36
Привожу здесь названия пантомим, которые за это время были показаны в Гамург театре Никколини, поскольку я нигде в печати не нашел их. 1771-1773.
Доктор Фауст:
1772 12, 16, 19, 22, 29 октября, 1 ноября.
1773, 22, 23 февраля.
37
Dernier jour du docteur Jean Faust.
Pantomime, dressee sur un plan allemand {1} d'un de nos amateurs du Вена theatre, representee par des Enfants au theatre Imp. et Royal. 1779.
Сие означает:
Последний день Фауста, пантомима, составленная по плану одного здешнего любителя театра и имеющая быть представленною юными воспитанниками его императорского и королевского величества театра.
Под этим заглавием в Вене у театрального администратора появился в 1779 году на французском и немецком языке сценарий пантомимы, в основу которого была положена история Фауста. Любителем театра, написавшим сценарий, был веймарский советник господин Иоганн Фридрих Шмидт, переехавший на жительство в Вену в 1777 году. Автор программы был г. Лаудес. Действие пантомимы происходит в тот день, когда истекает срок контракта между Фаустом и Мефистофелем. Последний изо всех сил старается в этот день обольстить Фауста, чтобы сохранить власть над ним.
Пантомима состоит из двух актов.
В первом Арлекин, слуга Фауста, собирается тоже заняться колдовством и едва не погибает, но Фауст успевает спасти его. Фауст в унынии, он решает отказаться от прежней жизни и засыпает глубоким сном. Ему являются видения Добродетели и Порока, которые вступают в борьбу за него. Он просыпается и объявляет Мефистофелю о своем намерении изменить образ жизни и нарушить договор. Мефистофель пытается соблазнить его плясками и красивыми женщинами.
Во втором акте Фауст вызывает дух своего отца. Мефистофель развлекает Фауста зрелищем свадебного пира некоей призрачной принцессы.
В то время как Фауст наслаждается этим видением, сцена постепенно погружается в темноту. Мефистофель удалился. Из земли появляется фурия с огненным щитом; она подходит к Фаусту и показывает ему начертанные на щите слова: "Твой час пробил". Словно громом пораженный, Фауст закутывается в свой плащ. Все разбегаются. Театр превращается в ад. Фурия бросает щит и направляется в глубину театра, где в ожидании Фауста собрались духи ада. Тут появляются из земли еще четыре фурии. Все пять окружают еще живого Фауста, терзают, рвут, швыряют и таскают его по полу и, наконец, достаточно долго промучив, сбрасывают в отверстую пропасть. Вспыхивает яркое пламя, которое скрывает несчастного.
[Зигмунд фон Бибра].
38
Когда я увидел на афише Имя доктора Фауста, старого знакомого моей Аугсбург юности, с которым я и до сих пор с удовольствием встречаюсь, если удается 1781. повидать его без особых трудов, я вошел.
Общество, которое я застал там, оказалось много изысканней, чем я предполагал, и оно не скупилось на знаки высокого и милостивого одобрения.
Тому, у кого хорошая память и кто не забыл виденные еще в детстве старые импровизированные пьесы, занятно видеть, насколько разнообразны изменения, которым эти пьесы подвергаются при постановке, редко случается, что в двух разных местностях они полностью совпадают. Автор аугсбургского Фауста был, по-видимому, своего рода изобретателем, он включил в пьесу много сцен, каких я еще никогда не слыхал, хотя не раз смотрел эту вещь на подмостках многих дощатых театров. Особенно ярко запечатлелась в моей памяти одна, почти патетическая, сцена между Фаустом и купцом, автором которой мог бы быть Лудовичи {1}, этот Шекспир немецких "главных государственных действий".
Последнюю сцену автор captandae benevolentiae gratia {Ради благосклонности (публики) (лат.).} совершенно переиначил. После того как черт утащил доктора Фауста, он вознамерился утащить и Ганевурста. Тот пустился в переговоры. В конце концов черт спросил его:
"Ч. Откуда ты такой взялся?
"Г. Из Аугсбурга".
Тотчас черт выпустил его и удрал, а Гансвурст обратился к партеру со словами: "Вот видите, господа! Перед жителями Аугсбурга трепещет сам черт!".
Этим к великому удовольствию зрителей и закончилась, в сущности говоря, пьеса. Но к ней еще была прибавлена мораль в александрийских стихах.
[Из "Описания путешествия по Германии"
Фридриха Николаи].
39
В ту пору, когда на немецком театре царили импровизованные бурлески, 1792. когда "главные государственные действия" занимали место трагедий (т. е. в Верхней и Нижней Саксонии с конца прошлого столетия до 1737 года, а в южной Германии еще и позже; так, например, в 1746 году Общество Шуха играло в Майнце импровизированную пьесу о Фаусте; см. Театральный журнал для Германии, 1, 64; в Вене частично до 1769 года), история Фауста часто была темой трагического фарса, который имел успех у простонародья главным образом благодаря сценам, с чертями. Одна ария из этого фарса, ставшая затем народной песней, начиналась словами:
Фауст, о Фауст, настало время,
Фауст, пришел твой смертный час!
Точно так же в те времена, когда в немецких театрах постоянно ставились пантомимы, содержанием их нередко была история доктора Фауста. Еще 14, 16, 28 февраля и 15 мая 1770 года (в последний раз с пражскими добавлениями) общество Везера ставило в Лейпциге пантомиму, полную грубого шутовства, под названием "Доктор Фауст", в которой, говорят, балетмейстер с большой живостью изображал отчаяние Фауста.
Смотри: О Лейпцигском театре письма господину И. Ф. Леве в Poстоке. Дрезден. 1770 {1}."
[Зигмунд фон Бибра].
40
Древнейшую форму сохранила еще та пьеса, которую многие, в том числе и Берлин я, видели 40 лет тому назад здесь, в Берлине, и в Бресдавле в исполнении 1804. труппы, выступавшей здесь время от времени под именем "Шютц и Дрэер". Эта труппа, приезжавшая со своим "Касперле" из южной Германии; ставила много хороших старых вещей, рыцарский драмы, романтические переделки античных мифов, духовные драмы, сюжеты которых черпались из библии и легенд, а также исторические пьесы, как-то: "Рыцарь-разбойник", "Черный рыцарь". "Медея", "Алцеста", "Юдифь и Олоферн", "Аман и Эсфирь" (использованная Гете), "Блудный сын", "Генофефа", "Благородная девица Антония", "Мариана, или Женщина-разбойник", "Дон Жуан", "Траян и Домициан", "Кровавая" ночь в Эфиопии", "Фанни и Дерман" (английская повесть) и др.
Под конец единственным владельцем этого театра остался ныне тоже умерший Шютц. Он выступал здесь в 1807 году, рекомендуя себя как "бюргер и домовладелец города Потсдама", и превосходно исполнял роль слуги, постоянного участника всех пьес и героя специально ему посвященной пьесы "Касперле и его семья", а также роли главных героев Фауста, Дон Жуана и др.
Основным и самым притягательным спектаклем репертуара во всех случаях оставался "Доктор Фауст", всего лишь бледным отзвуком которого был ставившийся как его продолжение "Доктор Вагнер, его фамулус". Пьеса о Фаусте имела раньше и латинское название "Infelix Sapientia", которое в позднейших афишах исчезло.
Лежащая передо мной афиша от 12 ноября 1807 года гласит:
По неоднократному требованию публики:
ДОКТОР ФАУСТ
В четырех действиях
Участвующие персоны:
Фердинанд, герцог Пармский Восемь духов: Мефистофелес
Луиза, его супруга Ауэрхан
Люцинда, ее наперсница Мегера
Карлос, камердинер герцога Астрот
Иоганнес Фауст, доктор Полумавр
Иоганн Кристоф Вагнер, его фамулус Гарибах