17 ноября 1841 года
— Как принятая конвенция о проливах между Великобританией, Францией, Россией и Османской империей повлияет на торговлю в Черном море? — Вадим читал вслух статью из чернового варианта нового журнала "Вестник". Ханна Волович молча сидела напротив, за кухонным столом и любовалась осенними пейзажами Петербурга.
Она пришла пораньше, поймав Вадима за завтраком, чтобы вручить черновики новых журналов. Вестник рассказывал Петербуржцам об экономических делах страны и мира, Модник рассматривал новинки Французской, Английской и да, Российской моды. Оба журнала велись на русском, но Ханна предложила выпускать переводы для желающих.
— Интересно, — Вадим отложил черновик и постучал костяшкой пальца по скорлупе яйца, — А что за типография?
— Император захотел журнал о лошадях и охоте, они пока производство разворачивают, я договорилась выпустить несколько мелких партий.
— Отлично! Нужно арендовать, а лучше купить или построить свою. Я разберусь. В любом случае хорошая работа, — Вадим улыбнулся, — и мы сделаем ее отличной. В Модника добавим несколько страниц в конце, выбираем обложку. Все иллюстрации сделаем цветными. Для Вестника же я сам буду писать главные статьи, с проливами хорошо, но добавим перчинку. Я напишу вариант для печати, еще тебе же нужно будет распечатать для меня несколько тиражей книг.
— У нас не будет проблем с цензурой? — Ханна прикрыла глаза, чтобы вдохнуть богатый аромат зеленого чая, присланного Вадиму прямо из Китая.
— Нет, это учебники, а не восхваление французской революции. Все будет официально.
Вадим зацепил пачку свежих писем и стал одеваться.
— Вас подвезти?
— Нет спасибо, Вадим Борисович, меня уже ждет экипаж, — попрощалась Ханна и ушла. Вадим взглядом проводил ее, прежде чем сам поехал в Заводское. В редкие моменты он позволял себе думать на отвлеченные темы. Пока он спускался по лестнице и садился в карету, в голове у него проносился распорядок дня, шаги к промежуточным целям, график на ближайшие несколько лет и вычисления. Вероятности реализации тех или иных планов, критерии оценки его знакомых, друзей, известных политиков. Разница между той Землей, куда его послали и где он оказался в итоге. Вероятности противодействия, угрозы, самые опасные из известных группировок, влияние личностного отношения, репутационные угрозы. И меры противодействия, сценарии действий или бездействия для предотвращения угроз. Вадим грустно улыбнулся, зевающему Егерю, который сидел на месте извозчика и читал газету.
— Что сегодня пишут?
— Здравствуйте, Вадим Борисович, сегодня обсуждают реформы графа Канкрина.
— Аааа, серебряные билеты, — протянул Вадим, открывая дверь, — меня больше беспокоит безработица в армии.
Ступенька кареты слегка прогнулась под Вадимом, прежде чем он сел и достал письма. Сначала письма от родственников, потом деловая переписка и на закуску светские приглашения. Не смотря на чудовищную занятость, даже Вадиму приходилось навещать знакомых в случае болезней, свадеб, похорон и крупных праздников. Обычно такие визиты не оставались без ответов, и коварные знакомые мстили ответными визитами, безвозвратно и с чистой любовью отнимая у Вадима время. Поэтому он внимательно следил за различного рода приглашениями и встречами.
Первое письмо пришло от Бориса Владимировича из Оренбурга. Последние полгода, прибыль с продажи старых армейских ружей в Китай шла напрямую к отцу, для покупки земли под лен, пшеницу и коноплю. В Заводском Вадим уже заказал новые ткацкие станки, чтобы не дать англичанам заполнить рынок хлопком. Отец писал о печальных делах Империии Цин, которую Англия вынуждала подписать позорный мир, и делах Ли Си Цина, которые шли в гору. Китайский партнер смог прославиться как единственный успешный военачальник Китая, подорвав в порту два английских корабля с припасами. Вроде мизер, но в это время по Тихому океану ходило не больше пары десятков больших кораблей. Европейские страны держали флоты у Африканских, Индийских или Американских колоний, слабо беспокоя Японское море. Сил тратили мизер, так на данный момент Англия потеряла не больше пятисот человек из четырех тысяч задействованных. И этого хватало против девяносто тысяч китайцев.
В общем, китайцы оказались на редкость паршивыми воинами, которые успели потерять больше десяти тысяч.
— Значит, в следующем году подпишут капитуляцию, — Вадим постучал пальцами по раскладному столику в салоне кареты, — если не вмешаться.
Следующие письмо пришло с Дальнего Востока. Восточный друг радовался первому каравану и рассказывал о строительстве с его стороны шоссе до Иркутска. Вадим понимал, что одного шоссе будет мало, тем более что со стороны Урала еще не шло никаких шоссе в сторону Сибири. Нужны были железные дороги, а еще лучше корабли.
Карета развернулась и остановилась рядом с железнодорожной веткой, на которой стоял состав. Рабочие инструментальной фабрики грузили партию станков под производство нарезных стволов для Тульского оружейного завода. В Сестрорецк отправили раньше.
— О, Вадим Борисович! — на станции Вадима встретил Алексей, — а я здесь записывал габариты составов.
Вадим молча наклонил голову вбок, выражая интерес.
— Сейчас на заводе готовим наши экскаваторы, вернее Дмитрий готовит. Он, как выздоровел, сразу к нам прибежал, вернее пришел, — принялся объяснять Алексей.
Они пошли в сторону каретного завода Нева. За Вадимом молча шел Егерь, приглядывая за рабочими и окружением.
— И что, много придумал? — поинтересовался Вадим.
— Честно говоря, почти ничего, вернее, за нас все уже придумали англичане, первые пять экскаваторов, которые сейчас строят дорогу от них же. Ну Дмитрий и подсмотрел конструкцию.
— Англичане взвоют с лицензией.
— Не взвоют, — заверил Алексей и открыл двери гаража.
В кирпичном боксе богатые французские корпуса ставили на новые торсионные подвески взамен рессорных. Начиная с лета этого года торсионны стали делать полностью стальными. Цена вырастала, но меркла в сравнении с уменьшением массы подвески, ее долговечности и повышенном комфорте на дорогах.
Через приоткрытую дверь мастерской Алексей показал Вадиму новый прототип экскаватора. Неказистый, страшненький монстр рождался в муках. В муках Дмитрия, который матерясь приспосабливался цепные лебедки для рабочих механизмов.
— Мощь! — Алексей гордо поднял палец, — мы сейчас думаем, на что его поставить, чтобы по железным дорогам можно было перевозить.
— Так, на железную дорогу и ставьте, — Вадим пожал плечами.
— Вадим Борисович, вы давайте дальше без меня, а мне срочно придется вас покинуть, — извинился Алексей и пошел в мастерскую к Дмитрию.
Закончив осмотр фабрик, Вадим наведался в местное управление, где застал спор. Максим и мастер Уманский общались с иностранными гостями.
— Нет, мы не можем устроить вам экскурсию. Нет, это правила и они касаются всех, — из-за закрытой двери донесся уставший голос Максима.
Ему отвечали с сильным акцентом:
— Но подождите, мы прошли огромный путь, чтобы узнать о новой краске.
Вадим постучался в дверь и зашел в кабинет. Максим сидел напротив двух гостей за столиком, пока мастер Уманский молча стоял, изображая вешалку.
— Я не помешаю? — улыбнулся Вадим.
— А вы? — поинтересовался гость с голубыми глазами и зачёсанными набок белокурыми волосами. Он покачал ухоженными усами, которые сочетались с белой рубашкой под белым же костюмом.
— Беркутов Вадим Борисович, владелец.
— Очень приятно, — гость робко улыбнулся и поднялся, чтобы пожать руку.
— Не ожидали? — спросил Вадим.
— Честно, мы не надеялись, что застанем вас на месте, — гость сжал губы от крепкой хватки.
— Вы издалека?
— Я из Голландии, мой друг из Дании.
— Я могу устроить вам экскурсию, но только по открытым производствам. У нас производят оружие, а туда доступ закрыт.
— Хорошо,/(-) /согласился гость из Дании, схватив товарища под локоть.
— Секунду господа, — Вадим повернулся к Максиму, — Максим, выпиши, пожалуйста, пропускные.
— Хорошо, — Максим пошел к рабочему столу.
— Мастер Уманский, станок готов? — спросил Вадим и достал из нагрудного кармана маленький конверт.
— Вы достали? — удивился мастер, заглянув внутрь.
— Сделал, — не стал скромничать Вадим, когда Уманский высыпал на ладонь квадратные заготовки с продольными отверстиями. Насадки на новые станки для грубого волочения, то есть для протягивания металлического прутка в проволоку.
— А какой диаметр? — спросил мастер.
— Миллиметр, — уточнил Вадим, и Уманский скривился. На всех производствах Заводского постепенно вводили метрическую систему, переучивая на нее всех работников. Пока шло медленно, после рабочей смены мастера с ленцой подходили к новым вечерним занятиям, чего нельзя было сказать о молодежи, которая хваталась за шанс получить образование.
Вадим как мог, торопил одного митрополита с открытием детских школ в поселке, но в церкви возникло несколько скандалов после тестирования. Вадим даже вспоминать не хотел, какую грязь откопал.
— Пропускные, — подошел Максим с листами для гостей.
За год предприятия из отдельных избушек перебрались в кирпичные цеха на пятьдесят человек. Оружейный завод выпускал по пять сотен револьверов всех вариантов в месяц. Отдельно учитывались револьверные карабины и нарезные стволы для новых однозарядных винтовок российской армии под папковый патрон центрального боя.
Недавно Максим начел расширение фабрик, заложив фундамент под здания совсем иного масштаба. Там мастера не будут биться локтями, работая за станками.
— Это все, конечно, замечательно, но почему вы не продаете рецепт? Ваш завод не может обеспечить все заказы, — поинтересовался гость из Нидерландов.
— Все так, — согласился Вадим, — поэтому, мы думаем о продаже красок в виде порошка. Конечно, ближайшие страны мы оставим для себя, но вот в Азии, Африке и Аравии мы будем рады партнерам.
— Хке, — закашлялся голландец и заговорил на немецком, обращаясь к товарищу из Дании, — да эти русские, совсем обезумели.
— С нами все в порядке, — ответил Вадим на немецком, из-за чего голландец выругался уже на родном, — какая мне выгода, продавать вам рецепт?
— Вы понимаете, что рано или поздно, его раскроют? — спросил датчанин.
— Конечно, но к тому времени у меня будет не этот заводик, — Вадим показал на пару дымящихся труб, — а огромный комплекс, который будет и краску делать, и ткани красить и одежду шить. Да и потом, вы думаете, что мы один раз придумали и больше не сможем?
— Только жизнь покажет, — по-философски заметил датчанин.
Вадим открыл двери столовой и пригласил гостей внутрь. Они стряхнули ноги от снега и зашли в просторный зал с длинными столами и лавками. В теплом помещении столовой пахло домашней кухней. Повара у раздачи приветливо улыбались, накладывая порции. Вадим взял поднос и встал в очередь. Гости переглянулись и встали рядом.
— Лариса Петровна, чем сегодня порадуете? — спросил Вадим, потирая руки.
— Вадим Борисович, сегодня уха на первое и картошка с котлетками на второе.
— Да вы змей искуситель, Зинаида Петровна, — пошутил Вадим.
В ухе плавали аппетитные кусочки карася, морковки и лавровый лист. Простой суп, но с черным хлебом и перчиком отлично поднимал настроение у рабочих сразу перед вторым. /Картошкой пюре/ с маленькими кусочками лука и жареными котлетами, хрустящими снаружи и мягкими внутри. По возможностям в буфете покупали сладости, обычный обед шел всем рабочим по умолчанию. Сладости же кто относил домой, кто ел с чаем.
— А у вас здесь интересно, — заметил гость из Дании, рассматривая рабочих в разноцветных комбинезонах. Форму все носили однотипную, но, например, маленькие значки на груди говорили о разряде мастера. Система еще проходила проверку и пока скорее служила визуальным показателем. Как хорошо рабочий знает свое дело, какое обучение прошел, куда ему можно заходить на территории завода, а где его быть не должно.
— Мы пробуем, ввели смены по восемь часов. Рабочие по вечерам или домой или учатся, — Вадим раздумывал, пока объяснял гостям. Для них он просто диковинка, выскочка. — Ладно, спасибо, что пришли. Если решитесь на посредничество, то буду рад. Сейчас я вынужден вас покинуть.
Так, он не очень тонко намекнул гостям, что пора и честь знать. Они поняли и засобирались.
На выходе с завода Вадима ждала карета до дома, где слуга приготовил чистый костюм для вечернего бала.
— Наконец-то! — в проходе топтался Алексей и встречал студентов из университета, которые пришли на практику, — господа, внимание! Я передаю вас в умелые руки мастера Уманского. Знатного оружейного конструктора!
Вадим улыбнулся и пошел к экипажу, где тихо сидел Егерь с газетой. Вадим уезжал, провожая завод и стоянку карет. Извозчики стали частью поселка, постоянно курсируя между столицей и будущим пригородом.
Алексей взглядом проводил тяжелую карету Вадима и свистнул, чтобы привлечь извозчика. На его зов откликнулся черный экипаж с закрытым салоном и зашторенными окнами. На улице стоял холодный ветер, и Алексей поежился, поправляя воротник.
— Куда, вашблогородь? — спросил извозчик.
— Давай в Вестник, закажу подшипников, — прокряхтел Алексей, залезая внутрь, — а, вы?
Спросил он у пары недружественного вида человек, которые встретили его в салоне. Ответа услышать не получилось. Сильный удар по голове и наступившая тьма сильно испортили первое впечатление. Алексей несколько раз просыпался с сильной головной болью и чем-то пахнущим медью на лице. Хоть шторы и закрывали окна, но Алексей видел сквозь маленькую щелку мелькающие пейзажи. Его везли в порт на юге столицы. Местами очень нелюдимое место, где прятали контрабанду. Как противодействие протекционистской политики Николая ушлые торговцы из Англии тайком завозили сигары, кружева, бархат, тюль.
Все это Алексей вспоминал, пока его под руки тащили по холодному полу какого-то склада, где у стен горами лежали подушки. При этом суровые на вид люди раскладывали ружья, тесаки и даже чугунные гранаты. Громоздкие, не очень надежные, но опасные в штурме.
— Что? Зачем вы его сюда притащили? — на Алексея показали толстым пальцем. Голос звучал глухо и казался знакомым.
— Седой, ты что ли? — просипел Алексей и с трудом поднял заплывшее лицо.
— А ты? Впрочем, не важно, несите его в подсобку, — скомандовал Седой.
Последнее, что увидел Алексей, прежде чем его заперли, это как головорезы катили маленькую пушечку. Наверное, сняли с корабля.