– Я сделаю все, что ты хочешь, только не надо детей впутывать в наши отношения, – Тамара разрыдалась. Она закрыла лицо руками и беззвучно плакала, не в силах унять дрожь во всем теле. Чуть успокоившись, она приоткрыла глаза и увидела насмешливое выражение лица напротив. Нужно было найти слова, чтобы остановить его. – Послушай, я просто была в отчаянии. Я приревновала тебя. Я должна была отомстить. Да, это нечестно, грязно, но я поддалась эмоциям. Пойми меня.
– Помолчи, я не могу слушать эту ерунду, – отмахнулся Стас, прикуривая следующую сигарету. И вдруг он встрепенулся, зловеще улыбнувшись. – Не тебе, а мне придется терпеть, милая. Ты ведь знаешь, что я жду нового назначения. Повышения по службе. Для бывшего зятя Федор Сергеевич не пошевелит и пальцем, а наш развод приведет все его старания к нулю. Вряд ли он будет доволен. Да и скандалов вокруг своей фамилии он не потерпит.
Тамара не ожидала от Стаса такой реакции. Сейчас она ненавидела его за ту прагматичность, которая не покидала его даже в критические моменты. Она ненавидела себя за то, что за столько лет так и не смогла до конца просчитать этого самоуверенного красавца. Он околдовал ее своим вниманием, галантным ухаживанием, а позднее – сексуальным наслаждением, которого она не знала и получала от него сполна. Разве она могла отказаться от такого претендента на роль мужа? Она ведь каждый день смотрела в зеркало и никогда не питала иллюзий по поводу собственной внешности, обаяния.
Дубровина она хотела оставить для себя на всю жизнь. Она мечтала стать матерью его детей и видеть в его глазах настоящую любовь, возрастающую с каждым годом. Ведь он не сможет не оценить ее преданности, заботы, внимания. А она сумеет быть преданной женой, благодарной за то, что он выбрал ее. И пусть говорят злые языки, что этому красавчику нужны связи ее отца, – ей наплевать на завистников. Тамара тогда была уверена, что вокруг нее сгустилось облако неприкрытой зависти к тому счастью, которое уже было у нее в руках.
Ради того, чтобы сломить сопротивление отца, никак не желавшего отдавать дочь за Дубровина, Тамара решилась на отчаянный шаг: она наглоталась снотворных таблеток, и только случайный ранний приход отца с работы спас ее от верной гибели. Федор Сергеевич едва не получил инфаркт, обвинив себя в том, что мог лишиться единственной дочери. Не для того он растил ее без матери с пятнадцати лет. Но и видеть рядом с ней красавца Дубровина было для отца невыносимой мукой. Он трезво смотрел на вещи и при всей своей любви к дочери понимал, что главное и неоспоримое ее достоинство – он сам. Тамара унаследовала его упрямый нрав. Пришлось смириться и позволить состояться этому браку.
Время шло, и Тамара понимала, что ее выбор оказался правильным. Рядом с нею был человек, увлеченный работой, своим положением в обществе, при этом он успевал быть хорошим мужем, внимательным отцом. Он не заводил ненужных знакомств, никогда не давал повода сомневаться в своей верности. Так было до тех пор, пока однажды вечером он не сказал, что совершил благородный поступок и очень горд этим. Тамара отчетливо помнила тот год, когда первого сентября он вел некую Дашу в первый класс. Стас извинился, просил понять его. Он говорил, что спасает душу маленькой девочки, и звучало это очень пафосно, но убедительно. Тамара решила доверять до конца и отогнала коварные мысли, назойливо вертевшиеся в голове. Наверное, с тех пор все и началось. Стас не скрывал, что в его жизни появились женщина-друг и маленькая девочка – ее дочь, – проблемы которых стали его проблемами. Тамара удивленно поднимала брови, слушая, с каким восторгом он говорил об их разрешении. Он ко всему так относился – со всей душой. Поэтому у Тамары снова не возникло никаких подозрений.
Прошло достаточно много лет, чтобы ее отношение к этому вопросу изменилось. Может быть, это была подсознательная ревность: девочка стала девушкой, а внимание к ней со стороны Дубровина росло пропорционально ее возрасту. К чему это могло привести, Тамара фантазировать не хотела, но на всякий случай даже деликатно попросила сына замечать, о чем ведет отец разговоры по телефону. Федор сразу согласился, подозрительно глядя на озабоченное лицо матери. Ее огорчило, что он пошел на это легко, но, в конце концов, она сама попросила его. И чья роль менее привлекательна – вопрос. Для сохранения семьи все средства хороши – на время это стало девизом Тамары. Она не хотела видеть обратной, моральной стороны складывающейся ситуации. Услуги Федора она рассматривала как временную меру, необходимую для того, чтобы убедиться: все в порядке. Не контролировать же Стаса на работе? Да и времени на это у нее нет. Отец устроил ее на работу, о которой она давно мечтала.
Переводческое отделение, диплом англо-французского переводчика – все это долго оставалось в забвении. Замужество, рождение близнецов, семейные заботы, которые она безоговорочно взяла на себя, иногда прибегая к помощи женщин из службы услуг. Но дети выросли, и необходимость делать что-то для себя стала особенно острой. Это помогло бы заполнить пустоту, разрастающуюся по мере взросления мальчиков. Переводы, которые она брала на дом, оказались очень хорошим материальным подспорьем и помогли Тамаре снова почувствовать, что она способна выполнять на отлично не только домашнюю работу. Это воодушевило женщину. Стас тоже всем видом показывал, что ему нравится ее целеустремленность, желание работать.
Тамара была на пике положительных эмоций, когда Федор неожиданно намекнул ей о нескольких разговорах отца с Дашей. Он добросовестно отнесся к поручению, данному матерью. О ком идет речь, Тамара поняла сразу. Подробности насчет дачи и всякие нежности, которые смачно описывал сын, разбередили душу. О покое, поселившемся там давно и основательно, можно было забыть. Все стало видеться в черном цвете, каждое слово Стаса она проигрывала в голове по сто раз, ища в нем скрытый смысл, издевку над обманутой супругой, находящейся в неведении. Даже Федор и Валера стали смотреть на нее по-другому, а может, это воспаленное воображение разыгралось, разрушая мосты, наведенные долгими годами любви и заботы? Долго находиться в таком состоянии Тамара не могла физически. Поэтому она явилась на работу к Дубровину, чего не делала никогда раньше. Уже сам этот факт говорил о том, что она на пределе. Она держалась гордо, независимо, пытаясь больнее ранить мужа. Она увидела, как он струсил в первый момент, но очень скоро взял себя в руки. Тамаре понравилось, как он перешел в нападение, пытаясь выглядеть оскорбленным. Но ее сердце подсказывало – он изменил, на физическом уровне или в мыслях. Это было даже более обидным, если, находясь рядом с нею, он постоянно мечтал о другой, которая моложе и наверняка красивее. Это было бы неестественной ситуацией – дружить, не замечая раскрывающуюся, как бутон, красоту Даши. Никаких доказательств у Тамары не было. Стас понял это и перешел в атаку. Но отступать Тамара не собиралась. Потому и менять свое скоропалительное решение ехать на отдых немедленно не стала. Она знала, что Стас примчится. Все-таки столько лет вместе не проходят даром – Тамара была уверена, что он не откажется так просто от той жизни, к которой стремился всегда. Он постарается сгладить неприятное впечатление от их последней встречи. После его заключительных слов она была уверена в этом. Но женская гордость была не на шутку задета. И, приехав на солнечный Кипр, обуреваемая обидой, отчаянием, она приняла ненавязчивые ухаживания молодого инструктора, даже поторопив события. Это она позвала его к себе в послеобеденный час, зная, что мальчики в это время будут далеко.
Появление Стаса оказалось слишком быстрым. Она думала, что он захочет помучить ее хотя бы недельку, а он примчался практически сразу, через три дня. И попал на горячее – Тамара кусала губы, спрашивая Фортуну: почему она отворачивается от нее? Играет с нею, постоянно держит в напряжении, заставляет чувствовать себя зависимой, виноватой – так нечестно. Она должна получить полагающуюся долю женского счастья, даже не обладая фигурой Венеры и умом Маргарет Тэтчер. На мгновение она вообще потеряла способность трезво мыслить, разыграв неприятную для себя сцену соблазнения обманутого мужа. Она знала, что это приведет его в еще большую ярость, но упрямо двигалась к развязке.
Молодой Казаноза под простыней уже был не рад ничему. Тамара бросала на него взгляды, в которых трудно было прочесть что-то определенное: извинение, отчаяние, досада – все смешалось, выливаясь горючими слезами.
– Ладно, – снизошел Дубровин, поняв, что Тамара находится на грани нервного срыва. Он уже пришел в себя и даже увидел несколько положительных моментов в том, что приехал в горячий момент. Во-первых, Тамара развязывала ему руки, лишая комплекса вины за разрушенную семью. Теперь он имеет полное право гордо развернуться и уйти. Главное, что тесть, который всегда рад подловить своего зятя на ошибках, просчетах, останется с носом. Пусть пожинает плоды распущенности любимой доченьки.
Дубровин едва сдерживался, чтобы не отхлестать Тамару снова по физиономии. Как замаскировалась стерва, наверняка наставляла ему рога и в ***торске! Хотя сомнительно, чтобы кого-то по-настоящему пленили ее прелести. Разве только вот так: ничего не обязывающий животный секс, а через несколько дней они пройдут мимо друг друга, отворачиваясь. Лиха беда начало. Нет, он не будет ждать, пока на него будут показывать пальцем. А вот Федор Сергеевич должен будет постараться компенсировать ему моральный ущерб, нанесенный Тамарой.
Стас решил, что с этого момента он освобождается от семейной обязанности ложиться с супругой в одну постель. После назначения на новую должность он вообще постарается подыскать себе подходящую квартиру и наконец уединиться там с Дашей. Дубровин не заметил, как практически освободился от тягостного чувства первых минут пребывания в состоянии обманутого мужа. Наверное, он давно перестал обращать внимание на Тамару как женщину, по привычке занимаясь с нею любовью пару раз в неделю. Его не волновало, чем она живет, что делает в его отсутствие. Зачем он столько лет терпит это? Дубровин нахмурил брови, резко затушив сигарету – ему трудно расстаться с тем, что он приобрел, живя с этой женщиной. Освобождаясь от нее, он автоматически теряет право пользования многочисленными благами. Да и Федор Сергеевич постарается подпортить ему жизнь. Он достанет его на любой работе, влезет на самом высоком уровне и сделает его существование невыносимым. А может, в этом есть доля преувеличения? Свято место пусто не бывает, и Тамарушка рано или поздно увлечется другим. Живая женщина, нуждающаяся во внимании и ласке, – ничего удивительного. Чужая душа – потемки, кто знает, может, у нее уже есть кто-то на примете. Не хватало еще неожиданно остаться за бортом! Стас подумал, что есть грандиозный вариант – выставить Тамару, раскрыв любящему отцу глаза на поведение легкомысленной дочери. Конечно, Дубровин понимал, что ему придется применить все свое красноречие, чтобы убедительно разыграть роль обманутого, давно терпевшего предательство мужа. Нужно убедить тестя, что ради детей, выполняя свои обязанности добропорядочного отца и мужа, он оставался в семье, но теперь, когда они выросли, а поведение Тамары просто переходит всякие границы, его терпению пришел конец. Где же найти такие слова, чем бы их подтвердить?..
– Ладно, одну минутку, – внезапно что-то решив, повторил Дубровин, глядя на подавшуюся к нему всем телом жену. Он быстро вышел в прихожую и вернулся, держа руки за спиной. – Я отпущу твоего самца в том случае, если ты клятвенно пообещаешь мне рассказать своему отцу о положении, сложившемся в связи с твоим аморальным поведением. Только не вздумай обмануть меня, потому что… Я кое-что придумал для верности. Полезай в кровать, обнимай и целуй бронзового супермена, живо!
– Зачем? – Тамара на негнущихся ногах едва подошла к кровати, быстро спряталась под простынею, почувствовав прикосновение к обнаженному телу. – Я не буду!
– Давай, ты, залазь на нее и целуй, куда хочешь, а не то станешь импотентом на тридцать лет раньше положенного срока, – грозно глядя на голубоглазого инструктора, твердо произнес Стас. – Давай, откинь простынь и занимайся делом! У тебя десять секунд на размышление, иначе вылетишь с треском из этой чертовой гостиницы без выходного пособия! И ты не лежи деревом, дорогая, обними юношу, потереби его густые кудри, – властно сказал Дубровин, злорадно улыбнувшись. – У нас мало времени. Федору и Валерке вряд ли понравится увиденное, давай же!
– Не надо! – Тамара закусила дрожащую губу, увидев в руках Стаса фотоаппарат. Она ощутила под пальцами упругое, горячее молодое тело, но теперь эти прикосновения не приводили ее в восторг. Она была готова закричать во всю глотку, только бы этот кошмар поскорее закончился. – Умоляю тебя, пусть он уйдет. Я сама сейчас принесу фотографии, которые тебе нужны.
– Интересно посмотреть, – процедил сквозь зубы Дубровин. Тамара быстро выбежала из комнаты и вскоре вернулась, протягивая Стасу стопку фотографий. Он взял их, взглянул и довольно улыбнулся. – Вы отлично получились! Все свободны.
Парень тут же оттолкнул от себя Тамару, схватил лежащие на полу возле кровати вещи и молнией выскочил из комнаты. Звук закрывшейся за ним входной двери раздался раньше, чем Стас успел прикурить новую сигарету. Тамара рыдала, уткнувшись в подушку. Дубровин смотрел на ее сотрясающееся тедо, борясь с желанием сказать еще что-нибудь обидное, убийственное.
– Хватит сопли размазывать по постели, прими душ. Сделай что-нибудь с лицом. Ты должна встречать детей с восторженно-радостным выражением, улыбаясь. Как-никак папа приехал – праздник начался, – грубо произнес Стас, выходя из комнаты. – Включи кондиционер, пусть сменится воздух. Или тебе нравится запах разогретой спермы?
Дубровин закрыл за собой дверь, услышав, как Тамара разрыдалась еще громче. Он вошел в соседнюю комнату, служившую гостиной. Открыл бар, достал бутылку водки, покрутил ее в руках и поставил на место. Нет, хмелеть ему не хотелось. До приезда мальчиков нужно было принять душ, привести себя в порядок и разыграть перед ними очередную сцену радости от встречи. Стас боялся признаться себе в том, что Федора он вообще не хочет видеть. Мальчик, по сути, не сделал ничего дурного, но все-таки неприятный осадок от его поступка изменил отношение к нему отца навсегда.
Недавние события пронеслись перед глазами Дубровина, как пленка кинофильма, прокручиваемая со слишком большой скоростью, чтобы не осталось времени на анализ, лишние раздумывания. Стасу было нелегко. За короткий срок он пережил несколько потрясений: предательство сына, жены, тяжелый разговор с тестем. Но результаты обнадеживали – скоро Дубровин должен был получить полную свободу от всего, что все эти годы не давало ему воссоединиться с Дашей. Он подписал приговор своей семейной жизни, не испытывая никаких угрызений совести. Стас даже был благодарен Тамаре за то, что своим поступком она ускорила развязку. Ее отцу не улыбалась перспектива увидеть фотографии своей дочери в объятиях какогото загорелого юнца. В свете изменений в работе, которые были не за горами, имидж его и его семьи должен оставаться незапятнанным. Между тестем, которого Стас в мыслях называл бывшим, и Дубровиным был заключен договор, согласно которому официально он пока будет оставаться его зятем. Совсем небольшой промежуток времени отделял обоих от желанного повышения по работе. Для обоих мужчин это было важнее чего бы то ни было. Они были готовы на жертвы ради достижения своих целей.
Дубровин оглянулся, встретившись с огромными глазами Даши. Таких глаз не бывает в реальной жизни. Она – девушка из снов, страны грез. Неужели скоро он сможет прямо смотреть в эти два плещущихся озера и не отводить взгляд?
– Даша, милая, я пока не могу рассказать всего.