расскажи, не стесняйся.
— Любви… — голос этой роковой красавицы становится совсем умирающим. Её голова опускается чуть не к самым коленям, так что видны остаются только тёмная макушка и пылающие кончики ушей.
— И с чего ты взяла, что здесь её найдёшь?
Вирра молчит — то ли не хочет сдавать своего нанимателя, то ли просто не знает, что отвечать. А я жую бутерброд, совсем не чувствуя вкуса. И продолжаю пялиться на смущённую девушку.
— Сколько тебе лет, Вирра? — спрашиваю, чтобы прервать неловкое молчание.
Девушка бросает на меня осторожный взгляд — проверяет, насмехаюсь или нет.
— Мне двадцать, — угрюмо произносит она.
А вот это было неожиданно! Потому что выглядит она даже моложе меня нынешнего.
— Выглядишь на шестнадцать, — вырывается само собой. Девушка чуть улыбается — видимо, считает это за комплимент. Пусть так и будет.
Заканчиваю с едой и аккуратно промокаю губы салфеткой — аристократ я в конце концов или где?!
— Что же мне с тобой делать? — произношу задумчиво. Вирра мгновенно сжимается, будто ожидает удара. Теперь просто прогнать её отсюда у меня рука не поднимется. Да и раньше не уверен, что поднялась бы. Непривычное чувство я сейчас испытываю: острая смесь жалости, интереса и желания. Совсем не так, как было с Верой.
Но я не в обиде. Потому что только сейчас мне по-настоящему захотелось узнать об этом мире побольше. А вдруг здесь найдётся место и для меня?
Осторожно трогаю девушку за плечо:
— Пойдём.
Она покорно поднимается и направляется к выходу. Ну и куда, спрашивается, голышом собралась?! Перенаправляю её в свою спальню — девушка не возражает. Откидываю край одеяла:
— Ложись.
Ни слова не говоря, девушка укладывается и бревном вытягивается в постели. Насмешливо фыркаю и накрываю её одеялом. Потом усаживаюсь рядом на край кровати и кладу руку поверх её ладони.
— Спи, — произношу тихо, почти шепчу. — Сегодня ночью можешь остаться здесь. А насчёт любви давай как-нибудь в другой раз. Не по приказу хозяина, а когда сама захочешь.
Глаза и ротик девушки изумлённо округляются. Она порывается то ли что-то спросить, то ли сказать, но в конце концов смущённо прячется под одеялом.
— Доброй ночи, — пищит оттуда.
— Доброй, — усмехаюсь я и выхожу из спальни. Освещение там почему-то гаснет само собой. Надо бы завтра разобраться, как тут всё работает.
В гостиной сталкиваюсь с Саной, которая пришла забрать грязную посуду. В этот раз «звонить» в дверь ей не понадобилось. Возможно, из-за того, что я сам приказал зайти.
— Сможешь раздобыть женскую одежду? — спрашиваю, не вдаваясь в подробности. — И обувь. В общем, всё, что тут у вас тут принято носить.
Если просьба и кажется Сане странной, то она никак этого не показывает. Только понятливо кивает и уточняет деловито:
— Такая, как на мне, подойдёт?
— Конечно. И принеси всё сразу, я подожду.
— А деньги…
— Не волнуйся, не обижу.
Довольная Сана, что-то напевая, выходит за дверь. Кажется, польза от неё мне всё-таки будет. И ей от меня — тоже. Люблю, когда рабочие отношения завязаны на обоюдной выгоде. Самый надёжный вариант. Хоть и не безупречный.
Возвращаюсь в спальню за деньгами. Вирра свернула себе кокон из одеяла и, кажется, спит. Вера, помню, тоже иногда любила так делать.
С усилием отгоняю от себя это глупое сравнение. Вирра — не Вера. Чудес не бывает. Но я всё равно собираюсь забрать эту девушку себе. И никакие родственники мне не помешают. Хотя бы потому, что я уже знаю, чего от них ожидать.
Сана со стопкой вещей возвращается быстро. Радостно ахает при виде купюры в два руба и убирает её в карман.
— Я и про Вирру уже малость узнала, — сообщает она перед тем, как уйти. — Работает недолго, полгода всего. Сирота. Вы это… Денежки далеко не прячьте, в общем. Скоро я вам всё-всё про неё расскажу.
Выпроваживаю довольную девицу за дверь и отношу одежду Вирре. С собой у неё ничего не было — так и представляю, какой вой поднимут родственники, когда утром кто-нибудь застукает её по пути обратно. Да и не по-людски это.
Быстро принимаю душ в малой комнате. Заворачиваюсь в обнаруженный там халат и возвращаюсь в гостиную. Спать расхотелось, так что я усаживаюсь на диван и открываю наконец тетрадку с Максиновыми записками.
«Если вы читаете это, значит меня уже нет в живых. Трудно представить, сколько раз с самого рождения я бывал на пороге смерти. И только благодаря моему природному дару, или скорее уж проклятию, я оставался невредим».
А у парня-то явно был талант к сентиментальным пописулькам. Я так даже при всём желании не напишу.
«Телесная привязка — эти слова подобно острому мечу нависали над моей шеей с самого рождения. Нет ничего хуже, чем нарушить порядок принятия Бездны. Особенно в моём положении единственного сына Иерарха».
Припоминаю, что сначала местные маги должны продать Бездне душу. Тело — только при следующей сделке. Максин явно начал не с той стороны.
«Естественно, я изучал вопросы излечения этого недуга по мере сил. Но все исследователи сходились в одном: это врождённое заболевание, лекарства от которого не существует. Лишь однажды мне на глаза случайно попалась отличная от всего этого однообразного бреда заметка. Я тут же списался с автором. Им оказалась некая леди М. Она поведала мне удивительные вещи».
Вообще-то я скептически отношусь к неофициальной медицине и прочим псевдонаучным изысканиям. Но допустим. Другой мир — другие правила.
'К сожалению, нашу переписку пришлось уничтожить в целях безопасности, но некоторые выводы я сохраняю здесь.
Во-первых, телесная привязка не является наследственным заболеванием. Условий для её возникновения немало, но главное — смерть сформированного плода в утробе матери или непосредственно во время родов. Оказавшись на грани смерти, будущий маг цепляется за жизнь таким вот нетривиальным способом. Душа не может больше соединиться с Источником, но телесная оболочка живёт отмеренное ей время'.
В целом звучит логично. Человек на всё пойдёт, чтобы выжить — что в том мире, что в этом.
'Однако при расспросах матушка не подтвердила каких-либо проблем со своим и моим здоровьем во времена своей тягости. И, надо сказать, крайне удивилась моему интересу.
В попытках узнать больше я принялся разыскивать участвовавших в процессе моего рождения людей. И странное дело — никого из них обнаружить так и не удалось, ни живыми, ни мёртвыми. Словно все они взяли — и единовременно исчезли с поверхности планеты'.
С одной стороны, выглядит и впрямь подозрительно. С другой — прошло довольно много времени, так что исчезнуть могли и по естественным причинам. Особенно если среди них не было магов.
'Вторым важным фактом, сообщённым мне леди М, был способ преодоления данного недуга. Он прост и одновременно страшен. Человек, желающий победить телесную привязку, должен непременно вновь пройти через смерть.
Однако тут тоже важно соблюсти немало условий. Самое главное — смерть не должна быть мгновенной. Выражаясь грубо, пациента необходимо убивать медленно и болезненно, дабы он смог прочувствовать весь ужас происходящего.
Если всё сделать правильно, то произойдёт некий «сброс до исходных настроек». Тело и душа придут в норму'.
Ничего себе! Делов-то — будто смартфон перезагрузить. Шучу, конечно. По мне — так согласиться на такой финт ушами мог только наглухо отбитый человек. Каким прошлый владелец тела очевидно был.
Но теперь хоть понятно, откуда такая идея возникла у Орлины. А я-то её считал заводилой, а беднягу Максина — жертвой. Забавно.
'Третье, что сообщила мне леди М, — это информация о разного рода побочных эффектах, к которым мне предстоит быть готовым. Не буду рассуждать, насколько серьёзно может пострадать тело, это и так понятно. Уверен, что Фати так или иначе со всем справится.
Однако есть вероятность, что в процессе сброса настроек, может пострадать и душа. Она может расколоться, может втянуть в себя части других душ, а то и вовсе исчезнет, оставив тело пустой оболочкой'.
И он, зная всё это, согласился?! Точно больной, причём на всю голову.
'Есть и другая опасность. Телесная оболочка, оставшись без содержимого, может притянуть к себе другую подходящую душу. У нас бытует поверье, что души из параллельных миров могут объединяться и усиливать друг друга, но я в это не слишком верю. Леди М, к слову, тоже со мной согласна.
И тому есть весомые доказательства. Во всех известных науке случаях личность таких людей необратимо изменялась. Они не помнили о своём настоящем прошлом, не узнавали близких. Зато рассказывали правдоподобные истории о других мирах и своей прежней жизни. Если бы души объединялись, то человек получал бы две памяти, усиленные способности, приумноженные черты характера и прочее. Но такого никогда не происходило'.
Получается, к Максину я не имею отношения, мне просто повезло в местной магической лотерее? Или не повезло — это как посмотреть.
'Я полон решимости довести своё излечение до конца. Однако не могу отрицать возможные негативные последствия. Поэтому и заполняю эту тетрадь. Уверен, что тот, кто возможно придёт после меня, сумеет её обнаружить. Именно для этого я поместил её на самом видном из безопасных мест.
Итак, обращаюсь к тебе, мой преемник!'
Ого, Максин меня сегодня приятно удивляет. Хорошо бы поведал что-нибудь применимое на практике.
«Я не стану расписывать для тебя текущую ситуацию: не хочу, чтобы ты слишком полагался на собранную мной информацию. Крайне рекомендую заняться этим самостоятельно. Так ты сделаешь собственные выводы и сможешь оценить происходящее по-своему».
Ну спасибо, блин, большое. Можно было и не заморачиваться с посланиями — всё равно ничего полезного… Ладно, справедливости ради, кое-что важное я сегодня всё-таки узнал.
'Ни на секунду не забывай, что постоянно находишься под пристальным вниманием. Люди, которые предположительно спровоцировали мои магические проблемы, никогда не оставляли попыток меня уничтожить. Они стараются делать это незаметно, но я всегда вижу их след.
До сих пор меня спасала телесная привязка к Источнику. А ещё — маска шута и повесы. Однако, завидев изменения в моём поведении, они смекнут, что грядут великие перемены и забеспокоятся. В ход может пойти что угодно — от самой изощрённой магии до яда.
Поэтому постарайся как можно дольше сохранить инкогнито — так ты выиграешь себе время для манёвра.
И постарайся выжить, несмотря ни на что. Это моё тебе последнее напутствие'.
Дочитываю финальные строки, откладываю тетрадь и замираю, глядя в одну точку. Трудно понять, о чём думал прежний владелец этого тела, когда всё это писал. Возможно — испытывал те же чувства, что и я, когда редактировал последнюю версию своего завещания. Надеюсь, кстати, мою волю исполнили правильно.
Максин, вероятно, тоже где-нибудь на это надеется. Что же, тут наши цели полностью совпадают. Потому что я планирую не просто выжить, а жить здесь долго и счастливо!
Дверь спальни приоткрывается, в узкую щель протискивается Вирра. Молодец, даже платье новое догадалась надеть. Подходит ко мне поближе и кланяется:
— Спасибо за подарок, господин. Могу я теперь уйти?
— Конечно. Сама-то доберёшься, куда надо?
Девушка кивает как китайский болванчик:
— Да-да! Не волнуйтесь, я привычная.
Не нравятся мне что-то подобные привычки. Дай только срок — скоро всё пойдёт по-другому.
Вирра поспешно сбегает, будто за ней черти гонятся. А мне внезапно хочется спать. Убираю тетрадку обратно в сейф — мало ли, ещё пригодится. И заваливаюсь на кровать, всё ещё хранящую тепло Вирриного тела.
Во сне вижу всякую муть, поэтому просыпаюсь совсем разбитым. Нещадно зевая, впускаю в покои Капеца, который, как и обещала Орлина, уже ожидает под дверью.
Узнаю от него премудрости управления бытовыми приборами и способы выключения света. Оказывается, всë в поместье находится под управлением Иерарха и питается от его Источника. Сердий, в свою очередь, даëт возможность пользоваться этой силой другим людям, даже немагам. Поэтому всë искусство управления сводится к правильной формулировке своих пожеланий.
Мы с Капецем завтракаем и отправляемся на прогулку. Раз уж заняться всë равно нечем, буду изучать территорию.
Но далеко от дома матриарха уйти не удаëтся. Мои уши улавливают негромкий гомон и звонкие удары по металлу.
— Что это? — спрашиваю тролля.
Он недовольно морщится:
— Молодые господа развлекаются с новой игрушкой. Ничего особенного.
Согласно киваю. Но тут мои уши улавливают детский вскрик. По хребту сразу же разливается холодок: кто знает, что за «игрушки» у них тут приняты?
Сам не замечаю, как срываюсь с места.