Негде, в тридевятом царстве,
В тридесятом государстве,
Жил был славный царь Дадон.
Смолоду был грозен он
И соседям то и дело
Наносил обиды смело;
Но под старость захотел
Отдохнуть от ратных дел.
- Ну-ка, Уотсон! Сравните это с фразой из сказки Вашингтона Ирвинга, которую я отметил!
Уотсон раскрыл книгу Ирвинга и снова прочел уже знакомое ему начало "Сказки об арабском звездочете":
- "Смолоду он только и делал, что разорял и грабил соседей, а состарившись и одряхлев, возжаждал отдохновения..."
Он хотел было продолжить чтение, но Холмс остановил его:
- Достаточно, друг мой! Благодарю вас... Ну, что? Вы и сейчас станете уверять, что это - всего лишь простое совпадение?
- Поразительно, Холмс! Вы не перестаете поражать меня своим чутьем криминалиста.
- Я бы скорее назвал это чутьем литературным, - возразил Холмс. Однако суть не в этом. Надеюсь, теперь вы понимаете, Уотсон, что оснований для серьезного расследования тут больше чем достаточно.
- О, да! Но теперь, насколько я понимаю, дело за малым. Надо взять книгу Ирвинга... Какое счастье, что она оказалась в вашей библиотеке!.. И сравнить ее...
- С пушкинской "Сказкой о золотом петушке?" Да, Уотсон, вы поразительно догадливы. Без сомнения, мы так и поступим. Но прежде, чем приступить к делу, нам с вами предстоит выяснить еще один немаловажный вопрос.
- Какой?
- Необходимо установить, мог ли Пушкин знать это произведение Вашингтона Ирвинга. Было ли оно ему знакомо.
- Но ведь это и так ясно!
- Как знать, Уотсон! Как знать!.. Необходимо документальное подтверждение. Иначе все наши построения окажутся чистейшей воды спекуляцией.
- Но ведь это сильно осложнит нашу задачу, - огорчился Уотсон.
- Ничуть. Для того чтобы выяснить этот вопрос, нам придется только заглянуть вот в эту книгу.
- А что это такое? - спросил Уотсон, принимая из рук Холмса увесистый том.
Раскрыв титульный лист, он прочел: "Модзалевский. Библиотека Пушкина. Санкт-Петербург, год 1910-й..."
- Это, - объяснил Холмс, - перечень всех книг, имевшихся в личной библиотеке Пушкина.
Быстро перелистав книгу и найдя нужную страницу, он вновь сунул ее к самому носу Уотсона:
- А вот и Вашингтон Ирвинг. Видите? В библиотеке Пушкина было, оказывается, семь книг этого автора. И среди них. Ага! Вот!.. Французское двухтомное издание "Альгамбрских сказок" Гляньте-ка! Против этого издания значится: "Разрезан, помет нет".
- Какая жалость! - воскликнул Уотсон. - Вот если бы пометы были...
- О, тогда не было бы никакой нужды в дальнейшем расследовании. Однако том был разрезан, следовательно, мы можем считать по меньшей мере вероятным, что Пушкин эту легенду Ирвинга читал. Таким образом, Уотсон, у нас с вами есть законный повод начать следствие. Сейчас мы вызовем сюда героев легенды Ирвинга и устроим им, как это нам уже приходилось делать не раз в подобных случаях, очную ставку.
- Как? Вы хотите пригласить сюда, в нашу маленькую квартирку, всех героев "Легенды об арабском звездочете"? - испугался Уотсон.
- Зачем же всех, - успокоил его Холмс. - Пока нам будет достаточно двоих. Для начала мы пригласим мавританского султана по имени Абен Абус и арабского звездочета Ибрагима ибн-Абу Аюба.
- А каким образом вы намереваетесь залучить к себе столь важных персон? - насмешливо поинтересовался Уотсон. - Вызвать их повесткой? Или, может быть, доставить приводом? Под конвоем полицейского?
- Справимся без полиции, - улыбнулся Холмс. - Не забывайте, Уотсон, что Абен Абус и Абу Аюб - не живые люди из плоти и крови, а литературные герои. И встретиться с ними может каждый, у кого достанет для этого терпения, знаний, соответствующих навыков, ну и, разумеется, воображения... Взгляните, друг мой! Требуемые лица уже здесь, к вашим услугам. Будьте добры, сядьте за стол и вооружитесь пером и бумагой. Вы будете вести протокол допроса. А вы, господа, благоволите назвать свои имена и звания, - обратился он к героям легенды Вашингтона Ирвинга.
- Мое имя - Абен Абус, о чужеземец! - важно ответствовал первый из них.
- Профессия? - спросил Холмс.
- Султан, повелитель Гранады.
- Благодарю вас. А вы, сударь? - обернулся он ко второму.
- Ибрагим ибн-Абу Аюб, таково мое грешное имя, - тонким старческим голосом ответил тот.
- Род занятий? - невозмутимо продолжил допрос Холмс.
- Главное мое занятие - медицина.
- Вот как? Вы, стало быть, мой коллега? - оживился Уотсон. - Очень приятно! А как же вы говорили, Холмс, что он - звездочет? Звездочет, насколько я понимаю, это ведь не врач, а астроном?
- Лет двести тому назад, - пояснил Абу Аюб, - еще ребенком, я попал в Египет, где провел многие годы, изучая у египетских жрецов чернокнижие и особенно усердно магию.
- Как вы сказали? - изумился Уотсон. - Двести лет назад?! Помилуй Бог! Уж не хотите ли вы уверить нас, что вам более двухсот лет от роду?
- Да, - отвечал Абу Аюб. - Мне удалось отыскать секрет продления жизни, благодаря чему я живу на свете уже более двух столетий. Но так как открытие это было сделано мною, когда я был уже в летах, мне удалось увековечить лишь свои седые волосы да морщины.
- Не отвлекайтесь, Уотсон, - поморщился Холмс. Не забывайте, что мы пригласили к себе этих господ не ради пустой болтовни, а по делу. Притом весьма важному... Мистер Абен Абус. Благоволите сообщить нам, что свело вас с мистером Абу Аюбом?
- Как вы уже имеете честь знать, сударь, - отвечал тот, - я султан, повелитель Гранады. Во всяком случае, я был им до той поры, как злая судьба свела меня с этим наглецом!
- О, лживый старец! - вмешался Абу Аюб. - Не ты ли еще недавно готов был благословлять мое имя и осыпал меня щедрыми дарами!
- Тихо! - прикрикнул на распалившихся стариков Холмс. - Без препирательств!.. Продолжайте, мистер Абен Абус! Мы внимательно вас слушаем.