– Неизвестно, – качнула головой Швецова.
– Выживет, сто пудов! – уверенно сказал Витек. – Ты что, Андрюху не знаешь? Его ничем не возьмешь! Выживет!..
И Людке показалось, что именно так и будет.
Из всей “Команды” на пятачке возле больницы не было лишь одного человека.
Когда машины с заложниками стали возвращаться в город, Чебурашка ощутила в груди странную пустоту. Она пошла, сама не зная куда.
Радоваться вместе со всеми Чебурашка не могла. Жизнь ее навсегда была отравлена собственным предательством. Никто об этом не знал, но
Чебурашка-то знала, и смотреть в глаза “Команде” у нее не хватило бы сил.
Последние городские постройки остались далеко позади. Чебурашка вышла в ковыльную степь, казавшуюся бескрайней. Солнце уже зашло.
Из-за горизонта медленно надвигалась ночь. Но возвращаться домой
Чебурашка не собиралась. Ни сейчас, ни потом. Она поняла, что вообще никогда не вернется в этот город.
Чебурашка упала на землю и заплакала. Глухо, без слез.
Хирург районной больницы отошел от операционного стола, на котором лежал под наркозом Андрюха Тюменев, и сказал с уважением:
– Крепкий парень. Кажется, выгребет!..