Что тут можно сказать?
Нынешний состав КРЕМАТОРИЯ отличается программной попсовостыо — как в саунде, так и в подходе к выступлению. Последнее представляет собой довольно постное и помпезное перепевание великих кремовских хитов всех времен. Уже на первой вещи — собственно «Крематорий» — начинаются взметнутые руки, пляски. Чем ритмичнее вещь, тем оголтелее пляски. Все это снимает телевидение, и народ радостно прыгает при виде телекамер. Отношение в совке к ТВ специфическое: увидев направленную на тебя камеру, нужно предельно оскалиться и имитировать всенародный праздник, какое бы говнище ни творилось на сцене. Все это вызывает ассоциации с Юрием Гагариным — впрочем, там была хоть какая-то импровизация.
Доказывает тезис об отношении масс к происходящему как к мажорной дискотеке взрыв тинэйджерского катарсиса на композиции "Мусорный ветер" — внедренной в народное сознание телесовком, сплотившим вокруг наших героев новые пласты советских комсомолок.
Больше всего ликуют телевизионщики и лабораторская тусовка: отсняли тот самый «рок-н-ролл», который так пропагандируется Р.Федоровым, Д.Шавыриным и прочими великими летописцами советского рока. Хотя, будем справедливы, для рок-лаборатории, которой всегда двигали менее «демократические», чем КРЕМ, интересы, все это — весьма неплохо.
Выступление КАЛИНОВА МОСТА знаменательно возвращением Васи Смоленцева — но при сохранении Бугайца. Сценически одухотворенный русский Вася, конечно же, куда больше подходит Ревякину, чем похожий на "спившегося Мефистофеля" Бугаец.
Такой вариант МОСТА — чистый аналог АЛИСЕ, где при вернувшемся Шаталине сохраняется Чумычкин. "Эх, клевый у нас был гитарист, хорошо бы его вернуть…" Если бы еще всем выкинуть сомнительные позднейшие приобретения! МОСТУ — Бугайца,[13] АЛИСЕ — Чумычкина… ГРАЖДАНСКОЙ ОБОРОНЕ — Фирсова… Слава Богу, последний хоть ни на чем не играет.
Сыграл МОСТ в данном уникальном варианте, увы, вещи три — дешевый тусовщик, жаждущий АЛИСЫ, поднял свист, что МОСТ доканало. Ревякина в итоге после концерта увезла «скорая» — с нервным срывом.
АЛИСА. В конце — старые хиты, а так — новая программа, фрагментами исполненная на злосчастном 7-м ленфестивале.
Совершенно мистическая вещь «Шабаш», посвященная памяти Башлачева /СашБаш-Шабаш/:
Удивительно точный образ Ленинграда.
Короче, классически по-кинчевски сделанная вещь типа "Театра Теней" — в духе славянских языческих песнопений — с наращиванием темпа и постоянной темой.
"Жар-шуга" — вещь, непредставимая без учета кинчевского взаимопроникновения с Ревякиным.
"Бес паники" — отличная игра слов с аллюзией на фирменную алисианскую бесовщину.
Игры слов вообще очень много — например, «Весла» на стихи китайского поэта Су Ши = "Суши весла".
"Новая кровь" — вещь очень личная и очень жесткая.
И все же в виде квартирной акустики это все звучит сильнее — как крик души, порез вен:
А в электричестве все, конечно, получается очинно красиво, от зубов отлетает аранжировка, но вот боль и надрыв теряются. Вместо драматического рокера выходит поверхностно-эффектный попсовик.
…Акустика, наверное, простейшая форма исповеди. Когда же человек думает о виртуозном электричестве, звуковой солидности… Чумычкин, безусловно, отлично владеет гитарной техникой, флажолетами и т. п. — и можно понять Кинчева, завернувшегося на гитаристе-профессионале. Но вряд ли можно такому человеку, пусть и прекрасному гитаристу, объяснить, что такое исповедальность, явленная в роке.
Вскоре после «Крыльев» МОСТ действительно избавился от Бугайца. Последний вроде бы отправился в Новосибирск — восстанавливать свой КОМИТЕТ ПО СПАСЕНИЮ ПОГИБШИХ АЛЬПИНИСТОВ — и слава Богу: там он на своем месте. МОСТ без Бугайца мы, однако, не увидели: Ревякин заболел психическим расстройством, и родители забрали его к себе в Читу, где положили в местную психлечебницу. Там он и находился, когда верстался номер.