- А разве это не так? - обиженно вскинулся Тугодум.
- По-моему, это было не совсем так. Впрочем, может быть, я ошибаюсь. Давай проверим. Ты помнишь, каков был первый ее выход в свет? Куда они отправились?
- Кажется, в театр, - неуверенно сказал Тугодум.
- Ну, положим, не сразу в театр. Сперва Татьяну возили по родственным обедам, чтобы, как говорит Пушкин, "представить бабушкам и дедам ее рассеянную лень". Но потом дело действительно дошло и до театра. Так что, если ты хочешь, чтобы мы начали с театра, - изволь!
И в тот же миг мы с Тугодумом очутились в шумной театральной толпе, среди разодетых декольтированных дам и сверкающих белыми фрачными манишками мужчин.
- Какие люстры! - восторженно вымолвил Тугодум.
- Ты восторгаешься так, словно никогда не бывал в театре.
- Да нет, - смутился Тугодум. - Просто я не думал, что без электричества, при одних только свечах можно добиться такого потрясающего освещения.
- Как видишь... А-а, вот и они!
- Кто? - спросил Тугодум, ослепленный великолепными люстрами и успевший, как видно, уже забыть о цели нашего приезда в оперу.
- Татьяна со своей маменькой, с тетушкой, княжной Еленой, да с кузинами, - ответил я. - Вон, справа, в четвертой ложе.
- Верно! - обрадовался Тугодум. - Так мы сейчас к ним?
- Нет, мы пройдем в четвертую ложу слева. Чтобы лучше видеть Татьяну, нам лучше занять место прямо напротив нее. А кроме того, там, в четвертой ложе слева, если не ошибаюсь, сидят люди, хорошо нам знакомые.
- Кто такие?
- Я думал, ты их сразу узнаешь. Это же Антон Антоныч Загорецкий! Помнишь такого? А с ним Молчалин.
- Смотрите-ка! - удивился Тугодум. - И в самом деле Молчалин!
- А почему это тебя удивило?
- Да ведь он такой тихоня. Всегда тише воды, ниже травы. А тут... Вы только поглядите на него!
- Ну, это как раз понятно, - улыбнулся я. - Здесь ведь нет ни Фамусова, ни Софьи, ни Хлестовой... Он здесь в компании сверстников, таких же молодых людей, как он сам. Лебезить особенно не перед кем. Вот он и держится не так, как обычно. Не вполне по-молчалински. Улыбается, острит... Совсем как Онегин в свои юные годы - "двойной лорнет скосясь наводит на ложи незнакомых дам".
- Точно! - обрадовался Тугодум. - Вон он как раз и навел его на ту ложу, где сидит Татьяна.
- Прекрасно! - сказал я - Это нам с тобой очень кстати. Давай-ка послушаем, как они с Загорецким будут судачить на ее счет.
Войдя в ложу, где сидели Молчалин и Загорецкий, мы с Тугодумом скромно пристроились на креслах, расположенных за их спинами. Молчалин же и Загорецкий, нимало не смущаясь присутствием посторонних людей, довольно громко перемывали косточки бедной Татьяне.
Первую скрипку в этом диалоге двух сплетников играл Загорецкий. Молчалин же сперва только подыгрывал.
Загорецкий
Кто это с правой стороны
В четвертой ложе?
Молчалин
Незнакомка.
Загорецкий
Вы оценить ее должны
Обычно судите вы тонко
И очень метко.
Молчалин
Недурна.
Загорецкий
По мне, так несколько бледна.
Вы не находите?
Молчалин
Конечно.
Загорецкий
И сложена не безупречно.
Но отчего умолкли вы?
Зачем так скоро замолчали?
Ужель боитесь суетной молвы?
Молю вас, продолжайте дале!
Я мненье ваше знать хочу.
Молчалин
Уж лучше я, пожалуй, промолчу...
А впрочем, для чего таиться?