3 декабря 1841 год.
— Ах извольте, я щас блева, бэээ — это было первым, что услышал Лорд Вескер, после того как у него перестало свистеть в ушах от истошного вопля одного на редкость полнокровного чиновника таможни. Мир вокруг, в частности кабинет еще оставались покрыты какой-то красной пеленой, пока Вескер не достал белоснежный платочек, который чудом не испачкался в этом дурдоме. Перед глазами замаячили ноги обеспокоенного секретаря, который до этого полез посмотреть в окно, что же там случилось с его ненаглядным хозяином. Сейчас же бедный секретарь перегнулся через подоконник и украшал уже покойника непереваренным обедом.
Вескер протёр лицо платком, и мир вокруг сразу вернул краски помимо красного. Англичанин встал из-за стола и ушел не прощаясь. Вверх по лестнице бежали еще слуги и пара телохранителей, которые раздавали подзатыльники русским.
— Сэр, с вами все в порядке?
— Да, быстро уходим, — Вескер тростью оттолкнул от себя перепуганную горничную.
— А кровь?
— Не моя, — проворчал Вескер спускаясь. Телохранителей он набрал из числа военных. Посольству разрешался штат сотрудников и охрана из Британской Империи.
Они погрузились в карету и быстро уехали. Вескер с кислым лицом сидел в салоне, даже не стараясь вытереть кровь с дорогого пиджака, рубашки, брюк и любимого котелка. Все его мысли заполнило более чем эффектное предупреждение. В то, что это могла быть ошибка — Вескер не верил. Сейчас он только хотел запрятаться в посольстве и уже оттуда разрешить неприятный инцидент. Английский гость в доме высокопоставленного чиновника, которого еще и убили, складывались в рецепт для проблем. Без Джорджа ему приходилось лично восстанавливать связи, которые пропавший помощник выстраивал годами. Они только добились согласия от Новгородских торговцев, чтобы на их кораблях возить контрабанду, как Джорджу приспичило покусать этого Русского. Вескер тяжело вздохнул, ведь он сам одобрил все действия, недооценив вражескую группировку. А теперь еще и это. Не только потеряли Новгородцев, но и пропуск в доки.
— Кто-то обязательно должен заплатить, — Вескер поудобнее устроился на бархатной подушке, смирившись с мыслью, что придётся менять всю обивку в салоне, — и я знаю, с кого начать.
***
По стенам переулка промчались грозные тени. Фанни в лёгкой шубке прижалась спиной к запасной двери отеля. Наученные внезапным визитом в прошлый раз, служащие предупредили актрису о незваных гостях. Фанни не стала испытывать удачу, схватила вещи, билет на корабль и побежала. В коридоре, она чудом разминулась с парой громил лорда Вескера.
Корабль уходил только на следующее утро, но Фанни не собиралась оставаться в Петербурге кому-либо на милость. Она проверила улицу и выбежала, чтобы поймать извозчика.
— Куда, барыня? — спросил здоровенный мужик с загорелым обветренным лицом. Он сидел в шубе и правил санями, которые все чаще появлялись на улицах Российской столицы.
— В порт, — с акцентом попросила Фанни и обернулась.
Из проулка вышли люди Вескера и закричали.
— Эй, стоять! Остановись!
Извозчик стегнул коня и помчался дальше, оставляя бугаев у дороги. Но они недолго горевали, побежав к карете у главного входа в гостиницу.
— Быстрее, нас догоняют, — попросила Фанни. Извозчик захохотал и снова стегнул коня.
— Не бойся, не догонят.
— Мы знакомы? — Фанни закрылась кожаной сумкой с вещами.
— Нет, но меня послал ваш знакомый, он не хотел, чтобы с вами что-нибудь случилось пока вы в столице.
— А потом? Если я не хочу помощи "знакомого", — Фанни могла подумать только об одном человеке, который мог, но не стал забирать жизнь.
— А потом, вы свободны как ветер.
Фанни закуталась в шарф и надела перчатки, а то нежная кожа на пальцах начнёт трескаться. Вообще, за последние дни у неё вокруг глаз появились маленькие морщинки!
— Приехали, — извозчик остановился у причала, где ждал корабль, — капитан примет вас на борт уже сегодня, все обговорено.
— Спасибо, — натянуто протянула Фанни и побежала на борт.
Егерь проводил девушку взглядом, покачал головой и отправился встречать англичан. Приказ был никого не отпускать, пока актриса не уплывёт.
Фанни же нашла номер и закрыла дверь на замок. Новый пароходный лайнер страшно шумел. Дрожь от машин проходила через все палубы. Но нашёлся и приятный момент — в отличие от парусного корабля, на котором Фанни приплыла в Россию, здесь хватало горячей воды.
На следующий день, когда Петербург скрылся за утренним горизонтом, Фанни вздохнула и с некой тоской пустила бумажный самолётик, который подхватил окрепший ветер и унёс за волны.
— Простите, я ищу английскую подстилку, не знаете, где я могу ее найти? — раздался женский голос, от которого у Фанни перехватило дыхание.
Они стояли одни на смотровой площадке. Другие пассажиры пока размещались в каютах.
— Мой русский нет так хорош, я наверное вас не поняла, — нервно усмехнулась Фанни и упёрлась спиной в перила.
— Я. Ищу. Английскую. Подстилку, — по словам выговорила Облачко. Она стояла под ветром в лёгком платье, поверх которого надела пальто, — И думаю, что нашла!
— Нет, подождите, вы ошибаетесь! — Фанни захотела закрыться руками и закричать, но незнакомка оказалась на удивление сильна. Она подошла и впилась ей в губы. Тепло другого человека смешалось с чем-то холодным, колючим, плотным, что быстро наполняло легкие. Фанни закашлялась, но Облачко не отпускала, ее глаза загорелись и по белому туману в легких Фанни побежали змейки молний. Актрису тряхнуло, но Облачко зубами вцепилась ей в нижнюю губу улыбаясь. Ноги подкосились, и она осталась висеть в железной хватке, пока наэлектризованный пар сжигал Фанни изнутри.
Облачко отпустила актрису, когда от той запахло жареным, кожа вокруг рта и носа потемнела и из них пошел чёрный дым.
— И чего он вас жалеет? — выплюнула Облачко и растворилась в воздухе.
***
5 января 1842 года
Трущобы менялись. Среди каменных домов перестали нарастать землянки и лачуги из подручного мусора. По улицам гуляли люди, с радостью встречая патрули дружинников. Заведения вроде борделей перешли в законную область, серая полоса осталась конечно, но движение пошло. Вадим же с радостью за серый доход обходил потайные бойцовские клубы, игорные дома и питейные где обычные рабочие выпускали пар, а люди побогаче деньги. В районе открылось несколько церковных школ для беспризорников и целый технический колледж, где обучали подмастерий.
В качестве разнообразил Вадим ввёл в бывшие трущобы культурную программу, как и в Заводском, поставив большую ёлку на Рождество. На скромных уличных танцах знакомились молодые парочки, которые надеялись выбраться из болота нищеты. Среди бывших разнорабочих встречались дети офицеров, низшие чиновники, разорившиеся дворяне и бежавшие крестьяне. Город кормил всех в той или иной степени.
Вадим закурил. Главным двигателем идеи с дружиной оставался Месечкин, который расписывал императору каждое достижение, как титанический сдвиг в борьбе с преступностью. Чтобы доказать свою правоту перед конкурентами, он даже завел статистический отдел. В третьем отделении оценили идею и приказали в каждом областном городе завести по паре счетоводов, которых сразу загрузили бухгалтерией, подсчётом убытков от пожаров и так далее.
Заказы на картотечные шкафы вырос в несколько раз за последние месяцы. Вадим всем говорил, что это совпадение и путь к прогрессу государства: от пыльных книг к отсортированным папкам.
— Ты о чем задумался? — спросил Анатолий Демидов, когда они сидели у Вадима в квартире после рождественских праздников.
— О делах. Чувствую себя как бурундук, который считает орешки, сидя в норке. Раз и мы поставили экскаваторы для железной дороги, два и на Сестрорецк добрались все станки для нарезных стволов, три и запущено производство гребных винтов…
Анатолий показательно зевнул.
— А я думаю, что ты как старый паук, который застрял в паутине в тёмном углу! Сколько можно прятаться? Засел в квартирах, только в торговом доме мелькаешь.
— Тебе мало прошлого раза? Кого из нас похитили, а кого потом даже на порог не пустили, — нахмурился Вадим. Отношения с Городовым улучшить не получилось.
— Печальная история, — согласился Анатолий и пригубил вина, — с меня как с гуся вода. Я всем рассказал о твоём карманом револьвере!
— Да, в тире отбоя нет.
— А с Людой, — он пожал плечами. Анатолий только год назад расстался с родственницей того самого Наполеона!
— Бывает, — отмахнулся Вадим.
— Подожди, может еще раз поговорите? К себе они тебя не позовут, но… — Анатолий загадочно сверкнул глазами, — ты же не забыл, что у нас с Варей весной свадьба?
— Забудешь тут. Помню и даже подарок подготовил! — Вадим ответил своим загадочным взглядом.
— Ну? Не томи!
— Только для вас! И только один раз! Путешествие до берегов Испании, на моем быстрейшем корабле! Отдохнёте после свадьбы, сбежите от суеты. А потом обратно он вас же прокатит по средиземному морю…
Вадим сделал драматическую паузу.
— А-а-а-а, вот ты жук! По средиземному морю и остановка в Османской Империи? Скольким ты заплатил, чтобы меня назначили?
Вадим аж зашипел от возмущения, за новое платье для жены и трех дочек министр иностранных дел даже не счёл это за просьбу. Мелочь, по сравнению с возможным чеком покупки или очередью.
— Ты мне нужен, — начал издалека Вадим.
Анатолий нахмурился и провел пальцем по краю бокала.
— Скоро будет война, на самом деле много войн…
— Ты так уверенно говоришь, как будто тебе кто-то сверху шепчет, — Анатолий поискал чего покрепче. Вадим услужливо открыл комод и протянул бутылку бурбона. Анатолий откупорил крышку и вдохнул аромат трав.
— Ты читал Лондонский договор?
— Ну не лично, — улыбнулся Анатолий, но быстро замолчал, сообразив, в какую сторону идет разговор. — Османы?
— Они в первую очередь, но будет во вторую, в третью и четвертую, — Вадим замер, держа в руке виски, — у меня есть немного денег, — Анатолий хмыкнул, — подожди, не перебивай! Так вот, я хочу проспонсировать поход в Азию. Снова.
— Это там, где тебя чуть не убили? Одного раза не хватило? — припомнил Анатолий.
— Чуть не убили… да, — Вадим грустно улыбнулся и потер свободной рукой шрам на груди, — в любом случае это отличная возможность двигаться так, чтобы нам не могли мешать прямо и очень, очень боялись. Англия в новую войну с Афганистаном пойдет, лишь бы мы не добрались до жемчужины.
— А она нам нужна? — задал риторический вопрос Анатолий.
— А вот я тебя удивлю! Слушай: — Вадим наклонился, — Ни-хре-на! У нас уже есть все, ну во-о-о-от вообще. Бери и копай, найдёшь золото, серебро, уголь. Пока нет людей, есть крестьяне, но они еще не люди, а пленные.
Анатолий отвернулся, он нервно стучал пальцем по хрустальному бокалу с виски.
— Вадим, без надзора что могут крестьяне? Они ни читать, ни писать не умеют, всю жизнь живут при помещике, а ты вот так хочешь взять и отправить их в свой Заводской.
— Почему же просто так? Мы через месяц открываем училище, — удивился Вадим. — Сначала в него пойдут уже работающие мастера, потом ученики новых крестьянских школ. Пять лет и ты не распознаешь в человеке крестьянина. Будет рабочий, гордый своей работой, любящий семью, квартиру, знающий, что его ждет в ближайшие пять — десять лет. Это очень дорогого стоит!
— А кормить их кто будет? Бабочками никого не накормишь, — решил выложить последний аргумент Анатолий.
И Вадим как-то уж слишком долго молчал.
— Да ладно? — не поверил Анатолий, — ты совсем сдурел с китайской кухней?!
— Да при чём здесь китайская кухня? — не стал отнекиваться Вадим, — будут не совсем бабочки, и не только бабочки. На самом деле все будут есть и никто и слова не скажет!
Анатолий сидел с открытым ртом. Манеры дали трещину перед лицом такого издевательства над людьми.
— Демон!
— Ну-у-у-у, ты почти угадал, — Вадим допил виски и потянулся к лимону, чтобы закусить.
— Что тебе сделали рабочие, чтобы ты их всякой гадостью кормил?
— Почему гадостью? Это мы с тобой сидим и пьем гадость, — Вадим показал на бутылку, — курим гадость, нюхаем гадость. Но будет еще хуже, если я не займусь вопросом мирового продовольствия.
На последней фразе Вадим надул щеки, чтобы показать важность.
— Ха, — пробило Анатолий, — ха! Ты так пошутил? Да? С таким серьёзным лицом главное. Я даже поверил.
Вадим долил другу виски и не ответил.
***
Пока Лорд Вескер раскинулся в мягком кресле в гостевой и грелся у камина, попивая виски, он даже не думал, как на окне комнаты появился морозный узор в форме обозлённого женского лица. Подул ветер и лёгкая дымка полетела в сторону центра. К дому, который она никогда не полюбит.
Под серым небом люди отпускали праздники, возвращаясь к работе. В центре еще стояла елка, у которой крутились дети, выпрашивая копейку у прохожего.
Облако остановилась у окна на первом этаже их дворика и разбила стекло. Осколком она порезала рукава пальто, подол платья, выдрала клок волос и оставила отметины на коже, после чего быстро поднялась в квартиру.
В прихожей не горел свет. Стояла тишина, в которой мерным шагом отмеряли время настенные часы. Облако дёрнулась от резкого звука. В комнате зажгли спичку, она зашипела, как бы ругаяясь на того, кто разбудил пламя.
— Мария, тебя долго не было, — Михаил сидел за столом в зале. Он поднес спичку к лицу, чтобы огонек осветил огрубевшие черты лица. Из глаз гвардейца пропал огонёк романтизма и наивности. Бои в городе быстрее оголили его натуру воина, чем это происходило на Кавказе.
— Я, я… — неуверенно начала Мария, как бы невзначай поправляя волосы в том месте, где ни хватало пряди.
— Что? — Михаил спичкой зажег свечу на столе. Он выглядел не расстроенным, не разозленным, а скорее до жути раздражённым, женщиной, которая отвлекала его от дел выходками.
Захарченко встал и подошел с подсвечником в руке. Правая рука висела у него на груди забинтованной.
— Что случилось?
— Он, он…
— Он это тот, с кем ты мне изменяешь? — Михаил говорил спокойно, но в пустой квартире его голос расходился как гром в горах.
— Я не изменяю, — Мария уставилась в пол, — меня не спрашивали…
Она несколько раз дернула рукой к порванному платью.
— Кто?
— Один англичанин…
— Как? Где?
— Пару месяцев назад, он как я пришла в магазин за шляпкой. С тех пор преследовал меня. А, а, а, сегодня решился…
— Имя? — в этот раз в голосе Михаила проснулись нотки гнева. Гнева ни на жену, ни на англичанина, а на себя. Его упущение стало причиной задержки в делах.
— Лорд Вескер.
Захарченко не ответил. Молча подошел к большому шкафу, где висела его коллекция оружия. Он содрал с руки бинты и схватил револьвер с полки.
А Мария тихо проговорила:
— А с этим — проще.