В понедельник Рита с самого утра работала в одиночку, тогда как Джимми сидел спиной к залу, вытянув ноги, безмолвный и неподвижный, как будто впавший в кому. Из этого состояния он вышел лишь дважды, сперва – чтобы дать необходимые разъяснения покупателю, а после полудня – чтобы сходить в буфет за сандвичем для Риты. Из этого похода он вернулся через полтора часа с остывшим хот-догом и невразумительными извинениями. Рита уже привыкла к тому, что временами он бывает ни на что не годен. Благодаря кольту, «беретте» и (тьфу, тьфу, чтоб не сглазить) «томпсону» в их делах намечался крутой подъем, а впереди еще была Якима – они всегда удачно торговали в Якиме, где она помимо прочего любила зарулить в клуб Макгаллахера и поставить на уши всех белых мужиков, целыми стаями уводя этих поддатых кобелей у их кислолицых, бледно-немощных подружек.
Посетителей на выставке было много меньше вчерашнего, но зато все они знали, зачем пришли. Исчезли влюбленные в смерть сопливые волосатики, охотники за сувенирами и мамули-папули с подарочно-пистолетным заскоком. Торговцы подбивали баланс, выписывались чеки, происходил дежурный обмен улыбками. Примерно в половине четвертого парень из обслуживающего персонала выставки принес Рите факс от профессора Алекса Хоула, выражавшего желание приобрести кольт Чэмпиона плюс еще один пистолет сомнительной подлинности, заинтересовавший его еще при их встрече в Спокане; за оба ствола он давал одиннадцать тысяч и был готов заплатить наличными. Рита не имела понятия, о каком пистолете идет речь. Она скомкала пустой пластмассовый стаканчик и запустила им в голову Джимми. Никакой ответной реакции.
– Джимми! – позвала она сердито. – Подъем, твою мать!
Он поджал ноги, скрипнул складным стулом и сказал: «Э-э-э?»
– Ты мне нужен. Прочисти свой сраный чердак! Он сделал четверть оборота вместе со стулом, двигаясь как сомнамбула. Еще четверть оборота, и он оказался лицом к проходу. Рита протянула ему послание профессора. Изучение этого короткого документа заняло у него необычно много времени.
– Теперь с этим все в ажуре, – сказала Рита.
– Да, – кивнул он. – Правда, я думал сдать пистолет подороже – здесь получается примерно две трети от моей цены. Но зато оплата налом, значит, налоги побоку.
– О каком пистолете он говорит?
– «Смит-вессон» тридцать второго года. Клановский ствол.
– То есть, – подсчитала Рита, – из этой суммы восемь с половиной штук приходится на кольт? Не жирно ли? Надо бы его слегка урезать, Лоретта и так не будет в обиде.
– Нет, – сказал он, – будет.
«Чтоб ты провалился вместе со своей белой курицей!» – в сердцах подумала Рита.
– Я пойду сброшу факс профессору, – сказала она, – а потом приму душ, перекушу и – на волю. Последний час продержишься без меня.
Джимми недовольно поморщился.
– После закрытия у тебя будет куча времени, чтобы спокойно мусолить свою историю, – сказала она. – Упаковкой не занимайся, я сама все сделаю завтра утром. – Она встала и протиснулась между столами. – Ты бы связался с Борчардом, объяснил ему ситуацию.
– Я ему уже объяснял.
– Да, но в тот раз у тебя на руках не было профессорской заявки.
– Это мало что меняет. Впрочем, я так и так думал съездить к нему сегодня вечером. – Он заколебался. – Или обойтись звонком?
– Лучше поговори с ним вживую. Глядишь, еще что интересное проклюнется.
Джимми рассеянно вертел в руках брошюру, оставленную кем-то на его столе:
– Где тебя искать вечером?
По бесцветному тону его голоса Рита догадалась, что он вот-вот снова провалится в свою историю. Так, чего доброго, уведут из-под носа весь товар. Ну, да и ладно: она была уже по горло сыта этими факсами, деньгами, стволами и полусонными придурками, с которыми вечно приходится нянчиться.
– Сегодня я уйду в свободный полет, – сказала она, – так что найти меня будет непросто.
У него было такое жалкое выражение лица, что она смягчилась:
– Я и сама не знаю, где тормознусь, но, если что, бери мой след от Гейнера.
Рок-группа под названием «Мистер Правый» трудилась на совесть, выбивая из потолка меловую пыль и явно задавшись целью обрушить к чертям заведение Гейнера – серо-голубую бетонную коробку в десяти минутах езды от Иссакуаха, легко вычисляемую по неоновым надписям «Ред-хук» в оконных проемах и по парковке, до отказа забитой машинами всех типов, от помятых пикапов и внедорожников до «мерседесов» самой последней модели. Было начало одиннадцатого, когда Рита вылезла из такси; накрапывал дождь, прибивая пыль на дорожках; с полдюжины сильно перебравших парней, лишенных доступа внутрь, ошивались перед входом, то и дело, спотыкаясь, падая и оглашая окрестности идиотским хохотом. При виде Риты они как будто малость протрезвели. Она сознавала, что выглядит очень эффектно в полупрозрачной черной блузке поверх черного лифчика, и держалась соответственно этому сознанию, при ходьбе покачивая бедрами в такт мощным рок-н-рольным басам, рвавшимся наружу из-за закрытых дверей. Она пока не решила, какую роль разыграет сегодня, но начала входить в эту еще не придуманную роль буквально с первых секунд. Один из пьянчуг, бритоголовый медвежонок в лиловой фуфайке, попытался хлопнуть ее по заду, но она ловко увернулась и взглянула на него с насмешливым вызовом, прежде чем нырнуть в шум и темноту зала.
Пробиться к стойке бара оказалось не так-то просто, и она сделала остановку на полпути, прижатая толпой к ограждению служебной зоны. Отсюда были видны головы музыкантов, на фоне сценических огней маячившие над танцплощадкой. Плясала здешняя публика хуже некуда, бестолково притопывая и раскачиваясь, подобно пещерным людям, отбывающим ритуальный номер над тушей свежеубитого зверя. Парни в майках и спортивных рубашках потрясали над головой сжатыми кулаками; девицы в коротких облегающих платьях совершали рыбообразные движения бедрами. Постепенно ее глаза привыкали к полумраку, обильно разбавленному клубами сигаретного дыма. Ряды столиков занимали середину и дальнюю часть зала; кроме того, из боковых стен выступали небольшие столы-прилавки, каждый в окружении четырех-пяти высоких табуретов. Мужчины за столами тискали уступчивых женщин. Женщины, сблизив головы, заходились истерическим смехом, перемежаемым выкриками типа: «Только представь себе! И ты этому веришь?!». В разговоре между собой они, как правило, пользовались обращением «подруга». Одинокие мужчины акулами шныряли меж столов либо в молчании сосали пиво, напуская на себя скучливо-пресыщенный вид. Она вспомнила выражение из одной старой истории Джимми: «... зверинец, исполненный темных страстей». Вот чем был сегодня ночной клуб Гейнера. И что интересного могло произойти в такое время и в таком месте? Парочка драк, поломанная мебель, случайные связи да пьяный автомобилист, разбившийся по пути домой, – все тот же стандартный набор. Однако Рита рассчитывала исполнить свое соло как минимум октавой выше.
На зал обрушилась свинговая версия старого хита «Massive Attack», и Рита начала пританцовывать, вцепившись руками в металлическую перекладину ограждения, встряхивая головой так, чтобы волосы падали на лицо, и выдавая па, на девяносто процентов состоявшие из кручения задом и на остаток – из скользящих движений ногами, как будто она балансировала на запущенной с малой скоростью «бегущей дорожке». В поле ее зрения попала потная официантка, которая несла поднос, раздвигая локтем толпу и на ходу принимая заказы. «Эй!» – закричала Рита. Официантка обернулась и подставила ухо. «Двойная текила и пиво!» – крикнула Рита и сунула ей двадцатку. Когда заказ прибыл, она сразу ополовинила бокал с текилой и догналась пивком. Парень у стойки бара состроил ей глазки, но он был не в ее вкусе. Прихлебывая пиво, она обвела взглядом помещение. Один из столов-прилавков вблизи танцевальной площадки был пуст и лишен табуретов, перекочевавших к соседнему столику, за которым сидели семеро: четверо женщин и трое мужчин. Все между двадцатью и тридцатью. Вот уже кое-что, подумала Рита. Подняв над головой выпивку, чтоб не расплескать ее в этой давке, она пробралась сквозь толпу и прислонилась к стене рядом с пустым прилавком. Три женщины из соседней компании сидели на табуретах спиной к ней: сандвич из двух брюнеток и блондинки, причем по ширине задницы последняя равнялась сумме первых. Одна из брюнеток мельком оглянулась на Риту. Она была грубовато-смазлива: зачесанные назад блестящие волосы, кроваво-алые, чересчур полные губы и слой косметики на щеках, тщетно маскирующий шрамы от угрей. На ней было облегающее, очень открытое платье, чью открытость она то и дело подчеркивала, высоко поднимая руки, поводя плечами и выпячивая грудь. Однако при всей развязности манер во взгляде ее чувствовалась некоторая скованность. Про себя Рита окрестила ее Королевой Минета. Сокращенно КМ.
Она с ходу отшила подвалившего нахрапом «одинокого волка» и, совершая еле заметные телодвижения в такт музыке, затеяла игру глазами с долговязым и рыжеволосым парнем, сидевшем в торце соседнего стола. Симпатичное лицо молодого бизнесмена, длинные эластичные мышцы явно не знакомы со штангой. Похоже, балуется мячиком. Потертые джинсы и черная майка без надписей. Взгляд человека с большими деньгами, которые не хотят выставлять себя напоказ, когда их хозяин забавы ради шляется по дешевым притонам. Он улыбнулся Рите, продемонстрировав отличные зубы, но уже в следующий момент взгляд его опустел и погас. Мой брат по духу, подумала Рита и отвела глаза, сделав вид, что обижена. Затем она улыбнулась в ответ. КМ взяла парня за руку, пытаясь втянуть его в застольную беседу, но он продолжал следить за Ритой, а когда ушедшую на перерыв команду заменил не столь громоподобный джукбокс, прокричал ей:
– Не составите компанию?
Рита пожала плечами и, округлив губы в «о'кей», шагнула к их столу. Рыжий парень уступил ей свой табурет.
– Уолтер! – представился он, хлопнув себя по груди.
– Лайза! – назвалась она достаточно громко, чтобы ее услышали все остальные. Четвертая женщина – еще одна брюнетка, миниатюрная, с кукольным личиком – держала за руку столь же крохотного кучерявого мужчину. У этих двоих был свой собственный мирок, свой маленький тайный альянс, направленный против мира высоких людей. Третий парень был пониже ростом и поплотнее Уолтера – блондин тевтонского типа, в серых слаксах и красной рубашке для гольфа без обычного в таких случаях петушиного гребня, аллигатора или иной дурацкой эмблемы на нагрудном кармане. На запястье – сверхплоские платиновые часы. Рита пришла к выводу, что он и Уолтер начали оттягиваться на пару, подцепив где-то по пути кукольных человечков, а кукольная женщина, вероятно, была еще раньше знакома с КМ и блондинкой, отзывавшейся на имя Джанин. В этой тоже чувствовались большие деньги: простая клетчатая рубашка и юбка резко контрастировали с роскошным золотым браслетом. Джанин была бы недурна собой, сбрось она фунтов тридцать и спрыгни с кокаина – на злоупотребление последним намекала воспаленная и покрытая мелкими прыщиками кожа над ее ноздрями. Рядом с ней, у самой стены, сидела Ди – сокращение от «Дениза». Очень бледная кожа, длинные волосы рассыпаны по спине; похоже, самая молодая в компании. Одета в джинсы и тенниску, висящую на ней, как ночная рубашка. Сначала Рита сочла ее обыкновенной «серой мышкой», но, приглядевшись, поняла, что имеет дело с очень редкой, экзотической разновидностью белой девушки. Огромные черные глаза, изящный нос, безукоризненной лепки губы. В линиях этого лица – породистого, как морда афганской борзой, и без малейших признаков косметики – не было ни единой ошибки или неточности. В разговор она вступала редко.
А разговор этот по большей части состоял из сплетен, хвастливых заявлений и сексуальных намеков в оправе расхожих цитат и словечек. КМ спросила у Риты, чем она занимается, и Рита сказала: «Я актриса». За исключением Ди, выказавшей неподдельный интерес, компания восприняла ее слова с демонстративным равнодушием.
– Сижу на ролях индианок, – небрежно добавила Рита.
Все тотчас заулыбались и закивали. Теперь они ей поверили.
– Вы приехали сюда на съемки? – спросил Уолтер.
Рита отрицательно качнула головой:
– Сейчас я не занята в съемках. Приехала навестить старых друзей. – Она усмехнулась. – Нежданной гостьей. А через месяц начнется работа в Канаде – картина с Лайамом Нисоном.
– Правда? А как называется фильм? – спросил тевтонский приятель Уолтера.
– У него наберется с полдюжины рабочих названий. Когда мне давали прочесть сценарий, на переплете стояла только пометка от руки: «О снежном человеке».
– Фильм о снежном человеке? – насмешливо фыркнула Джанин. Ди смотрела на Риту с нескрываемой завистью.
– Не думайте, он вовсе не такой уж примитивный. – Она упрекнула себя за это некстати встрявшее плебейское «вовсе», но, похоже, никто не обратил на него внимание. – По жанру это эко-триллер. Лайам играет ученого, которого все считают чокнутым. Он верит в существование снежного человека и бродит по лесам, разыскивая его следы. В конце концов, он находит семью снежных людей, и какое-то время живет среди них. Ну, вроде той женщины в Африке...
– Джейн Гудалл, – подсказала всезнающая Джанин.
– Не суть важно. Короче, Лайам делает все, чтобы их не поймали охотники. Большой бюджет, спецэффекты... Снежных людей они сделали – высший класс! А на главную героиню берут Шерлиз Терон.
– Разве не ты будешь главной? – спросил Уолтер.
– Очень мило! – Она похлопала его по щеке. – Нет, я играю мудрую индейскую женщину, которой ведомы все тайны леса. В третьей части я гибну, спасая Лайама, – она заговорщически подмигнула слушателям, – но в финале появлюсь опять, уже в виде призрака. – Поймав проходившую мимо официантку, она отдала ей свою кредитную карточку: – Под все заказы с этого стола, – и оглядела остальных: – Текила пойдет?
Текила пошла отлично.
Рита сумела произвести эффект. Ее соседи сами были из тех, кто привык угощать всю компанию, и ценили такие широкие жесты в других.