— И дети?
— От них не отмолишься!
— И квартира?
— Надо ж где-то жить.
— Ну и чего ж ты?
— Да так, вышло помаленьку.
Раиса вдруг тряхнула рукавом, высвобождая часы, и заторопилась:
— Ладно, смена у меня. Ты вот чего. Видишь дом? Вон, за булочной? Так вот — дом четыре, подъезд четыре, квартира шестьдесят семь. Три цифры запомнишь?
— Это могу, — сказал Коля. — Ну и чего мне с этими цифрами делать?
— Дурак! — сказала Раиса и пошла к автобусной остановке.
Коля смотрел ей вслед и улыбался. Любопытно, что за мысли копошатся сейчас в этой коротко стриженной голове? Да, собрала информацию…
Забавно это было, очень забавно. Ибо прошлая Колина жизнь была короткая, странная и чужая. И развалилась сразу, потому что держаться ей было не на чем.
Позапрошлая была несложней. Про нее Раиса не спрашивала.
…Коля встал, снова попробовал ногу. Да нет, не страшно. Ступать аккуратно, и ничего.
Он подумал немного, вздохнул и сказал себе: ладно, раз уж все равно вышел…
У проходившего парня спросил, где ближний магазин нужного профиля, сходил туда и принес в общежитие пять бутылок пива и одну портвейна. Портвейн был паршивый, но и тот потребовал знакомства и приятельского разговора, а выносить бутылку пришлось под полой.
Вечером, когда пришли ребята, он все это выставил на стол. Кроме Павлика и Жорки был еще курчавый паренек с умными черными глазами — тот, что на костре говорил Викентьеву про личный эксперимент.
— Ты чего? — удивился Павлик. — Праздник, что ли? Он почему-то с первого вечера стал с Колей на «ты».
— Для знакомства, — ответил Коля, — положено. Он быстро и ровно разлил портвейн, свой стакан оставив пустым.
— А себе? — напомнил курчавый.
— Я, ребята, пас. Мимо.
— Чего так?
— Нельзя.
— Может, пива? — предложил Павлик.
— Ни капли, — сказал Коля. — Не могу: в глухой завязке.
Эту причину ребята приняли с уважением. Павлик сбегал куда-то и принес две бутылки лимонада змеино-зеленого цвета. Выпили за знакомство, за хорошую компанию. Парни взялись за пиво. Разговор шел вежливый и скучноватый, но с внутренним напряжением: ребята словно подкрадывались к тому, что их интересовало.
Сейчас про спичку заведут, понял Коля. Нет, не пойдет.
В общем-то он мог поговорить и про спичку. Но тогда пристанут: покажи. А этого как раз и не хотелось.
Но, с другой стороны, и обижать ребят было не за что.
Ладно, решил Коля, поговорим про судьбу. Тоже тема интересная.
Коля беспокоился не зря: шофер Жорка, глухо молчавший, под вторую бутылку пива спросил:
— Тут вот говорят, вы вчера спичку поднимали. Я-то не был, только слыхал. Любопытно, как оно…
— А-а, — сказал Коля. — Это в самом деле любопытно. Вообще любопытного на свете много. Кому-нибудь из вас цыганка гадала?
Павлик и Жорка пожали плечами, а курчавый, засмеявшись, признался:
— Мне.
— Ну, и как?
— Рубль с полтиной.
— Мало, — удивился Коля.
— Больше с собой не было.
— Ну и чего нагадала?
— Чушь какую-то. Дальняя дорога, казенный дом, червонная дама, сперва неудачи, потом удача.
— Сбылось?
— Да ну…
— А где гадала-то? Здесь?
— Еще дома.
Коля поднял брови и пожевал губами.
— А между прочим, — сказал он и покачал пальцем, — между прочим, все сказала верно. Дальняя дорога была. Казенный дом — вот он. Неудачи — эти не залежатся. А потом наберешься ума, и повезет. Ну, а дамы всех мастей — тут, я думаю, все ясно.
— Так гадать и я могу, — усмехнулся курчавый.
— У нас социализм, — развел руками Коля, — каждый получает по труду. А трудится по получке. Ты ей сколько дал — рубль пятьдесят? Вот она и наработала на рубль с полтиной.