Другая пациентка, происходящая от невропатической семьи, маленького роста, dolichocefala, интеллигентная, восьми лет стала онанировать, наученная тому одной подругой, и продолжала делать это и после замужества, в особенности когда бывала беременна. У нее было 12 детей; из них 5 преждевременно умерли, 4 имели дурное строение черепа и выказывали порочные наклонности. Один из них, интеллигентный, с 7-летнего возраста стал заниматься онанизмом, выказывая в этом необычайное упорство; точно так же и другой брат, умственно отставший, стал онанировать с 4-летнего возраста, находя в каждом движении предлог к мастурбации.
Третья пациентка, 4-летняя девочка, идиотка, с огромными ушами, почти не умеющая говорить и страдающая конвульсиями, также проявляет уже эту похотливую наклонность.
Zambaco* только что описал двух сестер, одержимых странной и преждевременно развившейся страстью к онанизму.
[Encephale п. 1-2, 1882.]
N.К, десяти лет, проявляет преждевременное развитие в выражении лица и в поведении; она тщеславна, горделива и предпочитает общество маленьких мальчиков, насильственные действия над которыми она заставляет прощать себе ласками и любезностями. С нею бывали припадки бешенства, во время которых она металась по земле. С 5-летнего возраста она стала проявлять наклонность к краже даже таких вещей, которые могла бы получить даром.
Обладая пылким воображением, она любила прекрасное, но осмеивала Бога. С 1879 года она стала страдать белями (у нее нашли oxinris), вследствие чего похудела. Семи лет она украла какие-то туалетные вещи и лакомства; застигнутая врасплох, она упорно отрицала это. С тех пор стали замечать, что она старалась уединяться с мальчиками в одну хатку, будто бы для игры в орехи. Но вместо этого она предавалась с ними мастурбации.
В 1881 году она уличена была в новых кражах; в то же время у нее заметили припухлость vulvae вследствие постоянных раздражений. Обыкновенно она старалась так усаживаться на стуле, чтобы можно было вызывать эротическое возбуждение.
Кнут не помог; он только притупил ее, сделал коварной и злой; точно так же не помогли смирительная рубашка и холодная вода, которою она вначале старалась успокоить себя.
Верхняя часть тела очень исхудала, но зато тем лучше развилась нижняя. "Почему я стану лишать себя такого невинного удовольствия? - говорила она и затем прибавляла: - Я знаю, что это дурно, но я не могу поступать иначе".
Она припоминала, что, будучи еще совсем маленькою, она видела, как одна ее наставница делала то же самое в ее присутствии. Позднее другая наставница, запретив ей прикасаться к genitalia, возбудила ее любопытство. Вначале она стала трогать свои genitalia из одного любопытства, не испытывая при этом никакого удовольствия, но впоследствии желания стали являться в определенные часы.
Она испортила 4-летнюю сестру, которая также стала испытывать удовольствие от мастурбации на восьмом году; позднее она предавалась порочным поступкам с мальчиками.
"Для меня нет ничего ужаснее, - говорила она, - как желать сделать это и не быть в состоянии: можно с ума сойти. В такие моменты я чувствую головокружение. Я ничего не вижу, ничего не боюсь, лишь бы я могла это сделать.
Когда я бывала огорчена, я это делала чаще и больше, точно так же когда меня уличали в краже. Я пользовалась круглыми телами. Иногда головными шпильками, вид которых внезапно пробуждал во мне желания, затем молитвенником.
Если мне препятствовали в этом удовольствии, я страшно злилась. Я призывала дьявола, который однажды ночью неожиданно явился. У него было страшное лицо. Я испугалась и на другой день исповедовалась, но затем опять стала призывать его и уговаривать убить моих родителей".