— Олег, не заводись. Человек говорит, значит, знает. Ей парень не ответил. Насвистывая демонстративно и зло, он снял куртку и стал махать ею, раздувая пламя. На этот раз прутики взялись, костер, хоть и медленно, разгорался.
Коля спросил белесого Павлика:
— Земляки, что ли?
Тот кивнул:
— Ага. Мы вот трое — я, Даша и Олег. Еще подойдут. Каждый четверг тут собираемся.
— Пикничок?
Парнишка снисходительно усмехнулся:
— Не, у нас сухой закон. Даже вино только по праздникам… Песни поем, разговариваем. Картошку печем.
Кубышка так и сидела между ними, разговор шел как бы сквозь нее. Как вести себя в такой ситуации, она не знала и на всякий случай презрительно оттопырила губы.
Коля спросил:
— А посторонних погреться пускаете?
Павлик ответил, прикрывая гордость будничной интонацией:
— А у нас тут нет посторонних. Пришел — значит, свой. Картошки на всех хватит!
Он хмыкнул, будто вспомнил смешное:
— Раз охотник пришел, совсем оборвался в тайге. Мы ему сапоги дали. Потом девушка — смысл жизни искала.
— Нашла? — поинтересовался Коля.
— Вроде все нормально, в столовой работает… Не, многим помогли. А как про наш костер в многотиражке написали…
— Да вранье все это, — уверенно бросил парень в красной куртке, Олег. Он все же разжег костер и стоял теперь во весь рост, длинной палкой пошевеливая хворост, — ладный, плечистый, тело как пружина.
— Что вранье? — переспросил Павлик и весь подобрался.
— Да все, — сказал Олег. — Многотиражка. И вообще вся эта благотворительность. Надо же где-то собираться!
— А что, кому-нибудь в чем-нибудь отказали? — с вызовом спросил белесый.
— Олег, хватит, — негромко проговорила девушка в джинсиках.
— Нет, ты скажи — отказали? Тунеядец приходил — в общагу устроили? Сам же, кстати, устраивал! — уличил он.
— Свистнул одеяло и сбежал, — сказал Олег.
— Но ведь устроили?
— Но ведь сбежал?
— Постой-ка, — отвлек Коля Павлика. — Так у вас что, вроде месткома?
— Зачем? Мы сами по себе, — возразил тот, остывая. — Просто если человек голодный, или денег нет, или ночевать негде…
Коля сказал:
— Тогда я вам самый нужный клиент. И голодный, и денег нет, и ночевать негде.
Павлик усмехнулся:
— Ну, если только это — вполне в наших силах. Раз пришли к костру…
— Я смотрю, у вас тут не костер, а прямо гордый символ.
Олег, повернувшись к ним спиной, поворошил хворост.
— Стараемся, — сказал Павлик и покраснел.
Коля спросил:
— А нельзя ли, пока самые торжества не начались, у вашего гордого символа портянки посушить?
Кубышка презрительно фыркнула, но промолчала. Павлик растерянно пожал плечами:
— Пожалуйста…
Коля улыбнулся ему и снова подмигнул:
— Ладно уж, не будем осквернять святыню. А то отскочит уголек — и ходи потом на босу ногу.
Павлик заулыбался в ответ и опять начал объяснять:
— У нас еще дома одна компания была. Все рядом жили. В волейбол вместе, за город вместе. И сюда вот — тоже вместе… А вы издалека?
— С запада, — сказал Коля.
— А город у вас какой?
— Города у меня, к сожалению, нет. Ни города, ни дома, ни профессии. Человек без определенных занятий.
Рослый Олег сказал не оборачиваясь:
— Сплошная романтика. Не иначе как вор в законе.
Самолюбивый парень, подумал Коля без обиды, даже с симпатией. Не умеет быть вторым. Пять минут и то не умеет.