— Наконец-то! Ты чего так долго?! — Ксюха, едва открыв дверь, буквально за грудки втащила Вадика в квартиру.
— Долго? — удивленно переспросил тот. — Семь утра!
— А мы тут, знаешь ли, с пяти не спим!
Вадим недоуменно оглядел Ксюху: в мятой пижаме, вся всклоченная, короткие черные волосы торчат в разные стороны, бледная как полотно и глаза в пол лица: то ли со сна, то ли на эмоциях.
Она трясущимися руками приняла у него куртку и, повесив ее мимо вешалки, настойчиво потащила Вадика в комнату.
— Ксень, да что у вас стряслось-то? Трезвонишь ни свет, ни заря! Я ни черта не понял!
— А уж я-то как не поняла! — охотно поддержала Ксюха, заталкивая его в спальню. — Твоя благоверная, вот ты и разбирайся, какая извилина у нее за какую зацепилась, и где переключатель сработал. А то я уже за свой рассудок переживать начинаю!
— Чего? — выгнув бровь, Вадим снова недоуменно уставился на нее, но Ксюха резво развернула его за плечи.
— Вот чего! — обвинительным тоном объявила она, указывая на свой диван. Там, забившись в угол и накрывшись с головой одеялом, замерла Снеженика. Рядом неуверенно топтались два Ксюхиных шпица Поночка и Чубчик, они удивленно переглядывались и принюхивались в нерешительности.
— Полюбуйся! — вздрагивающим от волнения голосом продолжила Ксюха. — Мало того, что мой Вениамин Звездоцап фон Бойчик в три ночи вздумал играть в петуха, пол дома перебудил своим воем, так эта туда же! Проснулась в пять утра и давай громыхать впотьмах чем ни попадя. Спрашиваю: «Ты чего потеряла?» Знаешь, что отвечает? «Ведро, говорит, ищу, надобно корову подоить!» Корову, Вадим!
Ксюху нервно передернуло и она подтолкнула к дивану обалдевшего Вадьку.
— Ты послушай, кстати, что она бормочет! Это же молитва! Настоящая! Откуда она ее знает? Отродясь даже в церкви не была!
Вадим потоптался у дивана, задумчиво почесал репу, снова недоверчиво оглядел Ксюху, пытаясь сложить в уме два и два, и вдруг, развернувшись, решительно отправился на кухню.
— Ты куда? — сорвалась вслед за ним Ксюха.
— Чего вы вчера пили? — громко хлопая дверцами шкафа, спросил он. — Бутылку покажи! Суррогат какой-нибудь купили, да? — он нагло заглянул под мойку, тряханул мусорное ведро.
— Сдурел? — возмутилась Ксюха. — Ничего мы не пили, только чай! Она ко мне в двенадцать ночи заявилась. Из-за тебя, кстати! Сколько можно уже? Ты или бросай ее, или женись, или зарплату мне назначь ежемесячно, я вам семейным психологом работать не нанималась!
— Психиатром… — задумчиво протянул Вадим, зацепившись взглядом за кресло.
Там, пытаясь уместиться всеми четырьмя лапами на изящной декоративной спинке, балансировал Вениамин Звездоцапыч. Он отчаянно старался усидеть на ней как на насесте, падал носом в подушку, пыхтел, пушил хвост и упрямо запрыгивал снова.
— Кстати, да! — проследив за его взглядом, тяжело вздохнула Ксюха. — И у этого что-то переклинило. С утра по дому меня гоняет, но это ладно, я уже привыкла, но, Вадь, он даже Поночку сегодня обижает! Я ветеринара боюсь вызывать, скажет — неизвестный науке случай, придется усыпить…
Звездоцапыч в очередной раз сверзился со спинки и тут заметил Вадика и Ксюху. Повернув голову вбок, он сначала недобро оценил их одним глазом, потом, по-куриному — другим, и вдруг, соскочив с кресла, бросился прямиком на Вадима.
Тому считать укусы было не впервой, вот только на этот раз Звездоцап не кусался. Затянув грозное «Рр-о-о!», он распушил хвост, подпрыгнул и боднул Вадима в коленку.
— Витамин, ты че? — удивился тот, но пёс не унимался и, обойдя его как боец на ринге, боднул носом под другое колено.
— Видал? — нервно воскликнула Ксюха. — Шпиц клевачий! А вдруг это бешенство?
А вот это зря. Звездоцап оглянулся на голос, и Ксюха непроизвольно побледнела от этого взгляда, робко отступая за спину Вадима. Шпиц словно этого и ждал и с гортанным «Ро-ро-роо!» с разбегу кинулся на хозяйку.
— Аааааа! — испуганно завопила Ксюха, ухватилась за Вадима, и теперь они с Звездоцапычем наматывали круги вокруг обалдевшего парня: одна — с воплями, второй — с непонятными урчащими звуками.
— Стоп. Сто-оп! — заорал Вадим, когда голова начала кружиться от этой мельтешащей карусели.
Одной рукой он поймал Ксюху за рукав пижамы, второй — подхватил за шкирку зарвавшегося шпица. — Может, мне просто всех троих погрузить в машину и доставить в дурку? А там пусть разбираются!
Звездоцап в дурку не хотел, поэтому, исхитрившись, извернулся и цапнул обидчика за руку.
Вадька выпустил шпица, а тот, нет бы поиметь совесть и отступить, издав очередной гортанный рявк, вдруг снова рванул в бой.
Подобной наглости Вадим никак не ожидал, и теперь в карусели по кухне кружили и он, и Ксюха, и Звездоцап, и неосторожно заглянувший на кухню в поисках завтрака Чубчик.
— Твою ж…! — грязно выругался Вадик, не без труда вытолкав Ксюху в коридор и подперев могучим плечом дверь кухни. — Сумасшедшая моська! Кому рассказать — не поверят!
— Поверят! — срывающимся голосом поведала Ксюха, истерично роясь в сумочке в поисках успокоительного. Не нашла и тяжело сползла по стенке на пол.
— Что за..? — Вадик нервно взлохматил волосы. — Короче! Я не знаю, что вы тут вчера ели, пили или курили, но я разберусь — мало никому не покажется! Но сейчас мне некогда! Просто до ужаса некогда! У меня сделка с китайцами, и если вы ее сорвете…
В пару шагов перемахнув коридор, он зашел в спальню и осторожно присел на краешек дивана возле Снеженики.
— Снежа, поехали домой, а? — Вадим попытался аккуратно стянуть с нее одеяло, но не тут-то было. Та вцепилась в него мертвой хваткой.
— Кисунь, ну прости меня… — виновато зашептал он, пригнувшись к ее уху. — Я все понял — поедем в Швейцарию. Я все сделаю, как ты захочешь. Что еще? Я дурак. Только поехали домой пожалуйста…
Ксюха, презрительно фыркнув при виде этих телячьих нежностей, скрестила руки на груди.
— Да она тебя не слышит даже! Вон, как бормотала, так и бормочет…
— И давно это с ней? — посерьезнел Вадим, прожигая строгим взглядом Ксюху.
— С утра… Я ж говорю — корову, грит, доить пора. Ну я обалдела, думала, лунатит что ль во сне? Встала, свет включила. А она меня как увидела, да как заорет дурниной: «Бесовка! Бесовка!» — и прятаться! На себя бы с утра в зеркало глянула сначала, овца в колечках! И не надо мне тут! Мне стрижка короткая идет, все на работе говорили! И в черный она сама мне советовала покраситься, ведь «Черный цвет так изысканно гармонирует с бледной кожей!» — возмущенно процитировала та, пародируя манеру сестры.
— Так, — отмахнувшись от словесного потока, попытался сосредоточиться Вадька. — Чем вы перед сном занимались?
Он обвел глазами комнату и остановился на столе, где все так же красовались два зеркала. Вопросительно задержал взгляд на Ксюхе.
— Это что?
— Ой… — обомлела та, вылупив глаза и прикрывая рот ладошкой. — Вадь, ты только не ругайся…
— Ну?
— Она вчера гадать пыталась. На суженого…
— Вот как? — брови Вадима удивленно поползли вверх.
— Нет, ты не подумай! — сбивчиво затараторила Ксюха. — Она просто проверить хотела, ты это или не ты… А то вдруг это не ты, а она… Ой… — Ксюха окончательно сбилась, сообразив, что сболтнула лишнего, стушевалась и замолчала.
Вадим поджал губы и понятливо кивнул головой.
— Дай догадаюсь, кто надоумил…
— Ну, знаешь! — тут же взорвалась Ксюха. — Я, между прочим, работаю! Не высыпаюсь! Мне некогда ее сопли розовые подтирать! Сам тоже хорош! Чего не догнал вчера? Не вернул? Спать небось, довольный, завалился, мол, пусть опять Ксюша расхлебывает!
— Тю! Понеслась! Это может быть взаимосвязано? — он ткнул пальцем в зеркала, потом — в бормочущее одеяло на диване.
Ксюха, едва открыв рот, чтобы продолжить гневную тираду, вдруг задумалась, перевела взгляд с Вадика на зеркало, потом на диван и неожиданно выцепила глазами валяющееся на полу полотенце.
— М-м…
— Не мычи.
— М-может… — едва проблеяла она, не сводя с него испуганных глаз.
— Каким образом?
— Н-ну, если она выпустила потустороннюю сущность из зеркала, та вроде как могла свести ее с ума…
— Этого еще не хватало…
— Нет, это в теории. Я в этом не разбираюсь, если честно! Надо бы покопать в интернете. Я просто кино смотрела, там вызывали с помощью спиритического сеанса чью-то душу, а потом не смогли ее обратно запихнуть, и оно всех поубивало… Вадь?
— А?
Вадим, похоже ее и не слушал, думая о чем-то своем. Вот что за характер? Вечно замкнется и в уме уравнения решает. Поэтому Светке с ним и трудно. У той темперамент, ветер в заднице и в голове, а этот… вечно набычится и сам себе на уме. Может, потому что мозгов много. А вот Светке бог не додал.
Вадим тем временем пододвинулся вплотную к Снеженике и обхватил ладонями ее дрожащие пальцы. Та постаралась высвободиться и громче забормотала молитву.
— Снеж, девочка моя… — Вадька настойчиво сжал ее ладони и аккуратно высвободил из дрожащих пальцев край одеяла.
А та замерла, поджав колени и зажмурив глаза. Почувствовав, что ее лишили единственного убежища, сжалась в комок, закрыла лицо ладонями и в голос завопила.
— Да что с тобой, Кисунь? Посмотри на меня, пожалуйста! — Вадик обхватил ее за плечи, затем осторожно отлепил ее руки от лица, прошелся пальцами по щеке и нежно подцепил за подбородок. — Ну же?
Голос его звучал так ласково и успокоительно, что даже Ксюха расслабилась, а Снеженика, перестав вопить и почуяв на себе сильные мужские руки, тихо всхлипнула и осторожно приоткрыла глаза. Моргнула удивленно, вперив обалделый взгляд в лицо Вадима и тихо ахнула:
— Димитрий?